Все счастливые семьи, по утверждению классика, счастливы одинаково. И торжества, на которых мне пришлось побывать, тоже уже давно слились в сплошную череду почти неотличимых друг от друга нарядов, тостов и радостных лиц. Но иногда и у нас все же происходит нечто экстраординарное, о чем хочется рассказать.

Заказ на обслуживание этой свадьбы ничем не отличался от предыдущих – фото- и видеосъемка, начиная с момента пробуждения и одевания молодых (мода нынче такая, заметили, да?) и заканчивая их проводами в семейный рай. Договорились о цене и времени начала действа. Как и было условлено, я подъехал к 6 утра, дабы успеть запечатлеть каждый миг волшебного дня, и позвонил. Дверь почти мгновенно распахнулась, и я уже радостно улыбнулся, собираясь поздороваться, да так и остался стоять с открытым ртом, едва успев подхватить чемоданчик с дорогущей новой техникой, выпавший было из моих рук…

– Что же вы стоите? Проходите, пожалуйста, мы уж заждались! – промурлыкало откуда-то сверху порочное контральто.

Я поднял глаза, тут же зажмурился и потряс головой, отгоняя назойливое видение, но оно и не думало исчезать. Надо мной (а росту во мне чистых 180 см) нависла живая несбыточная мечта Рубенса. Попадись эта дива на глаза великому фламандцу или нашему Кустодиеву, они бы просто обрыдались, поскольку все их роскошные Венеры и купчихи выглядели бы субтильными подростками рядом с нашей новобрачной (а это была именно она). Назвать ее пышной – значит безбожно погрешить против истины, ибо была она не просто, а невероятно пышной и сдобной. Но самое главное – все это великолепие явилось моему взору в абсолютной первозданной наготе.

20 лет жизни в Европе нанесли сокрушительный удар по моему консервативному воспитанию, да и работа свадебного оператора обязывает к невозмутимости – повидать пришлось немало. Остались, конечно, раритетные невесты, целомудренно демонстрирующие лишь процесс нанесения макияжа, надевания фаты и шнуровки платья, иные же – посмелее (и их куда как больше!) – готовы показать, как их стройную ножку плавно и нежно обволакивает тончайший чулочек, а самые дерзкие не упускают возможности продемонстрировать и нижнее белье, стоящее целого состояния… но такое… такое я видел впервые!

– Д-д-доброе утро! – наконец-то выдавил я. – А… а п-почему… а к-к-как?

– Ну как же?! – всплеснула пухлыми руками новобрачная. – Мы ведь собирались снимать одевание невесты?

– Да-да, конечно, – торопливо согласился я, – просто это несколько неожиданно – столь… м-м-м… основательный подход к делу.

Рубенсовская мечта недоуменно пожала плечами и пошла к лестнице, знаком пригласив следовать за собой.

Подружки невесты и вся семья, включая родителей, бабушек и тетушек с обеих сторон, пребывали в полной боеготовности: детали туалета невесты, начиная с крошечных легкомысленных трусиков-стрингов и заканчивая кокетливыми перчатками, и очередность их водружения на нее были строго распределены между присутствующими – пресловутый немецкий орднунг соблюдался во всем. Мне оставалось только снимать. Счастливый жених – маленький, щупленький парнишка с русскими корнями, ограничившийся запечатлением процедуры надевания бледно-розовой рубашки, жилетки и галстука-бабочки, – трепетно наблюдал за сборами увлажнившимися от умиления глазами.

Последующие ландшафтные съемки и волнительный процесс в костеле прошли без эксцессов, и кортеж двинулся к банкетному залу.

Торжество началось вполне традиционно: молодых бурно приветствовали собравшиеся гости, были вручены подарки и произнесены довольно стандартные поздравления, а затем… а вот затем последовало таинство первого тоста! И что же это был за тост! В жизни не слышал я ничего подобного! Слово взял свидетель со стороны жениха. Смущенно прокашлявшись, он поднял бокал с шампанским и взволнованно сообщил, что от имени и по поручению уполномочен поведать почтеннейшей публике трогательнейшую лав стори наших голубков, поскольку именно он, Пауль, верный друг и одноклассник брачующихся, был ее самым надежным и беспристрастным свидетелем.

Итак, они познакомились в начальной школе. Ну, все вы знаете, как это бывает: он дергает ее за косички, она в ответ бьет его портфелем по голове, списывают друг у друга, жалуются, ненавидят, ссорятся, мирятся, наконец, каждый просто живет своей жизнью… Так продолжалось до той самой знаменательной поездки всем классом в Лондон! Пауль мечтательно закатил глаза и сделал многозначительную паузу. Так вот, именно в Лондоне, под монотонный бой Биг Бена, свершилось великое чудо любви – слились воедино тела и души наших дорогих Линды и Ой-гена! И с той волшебной ночи они уже больше не расставались! Так давайте поднимем бокалы и выпьем за столь счастливый финал этой сказки!

Гости потрясенно молчали. Дамы растроганно вытирали слезы и всхлипывали, мужчины смущенно улыбались в усы. Тишину прервали поначалу одинокие, а затем вылившиеся в целый шквал хлопки отца невесты и его же крик «Горько!», дружно подхваченный всеми присутствовавшими. Молодые воодушевленно слились в страстном поцелуе.

Я пребывал в состоянии ступора, хотя именно после этих публичных откровений все встало на свои места и виденное ранним утром стало вполне объяснимым.

Свадьба тем временем пела и плясала. И вот настал кульминационный момент – время, когда молодые открывают подарок за подарком, показывая их всем и благодаря каждого в отдельности. О-о-о, сюрпризы были еще впереди. Даже концерт популярной рок-группы не мог бы вызвать столь бурной реакции зрителей! Публика визжала, рыдала и стонала, аплодировала и хохотала! Каждый дар поднимался высоко над головами и являлся возбужденной толпе со всех сторон. Примитивный фаллоимитатор оказался самым невинным презентом из увиденного в тот вечер. Похоже, окрестные секс-шопы сорвали куш, равный годовой выручке…

Я тихо порадовался, что избавлен от необходимости снимать демонстрацию подаренных сокровищ в действии, ибо от этой креативной парочки можно было ожидать всего!