Глава 9

Рабочий день был уже на исходе, когда Степан позвонил в дверь квартиры, в которой жила Варвара.

Адрес ему сказала Наташа Протасова. Сначала поведала, при каких обстоятельствах с ней познакомилась, а потом назвала координаты, по которым он мог найти ее странную новую подружку.

Степан был практически уверен в том, что Варвара неспроста познакомилась с Наташей. Телефон в квартире этой особы отсутствовал, возможно, по тому же злому умыслу.

Еще он очень сомневался в том, что сможет застать Варвару дома. Скорее всего, она здесь уже и не жила.

Опер уже тянул руку к звонку, когда в дверь изнутри что-то сильно ударилось. Как будто в нее врезалось чье-то тело.

– Стоять, сука! – донеслось из квартиры.

– Не трогай меня! – визгливо прокричала какая-то женщина.

Дверь обычная, филенчатая, ее запросто можно было выбить ударом ноги. Но она открылась и без этого внешнего воздействия.

– Стоять, я сказал!

Степан увидел светловолосую девушку. Она держалась за дверь, а какой-то парень с красным от натуги лицом тянул ее на себя. Барышня в одной футболке, ее буйный кавалер вообще без ничего. Она худенькая, стройная, он широкоплечий, мускулистый. На груди татуировка – морда тигра. И еще какая-то наколка на плече.

Девушка держалась за дверь, поэтому распахнула ее настежь.

– Я вам не помешаю? – спросил Степан, переступая порог.

– Эй, фраер, тебе что, жить надоело? – заорал на него парень, бросил девушку и рванул к нему.

Степан встретил его самым примитивным деревенским ударом. Прицелился, размахнулся и рубанул наотмашь. Парень был порядком подшофе, поэтому прозевал момент атаки и в полной отключке рухнул на пол.

В этот момент из комнаты выскочил еще один член этой теплой компании. Рослый, худощавый, жилистый. У этого в кулаке был нож. А руки длинные.

Но именно это обстоятельство и спасло Степана. Парень слишком резко сблизился с ним. Для точного удара нужно было увеличить дистанцию. Он собрался сдать назад, но Степан ударил его локтем в живот, потом перехватил руку с ножом и провел прием.

В этот момент девушка бросилась вон из дома. Оперу пришлось ловить ее и возвращать назад.

– Куда же ты без трусов-то, дура набитая? – галантно осведомился он.

Длиннорукий тип уже поднимался с пола. Одним пьяным глазом он смотрел на Степана, другим искал нож, лежащий где-то на полу, при этом готовился отразить нападение. Неизвестно, чем бы все закончилось, возвратись Степан к рукопашной схватке. Но он поступил мудро – выхватил пистолет и направил ствол на дебошира. Пока тот соображал, как быть, старший лейтенант ударил его рукоятью в лоб.

У него была всего одна пара наручников, но он придумал способ, как сковать сразу двоих. Опер подтащил к длиннорукому герою дружка, заставил обнять его сзади и защелкнул на запястьях браслеты.

– Что это они делают? – спросила девушка и глумливо хихикнула.

Она так и стояла на том самом месте, куда определил ее Степан. В одной футболке.

– А что они делали с тобой?

– Ну… А ты кто?

– Дед Пихто.

Не сводя с девушки глаз, Степан прошел в комнату. Диван разложен, простыня комом, стол перевернут, посуда на полу, бутылка там же, из нее уже ничего не льется. Телефонный аппарат тоже был на полу, но не валялся, а просто стоял. Участники банкета сняли его со столика, на котором накрыли поляну.

– Пихто – это сто долларов… – заявила девушка и осеклась, озадаченно разглядывая наручники.

Похоже, до нее дошло, что Степан не первый встречный. Но соображала она туго. То ли подшофе, то ли под наркотой. Шприцов вроде не видно, коноплей не пахнет. Зато выпить тут было что. Перед тем как перейти к главному непотребному действу.

Степан взял телефон, позвонил в отделение, вызвал наряд из службы доставки.

– А ты из милиции? – спросила девушка, пытаясь сосредоточиться.

– Участковый, – подтвердил Степан.

– А тут ничего такого не было.

– Так никто на вас, гражданка, и не жаловался. Каких-то двести заявлений, это же пустяк, да?

– Думаете, пустяк? – Варвара зависла в размышлении.

– А вы что думаете?

– Ну…

– Варвара, ты бы трусы надела. Тогда и голова включится, – заявил Степан.

– Да-да, конечно.

Девушка отозвалась на имя. Это обнадеживало. Она зашла в комнату, подобрала с пола юбку, но надевать ее не стала, открыла створку шкафа, вытащила халат.

Степан наблюдал за ней вполглаза. Вдруг выскочит на балкон и сдуру сиганет вниз с четвертого этажа?

Длиннорукий тип пришел в себя, оценил всю пикантность ситуации, дернулся и завопил:

– Эй, что это за беспредел?

– Беспредел – это тот самый нож, с которым ты напал на сотрудника милиции.

– Васька что, голый?

– Испортил ты Ваську.

– Эй, начальник, убери его! – Длиннорукий тип вился как уж на сковородке, пытался избавиться от своего дружка, но шансов на успех у него не было.

– Да ты, я смотрю, во вкус вошел, – заметил Степан.

Тихонько, в кулачок, хихикнула Варвара.

– Надо будет куму шепнуть, что ты по этой части большой любитель. А то опустишь так вот честных арестантов, переводи тебя потом… в морг.

– Слышь, начальник, мы же ничего такого. Заехали к шмаре. А она Васька за болт укусила!

– Ага! Сначала он на меня сигарету уронил.

– Как зовут тебя, любитель? – спросил Степан.

– Я не любитель. Я Жорик.

– Ты когда сам за болт держаться будешь, попроси, чтобы во время сеанса партнер не курил.

– Начальник, твою мать! – взвыл Жорик.

– И еще попроси, чтобы шмарой тебя не называли.

– Да я не шмара! – выдала Варвара и топнула ногой.

– Ты честная проститутка.

– Да, честная! И не проститутка… – Девушка на мгновение задумалась. – Ну а если и так, то за это статьи нет.

Васек тоже пришел в себя. Тут-то и началось самое натуральное шоу. Половые агрессоры так орали, пытаясь разорвать внебрачные узы, что в дверь кто-то постучал.

Степан открыл дверь и увидел пузатого мужчину с перекошенным от гнева лицом.

– Да что у вас здесь творится? – возмущенно выпалил тот.

Степан вынул из кармана корочки и заявил:

– Меры уже приняты. Наряд в пути.

– Наряд?

– Милицейский.

Снизу послышались быстрые тяжелые шаги, появились люди в форме. Степан распахнул дверь, показал им на задержанных.

– Но сначала операция, – сказал он, обращаясь к старшему наряда лейтенанту Валерьеву.

– Какая операция? – не понял тот.

– По разделению сиамских близнецов.

– Ага.

– И за девушкой присмотрите, чтобы не убежала.

Еще Степан обратил внимание на нож, который лежал на полу. Пальчики на нем точно имелись. Их нужно было сохранить и отдать криминалистам.

Степан вернулся к мужчине, который не знал, куда ему деться, вжался в угол между дверью в соседнюю квартиру и распределительным щитком.

– А вы здесь живете, гражданин?

– Да, за стенкой. – Дядька кивнул в сторону своей квартиры.

– И как часто здесь дебоширят?

– Да бывает. Мы уже и заявление в милицию писали.

– Да?

– Отнести собирались. – Мужчина провел пальцем по переносице, поправляя воображаемые очки.

Милиционеры разделили сиамских близнецов, позволили им одеться и увели.

Степан вернулся к Варваре, которая торопливо наводила порядок в комнате. Белье с дивана исчезло, столик вернулся на свое место. Увидев Степана, девица мышкой юркнула к креслу, села и подобрала под себя ноги.

– Значит, проституцией, говоришь, заниматься можно?

– Я понимаю, что это родимое пятно капитализма. Но у нас же сейчас он самый и есть. Пожалуйста, не надо меня стыдить. Мне и самой стыдно, – сказала девушка, понуро, исподлобья глянув на сотрудника милиции.

– Совращение малолетних – тоже родимое пятно капитализма. Но четко прописанное в Уголовном кодексе.

– Я не малолетняя.

– Наташа Протасова малолетняя. Ей всего шестнадцать. А ты предлагала этой девочке заняться однополой любовью.

– Я предлагала?!

– Чтобы затем вдвоем обслуживать клиентов.

– Какая дичь!

– Но Наташу Протасову ты знаешь.

– Протасову?.. – Варвара нервно задумалась.

– Она была вчера у тебя в гостях.

– Да, заходила. Только я ее не совращала!

– А заявление?

– Какое заявление?

– От гражданки Протасовой. Но мне кажется, что это наговор.

– Конечно, наговор!

– Это все Наташин отец, – с самым искренним сожалением сказал Степан. – Он желал хоть на ком-то отыграться за свои потерянные деньги.

– Я не спала с ее отцом.

– Ты участвовала в афере, которая обошлась ему в сто тысяч долларов.

– Какая еще афера? – От волнения у Варвары дрогнул голос.

– Преступники похитили Наташу и потребовали у ее отца сто тысяч долларов. Когда они получили деньги, Наташа вернулась к отцу. Она пришла домой вот отсюда, из этой квартиры. Телефон, кстати, у тебя работает.

– Да, работает.

– А вчера ты сказала Наташе, что телефон не работает, чтобы она не позвонила отцу.

– Я сказала?

– Да, ты сказала. А потом тебе позвонили, сообщили, что все, дело на мази, девочку можно отпускать. Ты обрадовалась. Мол, как же хорошо, что телефон заработал.

– Я вас не понимаю

– На суде поймешь. А на зоне осознаешь. Лет через десять выйдешь, вся затасканная и заплеванная. И никому ты здесь, на воле, не будешь нужна.

– За что десять лет?

– За совращение или за соучастие. А может, за то и другое сразу.

– Я ничего не знаю!

– Я тебя сейчас с собой заберу. В отделение. Тебя закрою, а твоими подельниками займусь. Они мне все расскажут.

– Какие подельники?

– А с кем это ты тут время проводила?

– Да это мои знакомые!

– Вот и я говорю, что с незнакомыми на дело не ходят.

– Это за деньги!

Степан вынул из кармана листы с вражескими шаржами, показал портреты Варваре, но узнавания в ее взгляде не заметил. Впрочем, это ничего не значило. Не исключено, что она просто смогла совладать со своими эмоциями или просто не узнала подельников, изображенных в весьма своеобразной манере.

– Что это?

– Кто.

– А похоже на что.

– Не узнала?

– Узнала. – Варвара усмехнулась. – Это мои ночные кошмары.

– Эти кошмары будут к тебе и дальше приходить. По ночам. В зону. Ты срок мотаешь, а они над тобой смеются. Ты сидишь, а они водку на воле пьянствуют и баб топчут. Да не тебя, а других, молодых и сочных. Ты стареешь и сохнешь. Представила?

– Но я и правда их не знаю, – хныкающим голосом сказала Варвара.

– А Жорик с Васьком?

– Да они случайные.

– А эти? – Степан шлепнул по листам внешней стороной ладони.

– А можно еще глянуть?

– Можешь даже повесить над своей кроватью, – сказал он, передавая ей листы.

– В зоне?

– А это смотря как ты себя поведешь. Если чистосердечно во всем признаешься, то я скажу, что настоящие преступники использовали тебя вслепую.

– Это как?

– Ты ничего не знала. Тебе сказали, ты сделала, а зачем, не знаешь.

– Но я на самом деле не знаю.

– А кто сказал?

– Вот этого я знаю, – через силу выдавила из себя Варвара, глядя на изображение мордоворота с гипертрофированной нижней челюстью.

Она показывала на того самого громилу, которого видела Марина.

– А другого?

– Другого не видела. А этого Жилой зовут.

– Кто зовет?

– Ну, друзья.

– Они у тебя были?

– Да, заезжали, – ответила Варвара и пронзительно, с жалостью к себе, несчастной, вздохнула. – Только я не знала, что они кого-то грабят.

– А зачем ты с Наташей познакомилась?

– Меня Саша попросил.

– Саша?

– Его здесь нет. – Варвара протянула Степану листы.

– А здесь? – Он показал ей фотографию Пантелея.

– А здесь есть. Мы случайно познакомились. Я шла, они подъехали. Мы отправились ко мне. Потом парни ушли, но вернулись. Тогда Саша и попросил, чтобы я с Наташей познакомилась.

– Зачем?

– Он мне сказал, что ему эта девочка очень нравится, но он не знает, как к ней подойти. Познакомься с ней, дескать, приведи домой, а я потом подойду.

– А сам он познакомиться с ней постеснялся?

– Ну да.

– И ты поверила в эту чушь?

– Но я и в самом деле не знала, что Наташиного отца разводят на деньги!

– Не знала, но догадывалась.

– Ну, может, чуть-чуть, – сказала Варвара и всхлипнула.

– Они тебе заплатили?

– Да деньги здесь ни при чем.

– А что при чем?

– Этот Саша – такой очаровашка. Не мужик, а зверь какой-то. Я с ним себя первобытной самкой почувствовала. И Агнесса…

– Что Агнесса?! – Степан с трудом сохранил невозмутимость.

– Да ничего.

– Ты работаешь на Агнессу?

– Ну да.

– Значит, она тоже в деле?

– Ну нет! – встрепенулась Варвара.

– Но ты же сказала.

– Я сказала, что Агнесса тоже на Сашу запала.

– Как это было?

– А что было? Мы тут зажигали, Агнесса пришла, всю малину обломала и увезла Сашу к себе.

– Увезла?

– Вместе с ним уехала.

– Так, может, это она попросила тебя с Наташей познакомиться?

Варвара могла дать наводку на Протасова. А почему не Агнесса? Тем более что она знала о нем гораздо больше, чем эта девица. Но зачем Агнессе помогать Пантелею? Она же знает, в каких отношениях находятся он и Сафрон. Возможно, Агнесса просто проговорилась или затеяла игру против Сафрона.

– Нет, она не просила, – сказала Варвара и мотнула головой.

– Ну, может, Саша сказал, что Агнесса за него просит?

– Нет, не говорил.

– А у них с Агнессой любовь?

– Ну, не знаю.

– У Агнессы вроде бы с Сафроном любовь.

– Да какая там любовь. Он к ней иногда заезжает. Вот и все.

– Адресок не подскажешь?

– Чей адресок?

– Агнессы, конечно же.

– Зачем?

– Затем, чтобы я никому ничего не сказал о нашем с тобой разговоре.

– Никому ничего?

Степан просто обязан был привлечь Варвару по делу Протасова. Но проблема состояла в том, что такого дела попросту не было. Потерпевший не требовал возмездия, а потому и взятки гладки.

Но Варвара-то нюансов не знает. Она сейчас реально напугана. Глупо было бы этим не воспользоваться.

– Так мы же с тобой друзья, – с улыбкой проговорил Степан.

– Друзья?

– Конечно. А друзья друг друга в обиду не дают. Или ты со мной не согласна?

– Ну, в общем-то, согласна, – сказала Варвара, заторможенно кивнула и с настороженностью глянула на него.

– Не стану я тебя привлекать. Живи себе спокойно.

– Спасибо, конечно.

– Дружбу надо закрепить, ты не находишь?

– Когда закрепить?

– А вот прямо сейчас и закрепим.

– Хорошо. – Варвара затуманенно улыбнулась и поднялась. Она всего лишь расправила плечи и выкатила грудь, но халат при этом соскользнул с нее и стек на пол. Барышня в одной футболке стала опускаться перед Степаном на колени.

– Эй, ты не так меня поняла! – с трепетом душевным выпалил он.

– Тогда можно начать со стриптиза, – заявила барышня и как-то равнодушно пожала плечами.

– Начнем с подписки.

– Какой?

– О сотрудничестве. Давай лист бумаги, будем извращаться.

– Хочешь, чтобы я тебе стучала? – возмутилась Варвара.

– А проституткой быть не зазорно?

– Ну, лучше быть проституткой, чем стукачкой.

– Лучше быть стукачкой на воле, чем за решеткой.

– Я должна подумать.

Думала Варвара долго. Сотруднику уголовного розыска пришлось ее подталкивать. В конце концов обязательство было составлено и подписано. А Степан занес себе в актив маленькую победу. Чем больше твоих людей в тылу врага, тем лучше.

Снова запретный плод. Степан опять чувствовал себя великим грешником, которому не место в Эдемском саду. Но Марина обещала ему земной рай, и он снова оказался у нее.

– Привет! – Она подалась к нему, как будто собиралась обвить руками его шею.

Марина в самом деле хотела так поступить, но сдержалась и просто подставила щеку для поцелуя. А он сдержаться не смог и поплыл.

– Ты так поздно, – сказала она и провела пальцами по рукояти пистолета, который выглядывал из кобуры.

– Запарка.

– Я приготовила говяжьи медальоны под сырной корочкой.

Степан вымыл руки, прошел на кухню. Марина подала на стол блюдо со своим кулинарным шедевром. Мясо в сыре источало умопомрачительный аромат.

– Ты меня балуешь, – сглотнув слюну, сказал он.

Марина открыла холодильник, и в руке у нее появилась бутылка вина.

– Тебе тоже? Или чего покрепче? – спросила женщина

– Можно и покрепче.

Он откупорил вино, а Марина плеснула ему виски из початой бутылки.

Она явно готовилась к позднему визиту. И накрашена, и платье на ней. А стол, а вино!.. Чудо-женщина.

Но Степан почему-то отказывался верить в счастье с ней. Ему казалось, что Марина вот-вот исчезнет, растает, растворится в воздухе. Останется только насмешка над его глупостью и наивностью.

– За хороший вечер! – поднимая бокал, проговорила она.

– А он хороший?

– Хороший, конечно. Уж куда лучше, чем если бы со мной сейчас был Пантелей, – не моргнув глазом сказала Марина.

– Саша.

– Почему Саша?

– Проститутки его так называют. – Степан не должен был этого говорить, но было уже поздно.

– Он пользуется услугами проституток?

– Тебя это удивляет?

– Нисколько. Я всегда знала, что он грязное животное. – В Марине заговорила обида, но она смогла осадить ее.

– Он где-то здесь, в городе, – сказал Степан.

Он два часа провел возле дома, где жила Агнесса. Заходить к ней не стал, ждал Пантелея, который мог наведаться к ней. Но наступила ночь, его потянуло в сон, а бороться с искушением Степан не захотел. Он же не робот, чтобы работать без сна и отдыха. Да и не факт, что Пантелей появится у Агнессы.

Безрезультатным свое ожидание Степан не назвал бы. Он убедился в том, что за Агнессой никто не наблюдает. Ни сафроновских, ни пантелеевских братков. Тот самый тихий омут, в котором черти водятся.

– Думаешь, он может появиться у нас? – спросила Марина.

– А почему я здесь?

– А почему ты здесь? – Она игриво улыбнулась. – Я думала, что тебя тянет ко мне.

– Очень вкусное мясо.

– Еще? – спросила она, подавая ему бутылку.

Он кивнул, плеснул себе, потянулся к вину, налил ей.

– Я хочу, чтобы тебя тянуло ко мне, – глядя ему в глаза, тихо, почти шепотом сказала Марина. – За это я и хочу выпить.

Она чокнулась с ним, выпила и зажмурилась, как будто наслаждалась вкусом вина. Степан тоже выпил, не сводя с нее глаз. Он подумал, что им надо было бы сделать это на брудершафт и скрепить тост сладким поцелуем. Ведь ее слова были явным намеком.

Степан решил, что брудершафт будет в следующий раз. Он поцелует Марину, они обнимутся. И будь что будет.

Она открыла глаза, мило улыбнулась ему и сказала:

– С тобой так хорошо, спокойно.

– Нет, со мной тоже как на пороховой бочке.

– Не знаю.

– Вокруг меня тоже все взрывается.

– Может быть, – сказала Марина и поднялась.

Проходя мимо Степана, она едва не коснулась его. Он уловил легкий ароматный ветерок – запах духов и желанного женского тела.

– Спокойной ночи! – донеслось из коридора.

Еще Степан услышал, как закрылась дверь и щелкнул замок. Он посмотрел на часы. Ну да, половина первого ночи. А Марина и вчера поздно легла.

Он решил ехать домой, но дверь в гостевую спальню была открыта. Кровать ждала его. К тому же надо было убрать со стола. Да и пятьдесят капель не мешало бы добавить, чтобы крепче спалось.

Степан выпил, убрался на кухне, зашел в гостевую спальню и качнул головой. Марина спит, и ему здесь делать нечего.

Он открыл дверь, прислушиваясь к тишине за спиной. Марина должна была услышать, понять, что Степан уходит. Вдруг она захочет его остановить?

Но Марина не выходила к нему. А он, открывая дверь, подумал, что в его отсутствие к ней мог пожаловать Пантелей. Может, потому и растерялся, когда увидел его на лестничной площадке.

Пантелей стоял перед ним на расстоянии вытянутой руки, смотрел на него и наливался гневом. А старший лейтенант не мог понять, реальный это человек или видение. Час ночи уже, а Степан весь день гонялся за Пантелеем. Нет ничего удивительного в том, что его воображение вышло из-под контроля.

Но видение не исчезало. Более того, оно пришло в движение. Степан успел заметить, как стартовал кулак, но с блоком опоздал и пропустил сокрушительный удар в подбородок.

В голове у него с треском взорвалась дымная хлопушка, из глаз брызнули бенгальские огни. Степан стал терять равновесие, его повело назад. А Пантелей шагнул вслед за ним.

Пытаясь восстановить равновесие, Степан врезался в стену. Сознание свернулось в трубочку. Он туго соображал, но тело его будто само по себе оттолкнулось от стены. Руки пришли в движение по команде, поданной со стороны. Удар, еще удар. Он бил не очень сильно, но быстро. Как будто кто-то перевел тело в режим отбойного молотка.

Бил и Пантелей, но Степан не чувствовал боли. Он шел вперед как танк. Кто-то внутри него без устали подавал снаряды и жал на спуск. Удар, другой, третий!..

Пантелей дрогнул, отступил и пропустил двойку в голову. Это и обратило его в бегство.

Степан бросился за ним, но на лестнице у него подкосились ноги. Он едва не упал, ухватился за перила и услышал, как хлопнула дверь в подъезде.

Пантелея можно было догнать. Степан пришел в чувство, осознанно рванул за ним, но во дворе никого не оказалось. Тишина полная, только где-то в палисаднике свиристел сверчок. А может, это в отбитой голове смеялись тараканы. Мол, облажался ты, Степан, не смог задержать Пантелея. А ведь была у тебя такая возможность. Ну и что ты теперь делать будешь?