Финансы Нотеков находились в плачевном состоянии. Расходы на колледж дополнительно осложнили ситуацию, и теперь на них висела масса долгов. Надо было заплатить водопроводчику Стэну за работу, которую он сделал давным-давно. Телефонная компания угрожала обрезать им провода. Шелли придумывала изощренные отговорки, чтобы потянуть время до следующей зарплаты. Сантехнику сказала, что у них истекла страховка и сейчас они не смогут оплатить его счета. В телефонную компанию сообщила, что ее муж перенес обширный инфаркт.

В другом подобном письме указала в качестве причины задержки новое вымышленное заболевание.

«В этом году у нас в семье случилось большое несчастье. У старшей дочери обнаружили рак, и мой отец тоже серьезно заболел».

Шелли разыгрывала карту с болезнью всякий раз, когда считала, что это сработает. Придумывая себе оправдание за нарушение правил дорожного движения в Саут-Бенд, она написала судье, что находилась в состоянии стресса и что то нарушение, за которое у нее могли конфисковать машину, следует ей про- стить.

«У меня выдался очень тяжелый год. Дочь заболела раком. Мне приходится возить ее в Олимпию на лечение дважды в неделю. Я ушла с работы, чтобы быть с ней. Дочь – все для меня, и сейчас она полностью от меня зависит. Я не преступница».

Дорожная полиция штата Вашингтон отозвала обвинение.

Дэйв с трудом справлялся на работе: нюхал нашатырный спирт, чтобы не заснуть за рулем бульдозера, и спал прямо там, в кабине, в то время как дома Шелли совершала ежедневные набеги на торговый центр в Абердине. Дэйв, естественно, об этом не знал. Она закрыла ему доступ к их общему банковскому счету. Он был не в курсе, на что уходит его зарплата.

Но ее всегда не хватало.

Шелли умудрилась за спиной мужа набрать кредитов на сумму более 36 000 долларов благодаря исключительной настойчивости, с которой она атаковала отделение Банка Америки в Реймонде. Это было удивительно с учетом того, что у супругов не имелось никаких побочных доходов. Дом на Монахон-Лэндинг был заложен и перезаложен, задолженности по кредитам росли в геометрической прогрессии.

Однако Шелли, упорная и предприимчивая, всегда находила способ получить то, что хочет. Едва добившись кредита, она тут же принималась тратить. Причем спешно. Складывалось впечатление, что покупки превратились для нее в наркотик. Точнее, в его замену. Шелли могла за день подписать до тридцати чеков в торговом центре в Абердине. Однажды она выписала девять в «Таргет», и у нее закончилась чековая книжка. Шелли немедленно открыла новую. Покупки были мелкие – в основном на сумму от пяти до десяти долларов. Наверняка это тоже была ее стратегия: Шелли думала, что чем меньше сумма, тем ниже вероятность, что ее станут преследовать, когда выяснится, что денег на счету уже нет. В основном она покупала вещи для Сэми и Тори и иногда какие-то мелочи для дома. Ее забеги по магазинам выглядели странно не только из-за количества чеков, которые она выписывала один за другим, но и потому, что повторялись ежедневно. День за днем. Она приезжала в Абердин и тратила все, что у нее было и даже чего не было.

Пропускала день и начинала снова.

Ее не беспокоило, что она ходит по тонкому льду; Шелли покупала и покупала, пока последние резервы не исчерпывались.

Ее чеки разлетались по всему городу.

Вскоре ей приходилось платить более 250 долларов ежемесячно в виде процентов за превышение кредита. Когда его закрыли, Шелли обратилась в другое отделение банка и завела новый счет. Дошло до того, что ни в одном местном банке ей больше не хотели предоставлять кредиты, и тогда она сняла деньги со счета дочери.

«Такова жизнь в Реймонде, – говорила впоследствии Никки. – Городок маленький, и мать вполне может явиться в банк и опустошить счет, владелицей которого не является».

Чтобы подать заявление на заем, для которого требовался номер социального страхования, Шелли нашла очередной изящный выход в своем стиле.

Однажды Сэми позвонила матери из колледжа и сказала, что ее номер социального страхования больше не работает на оплату.

– А ты меняй последнюю цифру, пока не сработает, – посоветовала ей мать.

Сэми заявила, что не будет этого делать.

– Тогда используй номер сестры, – ответила Шелли, как будто в этом не было ничего особенного. – У Тори со счетом сейчас все в порядке.

Сэми отказалась.

Махинации Шелли с чужими деньгами и номерами социального страхования продолжались довольно долгое время. Гораздо позднее, когда Сэми попыталась приобрести жилье, ее заявление отвергли в связи с плохой кредитной историей. На ее номере социального страхования висел долг 36 000 долларов. Но имя Сэми в платежных документах даже не упоминалось.

Заем взяла ее мать. Шелли Нотек выдала номер Сэми за свой.

Шелли пыталась все объяснить. Уверяла дочь, что в банке произошла путаница. Но Сэми так не считала. Дэйв, однако, продолжал защищать жену.

«Сэми с Шелл пользовались одним счетом. Просто в банке перепутали имя – это была их вина. Мы немного поругались – Сэми, Шелл и я, – но потом все прояснилось», – говорил он.

Однако через много лет Дэйву все-таки пришлось столкнуться с тем, что его жена вытворяла у него за спиной с деньгами, которых им вечно так не хватало. Какое-то время он верил, что безудержная расточительность Шелли осталась в прошлом. Иначе и быть не могло. У них же не имелось никаких сбережений. Да, когда они только поженились, она могла безрассудно тратить деньги, но ему удалось решить эту проблему, открыв, хоть и с любовью, супруге глаза на истинное положение вещей.

«Мне пришлось урезать расходы, но с годами она научилась лучше обращаться с деньгами. К тому же она ведь покупала только необходимые вещи для дома. Или одежду для Сэми».

В действительности Дэйв, выросший в бедности на берегах Элк-Крик, всегда хотел, чтобы девочки ни в чем не нуждались. Ссоры с Шелли о деньгах никогда не касались расходов на детей, и Никки, Сэми и Тори имели все, чего только могли пожелать. Танцевальный и театральный кружки, спортивные секции, новые вещи, вечеринки на день рождения и домашние любимцы – против них Дэйв никогда не возражал.

Однако никак не мог понять, куда же делась такая уйма денег.

– Не представляю, на что она их все потратила. Я бы еще понял, если бы Шелл купила себе хорошую машину или что-то в этом роде. Какую-нибудь классную. Знаете, мы ведь годами ездили на всяких развалюхах.