Глава 11

Сначала поступила ориентировка, затем появились опера из Москвы. Пришли они к начальнику РОВД, но Кузовиков не смог им толком ничего рассказать, поэтому вызвал Степана.

Сухопарый капитан с живым взглядом выложил перед ним фотографии покойников, но Степан едва на них глянул.

– Окунев Петр Евгеньевич, шестьдесят девятого года рождения. Карлов Илья Витальевич, шестьдесят седьмого года рождения, – без энтузиазма, но четко проговорил он.

– Из группировки Сафрона? – внимательно глядя на него, уточнил Ярышев.

– Да, из банды Сафрона.

– Еще трое в больнице.

– Савостин в реанимации, шансов почти нет, – сказал Степан.

Он знал даже то, что Агнесса фактически спасла Савоя. Только вот саму Агнессу взять не смог. Да и Сафрон сейчас на месте не сидел. Степан пытался найти его и вызвать на разговор, но бесполезно. Пантелей тоже исчез бесследно.

– И остальные тяжелые, – добавил капитан.

– Я за них не особо переживаю, – заявил Степан.

– Ничего не говорят? Кто, что?.. – спросил Ярышев и с надеждой посмотрел на Степана.

– Ты занимался Сафроном, должен быть в курсе, – начальственным тоном сказал старшему лейтенанту Круче подполковник Кузовиков.

– Что, и свидетелей не было? – спросил Степан.

– Какие свидетели?.. – буркнул лейтенант Комов.

Крепкий на вид парень, мощный, борцовские плечи, боксерские кулаки. Взгляд отчаянный, демонстрирующий готовность лезть к черту на рога. Давно Степан таких не встречал.

– Там такая стрельба была! Люди напуганы, языки попрятали, – проговорил лейтенант.

– А пальчики?

– Какие пальчики? Там через подъезд столько людей проходит!

– А в квартире? Сафрон ездил Пантелея брать, – сказал Степан.

Ярышев и Комов переглянулись.

– Там сплошной темный лес. А им квартира нужна была? – спросил капитан Ярышев.

– Какая, не знаю.

– Так и мы не знаем. Мы думали, что они просто наверх поднимались, а их там встретили. Кто такой Пантелей?

Степан озадаченно посмотрел на Ярышева. Капитан был завален делами и не мог заниматься Пантелеем. Старший лейтенант думал, что его уже вовсю ищут. Ан нет. Московские опера о нем ничего не знают. Как же они тогда выяснили, что убитые и раненые братки принадлежат к банде Сафрона?

– Бывший вор в законе.

– Что-то я о нем слышал, – сказал Ярышев.

– Конфликт у него с Сафроном.

– А подробнее можно?

– Сначала Пантелей просто-напросто избил Сафрона, потом наехал на бизнесмена, подконтрольного ему, да еще и увел его бабу.

– Надо же, какой компот! – с усмешкой проговорил Комов.

Степан кивнул, соглашаясь с ним, и сказал:

– С этой самой бабой он и сбежал. Агнесса ее зовут. Агния Ильинична Нагатова, шестьдесят девятого года рождения. Привлекалась за мошенничество, но вина доказана не была.

– Проституткой она была, – блеснул осведомленностью Кузовиков. – Сейчас сводничеством занимается. Под эгидой Сафронова.

– В свободное от работы время развлекается со случайными мужчинами. Накачивает их клофелином и чистит им карманы.

Кузовиков ничего не сказал, но глянул на Степана удивленными глазами.

– Ограбление на Первомайской – ее работа, – продолжал тот. – Деньги она уже вернула, потерпевший забрал заявление. Говорю же, развлекается. Теперь вот на Пантелея переключилась.

– Ограбить хочет?

– Нет, голову от любви потеряла и сдала ему бизнесмена, который не очень-то хотел делиться с Сафроном. Пантелей похитил его дочь, снял с него сто тысяч долларов.

– Почему я ничего не знаю? – не сдержался Кузовиков.

– Потерпевший не заявлял. Да и похищения как такового не было. На самом деле потерпевшая гостила у подруги. Пантелей все это организовал.

– А сто тысяч?

– Сто тысяч Протасов выплатил и получил дочь. Она просто вернулась домой от подруги. Я предлагал написать заявление, но потерпевший отказался.

– Деньги вымогал Пантелей? – спросил Ярышев.

– Не он лично. Его люди.

– Кто?

– Личность одного я смог установить. Жилин Евгений Павлович, шестьдесят четвертого года, в восемьдесят четвертом был осужден за разбой.

Степан работал с базами данных, но смог идентифицировать только одну физиономию с вражеского шаржа. С другой пока не было никаких сдвигов.

– Сколько человек у него, я не знаю. Но банда есть, – сказал он.

– Зачем нам его банда? – заявил Ярышев. – Нам сам Пантелей нужен. Есть основания считать, что его серьезно ранили в перестрелке. Будем искать, где он отлеживается.

Степан кивнул. Сам он Пантелея не найдет, но если к делу подключится вся московская милиция, то шансы на успех значительно увеличатся. Если его возьмут, то высшая мера ему обеспечена. На этот раз он не выкрутится.

На улице жарко, в подвале душно, но ствол пистолета такой прохладный и пахнет приятно. Сафрон ласково провел пальцами по затворной раме.

– Ну и куда его тебе засунуть? – спросил он, склоняясь над Агнессой.

Матрас был брошен прямо на грязный пол. Она сидела на нем со связанными руками и ногами. Это чтобы жизнь медом не казалась.

– Пантелею засунь, – огрызнулась Агнесса.

Это был грубый намек на его несостоятельность. Мало того что Сафрон постоянно огребал от Пантелея, так он еще и не мог его найти.

– Адрес назови! – Сафрон пальцами обжал ей щеки, заставил открыть рот.

Агнесса замотала головой. И больно ей, и не знает она.

– Сука!

– Да не знаю я!

– Знаешь. Он предлагал отправиться к нему, а ты повезла его на свою хату. Куда надо было ехать?

– Хреновый из тебя Шерлок Холмс.

– Я тебе сейчас зубы выбью.

– Думаешь, Пантелей не пытался? У меня все зубы ноют.

– Почему же ни один не выбит?

Агнесса опустила голову и закрыла глаза. Она жалела о том, что поддержала разговор о зубах. Как бы не спровоцировать проверку на их прочность. Сафрон вполне мог ей врезать. Никакой жалости у него не было.

– Ну и чего молчишь?

– Вялый он был. Слабо бил.

– Что у него там вялое было?

– Он водки с клофелином выпил.

– Да?

– Ведь мы же с тобой договаривались. Я думала, Пантелей отключится, а он меня вырубил. Как врезал!..

– А говоришь, вяло бил.

– Это уже потом вяло бил. Когда засыпать стал.

– И в машине тебя повез?

– Два раза в канаву чуть не съехали.

– Не надо мне рассказывать про свою канаву. Она у тебя уже полная, – заявил Сафрон и брезгливо скривился.

– Да, он меня насиловал.

– Вялым?

– Нет, после того как выспался. А тут вы появились. Он так разозлился!.. Я пыталась его остановить, он меня ударил. Думала, пристрелит. Он хотел, но решил шум не поднимать.

– Зачем ты ему Протасова сдала?

– Да потому и сдала, что не жалко этого типа. Он же нам не отстегивает.

– Он Клапану отстегивает. Ты меня конкретно подставила.

– Извини, не подумала.

– Не надо врать! Да ты самая продуманная тварь на свете!

– Пантелей сказал, что ему в Битово больше ничего не надо. Снимет с кого-нибудь навар и свалит. Он говорил, что будет заезжать ко мне.

– Не будет он к тебе заезжать.

– Да это уже и ежу понятно.

– Яйца ему отстрелили.

– Так и надо этому козлу!

– Не верю я тебе.

– А ты поверь.

– Попробую, если скажешь, как Пантелея найти.

– Да не знаю я!

– А что знаешь?

– Знаю, что он тебя убить хочет.

– И все?

– Тебя и Кручу. Скажи этому менту, что Пантелей собрался его пристрелить. Из-за Марины.

– Из-за Марины?

– Круча спит с ней, а Пантелею это не нравится. Пойми ты, я Пантелею не нужна. Ему Марина снится, а не я.

– Круча с ней спит, – сказал Сафрон.

– И ты бы хотел, я знаю.

– Я много с кем хотел бы.

Сафрон качнул головой. Пусть Круча спит с Мариной, раз ему так хочется. Но про Пантелея он менту не скажет, не станет предупреждать его. Если Кручу грохнут, то туда ему и дорога.

– А с тобой не хочу, – сказал Сафрон сунул ствол за пояс и повернулся к Агнессе спиной.

– Но я ведь хотела как лучше.

– Считай, что я тебе поверил. Но не отпустил.

– Веревки сними. У меня же гангрена будет!

– Быстрее сдохнешь, – заявил Сафрон, вышел из подвала и закрыл за собой дверь.

Не верил он Агнессе, и это значило, что ей придется умереть. Не надо никакой сход собирать, не стоит пацанов отвлекать от дела. Чем быстрей они найдут Пантелея, тем лучше

Ночь, светят фонари. Автомобили сиротливо жмутся к тротуару в ожидании своих владельцев.

Но в одной машине, «четверке», кто-то сидел. Фары потушены, в салоне было темно. Степан скорее почувствовал, чем увидел людей, находившихся в ней. Кто-то кого-то ждал или выслеживал.

Степан сделал вид, что ничего не заметил, но скорость набрал. Он сделал это плавно, чтобы не вызвать подозрений.

Опер уже заходил в подъезд, когда приоткрылась дверь подозрительной машины. Человек, сидящий в ней, собрался идти за Степаном. Может, он просто хотел знать, куда тот направляется. Или же собирался догонять и стрелять.

Степан поднялся на второй этаж, затаился. Но дверь в подъезд так и не открылась. Подозрительные люди не решились идти за ним. Наверное, они заняли позицию где-то рядом. Степан шел к Марине, но не факт, что она оставит его у себя до утра. Может статься и так, что через час он уже повернет назад.

Марина встретила его с распростертыми объятиями. Но особой страсти в ее глазах он не увидел. Наверное, она и не против была лечь с ним в постель, но не горела этим желанием, не лезла из кожи вон.

– Дверь закрой и никого не впускай! – приказал ей сотрудник уголовного розыска.

Степан знал, что делать, но его смущал сам процесс. Он же не мальчик, чтобы прыгать со второго этажа. Но само чутье указывало ему именно на этот путь. Если враг поджидает тебя у подъезда, то в самый раз будет зайти к нему с тыла.

Сам по себе прыжок не стоил ему больших усилий. Он сгруппировался и опустился на расслабленные ноги. Можно было бы подстраховать себя мягким падением на руку, через плечо, но Степан посчитал это лишним. Решиться на прыжок было непросто, но все произошло нормально.

Он обошел дом, осторожно приблизился к подозрительной «четверке» и увидел свою «Волгу», возле которой стоял и трясся какой-то человек в ветровке с капюшоном. Он тряс канистру, поливал машину бензином или еще чем-то горючим.

А в подозрительной «четверке» теперь никого не было. Значит, один пассажир поливал сейчас «Волгу», а второй караулил жертву. Схема простая. Степан видит в окно, как горит его машина, выбегает к ней, а со спины к нему заходит убийца.

Киллер уже, наверное, на низком старте. С этой мыслью Степан и рванул к своей машине. Человек с канистрой его заметил и бросился бежать. А со стороны подъезда мелькнула тень. Степан развернулся и увидел человека, несущегося к нему. В руке он держал какой-то предмет, весьма напоминающий пистолет с глушителем.

«Волга» еще не горела, но Степан уже попал в ловушку. Впереди беглец, сзади смерть с пистолетом. Но это еще не тиски. Опасность обнаружена, значит, есть возможность выйти из этой ситуации победителем.

Степан выстрелил навскидку, не останавливаясь. Человек с пистолетом отскочил в сторону и тоже нажал на спуск. Степан не слышал выстрела, но над ухом у него с тонким плотным гулом прошла пуля.

Степан выстрелил снова, но человек с пистолетом рванул в сторону. Он уходил под прикрытие машины с фургоном. Старший лейтенант бросился за ним.

К фургону он приближался осторожно, с оглядкой на детскую площадку, в глубине которой скрылся преступник с канистрой. Но за фургоном никого не было. Человек исчез, растворился в воздухе.

Степан обошел весь двор, заглянул в соседний, но преступников и след простыл. Осталась только их машина.

Степан вызвал группу, она скоро подъехала. Криминалисты обследовали машину, сняли отпечатки пальцев с гладких поверхностей. Потом они осмотрели место за фургоном и обнаружили на асфальте несколько свежих капель жидкости, похожей на кровь. Видимо, Степан ранил преступника.

Пуля прошла навылет, печень не задета, вроде бы все в порядке, но никогда еще Пантелей не чувствовал себя так паршиво, как сейчас. Температура, озноб, как при тропической лихорадке, кости не просто ломит, а выворачивает наизнанку. Да и тошнота покоя не дает.

А еще Ластик накосячил. Тюбик ладно, он молодой, зеленый, какой с него спрос. А Ластика надо было бы завалить на месте за такую работу. Но как потом без него? Он с этим вот мусором не справился, а так людей кладет шпалами за милую душу.

– Как же так? – с укором спросил Пантелей.

Он полулежал на кровати, поверх одеяла, в спортивном костюме. Плечо перевязано, на боку латка. Ему бы сейчас поберечься, надеть пижаму, забраться под перину и сожрать под горячий чай банку малинового варенья, но нельзя. Их сейчас ищут и менты, и быки Сафрона. Они могли зашухерить эту хату в любой момент.

– Да чуйка у него. С тыла зашел, – пробубнил Ластик себе под нос и виновато отвел взгляд.

– Пока вы машину поджигали?

– Да не успели мы, пока он к дому шел. Спешил очень.

– К Марине?

Пантелей собирался залечь на дно, но не мог отправиться на покой с тревогой на душе. Мент повадился к Марине, ходил к ней так же запросто, как к себе домой. Пантелей обязан был его наказать. Тем более что приговор Круче он уже вынес. Ластик должен был все исполнить. Агнесса что-то втирала по поводу этого мента. Дескать, заговоренный он. Может, на самом деле так?

– Я не знаю, к кому он шел, – проговорил Ластик и застонал от боли.

Пуля не так уж и сильно задела его правое плечо, но крови было много.

– Как же ты теперь стрелять будешь? – спросил Пантелей.

– Я и левой могу.

– Так же погано, как и правой, да?

Тут в комнату влетел Грива и завопил:

– Атас! Облава!

Пантелей хотел было подняться, но у него закружилась голова, и он едва не упал. Грива подхватил его, а Ластик бросился к окну.

– Это не менты, а братва! – выкрикнул он.

– Тебе видней, кого ты на нас навел, – сказал Пантелей и с трудом добрался до двери, которую открыл Грива.

– Да не наводил я никого! – заявил Ластик.

Послышался звук разбитого стекла, тут же громыхнул выстрел. Ластик в ответ пальнул из пистолета, но Пантелей не верил в него. Наверняка промажет. Еще и пулю схлопочет.

Грива сначала сам вышел во двор, огляделся там, только затем вернулся за Пантелеем и помог ему сесть в машину. Остальные пацаны стреляли из дома в сторону огорода. К пистолетам присоединился автомат. Но враг не отступал. Несколько пуль стукнули по машине, одна прошила подголовник переднего сиденья. Хорошо, что Пантелей в этот миг немного склонился.

– Погнали! – приказал он.

Грива не стал открывать ворота. Он разогнал машину и врезался в них. Хилые створки вдребезги, путь открыт.

На дороге Пантелей увидел двух амбалов с оружием. Один из них открыл огонь, но тут же упал, срезанный автоматной очередью. Пантелей хотел глянуть, кто это сделал, повернул голову, но сознание вдруг покинуло его.

Пехоту не жалко. Бабы еще нарожают. С пополнением проблемы не будет. Только крикни, толпа желающих со всего Битово набежит.

Четыре жмура, семь «трехсотых». Все это в обмен на вонь, которую оставил после себя Пантелей. Сам он ушел вместе со всей своей братвой.

Сафрон блестяще организовал операцию, окружил дом по всем правилам военной науки, скрытно подобрался. А как он Пантелея вычислил? Это же сказка!.. Все было бы хорошо, если бы пантелеевских быков удалось захватить врасплох. Но не сложилось. Ушли эти гады, отбились, стреляли метко.

– Уходить надо, – сказал Ступор.

Гонщик перевязывал ему шею, которую лизнула пуля. Еще бы сантиметр-другой влево, и все, кранты.

– Да менты тут лет через сто будут, никак не раньше, – сказал Сафрон и кисло усмехнулся.

Глухая подмосковная деревня, дом, сильно похожий на сарай, двор, поросший травой. Если бы не случайность, Сафрон в жизни не вышел бы на этот схрон. Но ему повезло. Пацаны услышали выстрелы, увидели, как двое детин в ветровках останавливают бомбилу. За машиной не проследили, но нашли частника, который подвозил этих подозрительных типов.

Сафрон тогда уже знал, что кто-то стрелял в Кручу, и догадался, кто мог послать на такое дело этих ребят. Оказывается, Агнесса была права. Пантелей действительно хотел убить Кручу. Жаль, что его пацаны не смогли этого сделать.

Сафрон не торопился, велел зачистить место, рассовать по машинам покойников и раненых, а дом сжечь к черту. Не хотел он, чтобы менты потешались над его незадачливостью. Один раз землю трупами удобрил, да и сейчас облажался. Скоро над ним начнут смеяться даже куры.

Вид у Варвары печальный, глазки невинные. Волосы убраны на затылок, вместо фривольного халатика на ней мешковатый спортивный костюм. Скромная на вид, симпатичная, можно даже сказать, красивая девочка. И не поверишь, что проститутка.

– А чего ты такая грустная? – спросил Степан, не удержался и провел пальцем по ее носу.

Щелкнуть не решился, просто коснулся.

– Да так… – Варвара махнула рукой, закрыла за ним дверь, прошла в гостиную, села в кресло.

Телевизор выключен, на журнальном столике чашка чая на блюдце, толстая книга в красной обложке.

– Ты что, завязать решила?

– Откуда ты знаешь? – спросила Варвара и удивленно глянула на него.

Степан взял со стола книгу, прочел название. «Русские народные сказки».

– Если тебя на философию потянуло, то что я могу еще подумать?

– А чем не философия?

– Сказка ложь, да в ней намек.

– Намек – это и есть философия. А философские талмуды – это для тугодумов.

– И что там у нас про сказочных злодеев написано?

– Да ходят они по земле.

– Мешают нормальным людям добро творить?

– Я зла никому не делала, если это в меня камень.

– А Наташа Протасова?

– Бес попутал. Я, наверное, больше не буду… добро творить, – проговорила Варвара и натянуто улыбнулась.

– Тогда тебе уехать надо.

– Куда?

– Туда, где тебя не знают.

– Ну да, я думала об этом. А как же наше сотрудничество?

Похоже, этот вопрос волновал ее не на шутку, иначе она не решилась бы его задать.

– Если ты решила взяться за ум, то я не стану тебя отговаривать, – сказал Степан.

– Ой, я же даже чаю гостю не предложила!

Варвара унеслась на кухню, а Степан опустился в кресло, и глаза его закрылись сами по себе. На улице тепло, но в комнате прохладно. Мало того что северная сторона, так еще и кроны деревьев окна закрывают. Хорошо в доме, уютно. Часы мягко тикают, убаюкивают. Трудно поверить, что стены этой комнаты видели самые натуральные оргии с участием Варвары.

И еще здесь был Пантелей. Степан дернулся, подумав об этом. Он резко поднялся, на ходу вынимая пистолет, прошел на кухню. Но увидел там только Варвару, которая бросала кубики сахара в чашку с чаем.

– Что с тобой? – спросила она, глянув на него.

– А что со мной?

– Бледный ты какой-то.

– Хронический недосып.

– А это что? – Она взглядом показала на пистолет.

– Значит, Пантелей все-таки помер, – в шутку, но с надеждой на удачный прогноз сказал Степан.

– Отчего он помер?

– Да вроде бы ранили его.

– Вчера?

– Почему вчера?

– Ну… – Варвара хотела что-то сказать, но передумала. – Если он умер, то что?

– Привидение к тебе заглянуло, меня увидело и убежало. А что вчера было?

Степан искал и Пантелея, и Агнессу, поэтому не смог отказать себе в удовольствии заглянуть к Варваре.

– Ну, вчера много чего было.

– Например?

– В мире?

– Варвара, ты все еще продолжаешь работать на меня.

– Ну, я не знаю.

– Что ты не знаешь?

– Мне кажется, Агнесса в курсе.

– Насчет чего?

– Она знает, что мы с тобой… что у нас договор.

– Она была у тебя?

– Нет, Сафрон ее… – Варвара осеклась. – Печенье будешь?

– Лучше варенье. Из правды. Где Агнесса?

Степан подходил к Варваре медленно, но в угол зажал ее быстро. Он мягко улыбался, но при этом нависал над ней как дамоклов меч.

– Сафрон ее в каком-то доме держит. На цепи. Как собаку. Говорят, лаять заставляет.

– Кто говорит?

– Есть одна…

– Кто?

– Сонька. Она все знает.

– Что знает?

– Ну, что Агнесса меня подозревает.

– А вчера что было?

– Сафрон Пантелея нашел.

– Вчера?

– Сонька сначала проговорилась, а потом клятву с меня взяла, что я тебе не скажу. Агнесса меня подозревает.

– Варвара, ты держишь меня в напряжении.

– Сафрон Пантелея нашел, но тот вывернулся. Там, говорят, столько трупов было!..

– Где там?

– Там, откуда Пантелей ушел. Сонька, конечно, и соврать могла. Но скорее всего, правду говорила. Там действительно что-то очень серьезное было.

– И трупы были?

– Ну да.

– И куда они делись?

– Вроде как Сафрон велел с собой их увезти.

– Как покойников хоронить будут? Как собак?

– Не знаю.

Если Сафрон очень хочет подорвать свой авторитет, то именно так он и поступит, захоронит своих бойцов где-нибудь в лесу. Но он, скорее всего, постарается легализовать трупы. Раскидает их по разным районам Москвы, пропустит через морги и уголовные дела, а потом уже похоронит по-человечески. Надо просто держать руку на пульсе событий.

– Где стреляли, не знаешь?

– Нет.

– А где Сафрон Агнессу держит?

– Тоже не знаю. Товарищ старший лейтенант, перестань донимать. Если меня хочешь, то так и скажи, а то стоишь над душой, – выдала вдруг Варвара и усмехнулась.

Степан качнул головой, сдал назад.

– Не хочу.

– А почему? – Варвара обиженно глянула на него.

Степан отвлекся от своих мыслей, сосредоточился на ней и проговорил:

– Варвара, не будь дурой. Возьмись за ум. Хватит тебе по кочкам скакать.

Уж лучше потерять эту девчонку как своего секретного сотрудника, чем как живую душу. Ведь убьют ее рано или поздно ни за понюшку табака. Или сама помрет от заразы. СПИД по стране гуляет, да и сифилис пока еще никто не отменял.