33
Хосед не знал, сколько дней он и Шуб-ад плыли по бескрайней реке. Ему казалось, что прошла целая вечность, пролетели столетия, тысячелетия, а они все плыли и плыли куда-то. За горизонтом не было берегов, иногда в воде проплывали тела погибших людей и животных, плыли деревья, домашняя утварь, целые дома, хижины пастухов и рыбаков. Все, что было когда-то жизнью, стало смертью, которую нес темно-серый поток воды.
Каждый день сын Убар-Туту открывал люк ковчега и выпускал голубя в надежде, что тот не вернется, и в направлении, куда он улетит, можно будет обнаружить землю. Тянулись долгие минуты напряженного ожидания. Но голубь неизменно возвращался, сын Убар-Туту со смирением закрывал люк, все молча смотрели на него, затем расходились, чтобы заниматься своей работой. Кто-то доил коров, кто-то прял ткань, кто-то кормил домашних птиц, кто-то готовил еду, убирал, смотрел за детьми. Летописцы покрывали клинописью глиняные дощечки, сушили их дольше, чем это было бы на суше, затем складывали в специальные сосуды или сундуки. Художники лепили или рисовали подручными средствами фантастические фигурки животных, сфинксов, орлов с львиными головами, быков и львов с человеческим торсом и головой. На ковчеге текла своя жизнь, это был мир в миниатюре, царство со своим царем, царицей и народом – людьми, которые работали вместе, ели вместе, мечтали вместе о далекой земле.
Хосед и Шуб-ад работали плечом к плечу со всеми. Хосед изготовлял посуду, мебель, орудия труда. По ночам он тоже делал записи на глиняных дощечках, чтобы не забывать клинопись и, главное, записать все, что произошло с ними, начиная с того момента, когда они с Шуб-ад покинули Меде.
Шуб-ад варила отвары из собранных еще на Загросе растений, готовила порошки, мази. Ее тайное обучение медицине теперь очень пригодилось. Она умела изготовлять лечебные амулеты – фигурки лягушек, быка, овцы, свиньи, лошади. Амулеты были символами плодородия, крепкого здоровья, мужской силы и плодовитости. Девушка знала специальные молитвы-заклинания богине Гулу, великой врачевательнице, покровительнице врачей. Каждый, кто заболевал на ковчеге, обжигался, ранился ножом или копьем, приходил к Шуб-ад. Она промывала раны, накладывала мази, давала выпить настойку из трав или корней, а главное, она точно, слово в слово, помнила те драгоценные заговоры, которые читали целители или асу Меде. Хосед дословно записал эти заклинания на глиняных дощечках. От каждой болезни было свое средство и свое слово.
В свободное время Хосед ходил по ковчегу и рассматривал каждый уголок замысловатой конструкции. Корабль был огромным, деревянным, осмолен изнутри смолой. Самым интересным было рассматривать детали шуруппакского дворца, из которых был построен корабль. То здесь, то там проглядывали морды животных, оперение птиц, замысловатые узоры, изображение аннунаков и других божеств. Как пояснил сын Убар-Туту, ковчег растягивался примерно на триста амматумов, то есть на сто тридцать три метра в длину. По нему можно было бродить бесконечно, открывая все новые и новые детали.
Глядя на стены ковчега, Хосед невольно вспоминал дворец в Меде, где они жили с отцом. Силуэты свирепых львов, разноцветных ящериц, длиннокрылых птиц на стенах всплывали в памяти как вспышки солнечных лучей в пасмурный зимний день. Ему виделся отец, сидящий за столом, размышляющий над еще не застывшей глиняной дощечкой. Что он чувствовал в последний миг своей жизни? Видел ли он, как гибнут жители Меде? Слышал ли он, как кричат женщины и дети, как стонут, не имея возможности покинуть дома, немощные и больные? Все произошло мгновенно? Или люди подверглись страшным долгим мучениям, карабкались по стенам зданий, цеплялись за стволы и ветви деревьев? Как это было? Хосед зажмуривал глаза от ужаса, сдавливал голову руками. Там, под ним, в бездне воды, погребена жизнь, целый мир был похоронен там, и никто не был в силах повернуть все вспять: оживить мертвых, заставить зацвести деревья, запеть птиц, засмеяться девушек, собирающих в полях урожай. Нет! Все нужно было начинать сначала. Нужно было найти силы, чтобы забыть произошедшее, простить стихию за душевную боль, ночные кошмары, необратимость потери. Куда они плыли? К каким берегам? Дадут ли боги возможность доплыть до той земли, которая станет ему и Шуб-ад новым домом?
