Вскоре после визита в кернохранилище мы отправились в горы Джебель-Ахдар с проводником Салимом Аль-Маскери. Салим встретил нас в аэропорту в тюрбане, рубашке дишдаша и с кинжалом с серебряной отделкой, но благоразумно прихватил для похода в горы ботинки и джинсы. Из центра Маската до гор было рукой подать – около двух часов езды (большая часть пути почти самоубийственная). В то время нефтяные компании в Омане ежегодно теряли до семи человек, в основном из-за ДТП, и правила безопасности были жесткими.

Для нас, озадаченных плотностью и скоростью дорожного движения, поездка в горы оказалась бодрящей. Джебель-Ахдар как будто создан для рекламы “паркетного джипа”, например в глянцевом журнале для авиапассажиров. Каменистая дорога, отходящая от шоссе, вьется по глубоким ущельям с большими валунами, или по дну долины, или по извилистым “дорогам смерти”, вырубленным прямо в горе. Временами мы проезжали маленькие оазисы, где крестьяне пасут коз и выращивают финики и инжир. Наконец мы приехали в Вади-Бани-Харус. Горячий двигатель “Тойоты” умолк, и по дороге сзади машины поплыло облачко пыли. Сердитый рокот вдруг сменился нежным звоном козьих колокольчиков.

Судя по карте, породы в этом ущелье относятся к старейшим во всем районе Джебель-Ахдар. Мы быстро вскарабкались по ржаво-коричневым камням, уже нагретым утренним солнцем, и очень скоро увидели огромную кучу гальки. Здесь, в этом необычном месте, я испытал сильнейшее чувство дежавю. Я припомнил загадочный шотландский валунник. Но оманский валунник кое-чем отличался. Он таил козырную комбинацию.

Тем вечером у костра, сложенного из пахнущих смолой поленьев, мы до поздней ночи беседовали под удивительным звездным небом о датировании горных пород. Этот вопрос был и остается важнейшим для искателей нефти. Поэтому в следующие несколько недель мы очень внимательно осматривали горы и долины Джебель-Ахдар, пытаясь найти породы, которые можно надежно датировать. Местность, в которой мы находились, напоминала египетскую Долину царей, да и наша задача была сходной с задачей Говарда Картера, искавшего гробницу Тутанхамона. В 1922 г. Картер знал, что в Долине царей еще не найден некий фараон, имя которого вымарано из царских списков. Кроме того, он знал, что Тутанхамон существовал, поскольку в Долине царей находили предметы с его именем (нечто вроде нынешних сувенирных кружек). В царских списках была указана продолжительность правления всех других фараонов, и Картеру стало понятно, что Тутанхамон правил около 1,3 тыс. лет назад. Но у ученых, изучающих “затерянный мир Дарвина”, нет ничего напоминающего царские списки (то есть легко прочитываемой эволюционной последовательности ископаемых). Неизвестно, сколько правили Снежная королева и Эдиакарский король. Чтобы составить такую последовательность, мы надеялись найти породы с окаменелостями. Или породы с маркерами слоев, которые можно приурочить к другим окаменелостям. Или (а это наилучший вариант) породы с вулканическими отложениями.

У геологов особое отношение к вулканическим отложениям. В составе твердых вулканических выбросов встречается минерал циркон с “радиоактивными часами” внутри, которые, подобно кухонному таймеру, “обнуляются” в начале всякого мощного извержения. Циркон – твердый кристалл, с удивительной точностью “запоминающий” время. Лед времен “Земли-снежка” и потоп кембрия – вот что мы искали. Мы старались отыскать слои с вулканическим пеплом, в которых могут найтись цирконы. И через неделю мы решили, что сорвали джекпот.

Впадина Губра – это котловина в центре Джебель-Ахдар, выглядящая как огромный римский амфитеатр. Эрозия за миллионы лет изменила ландшафт так, что рыхлые, старые породы окружает кольцо твердых, более молодых пород (главным образом мезозойских). На древние породы мы и приехали взглянуть. В центре пыльной впадины мы увидели холм, поднимающийся из мощного слоя аллювиальных отложений: также валунник ледникового происхождения. Но данный случай отличался от прочих. В валуннике присутствовал и толстый слой вулканического пепла. Вулканические отложения, как известно, означают возможность датировки. Поэтому нам очень быстро пришлось проанализировать их, сфотографировать, взять пробы и отправить их для датирования цирконов. Через несколько месяцев Боб Такер из Мичиганского университета прислал нам результаты. Возраст пепла из Губра оказался примерно 716 млн лет: гораздо больше, чем мы предполагали. Датировка оказалась верна и показала, когда именно могло начаться образование мирового царства снега и льда.

Конечно, одна-единственная датировка мало что значит. Но, располагая новыми данными из Омана и т. д., ученые составили перечень важных событий, подобный приведенному ниже. Он напоминает египетские царские списки, в которых наверху помещаются старейшие события.

Этот список важен в нескольких отношениях. Например, для Оманской нефтяной компании он означает, что хронологию нефтеносных пород можно прогнозировать при помощи компьютеров. Для нас же и для поиска дарвиновского “затерянного мира” он значит еще больше. Датирование может определить, что предшествовало кембрийскому взрыву, и указать контекст. Особенно интересно, что эти датировки показали по меньшей мере четыре (а не один или два, как прежде считалось) ледниковых периода в большой временной отрезок.