Миры периодически рушатся. Периодически рождаются и исчезают галактики, звезды. Периодически рушится жизнь. Разве мир в очередной раз не пошел к чертям?

Следующий день.

Зачем я так написал вчера? Непонятно!

Так что? Сегодня 20 января 1996 года. Согласно шагомеру, отшагал 7890 шагов. Нужно использовать это в романе. Да, я пишу роман. Уже месяц.

О гладкости и формах: у меня в кармане конский каштан. Зачем? Не знаю. Просто приятно чувствовать на ощупь его гладкость и форму.

Человек на крыше дирижирует восходом солнца. – Это тоже использовать в романе.

Следующий день.

Встал в 11.00 и до 13.00 ничего не делал. Потом, с 13.00 работал с серебром – работа утомительная, мелкая: из тонких полосок серебрa вырезаю формы, которые потом ювелиры используют в сережках, браслетах и так далее. Это дело мне дал дядя Арман – муж моей тети Клары и отец моих двоюродных сестер Лоры и Эвы, чтоб я чем-нибудь занимался на каникулах (пока в школе нет занятий: я преподаю в школе уже год с лишним). Одновременно сочинял стихи. Они начинаются так: «Жаль. Я когда-нибудь умру…»

Может, использую в романе?

Роман я сегодня вообще не писал.

Потом, где-то в 16.15, мы с Тиной пошли к ее родителям. По дороге купили хлеб и макароны. У родителей Тины ели рис (вкусный). Вова (отец Тины) сказал, что ничего не может сделать для того, чтобы я не пошел в армию (я на пятом курсе пединститута, по окончании которого мне грозит армия. Мы думали, что он устроит меня в МВД, где работает сам)…

У них был свет. От них мы вышли в 21.00. По дороге встретили Лёву (мой ученик).

В 21.40 мы были уже дома, у себя в «Зеленой квартире». Мы ее окрестили «зеленой» потому, что в ней стены грязные и зеленые. Мы здесь живем с августа 1995 года, с тех пор как поженились. Квартира на улице Тиграна Меца принадлежит каким-то знакомым отца Лоры, которые живут в России. Вещи хозяев мы перетащили в спальню, а сами живем в гостиной.

Сейчас Тина моет посуду. Будем смотреть телевизор. Он очень маленький, экран с открытку. После того как его принес Мартин на Новый год, он остался у нас. Я его ставлю на живот, и мы с Тиной так смотрим. С утра Тина уйдет на работу, я буду писать роман, потом делать серебро. У меня каникулы».

Встал в 10.00. Тина уже пила чай и вскоре ушла на работу. Я очень хотел ее, но она сказала, что опаздывает.

Писать роман не было охоты, и поэтому, выпив кофе, я засел за серебро. Работал до 16.00. Очень доволен собой. В четыре пришла Тина. Она приготовила поесть, и мы поели (зеленый горошек), потом занимались любовью, потом почему-то заснули. В 17.30 пришли Грант и Маришка, потом Мартин и Лора, а потом Хорен и Рипсиме – наши друзья. Сели играть в лото. Тина и я выиграли 80 драмов, кои я и положил в «фонд». Фонд – это ящик, который висит у нас на стене, рядом с дверью в гостиной. Все, кто сколько выиграл, тоже положили в фонд. Решили ящик вскрыть в последний четверг января и деньги прокутить. Гости ушли в 21.00. Мы с Тиной ели тосты – кстати, завтра утром нужно пойти за хлебом – и одновременно смотрели последнюю серию «Зимней вишни» по маленькому телевизору, который мы нарекли форточкой в мир или просто «форточкой». Теперь лежим в постели. Тина смотрит какой-то фильм по какому-то рассказу Распутина. А я собираюсь читать Эккермана.

Думаю, Гёте был одиноким. Все бессмертные были одиноки именно потому, что они были бессмертны. Ведь смертные умирают, уходят, умирают…

Все. Спокойной ночи!

P.S. Херово все на самом деле…

P.P.S. Завтра пять месяцев, как мы поженились.

Следующий день.

Проснулись в 10.00 (слишком поздно!!!). Как придурок, смотрел «Санта-Барбару», потом мы поели. Потом засел за серебро и работал до 16.00. С 12.00 у нас не было света. Я делал серебро, Тина вздремнула. В 16.00 позвонила Рипсиме, однокурсница Тины, Лоры, Ники, подруга моего друга-одноклассника Хорена, и сказала, что мы можем приехать к ней посмотреть видеокассету, которую прислал из Америки брат Тины – Тига. В 16.00 дали свет, мы поели (черт, забыл, что ели, а спрашивать у Тины неудобно) и поехали к Рипсиме. Там были Хорен и отец Рипсиме. Потом пришли мама Рипсиме и Маришка, ее сестра. Мы смотрели кассету. Это было долго, очень долго… Потом я пошел за Лорой и привел ее к Рипсиме. Кончили смотреть кассету, и у них вырубили свет. В 22.00 мы с Тиной вернулись на метро (успели!) домой. В 22.45 были уже дома. Поели хлеба (ничего другого не было), посмотрели «Лунный свет» с Брюсом Уиллисом, уснули в час ночи. Сегодня я отшагал 4896 шагов (по шагомеру). Думаю, эти шаги использовать в романе. Вот и все.

Я встал, как обычно, поздно. Делал серебро до 16.45, потом мы с Тиной пошли к родителям. Она – к своим, я – к папе. Потом я пошел за ней. Мы наскоро пообедали, потому что в 18.00 должны были быть дома. В метро отдали письмо Эммы (мама Тины) для передачи в Америку Тиге. Когда доехали до дому, нас уже ждали Амик (троюродный брат Мартина) и Ника (двоюродная сестра Ара и однокурсница Тины, Лоры, Рипсиме). Они ждали у подъезда, и мы поднялись к нам. Потом пришли Хорен и Рипсиме, Грант и Маришка (сестра Рипсиме). Сели играть в лото. Мы с Тиной проиграли 80 драмов (80 – наверное, число для нас роковое) своих и еще 160, одолженных у Рипсиме. Потом пришли Ара – друг Мартина, двоюродный брат Ники, и Ира, его подружка, русская. Они остались у нас ночевать. Когда все ушли, мы вчетвером поели и смотрели идиотский фильм «Опасное влечение» до двух часов ночи. Потом легли спать. Ара и Ира трахались в соседней комнате (той, которой мы никогда не пользовались, где вещи хозяев квартиры). Было слышно, как скрипит там старая железная кровать и как дышит Ира. Мы с Тиной долго не могли заснуть.

Следующий день.

Мы с Тиной проснулись от звонка моей мамы (из Дзорка). Потом позвонил мой father и сказал, что звонил мой научный руководитель. Я должен позвонить ему насчет диплома, но мне до чертиков этого не хочется делать. Тина приготовила макароны, потом встали Ара и Ира (я к тому времени уже выпил свой кофе). Мы позавтракали, потом Ира стригла Ара, потом он помыл голову. Я смотрел, как она стрижет, и меня вдруг стошнило, непонятно от чего. Ара служит в армии, в Минобороне, куда его устроил его папаша, и на выходные приезжает в город, вернее, к нам, поскольку к себе домой ему не хочется – он поссорился с родителями. Они ушли где-то в 14.30. Потом мы с Тиной занимались любовью. Я в очередной раз удивился, откуда Тина умеет так хорошо делать минет. На этот раз я задал вопрос вслух:

– Где ты научилась так классно сосать?

– Я не училась, это… по наитию…

Потом я поехал к папе Лоры и Эвы, дяде Арману, доктору, отдавать серебро – первую партию. Получил от него 1000 драмов предоплаты (осталось еще 2000) и, купив хлеб за 150 драмов, вернулся домой. Тина приготовила чечевицу, мы поели, потом легли и посмотрели подряд фильмы: «Один дома», «С меня хватит», «Обыкновенное чудо» и «Лунный свет». Свет мы потушили в 2.30, но долгое время не могли заснуть. Вспомнил о том, что, когда возвращался от дяди Армана, встретил в метро Артака. Он был моим другом в школе до восьмого класса – причем самым близким. Но все это было в дохорено-гаспаровский период… В душе – ничего. Я ничего не почувствовал, встретив давнишнего друга. Мир слишком быстро и резко поменялся, подумал я, и мы стали совсем другими…

Встал в 10.30. Кое-как приготовил себе кофе – не было света, и, как оказалось, у нас кончился запас сухого спирта. Только что встала Тина. Я решил, что сегодня не буду делать серебро. Теперь сижу и не знаю чем заняться. 12.05…

(Продолжаю писать уже на следующий день)

Свет дали в 14.00, и мы сразу вышли из дома. Пошли к маме Тины, посидели там до 17.00, потом вернулись в «зеленую квартиру». В 18.00 пришли Хорен и Рипсиме. Мы с Тиной в это время обедали, потом вчетвером выпили чаю. Мы очень много говорили, в частности об Ара и Ире (попросту сплетничали). В 21.30 они собрались уходить, и мы с Тиной решили проводить их до метро. Вышли и ахнули: шел снег. Когда мы с Тиной вернулись домой, дали свет, который выключили еще в 20.30. Я позвонил Багдасаряну (мой научный руководитель), потом мы смотрели первую серию «Войны и мира», а потом легли спать. 5664 шага.

Сегодня проснулись поздно. Сначала не было света, потом дали, потом снова вырубили. Где-то в час пошли к родителям Тины, признавшись себе, что идем туда с тайным намерением пообедать… Эмма была одна. Мы выпили растворимого кофе. Потом с работы вернулся Вова, и мы пообедали, потом пошли к Мартину (он болен). Там были Хорен и Рипсиме, Грант с Маришкой и Лора, моя двоюродная сестра. Мартин показывал нам, как дрессирует своего Пастора (доберман-пинчер). Посидели до 21.30 и ушли. Приехали в «зеленую квартиру» в 22.40. Света не было, и мы легли спать.

Да, забыл! До того, как пойти к родителям Тины, мы зашли к моему папе. Его не было дома, и мы оставили записку.

Сегодня – 8880 шагов.

Абсолютно мертвый день. Ничего не делал, просто лежал на тахте и даже не читал (Эккерман со своим хозяином скучают и пылятся на тумбочке). Свет со вчерашнего дня так и не дали (как оказалось, кабель в подъезде перегорел). Вечером мы с Тиной играли в карты – в дурака. Сыграли 4 партии. Я стал дураком 4 раза.

Сейчас 16.50. До сих пор света нет. Сегодня проснулись в 8.15 по будильнику и поехали в академию заказывать в библиотеке книги для моей дипломной. Оттуда зашли к папе, но его опять не оказалось, зато он оставил записку. Мы, в свою очередь, тоже оставили записку и ушли. Встретили Эдика и Рипу. Рок-группы «MDP» уже нет, а Эдик есть. Небритый. Обменялись телефонами, они обещали позвонить и прийти в гости. Потом пошли к Тининой маме. Опять пили растворимый кофе и просидели до 14.30, потом пешком пришли домой. Было холодно, промозгло, слякотно. Вова с работы зашел к нам в «зеленую квартиру» и принес дров и бумаги для нашей печки (которую мы в последнее время не топили – нечем было). Теперь печка весело гудит, нам тепло, и мы уже пообедали. Надеемся: может, дадут свет?

Сегодня Грант лег в больницу. Завтра его оперируют.

Парапроктит.

Пишу сразу: сегодня отшагал 9090 шагов. Вот так!

Рано утром, выпив кофе, пошел к Гранту в больницу № 8, причем я их не сразу нашел (и больницу, и Гранта). Грант после операции чувствовал себя хорошо. Шутил. Говорил, что он больше не девственник в плане ануса и это несколько обидно. Там были Рипсиме, Хорен, Маришка и мама Гранта. Потом Рипсиме, Хорен, приехавший позже Мартин и я ушли. Я поехал к папе. Сегодня из Дзорка приезжал Аршо (мой родной брат). В это время Тина была у своих родителей. Она ходила в академию брать заказанные для меня книги. Мы с папой выпили кофе, но Аршо все не было. У нас дома было холодно, неуютно, накурено. Пришла Тина; мы просидели у папы до 17.45 и, так и не дождавшись Аршо, ушли. Его мы встретили в метро (автобус из Дзорка опоздал). Там же, в метро, мы встретили Лору. Она ждала Мартина – они собирались идти к нам. Мы втроем стали ждать Мартина, потом все вместе поехали в «зеленую квартиру». О, радость! У нас был свет, кабель починили! Это означает тепло (прежде всего!) и телевизор. Мартин и Лора ушли в 21.00 (метро закрывается в 22.30, Мартин должен был проводить Лору до улицы Киевяна, где она жила с родителями, и успеть вернуться на метро же на Московскую улицу). Мы с Тиной посмотрели «Лунный свет» и теперь собираемся спать.

Встали поздно. Как же долго я спал! По очереди добросовестно посмотрел все сны. Один за другим. Это был какой-то фестиваль недосмотренных, отложенных снов. Проснулся с уставшими от сна глазами…

Позавтракали и поехали в больницу к Гранту. Он чувствовал себя хорошо. Просидели там до 15.00. Потом поспешили домой, потому что в 16.30 должен был прийти Аршо. Он, естественно, опоздал (пришел в 18.30). До того мы с Тиной поели, а в 18.00 дали свет, который опять выключили через час. После этого пришли Амик и Ника и портили нам нервы до 21.35. В 22.15 пришли Ара и Ира. Мы вчетвером посмотрели «Лунный свет», и Ара с Ирой пошли спать. Мы с Тиной остались сидеть.

Должны были прийти еще Лора и Мартин, но так и не пришли.

Встали рано. Света не было. Ара и Ира встали лишь в 11.00.

Мы с Арой пошли за хлебом, причем хлеб купил я. Потом мы ели, потом все вместе вышли и пешком пошли: мы с Тиной к ее родителям; Ара с Ирой – к Мартину домой. У родителей Тины меня подстригли (Эмма, теща), и я помыл голову. Пообедали и вернулись к себе.

У нас был свет, который выключили в 20.00 и больше не давали. Наш долг в «фонд» составил уже 300 драмов. Плохи наши дела.

Все утро был свет. Тина приболела. Я до 15.00 ровным счетом ничего не делал. Потом мы поехали к Гранту в больницу. Он уже ходит. Там мы играли в идиотскую игру: прикосновением пальцев к кисти руки ты должен с закрытыми глазами определить свою подругу/жену. Все отгадали правильно, кроме меня, и все потом смеялись надо мной. Там были Мартин/Лора, Амик/Ника, Маришка, Рипсиме/Хорен и мама Гранта. Когда туда пришел отец Гранта (он в разводе с его матерью), мы все встали и ушли. Домой мы вернулись, как обычно, на автобусе № 1. Хорен оплатил наш проезд (денег нет!). Дома был свет. Смотрели телевизор, потом в 22.15 свет отключили, и мы легли спать. Свет дали где-то ночью.

Встали очень поздно, позавтракали, вышли из дома. Тина поехала в академию опять же взять для меня книги из библиотеки, а я поехал к отцу. Там был только Аршо. Он жаловался на папу (мол, самодур). Я долго играл на пианино, потом пришла Тина (с книгами). Потом – папа.

Мы пошли к родителям Тины. Посидели немного (я опять играл на пианино), потом пообедали, потом пришел Вова, и мы ушли домой. Сначала свет был, потом его выключили. Пришли Хорен и Рипсиме. Свет опять дали где-то в восемь, Хорен и Рипсиме ушли в 21.30. Мы с Тиной посмотрели «Спартака» с Кирком Дугласом и уснули. Отшагал 5863 шага.

Встали очень рано, и я сразу же сел писать диплом. Получается хорошо (в принципе перепечатываю все из книг, изредка меняя предложения; большего и не требуется). Писал до 15.00, и все время был свет. В 15.15 вышел за хлебом, мы с Тиной поели, потом поехали в больницу к Гранту. Там были Маришка, Рипсиме, Хорен, потом пришли Лора и Мартин. Лора принесла 1000 драмов из расчета за серебро (осталось еще 1000). От Гранта мы вышли в 21.00 и долго стояли на остановке, автобусов не было. Шел снег. Не дождавшись автобуса, мы сели в маршрутное такси (верх расточительства!) и доехали до станции метро «Дружба», оттуда – домой. Свет был, но не было воды (сегодня ее нет весь день).

Подумал: кажется, что Земля переворачивается. А на самом деле лишь кто-то приставил к Земле огромный кусок магнита.

Странное ощущение: наступил февраль. С утра не было света, и поэтому мы с Тиной пролежали в постели до 13.30. С утра и до сих пор идет дождь. В 13.30 дали свет, и мы позавтракали. Воды по-прежнему нет. Тина жарит семечки, а я буду писать диплом. За окном дождь (в феврале!). Кстати, два месяца зимы уже прожили. Слава богам! Остался февраль.

Долго писал диплом, потом мы поехали к Тининым родителям, там поели вермишели и выпили кофе (растворимого) и вернулись на метро домой. Свет есть, но ни капли воды.

Встали в 9.00, когда дали свет. Из остатков воды приготовил себе кофе и засел за диплом. Писал до 11.30. Потом смотрели «Санта-Барбару» (дожил!), потом позавтракали. Свет выключили в 12.15. Потом снова – диплом. Потом до трех писал (роман!). Потом ничего не делал до пяти (не дали ни воды, ни света), затем мы поели (хлеб, посыпанный солью), потом, взяв бутылку из-под колы и термос, поехали к Гранту. В больнице, перед уходом, наполнили бутылку и термос водой и в восемь вернулись домой (сначала на маршрутке, потом на метро). Воды нет, но свет дали. Тина готовит поесть (чечевицу – пища богов!), а я смотрю телевизор. Собираюсь завтра встать в 7.30. Посмотрим.

Не писал с самого 2 февраля. Не ручаюсь за достоверность хронологии, во всяком случае, попытаюсь изложить коротко все, что произошло за это время.

Вплоть до 8 февраля нам так и не дали воды, а 7-го у нас опять перегорел кабель в подъезде, и мы опять остались без света. С 3 по 8 февраля мы с Тиной каждый день носили воду к себе в «зеленую квартиру» в бутылках (то из больницы, где лежал Грант, то из дома родителей), а когда 7-го перегорел и кабель, я решил, что хватит. Придя 8 февраля из школы домой (занятия начались 5-го) и увидев Тину, съежившуюся от холода в постели, убедившись, что кабель не починили и воду не дали, я решил перебраться жить к родителям Тины. И вот с 8 февраля мы живем здесь, и отныне дом родителей Тины называется «домой», «наш дом». С «зеленой квартирой» мы распрощались, кажется, навсегда (правда, до сих пор перетаскиваем вещи).

Черт знает, что есть наша жизнь! Как паутина. Жизнь – это паутина. Капельки росы на паутине – слезы паука.

Мы и наши слезы…

Я, как паук, цепляюсь за жизнь – за паутину.

Март! День моего рождения. Встал очень рано. В 8.00 пошел к папе. Оказалось, в четверг приходили за мной из военкомата. Мы с папой решили, что в военкомат пойдет он один, без меня. От него я пошел в школу. Там меня все поздравляли, администрация подарила мне 3000 драмов, а девочки 9-го «Е» класса – блокнот и кассету Элтона Джона. Из школы я вернулся домой, и мы стали ждать папу и Аршо, Аршака. Они пришли в 17.15 и принесли шампанское (где они раздобыли деньги, господи!). Мы все пообедали. Они остались до 22.10, а потом ушли. Тогда и дали свет. Рипсиме, Маришка, Грант, Хорен позвонили и поздравили меня. Мы с Тиной легли рано.

Шел снег весь день (как я люблю мартовский снег!). Вечером, в 19.00, пришли Хорен и Рипсиме. Света опять не было. Они подарили мне майку и бритвенный набор. Посидели до 21.45 и ушли, чтоб успеть на метро, которое закрывается в 22.00. Мы с Тиной поужинали, посмотрели «Лунный свет» (дали электричество!) и легли. Сегодня суббота. Все утро писал роман. Где-то днем позвонила Ника и поздравила меня с днем рождения.

Все утро писал роман (я работал над той частью, которая впоследствии получит название «Реквием», о похоронах Алена. Прототипом Алена был Акоп Акопян, мой одноклассник, тогда, 3 марта, еще живой. 26 марта он покончит с собой, и я перестану писать до самого октября того же, 1996 года. – Примечание 2015 года).

Писал сегодня до 13.00, потом проверил письменные работы 5-го «Г» класса. Потом мы с Тиной пообедали и в 15.00 вышли из дома. Компанией решили на нашей старой «зеленой квартире» отметить мой день рождения и начало весны, и еще попрощаться с квартирой, в которой мы жили с 19 августа. Встретившись с Аршо, мы сели в метро и поехали. Купил томатную пасту для «кровавой Мэри». Прибыв на место, подмели, я вычистил печку. Потом пришли Хорен, Рипсиме, Маришка, Грант и Лора. Лора подарила мне сигары, которые мы и раскурили вместе. Потом пили «кровавую Мери». Потом пришел Мартин, и мы в 21.20 ушли. Аршо и я несли по сумке наших вещей, которые еще оставались в «зеленой квартире».

Выпил кофе и пошел в школу. Там, как всегда, было очень холодно.

После уроков я пошел к Лоре, двоюродной сестре. Дома был только доктор Арман, и мы говорили о политике (с ума сошли!). Потом я пошел к Рипсиме. Тина, Грант и Маришка были уже там. Выпили кофе. В 16.30 мы с Тиной пешком вернулись домой. Пообедали, потом вышли погулять. Зашли к моему папе. Туда позвонил Арменчик и сказал, чтоб я завтра (во вторник) пришел в институт. Когда мы с Тиной вернулись домой, дали свет, мы посмотрели «Метод Крекера» и легли спать.

В 8.30 пошел в институт, узнал, что в среду и четверг у меня экзамены (ликвиды), и еще, что нужно принести справку о том, что я работаю в школе. Из института я пошел в школу (пешком, денег на метро не было), взял справку и предупредил завуча, что не приду в среду и четверг. Пришел домой, поел и больше ничего не делал. У меня не было сигарет (а значит, денег), и я нервничал. Дозвонился до мамы в Дзорк; она сказала, что приедет на следующей неделе. Звонил папа. Сказал, что, если шеф сделает мне отсрочку от армии, я смогу поступить в аспирантуру (в то время из аспирантуры не забирали в армию. – Примечание 2015 года). Вечером я написал рассказ. Там главный герой взрывает автобус. Потом сидел до 23.00, ничего не делал, потом лег спать. Очень-очень плохо без сигарет…

Сегодня встал в 8.30, выпил кофе, позавтракал (!) и пошел к папе. Взял у него 100 драмов и пошел в институт, купив по дороге сигареты. В институте мы ждали преподавателя до 13.00, окоченели основательно. На экзамен я зашел первым и с большим трудом, еле-еле получил свою тройку. Багдасарян – мой руководитель, сидел на экзамене, но ничего не сделал. Сука! Вместе с Арутом (мой друг) я ушел из института. Мы гуляли до 16.00. Встретили моих учениц Ингу (9-й класс), Анну и Джемму (8-й класс).

Пришел домой, пообедали. Потом играл на пианино. Сейчас идем с Тиной гулять. Может, зайдем к папе. Два дня уже настоящая весна. Завтра, в четверг, у меня опять экзамен (Музоян – сука), но я не буду готовиться. Черт с ним. Ем морковку.

После переезда из «зеленой квартиры» забросил Эккермана и читаю Стендаля, пишу роман. Недавно написал рассказы «О собаках и кошках», и «Короткий рассказ».

Раньше я читал книги, чтоб узнать что-то новое. Теперь же – лишь для того, чтоб найти в них подтверждение собственным мыслям (использовать в романе).

Если в книге нет мыслей, которые есть у меня, эта книга мне неинтересна.

В авторе той или иной книги хочешь найти друга, единомышленника. Это позволяет думать, что ты не одинок. Наверное, это мысли для рассказа «Самоубийца», о котором думаю. (Затем опять из той же записной книжки вижу, что весь март до 24 числа записывал афоризмы великих людей, которые у меня накопились на листках с самой школы. Эта работа (137 афоризмов) была закончена 24 марта. Дальше в книжке ничего нет. 26 марта покончил с собой Акоп Акопян, мой школьный друг, прототип Алена из романа. Я узнал о его смерти в школе, на перемене. Сначала не поверил, потом – пришлось, хотя и до сих пор не могу осознать. 28-го состоялись похороны. Были Арам (Жак), Вова (Вольф), Хорен (мой Хорен Адамян – Койтен) и Гаспар (Гаспар). Помню этот день. Шел дождь, помню, как, когда уже ехали на кладбище (на машине Арама), друзья меня высадили у Оперы, чтоб я пошел домой, ибо был день рождения Тины, двадцатилетний юбилей. Так что я на похоронах не был (в романе же подробно описал похороны). На следующий день мы встретились, выпили, думали о том, как все это сказать Саше (Алеку из романа), который был уже тогда в Москве и ничего не знал. И я корил себя за то, что своим рассказом о похоронах Алена накликал беду. Ведь этот отрывок был написан до того, как Акоп покончил собой. Так что меня на похоронах не было, как не было и Саши (Алека). После этого я бросил писать, чeго-то, видимо, испугавшись. – Примечание 2015 года).

У дедушки Аршака изменился характер. Он стал требовательным, и это порой переходит в сварливость (использовать в романе).

Сижу в прохладной классной комнате, за окном солнышко, небо до одури синее, и дом жилой виден из окна с бельевой веревкой, на которой женские трусики, лифчики и несколько пар мужских черных носков.

В классной комнате двадцать детишек-пятиклассников пишут контрольную работу по истории. В учебнике тема, которую мы проходим, умещается всего на одной странице, но детишки сопят от натуги, пытаются вспомнить сложные, малопонятные слова («индоевропейская семья языков»). У всех у них сосредоточенные лица, и мне детишек немного жаль…

Прямо перед моим столом сидят две девчушки (королевы класса, соперницы). Одну зовут Сатик, другую – Ануш. Я смотрю на Сатик. Она каждые десять секунд поднимает на меня свои голубые глазки и улыбается озорной улыбкой, и я знаю, что у нее шпаргалка. Бог с ней, думаю я, хоть бы двойку не получила. Когда она получает двойку (что, кстати, случается очень редко), она обиженно смотрит на меня.

Познакомился с поэтом Сёмой Рубиным. Он русский. Живет в Ереване.

14 июня 1996 года я, Аристакес Азарян, окончил Педагогический институт, промучившись там целых пять лет. 15 июня стало известно, что я не иду в армию. Пока отсрочка. Но и это хорошо. (Примечание 2015 года: дальше – заметки из биографии Ф. Шопена.)

После выписок из афоризмов Ф.Ницше «Злая мудрость»:

Началась война. Отечественная. В 41-м.

Сегодня поздно вечером мы с Тиной выходили гулять. Проходя мимо гостиницы «А», увидели, что у дверей стоит швейцар в грязной, с винными пятнами, синей форме. К нему лез какой-то пьяный человек, что-то просил, даже требовал, но швейцар, несмотря на грязную форму сохранявший достоинство, отказывал ему. Перед гостиницей стояла машина. В ней сидели двое мужчин и курили сигареты, гремел магнитофон. Один из мужчин высунулся из окна и крикнул:

– Она скоро выйдет? А то нам некогда.

– Сию минуту, – ответил швейцар, отбиваясь от пьяного.

Потом вышла «она» и, кивнув швейцару, села в машину к двум мужчинам. Машина сразу же отъехала. А пьяный все лез, кричал, и швейцар, казалось, уже терял терпение.

«Ночная бабочка»? – спросила меня моя жена. «Да», – ответил я. «Откуда ты знаешь? Может, и нет». – «Знаю, – сказал я. – По тому, как она кивнула швейцару».

Уже было темно. Мы возвращались домой. Вечер был такой теплый!

Из «Так говорил Заратустра»: «Пустыня ширится сама собою: горе тому, кто сам в себе пустыню носит…»

Детство когда-нибудь кончается. Вернее, кончается то, что было в детстве. Я подумал: последним годом моего детства был 1991-й. В том году я окончил школу, поступил в институт. Но самое главное то, что летом 1991 года я в последний раз поехал в Кармрашен на дачу. В следующем году этого сделать уже не удалось: началась приграничная война. С самого 1991 года я не был в Дзорке. А эти два слова – «Дзорк» и «Кармрашен» – для меня означают детство. (Примечание 2015 г.: В Кармрашене я так и не был до сих пор – там уже нет дачного поселка, а корпуса дома отдыха пустуют и разграблены. В Дзорк же поехал только в октябре 1996 года – на похороны бабушки Соны.)

Сегодня начал писать новую вещь. В первую очередь она о Кармрашене (отсюда и мысли о детстве).

Я вот что подумал: «Дачный роман» нужно писать от первого лица и обязательно в настоящем времени. Так лучше, и точнее можно передать одиночество.

Читая Историю, я всегда смеюсь, но потом, кончив читать, конечно же, плачу…

Журнал «Литературная Армения» отобрал 4 моих рассказа: «Наступил ноябрь», «Пробуждение», «Ян и Элиби» и «Эдит». Я перепечатал их. Сегодня отнесу редактору.

«Песни песней» Соломона: «Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви» 2:5. «Доколе день дышит…»

Продолжение выписок в запкнижку афоризмов Ницше «Злая мудрость».

«Танго делало с нами все, что хотело, и подстегивало, и пьянило, и вело за собой, и опять отдавало друг другу…» Хосе Луис Борхес. Написать что-то о танго.

Запомнить: Бетховен, Соната для ф-но № 17, опус 31, Allegretto (3-я часть).

Сегодня кончил делать двухтомник своих рассказов. В первом томе – «Книга» и «Дом для Человека», во втором – «Чашка кофе и сигареты», новый сборник, куда вошли рассказы, написанные с 1993 года, включая и последний – «Рассказ без названия». Устал. Устал печатать, перепечатывать… Интересно, когда-нибудь будет возможность не перепечатывать, а скопировать и вставить в текст, где это нужно?!

Нужно постараться, слушая «Крейцерову сонату» Бетховена, не думать о Толстом. Передумать все еще раз, прочитать графа снова. Ох уж эти гении!