Глава 15

В голове треск и чехарда. А перед глазами голые ноги и черные трусики под мини-юбкой.

– Витек, ты, что ли? – спросила Натали.

– Ну не ты же, – прохрипел Мазун, поднялся с дивана, сел и обхватил руками голову.

В этой квартире жила Софи вместе со своими подружками-проститутками. Здесь они грустно дневали, отсюда их забирали на веселую ночевку. Сюда они утром и возвратились.

– А Софи где?

– Менты замели.

Все бы ничего, но Мазун оставил на хате ствол. И все из-за Лишая. Этот придурок нажрался и начал шмалять почем зря. Да и его самого переклинило. Как рванул со всех ног!.. А когда в себя пришел, было уже поздно. Менты подъехали, наверняка упаковали Лишая и Софи.

Мазун позвонил Брусу, тот сказал, что надо залечь на дно. Тут-то башка и отключилась. Только сейчас и заработала. Знать бы еще, как он сюда попал? Почему? Если менты приняли Софи, то могли и за ним приехать на эту вот хату.

– За что замели-то? – полюбопытствовала Натали.

– А уже утро, да? – глянув на окно, спросил Мазун.

– Ну да.

– Ты уже отработала?

– Привет! – В комнату зашла Кассиопея.

Голые ноги, руки и все остальное. Она только что приняла душ, вытерлась, а одеваться не стала. Зачем? Фигурка у Ксюхи что надо. Не грех и похвастать.

– Ты слыхала, Софи менты приняли! – поделилась Натали новостью.

– Ничего себе! А с чего это вдруг?

– Она голой по хате ходила, – съязвил Мазун.

– Да ладно! – Кассиопея махнула на него рукой, но халат из шкафа достала, оделась.

Натали сходила на кухню, вернулась с банкой пива и заявила:

– Холодненькое.

– Дай! – Мазун протянул руку.

– За что Софи приняли?

– Да мент к ней пришел, а Лишай шмалять начал.

– По менту?

Мазун не ответил, поднялся, вырвал у девицы банку, откупорил ее и с жадностью припал к источнику живительной влаги.

– Это Круча был, – сказала Кассиопея.

– Почему сразу Круча? – оживилась Натали.

– Он к Варваре приходил.

– Ну, может быть.

– Эй, хорош галдеть! – заявил Мазун и с немалым сожалением глянул на пустую банку.

– Мы вообще-то у себя дома.

– Это съемная хата.

– И что?

– А то! Сейчас на кладбище постоянную прописку оформлю! – Мазун сунул руку за пояс и тихонько застонал от отчаяния.

Нет ствола!

– В штанах поищи, – посоветовала ему Натали и хихикнула.

– И застрелись из того, что там отыщешь, – добавила Кассиопея и спряталась у нее за спиной.

– Да я вас голыми руками!.. – Мазун резко поднялся.

– Зачем же ты так! – Кассиопея скинула халат, прильнула к нему и уложила на диван. – Не надо злиться.

К ней присоединилась Натали. Но до секса дело не дошло. Девочки просто гладили его и ворковали меж собой, пока он не уснул.

Время идет, работа движется, деньги текут. Все помещения под ночной клуб и казино в собственности. Окупит себя предприятие или нет, это пока вопрос. У Сафрона имелись сомнения на этот счет, но он готов был взяться за дело. С живыми деньгами, как обычно, туго, но у него есть должники, которые готовы рассчитаться с ним по бартеру. Они-то и сделают ему ремонт в помещениях.

Но прежде чем напрячь их, Сафрон должен был решить с Мариной. Она находится под его защитой, с ней нельзя по беспределу.

– Может, ну его в пень, этого Кручу? – спросил Сафрон. – Ты его боишься?

Круча напрягал, не вопрос. Но именно это Сафрона и злило. Устал он от Кручи.

– Нет, не боюсь, – ответил Ступор и пожал плечами.

– Вот и я на него с колокольни клал.

– А овчинка стоит выделки?

Сафрон качнул головой. За Мариной следят, но этого мало. Нужно, чтобы и Круча рядом был. Он такой, что в одиночку может повязать Пантелея. Кручу вообще, наверное, лучше не трогать. Ни пуля его не берет, ни нож.

– Дело не в овчинке, а в самих баранах. Как там Лишай? – осведомился Сафрон.

Появилась Анфиса, склонилась перед ним, засветив сочную пышность в декольте, поставила на столик кофе, загадочно улыбнулась. Если Сафрон скажет, то она и пенку собьет. Прямо сейчас и начнет. Залезет под стол и приступит.

Но Сафрон махнул рукой, отсылая барменшу. Агнесса с утра все соки из него вытянула.

– Да ничего страшного. Пуля навылет прошла.

– Круча?

– Круча.

– У Варвары на хате?

– У Варвары.

– К ней приходил.

Круча не просил за Варвару. Он просто сказал, что за нее будет спрос. Но именно это еще больше настроило Сафрона против Варвары. Только вот не было у него почему-то никакого желания ее трогать.

В ресторан зашел Гонщик. Сытый, довольный, румянец даже сквозь загар пробивается. Одет с иголочки, весь из себя щегол. Он на полном ходу навел палец на Анфису и крутанул им. Стало быть, кофе ему готовь. Если бы Гонщик щелкнул себя по горлу, то Анфиса подала бы ему пивка. Это самое большее, что мог позволить себе Гонщик с утра. Если бы он вдруг и захотел чего покрепче, то Сафрон не позволил бы. Сухого закона у него нет, но алкашей он у себя не держит.

Гонщик поздоровался, сел за столик. Анфиса подала кофе, Гонщик поцеловал два пальца и приложил их к ее груди.

– Тут из ментуры звонили, – издалека начал он.

– За Лишая? – поторопил его Ступор.

– И за Лишая тоже. Софи клиента своего развела. Наш мужик, битовский. Она переспала с ним, ушла, а потом хату выставила. Круча подозревает, что с ней были Лишай и Мазун. Софи пока молчит насчет них.

– Хату выставила?

– Мужик дом вроде как продал. Бабла и цацек много было. Короче, конкретный куш. Софи сразу сломалась, всю добычу Круче сдала.

– Так он за этим к ней приходил? – спросил Сафрон.

– Приходил. А там эти пацаны. Лишай совсем с катушек съехал.

– Это у него из-за бабла крыша съехала, – предположил Ступор. – Отдавать не хотел.

– А чье бабло? – спросил Сафрон и нахмурился.

– Ну так они же хату выставили.

– Почему я ничего не знаю? Почему мимо общака все прошло?

Гонщик понял все правильно.

– Потому что Лишай и Мазун – крысы, – резко сказал он.

– Тут разобраться надо, – проговорил Сафрон. – Мазун где?

– Сейчас Брусу позвоню, пробью.

– Да, прямо сейчас и звони.

Сафрон собирался встретиться с Мариной и поговорить с ней без всякого нажима. Но ему очень хотелось отложить это дело на потом. А тут и повод появился.

Кассиопея и Натали спали спиной к нему. Кассиопея без ничего, Натали – в пижаме. Кассиопея такая доступная, а у Мазуна болт искал гайку.

Только он собрался пристроиться к ней, как дверь вдруг открылась, и в спальню вошел Брус. За ним Сафрон, Ступор, Гонщик.

– Нехило ты, пацан, тут присосался! – заявил Гонщик и зло хохотнул.

Мазун с силой оттолкнулся от Кассиопеи. Она очнулась, мигом вскочила, схватила халат.

– Ксюха, иди погуляй, – сказал Ступор.

Обижать барышню никто не собирался. Натали тоже спокойно убралась на кухню. А Мазун получил кулаком в челюсть. Брус вломил ему от всей души.

– За что?

– За то самое бабло, которое сейчас в мусарне, – ответил Гонщик.

– Какое бабло в мусарне?

– А на которое вас Софи навела!

– Да, именно Софи и предложила им этот вариант. Она дает наводку, Мазун с Лишаем взламывают схрон, потом все добро делится на троих. Вчера они как раз собирались этим заняться, но на хате вдруг появился мент. Лишай потому за волыну и схватился.

– Сколько там было?

– Где там? Что было?

– Брус, пристрели его, – сухо сказал Сафрон и повернул на выход.

Брус кивнул, вынул пистолет, передернул затвор.

– Костя, ты чего?

Мазун учился с Брусом в одном классе, одно время они даже дружили. Если бы не Брус, то Мазун просто не смог бы пробиться в команду к Сафрону.

Но Брус смотрел на него безжизненными глазами. Он реально собирался выстрелить в него.

– Костя, ты хоть объясни…

Брус задержал палец, который уже выдавливал слабину на спусковом крючке.

– Софи раскололась, – тихо сказал он.

– Да, были деньги.

– Это уже все равно.

– Там три лимона было! И рыжье!

Сафрон подал знак и повернул назад. Брус опустил пистолет.

– Зеленью? – спросил авторитет.

– Нет, рваными.

– И рыжье?

– И рыжье.

– Почему все это мимо общака прошло?

– Почему? – Мазун задумался.

– Да, почему?

– Так мы же сами этот банк сорвали. Нам никто не говорил.

– Если сами, значит, ваше?

– Ну да.

– Брус, почему он у тебя такой тупой?

– Я ему говорил, что у нас мимо кассы не работают.

– Когда ты говорил? – возмутился Мазун.

– Брус, выбирай. Эта крыса сдохнет, или ты сам застрелишься. Одно из двух, – заявил Сафрон.

– Я не крыса! – Мазун в панике мотнул головой.

Он понял, что на этот раз пощады ему не будет. Сафрон не шутил, а Брус не мог его ослушаться.

Но умирать Мазуну очень не хотелось. Под крылом у Сафрона он почувствовал себя реальным человеком. Достаточно было сказать, под кем он стоит, как перед ним открывались любые двери. Во всяком случае здесь, в Битово. И деньги завелись, и с телками никаких проблем. А тут вдруг умирать. Из-за того, что Софи подсунула им свинью.

– Я просто не знал!

– Я тебе говорил, что нельзя работать только на себя, – заявил Брус.

– Костя, он тебя подставляет. – Гонщик плеснул масла в костер.

– Я с ним решу.

– Вот и хорошо, – сказал Сафрон, собираясь уходить.

– Хотите, я ментам сдамся? – Мазун не знал, за что ему хвататься.

– Кто хочет? Я? – Сафрон ошалел от возмущения. – Ты ничего не попутал, чухарь?

– Ну, если не надо, то не надо.

Мазун вовсе не хотел падать перед Сафроном на колени, однако ноги его вдруг подкосились от страха. Он бухнулся на пол, сразу на все четыре лапы.

– Это что такое? – спросил Сафрон.

– Я могу возместить эти бабки.

– Зачем?

– На общак отдам все, что имею. Себе ничего не оставлю!

– Дело не в том, что возместишь. Крыса должна сдохнуть. Брус!..

Сафрон вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь. Вместе с ним исчезли Гонщик и Ступор. Остались только Брус и Пухляк.

– Пацаны, мы же кореша, давайте договоримся! – поднимаясь с пола, сказал Мазун.

– На коленях зачем ползал? – с презрением спросил Брус.

– Да ноги вдруг отнялись.

– Чмо! – заявил Брус, повернулся к Пухляку как будто за одобрением, но вдруг ударил.

В голове у Мазуна рванула граната.

В себя он пришел в трясущейся и шумной темноте. Руки связаны за спиной, ноги спутаны, на голове мешок. Во рту кляп. Его везли в машине по тряской дороге, судя по всему, в багажнике. Сейчас доберутся до леса или реки, там и прикончат. Чтобы другим неповадно было. Сафрон, падла!

Мазун расплакался от жалости к себе. И зачем он только вступил в банду! Да, было круто, престижно, кум королю, сват министру, все такое. Но ведь ему говорили, что жизнь его теперь не стоит ничего. Сколько пацанов уже погибло! Почему он думал, что смерть пройдет мимо него? Нет, сегодня ему конец.

Машина замедлила ход, сильно тряхнулась, накренилась. Дорога стала совершенно никакой. Наверное, лес начался. Совсем чуть-чуть осталось.

Вдруг где-то рядом ударила автоматная очередь. Пули застучали по кузову, посыпалось заднее стекло. А багажник – очень уязвимое место.

Машину повело в сторону, она во что-то ударилась и остановилась. Выстрелы прекратились. Мазун ничего не понимал. Он знал только, что чудом избежал смерти. Но рано радоваться, все еще впереди.

Послышались голоса.

– Наглухо! – сказал кто-то.

– Кого они там в багажнике везли?

Крышка открылась, чьи-то сильные руки схватили Мазуна, вытащили из багажника, бросили на землю и только тогда сняли с него мешок.

– Блин, я думал, тут баба, – разочарованно проговорил здоровенный тип с кривым ртом.

– Бабой будешь? – спросил такой же мордоворот, с ухмылкой глядя на Мазуна.

Тот отрицательно мотнул головой. Нет, бабой он не будет.

– Ну что ж, тогда сдохнешь и так, – сказал чернявый мужик в дорогой куртке из классной тонкой кожи.

Этого типа Мазун узнал. Фотографию Пантелея он видел не однажды. Ее показывали ему Сафрон и Брус.

Пантелей взял в руку пистолет, передернул затвор и нацелился точно в лоб Мазуна. Его могла спасти только хитрость. Почему бы не согласиться побыть немного бабой?

Но он вспомнил, как упал на колени перед Сафроном и к чему это привело. Брус даже разговаривать с ним не стал. А Пантелей точно грохнет его, если Мазун даст слабину. Он же в законе, ладно, почти. Может, и развенчали его, но понятия-то остались.

– Или девочкой хочешь быть? – спросил Пантелей.

Мазун мотнул головой.

– Считаю до двух.

Он зажмурил глаза, собираясь умереть, но согласия не дал.

– Не хочет пацан быть девочкой, – заявил Пантелей.

Мазун открыл глаза и увидел, как тот возвратил пистолет на место. Криворотый тип наклонился и сорвал со рта смертника полоску пластыря.

– Кто такой? – спросил Пантелей.

– Мазун я.

– Сафроновский?

– Да, был.

– А почему был?

– Да потому что не хочу больше с этим жлобом!

– Чего так?

– Да бабу я его трахнул! А он меня за это приговорил.

– Агнессу?

– Нет, Кассиопею. Она проститутка, работает на него. А я к ней заехал. Ты, говорит, мне всех баб перепортил, а Софи еще и с толку сбил.

– Это как?

– Сказал, чтобы она больше не путанила.

– И все?

– А что, этого мало?

– Мало. Я бы тебя за такое мочить не стал. Я бы тебе просто хозяйство отрезал.

Пантелей снова вынул из-за пояса ствол. Взгляд его заледенел.

– Жить хочешь? – спросил он.

Мазун жалко кивнул.

– Тогда давай, колись, за что тебя приговорили. Считаю до двух.

– Сафрон боится, что я его сдам.

– А конкретно?

– Мы хату выставили, а менты нас замели. Один я ушел. Менты меня сейчас ищут. Сафрон не хочет, чтобы они меня нашли. Боится, что я его сдам.

– Он велел вам хату выставить?

– А вдруг я так на допросе скажу?

– Если всех замели, то не с тобой надо решать, а со всеми.

– Он с меня начал.

– Извини, не убедил. – Пантелей взвел курок, собираясь стрелять.

– Сафрон меня крысой объявил!

– Это уже ближе.

– Мы собирались на общак занести. Мусора опередили!

– А точно собирались?

– Да, конечно!

– А как же Кассиопея?

– Да, и это было.

– А кто такая Софи?

– Она сейчас в ментовке.

– Кто ее замел?

– Круча. – Мазун отвечал быстро, четко.

Он вдруг понял, что его не убьют. Во всяком случае, сейчас.

– Она теперь у него? – спросил Пантелей, с интересом глядя на Мазуна.

– Да, у него.

– А тебя, значит, ищут?

– Ну да.

– Расскажешь, как было?

– Расскажу.

– Ладно, тогда поехали. – Пантелей подал знак, и его быки развязали Мазуна, вернее, срезали веревки с рук.

С земли ему подняться не помогали, да он и сам с удовольствием с этим справился. Встал на ноги, глянул на машину. Стекла разбиты, в корпусе дырки, два покойника в салоне. Как только его самого ни одна пуля не зацепила?

– Уходим! – приказал Пантелей.

– А трупы? – спросил Мазун.

Неплохо было бы похоронить пацанов. Их в землю, а машину куда-нибудь в воду. Тогда Сафрон будет думать, что они пропали уже после того, как спрятали жертву своего беспредела. Стоило бы исчезнуть для Сафрона навсегда. И для него, и для ментов.

– Что трупы? – Пантелей с интересом глянул на него.

– Ну, в землю их, и с концами.

– А мы мусоров не боимся, – с усмешкой проговорил Пантелей и глянул на совсем еще молодого парня с жесткими чертами лица.

Тот держал в руках автомат, из которого, наверное, и расстрелял машину. Парень кивнул, подошел к Мазуну, отстегнул магазин и всучил ему автомат.

– И ты не бойся. Потому что ты теперь с нами, – сказал Пантелей.

Мазуну жутко хотелось отшвырнуть от себя автомат, не оставлять на нем своих пальчиков. Но тогда его точно убьют. А он очень хотел жить. Хоть с чертом, хоть с дьяволом, лишь бы не подохнуть прямо здесь и сейчас.