Мы откроем двери... для диалога, контактов, путешествий всем гражданам Южной Кореи, искренне желающим национального согласия и единства.

Ким Чен Ын, 1 января 2018 г.

Ким Чен Ын сделал все, что нужно для укрепления трона. Обзавелся эффективными средствами ядерного сдерживания. Устранил соперников, настоящих или мнимых. Сформировал круг людей, кровно заинтересованных в том, чтобы он оставался у руля. И настал час кровожадному, опасному тирану с атомной бомбой начать превращение в недопонятого, благожелательного диктатора-прогрессиста. На этом этапе он будет упрочивать свое положение путем развития отношений с миром.

Первым делом Ким Чен Ын пустил в ход свое секретное оружие — младшую сестрицу Ким Ё Чжон. В начале 2018 г. она приехала на открытие зимней Олимпиады в Сеуле и стала первым со дня окончания Корейской войны членом чучхейского правящего клана, пересекшим южный рубеж. Это был гроссмейстерский ход, весьма выгодный для Ким Чен Ына. У сестры не меньше причин желать режиму неколебимости — ей тоже лучше, пока семья у власти, но она свободна от карикатурных черт старшего брата. Строго говоря, за три дня в Южной Корее она произнесла лишь несколько фраз.

Ким Ё Чжон с улыбкой Моны Лизы прилетела в Сеул 9 февраля 2018 г. точно в день открытия игр. Южнокорейское телевидение показало, как самолет ее брата, «Чен Ын — 1», садится в сеульском аэропорту Инчхон. В Северной Корее хорошо понимают власть символов. Рейс в Сеул северокорейского президентского джета с сестрой вождя на борту получил номер 615. Южнокорейские власти расценили это как знак добрых намерений. Первый межкорейский саммит, состоявшийся в 2000 г., завершился 15 июня, то есть 6.15.2000.

Сопровождаемые по пятам вереницей телерепортеров, чучхейская принцесса и 90-летний аппаратчик Ким Ён Нам, формальный глава северокорейской делегации, покинули самолет и прошли в зал для важных гостей, где их встречали высокопоставленные южнокорейские чиновники.

С этого момента Первая Сестра стала предметом восхищения южнокорейской публики. Она держалась скромно и без помпы. Носила простую черную одежду, минимум украшений, а волосы гладко зачесывала назад, в деловом стиле. Молодые южнокорейцы, привыкшие к виду своих знаменитостей, увешанных яркой мишурой и накачанных пластической хирургией, дивились, насколько неброско выглядит чучхейская принцесса.

Она столь «почтительна», отмечали газеты, после того как Ким Ё Чжон жестом предложила Ким Ён Наму сесть первым согласно конфуцианскому этикету, несмотря на то что она принцесса крови. «Посмотрите, какова осанка», — восхищались комментаторы. Она сидит так прямо — может быть, она, как и ее мать, танцовщица. Вряд ли Ким Чен Ын мог бы найти другого столь же загадочного и очаровательного посла доброй воли для страны, никакой доброй воли не имеющей.

На церемонии открытия, где американский вице-президент Майк Пенс выставил себя в жалком виде, подчеркнуто не замечая ее, северокорейская принцесса приветствовала объединенную команду двух Корей. Она встала под звуки южнокорейского гимна — поступок, который вообще-то считается в Северной Корее политическим преступлением. На следующий вечер она болела за объединенную корейскую команду на трибунах хоккейного матча.

На том матче я выбралась из пресс-ложи и тайком спустилась к ложе важных гостей, чтобы получше разглядеть загадочную гостью. Она казалась воплощением благопристойности, резко контрастировала с образом своего брата. Любезно улыбалась и поддерживала беседу, если с ней заговаривали, но в остальном оставалась подобием сфинкса. На следующий день она пришла в Голубой дом — резиденцию южнокорейского президента, чтобы вручить ему послание от Ким Чен Ына. Последний раз северные корейцы приближались к Голубому дому в 1968 г.: группа диверсантов тогда безуспешно пыталась устранить южнокорейского президента.

На сей раз северяне вошли через парадную дверь, подкатив на роскошном «хёндэ-дженезис», предоставленном южнокорейским правительством. На груди Ким Ё Чжон красовался значок с портретами ее отца и деда, а в руках была синяя папка с приглашением: не хотел бы президент Корейской республики Мун Чжэ Ин встретиться с ее братом?

Мун Чжэ Ин стал президентом всего восемь месяцев назад, когда его предшественница консерватор и «ястреб» Пак Кын Хе после скандала и импичмента оказалась в тюрьме, где рискует провести остаток жизни. Мун был ее полной противоположностью как по темпераменту, так и в политике. В противовес Пак, душившей КНДР санкциями, Мун хотел сотрудничества. Придя в президентский дворец, он дал обещание начать переговоры с севером, чтобы положить конец напряженному противостоянию, сковавшему полуостров. Ким Чен Ын увидел, какая возможность открывается перед ним, и послал сестру на штурм.

Знаки были налицо уже не один месяц. 29 ноября, после очередного испытательного запуска межконтинентальной баллистической ракеты, режим Ким Чен Ына дал понять, что готов к переговорам. «Мы завершили нашу ракетную программу», — сообщил он. Это был сигнал. У Пхеньяна теперь довольно фишек, чтобы начать игру.

Это стало окончательно ясно в Новый год из традиционного обращения Ким Чен Ына к стране, северокорейского аналога президентского послания. «Нам нужно сообща работать, чтобы разрядить опасную военную напряженность между Севером и Югом и установить прочный мир на Корейском полуострове», — сказал он, убеждая Южную Корею «решительно поддержать наши самые добросовестные усилия по разрядке». Хотя дело осложнялось тем, что дальше Ким Чен Ын объявил о начале «серийного производства» ядерных боеголовок и ракет в предстоящем году. Впрочем, для Кима в этом не было никакого противоречия: эти сообщения были предназначены для разных аудиторий и могли указывать в разные стороны.

Мун решил не замечать ядерной фанаберии. Он был расположен к переговорам: его люди уже несколько месяцев тайно встречались с чучхейскими аппаратчиками, в том числе у бровки поля во время футбольных матчей в Китае, готовя почву для приезда северокорейских спортсменов на Олимпиаду. Как в 1970-х гг. «пинг-понговая дипломатия» Китая и США проложила путь к нормализации отношений двух враждующих стран, так и теперь спорт дал возможность неполитическими средствами подготовить весьма политические переговоры.

Южная Корея назвала свою Олимпиаду играми мира — отсылка к древнегреческим корням олимпийского движения, но и недвусмысленное предложение властям КНДР, тем более что местом проведения соревнований стала провинция, лежащая по обе стороны от демаркационной линии. На церемонии открытия спортсмены двух стран шли вместе, с простой надписью «Корея» на форме и с флагами, где был изображен единый Корейский полуостров.

Как будто для большей символичности Международный олимпийский комитет тогда возглавлял бывший чемпион-фехтовальщик Томас Бах — спортсмен из некогда разделенной, а теперь единой Германии. На церемонии открытия он приветствовал сотрудничество двух Корей как замечательный пример объединяющей силы игр.

«Надеюсь, Пхеньян и Сеул станут ближе в сердцах корейцев и в скором будущем принесут на эту землю единство и процветание», — написала Ким Ё Чжон в книге гостей Голубого дома, резиденции южнокорейского президента. Обольщение шло полным ходом.

Хотя она ничего не сказала публично, в личном общении Ким Ё Чжон показалась принимавшей стороне живой и открытой. «Честно говоря, никогда не предполагала, что могу так внезапно оказаться здесь, и думала, здесь все будет чужим и странным, но это не так, — сказала она, когда ее попросили поделиться впечатлениями на неофициальном прощальном обеде. — Здесь многое похоже, многое как у нас. Надеюсь, мы скоро сможем стать одной страной и с этими прекрасными людьми я увижусь уже в Пхеньяне».

Первая Сестра околдовала местных журналистов, которые прозвали ее северокорейской Иванкой Трамп. Она стала мягкой и отзывчивой ипостасью своего грубого, всеми хулимого брата. Более того, так же как Ким Чен Ын послал сестру на открытие Олимпиады, президент Трамп отправил свою дочь на закрытие.

Однако Пхеньян проследил за тем, чтобы во время этого визита дать принимающей стороне только то, что он хотел дать — как в смысле политики, так и в смысле разведывательных данных. Ким Ё Чжон остановилась в президентском люксе пятизвездочного отеля, но спала на раскладушке, которую привезла с собой. После ее выезда номер был безукоризненно чист. Принцесса не оставила ни единого отпечатка пальца, ни волоска. Южнокорейская разведка не получит образцов ДНК семейства Ким.

Как один из немногих людей, которым вождь доверяет, Ким Ё Чен приобрела важную функцию в системе государственной власти, выступая одновременно руководителем аппарата, главой службы протокола и начальником секретариата. Она главная помощница Ким Чен Ына и его референт.

В этом плане брат и сестра последовали примеру отца. Ким Чен Ир близко дружил со своей младшей сестрой Ким Гён Хи, той, что вышла за дядю Чана. Как позже говорил один из членов семьи, вождь ею восхищался. Когда Ким Чен Ир отправил в изгнание своего брата, из семьи при нем осталась только сестра. Она была ценным советчиком и занимала высокие посты в Трудовой партии, пока не исчезла после того, как Ким Чен Ын казнил ее мужа.

Двух дам видели вместе в конце 2012 г. в конном манеже Ким Чен Ына: в табачных жакетах, верхом на белых лошадях. Похоже, что Ким Гён Хи готовила племянницу к роли Первой Сестры, как Ким Чен Ир готовил сына на трон.

Ким Ё Чжон моложе брата на несколько лет: точную разницу в возрасте мы можем лишь предполагать. Южнокорейская разведка считает, что Ё Чжон родилась в 1988 г.; власти США полагают, что это был 1989 г. В бернской школе ее зарегистрировали как Пак Ми Хъян, дату рождения записали 28 апреля 1991 г. Эта дата выглядит слишком поздней: вероятно, возраст потребовалось изменить, чтобы отдать девочку в класс помладше, поскольку ей приходилось осваивать новый язык. На фотографии того времени девочка лет восьми-девяти с лучезарной улыбкой и круглыми щечками, резко контрастирующими с нынешними острыми чертами принцессы. На девочке ожерелье-чокер по моде конца 1990-х гг. и красное платье. Как и ее мама, Ким Ё Чжон любила танцевать.

Она жила затворницей, росла в чучхейских монарших резиденциях. Отец называл ее Милашечка Ё Чжон и Принцесса Ё Чжон и считал умницей и прирожденным лидером. По мнению Ким Чен Ира, сын и дочь, Ким Чен Ын и Ким Ё Чжон, хорошо подходили для политической жизни.

Так что она присоединилась к братьям в Швейцарии и ходила в ту же школу в Берне. Там она оставалась до конца 2000-х гг., проучившись шесть классов. Считается, что школьный курс она заканчивала с индивидуальным учителем, а затем поступила в Университет Ким Ир Сена.

В следующий раз мы увидим ее лишь после того, как придет час ее брату становиться у рычагов власти. Ким Ё Чжон появляется на зернистом фото 2009 г., где семья запечатлена под деревом в Вонсане, и участвует в той самой партийной конференции 2010 г., на которой Ким Чен Ына представили как преемника Великого Вождя. Там она стояла рядом с пятой «женой» Ким Чен Ира, служившей в личной канцелярии вождя. Это позволяет предположить, что Первая Сестра тоже работала в канцелярии Ким Чен Ира.

Потом ее видели на похоронах Ким Чен Ира: сухощавая девушка в черном платье, опустив лицо, шагала к гробу следом за Ким Чен Ыном. Но о Ким Ё Чжон так мало было известно, что никто не мог точно сказать, кто эта женщина и не жена ли это молодого лидера. В те дни о первой леди Ли Соль Чжу мир еще не слышал.

С начала правления брата Ким Ё Чжон была рядом с ним, помогая и поддерживая. Если эффектная Ли Соль Чжу выходит с Ким Чен Ыном в свет, чтобы он выглядел современным лидером, а люди восхищались его женой, то Ким Ё Чжон работает. Первая леди вальяжно плывет в ярких одеждах под ручку с мужем, а Первая Сестра обычно держится позади, следя за тем, чтобы все шло гладко.

Мы видели, как в 2017 г. на большом параде в Пхеньяне она появилась на балконе, выступив из-за колонны, и подала брату бумаги, очевидно, имевшие отношение к спектаклю, разворачивавшемуся перед ним на площади и в небе. На торжественном открытии образцового жилого района в столице она лично проверяла, на месте ли фотографы и все ли готово к прибытию брата. То и дело заглядывала в телефон. Она сопровождала брата в поездках «для руководства на местах»: в войсковые части, на заводы, в музеи. Как у других чиновников, у нее всегда были наготове улыбка и блокнот. И одевалась она всегда как чиновник.

После прихода брата к власти Ким Ё Чжон стала расти по партийной линии. В конце 2014 г. ее поставили заместителем заведующего Отдела пропаганды и агитации ЦК Трудовой партии Кореи. Этот орган ведает всеми средствами массовой информации КНДР, решает, что транслировать в теле- и радиоэфире, какие сюжеты освещать в газетах и какие книги можно публиковать. Он стоит на страже культа личности. Ким Ё Чжон руководит в этой организации 5-м отделом документалистики, которое занимается подготовкой репортажей и фотографий о деятельности Верховного Вождя для трансляции в государственных медиа. Тем же занимался ее отец в администрации своего отца.

Название должности Ким Ё Чжон в Отделе пропаганды и агитации не вполне точно. Она вовсе не заместитель. Ее поставили на эту должность обеспечивать Ким Чен Ыну образ благонамеренного, достойного восхищения Вождя, какой в свое время сочинили их деду Ким Ир Сену. Ким Ё Чжон сменила в этой роли 80-летнего аппаратчика, который имел в государстве огромный вес и на похоронах Ким Чен Ира шел рядом с катафалком, a в середине 2016 г. внезапно исчез. Первая Сестра столь же внезапно оказалась всюду.

В 2016 г. она вошла в состав Центрального комитета Трудовой партии. На следующий год стала кандидатом в члены Политбюро, заняв там место своей тетки. На фотографии нового политбюро в центре Ким Чен Ын, окруженный десятками мужчин глубоко пенсионного возраста, среди которых стоит стройная женщина лет 20 с небольшим. Нигде и никогда не сообщалось, что это сестра вождя, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. В Северной Корее молодая женщина, даже из правящей элиты, не может так быстро восходить к высоким государственным постам. К тому же присутствие элемента «Чен» (Чжон) в ее имени указывает на близкое родство с Ким Чен Иром и Ким Чен Ыном.

Она стала настолько влиятельной, что попала в американские санкционные списки. В 2017 г., учитывая роль, которую Ким Ё Чжон играет в системе жесткой чучхейской цензуры, Америка признала ее виновной в нарушении прав человека. Если персона значится в санкционном списке, граждане США не имеют права вести с ней бизнес, а все ее активы в США замораживаются: в отношении Ким Ё Чжон мера, скорее, символическая, тaк как в этой стране у нее не было ни деловых партнеров, ни имущества. Но эта мера подчеркивает значимость Ким Ё Чжон для северокорейского режима. Саму Ким Ё Чжон это не волновало. Она набирала все больше влияния в стране и двигалась вверх по коммунистической иерархии, как до нее сестра Ким Чен Ира.

У Ким Чен Ына нет очевидного преемника. Если у него есть сын, то это еще несмышленый ребенок. И это порождает толки, будто вождь готовит сестру в преемники на случай, если с ним что-нибудь произойдет.

Как-то раз я встречалась с одним южнокорейским экспертом по КНДР и спросила, возможно ли, чтобы Ким Ё Чжон стала преемником брата. Он посмотрел на меня как на безумную. «Она не может стать вождем. Она женщина», — ответил он, опустив, как воспитанный человек, возглас «Ну и ну!».

Он был прав. Для глубоко патриархальной Северной Кореи женщина, выходящая на первый план, — случай исключительнейший. Скорее всего, место вождя займет родственник-мужчина. Может быть, никем в Северной Корее не виданный брат Ким Чен Чхоль. В таком случае Ким Ё Чжон применит свои грандиозные умения для поддержки этого законного наследника династической власти, дергая ниточки за кулисами.

Кроме того, Первая Сестра, похоже, работает над созданием следующего поколения носителей пэктусанской крови. Ее видели с кольцом, означающим замужество, и говорят, что замужем она за сыном Чхве Рён Хэ, крупного военного начальника в государстве Ким Чен Ына. Считается, что ее муж работает в 39-м отделе, структуре в аппарате Трудовой партии, которая занимается сбором средств в «черную кассу» вождя.

Во время ее олимпийского визита в Южную Корею некоторые наблюдатели отметили, что при стройной и сухой фигуре у Ким Ё Чжон заметен небольшой животик, и задавались вопросом, не беременна ли она. Впоследствии южнокорейские власти выяснили, что она родила несколькими месяцами ранее.

Приезд Первой Сестры в Южную Корею вызвал лавину новых контактов между двумя Кореями. Чиновники принялись готовить почву для межкорейского саммита, который состоится через два месяца в демилитаризованной зоне — в деревне Пханмунджом, где подписывалось перемирие.

Сначала в ход пошло удивительное «гуманитарное оружие». В Пхеньян приехал большой коллектив южнокорейских артистов, чтобы выступить перед Ким Чен Ыном и его кадрами в грандиозном концерте «Скоро весна». Было множество исполнителей, чья музыка в КНДР официально запрещена, в том числе такие поп-звезды, как девичья группа Red Velvet, участницы которой радуют взгляд зрителя раскрашенными волосами и откровенными костюмами. Они спели свои хиты, в том числе «Плохой мальчишка», в присутствии главного плохиша всей Кореи. «Стоит мне выйти, и новый плохой мальчишка готов. Падают на раз-два».

Ким Чен Ын и его жена, сама в прошлом участница северокорейского аналога штампованных кей-поп-ансамблей, хлопали каждому номеру, а финальная бурная овация продолжалась десять минут. Происходившее на сцене нельзя было сравнить ни с каким из зрелищ, прежде виденных чучхейскими товарищами, — официальных по крайней мере.

Южнокорейские музыканты и прежде бывали в КНДР, но до тех пор ни разу не выступали перед ее правителем. Таким способом Великий Преемник старался натянуть на себя образ современного лидера. Он даже изменил свое рабочее расписание, чтобы попасть на первый концерт и увидеть Red Velvet, как сказал он музыкантам, благодаря их за «любезный дар» жителям Пхеньяна. Но даже смягченный вариант выступления группы был, очевидно, слишком смелым для широкого зрителя. Из записи концерта, показанного по телевидению КНДР, Red Velvet вырезали.

Тем не менее Ким Чен Ын встретился с ними после концерта и даже сфотографировался вместе с женой в окружении приезжих артистов: южные корейцы с отбеленными волосами, девушки в коротеньких шортах и сапогах выше колена, рокеры из группы YB в белых пиджаках — а в середине вождь в своем френче.

Это фото появилось на первой полосе «Нодон синмун» — рискованный шаг для главной государственной газеты. Южнокорейская музыка в КНДР была запрещена: ее прослушивание считалось политическим преступлением и могло повлечь серьезные последствия. И вдруг южные варвары с их сомнительной моралью фотографируются с человеком, который запрещает их слушать.

Власти КНДР не увидели в этом никакого противоречия. «Дорогой Товарищ Вождь сказал, что его сердце трепетало», — писали государственные медиа, добавляя, что вождь счастлив видеть, как его народ учится глубже понимать южнокорейскую поп-культуру.

При личной встрече Ким Чен Ын держался очень любезно, рассказывала Чхве Чжин Хи, 60-летняя южнокорейская певица, беседовавшая с вождем после концерта. «Конечно, я знала, что он убил собственного дядю и все эти ужасные вещи, но он красиво говорил и производил приятное впечатление», — рассказала она мне, когда я приехала к ней после того концерта.

Чхве знаменита песней «Лабиринт любви», которую, говорят, любил Ким Чен Ир. Она думала, что именно это и нужно спеть в Северной Корее, но в Пхеньяне ее попросили исполнить «Запоздалое раскаяние», южнокорейскую балладу 1985 г., которой никогда не было в репертуаре Чхве. Певица удивилась, но ей дали понять, что просьба исходит от самого правителя. «После концерта Ким Чен Ын сам подошел ко мне и сказал: он очень признателен, что я спела эту балладу, — рассказывала Чхве. — Потом северокорейские музыканты сообщили мне предысторию. Говорят, его мать, когда умирала от рака, слушала эту вещь».

 

В первые шесть лет у власти Ким Чен Ын не выезжал за пределы КНДР. У него хватало дел дома. Теперь, когда сестра подготовила почву, он был готов предстать в образе ответственного и уважаемого руководителя мировой державы. В процессе этого превращения Ким Чен Ын показал себя умелым тактиком, способным двигать фигуры на шахматной доске международных отношений. Он пригласил южнокорейского президента на встречу и оказался достаточно умен, чтобы привлечь своего соседа как посредника для подготовки саммита «Ким Чен Ын — Дональд Трамп». Южной Корее было как никогда выгодно, чтобы план удался.

В начале марта 2018 г., меньше чем через месяц после открытия Олимпийских игр в Сеуле и приглашения, врученного Первой Сестрой, представители южнокорейского президента отправились в Вашингтон на беседу в Белом доме. Предполагалось, что сначала они встретятся с правительственными чиновниками, а уже потом, возможно, с Трампом. Однако тот, к удивлению корейских делегатов, пришел на первую встречу и удивил их еще больше, сразу же согласившись на встречу с Ким Чен Ыном. Более того, ему хотелось провести встречу немедленно. Изумленные корейцы спросили, не лучше ли будет, если сначала с Ким Чен Ыном встретится южнокорейский президент и выяснит, чего тот хочет. Трамп неохотно признал, что это было бы разумно.

Советники по национальной безопасности просили Трампа повременить с официальным заявлением. Он дал им около часа. Функционеры поспешили связаться с канцелярией японского премьер-министра и предупредить консервативного союзника о предстоящем событии. После этого южнокорейские делегаты вышли на площадку перед западным крылом Белого дома и объявили о саммите. С точки зрения дипломатического протокола это выходило за общепринятые рамки: иностранное правительство делает заявление от лица президента США.

Каким-то образом Ким Чен Ыну, до тех пор бывшему среди мировых лидеров изгоем, удалось устроить между ними соревнование за право встретиться с ним, потому что не только Трампу захотелось творить историю.

Из Пекина за событиями наблюдал Председатель КНР Си Цзиньпин. Прежде китайский лидер ясно давал понять, что у него нет времени на шалопая из соседней страны. Выкинув за борт почти 70 лет, в которые Северная Корея и Китай провозглашали, что «близки как зубы и губы», Си и Ким не встречались ни разу за те пять лет, что оба стояли у власти.

Ким Чен Ын так и не совершил ритуального паломничества за реку Туманган, чтобы выразить почтение великому коммунистическому покровителю и благодетелю. Си Цзиньпин, занявший главный государственный пост в начале 2013 г., также не выказывал намерений общаться с ним. В конце концов, в том же году, когда Си стал председателем, Ким Чен Ын казнил, несомненно, самого близкого Китаю гражданина КНДР, дядю Чана.

Неустанная погоня Ким Чен Ына за ракетно-ядерным мечом Китай не напугала. Запуск трех северокорейских ракет средней дальности в тот самый день, когда Си Цзиньпин принимал в городе Ханчжоу лидеров 20 самых экономически развитых стран мира, явно разозлил китайцев. Другой чучхейский фейерверк испортил Си Цзиньпину открытие международного форума «Один пояс — один путь», помпезное событие, мыслившееся как китайский ответ встречам в Давосе. Дерзкий северный кореец поставил китайского президента в дурацкое положение. Эти провокации показывали невообразимое нахальство молодого диктатора. Одно дело — не явиться к президенту соседней державы на поклон, и совсем другое — настойчиво стараться его унизить.

События 2018 г. смешали весь расклад: внезапно у Си возникло живейшее желание побеседовать с Ким Чен Ыном, или, вернее, он не хотел остаться единственным человеком, который с ним не поговорил.

Таким образом, выход в свет Ким Чен Ын начал с того, что сел с женой в свой спецпоезд с розовыми мягкими креслами и отправился в Пекин. Как сформулировали китайские государственные медиа, Ким хотел лично отчитаться перед Си Цзиньпином о текущей ситуации.

Гостя, которого Си так долго чурался, встретили красной дорожкой — в буквальном смысле. На перроне пекинского вокзала расстелили красный ковер. Си и Ким прошлись по ковру, обходя почетный караул, и со счастливыми лицами позировали фотографам. Эффектности и изящества событию добавило присутствие жены Си, знаменитой в Китае оперной певицы Пэн Лиюань.

Обед прошел весело. На больших экранах демонстрировали черно-белую хронику старых добрых времен. Там дед Ким Чен Ына обнимался с Мао Цзэдуном, затем с Дэн Сяопином и с Цзян Цзэминем. После него появился Ким Чен Ир, троекратно, по коммунистической традиции, обнимающий Цзяна и его преемника Ху Цзиньтао.

После банкета Си и Пэн, взявшись за руки, махали и улыбались вслед молодой паре, укатывающей в черном лимузине. Будто родители жениха провожали молодоженов после первого визита на День благодарения. Это был трогательный знак того, что обе стороны понимают: дружба и согласие будут огромным выигрышем для каждой из них. Ким Чен Ын знал, что ему нужен этот человек, который при всей напряженности последних лет остается его самым близким союзником.

Теперь, когда Ким Чен Ын начал диалог, Китаю больше не нужно было беспокоиться о политике «максимального давления». Угроза войны на Корейском полуострове пошла на убыль, и Си Цзиньпин вернулся к прежним заботам — поддерживать стабильность в Северной Корее. На рынки пограничных китайских городов стали возвращаться северокорейские морепродукты, а рабочие из Северной Кореи вновь поехали на китайские заводы. Международные санкции, формально не отмененные, больше не нужно было строго исполнять. Задача предупредить вторжение утратила актуальность.

По возвращении Ким Чен Ына телевидение КНДР показало длинный репортаж о его китайском вояже, из которого стало ясно, что молодой вождь распорядился заснять каждую секунду своего путешествия. Камеры установили даже над пограничным мостом из Северной Кореи в Китай, по которому проезжал поезд Ким Чен Ына. Великий Преемник хотел, чтобы его подданные увидели все до последнего мгновения. Особенно как правители двух стран стоят плечом к плечу на фоне государственных флагов Северной Кореи и Китая, а по бокам их шикарные жены и Си Цзиньпин с Ким Чен Ыном выглядят как равные.

 

Месяц спустя Ким Чен Ын шагал вперевалку к бетонным блокам, отмечающим линию, что 65 лет разделяла две Кореи. На южной стороне совместно контролируемой зоны, участка демилитаризованной территории недалеко от места, где было подписано перемирие, прекратившее Корейскую войну, его ждал президент Республики Корея Мун Чжэ Ин, которого в ту войну ребенком вывезли на юг.

Ким Чен Ын приближается, протягивая руку улыбающемуся Муну, и их рукопожатие длится целую вечность, пока фото- и видеокамеры запечатлевают исторический момент.

После этого молодой вождь показывает, кто здесь главный. Перейдя на южнокорейскую сторону и попозировав фотографам, он приглашает Мун Чжэ Ина сходить вместе с ним на северную территорию. Тот соглашается, и вот два правителя стоят, взявшись за руки, на формально уже северокорейской земле. Южнокорейские репортеры в изумлении. Сценарий диктует Ким Чен Ын.

27 апреля 2018 г. оказался историческим днем, когда два корейских правителя подписали соглашение, по которому обязались продолжить сотрудничество с целью официально прекратить войну и улучшить отношения. Они также объявили, что Корейский полуостров должен быть свободным от ядерного оружия. В некоторых вашингтонских кабинетах, например в Белом доме, эту декларацию истолковали как намерение Ким Чен Ына избавиться от своего ядерного арсенала. «Начинаются добрые перемены», — написал в Twitter Дональд Трамп, утром ознакомившись с новостями межкорейского саммита.

На деле формулировка «Корейский полуостров» подразумевала кое-какие трудности. КНДР упорно держалась позиции, что какие бы то ни было договоры возможны лишь после того, как США выведут из Южной Кореи свое ядерное оружие. Хотя по соглашению 1991 г. Америка и вывела оттуда свои атомные боеголовки, она постоянно посылает в Республику Корея стратегические бомбардировщики и корабли, способные нести атомное оружие. Для США и американо-южнокорейского военного союза это никогда не подлежало обсуждению.

В тот апрельский день я, не веря глазам, смотрела, как Мун и Ким гуляют по мосткам, проложенным в демилитаризованной зоне специально для этого случая. Полчаса на скамейке в лучах заката два правителя с глазу на глаз обсуждали разные темы — от США, ООН и северокорейской ядерной программы до личности Дональда Трампа, как заключили, анализируя видеозапись, чтецы по губам. Мун Чжэ Ин, по мнению чтецов, объяснял Ким Чен Ыну, как американский президент подойдет к организации собственной встречи с чучхейским вождем.

За этой первой встречей глав двух Корей в ближайшие несколько месяцев последовали еще две. Вторую наспех организовали, когда стало казаться, что запланированный саммит Ким Чен Ына с Дональдом Трампом летит под откос, а третья состоялась во время ответного визита Мун Чжэ Ина в КНДР.

Эта дипломатия принесла удивительные плоды. Ким Чен Ын позволил южнокорейскому президенту (человеку, занимающему пост, который КНДР считает полностью противозаконным, потому что у Кореи есть лишь один законный вождь) произнести взволнованную речь на стадионе перед 150 000 северных граждан. К концу 2018 г. обе стороны принялись убирать караульные посты в демилитаризованной зоне.

Ким Чен Ын также распорядился закрыть ядерный полигон в толще горы на севере страны. В нем отпала нужда: Ким получил необходимые технические возможности и к тому же гору основательно подрыли испытаниями. Это был удобный способ наглядно изобразить, будто режим сворачивает ядерную программу, но при этом не уничтожая никакого оружия. Входы в тоннели взорвали и завалили, и видео было показано на весь мир. Классический чучхейский прием: выглядит так, будто Ким Чен Ын идет на уступки, а на самом деле — и в том случае даже буквально — это дымовая завеса.

Срежиссированные контакты с Мун Чжэ Ином, сколь бы поверхностными они ни были, все-таки стали бесценным кладезем информации. Каждая встреча расширяла понимание того, как действует северокорейский вождь. Более привычный разбрасывать дерзкие угрозы и ядерные ракеты, Ким Чен Ын показал, что может вести себя как государственный деятель мирового масштаба, быть учтивым и даже угодливым.

В марте 2018 г. Северную Корею посетил президент МОК, немец Томас Бах, и Ким Чен Ын пригласил его посмотреть футбольный матч на Стадионе имени 1 мая в Пхеньяне. Во время матча Ким Чен Ын постоянно говорил о важности спорта для системы образования КНДР и для общего благополучия населения. Спорт — один из приоритетов, сказал вождь.

Ирония ситуации, когда явно страдающий лишним весом человек говорит о важности спорта, не ускользнула от Ким Чен Ына, и он, к удивлению многих, показал, что умеет пошутить над собой. Если бы так пошутил любой другой гражданин Северной Кореи, его обвинили бы в государственной измене. «Наверное, с виду не скажешь, — вроде бы сказал он Баху, — но я люблю спорт и в молодости играл в баскетбол». Это вызвало оживленный смех.

Помимо иного, эти встречи помогли яснее увидеть главную уязвимость северокорейского диктатора — его нездоровье. Молодой вождь выглядит явно больным человеком и, кажется, рискует скоро получить сердечный приступ. Первые признаки нездоровья появились в конце 2014 г. (Ким Чен Ыну было всего 30), когда он на шесть недель исчез из виду — предположительно из-за жестокой подагры — и после этого появился на публике с тросточкой.

Спустя четыре года правители двух Корей во время их первой встречи сыпали землю на корни посаженной ими сосны, и 64-летний Мун Чжэ Ин орудовал лопатой без труда. А вот 34-летний Ким Чен Ын отдувался и пыхтел. Его лицо краснело от малейшего усилия. Незадолго до этого на встрече с южнокорейскими дипломатами жена Ким Чен Ына сообщила, что никак не может заставить его бросить курить.

В сентябре во время совместного восхождения на Пэктусан Ким Чен Ын шел с трудом, тяжело дыша. Он заметил, что Мун Чжэ Ин совсем не запыхался. «Было бы от чего», — ответил на это южнокорейский президент, любитель пешего туризма.

Северная Корея бдительно стережет информацию о здоровье своего вождя. Во все зарубежные поездки, включая Сингапур, Ким Чен Ын ездит с переносным туалетом, чтобы не оставлять никакого материала, содержащего информацию о состоянии его организма. Но после этих последних международных встреч появилось довольно много нецензурированного видео, и медицинским экспертам удалось сделать кое-какие выводы.

Во-первых, они установили, что у вождя сильное ожирение. Рост Ким Чен Ына — 170 см, а вес его оценивается примерно в 135 кг. То есть индекс массы тела у него заоблачно высок — 45 или 46. Это сказывается на его походке: он поднимает носки и разводит локти. Врачи предполагают, что он сильно храпит. Изучая видеозаписи с Кимом, они даже сосчитали вздохи пациента. За 42 секунды прогулки с Мун Чжэ Ином во время первого саммита Ким Чен Ын выдохнул 35 раз. Либо он сильно волновался, либо объем его легких убыл от недостатка упражнений.

Врачи заметили, что у Ким Чен Ына не все в порядке с правой лодыжкой (это соотносится с сообщениями 2014 г., хотя и не подтверждает версии о переедании сыра) и что он, вероятно, носит брекеты. Врачи предположили, что Великий Преемник подвержен импульсивному обжорству из-за постоянного стресса, и дали неутешительный прогноз. «Обычно такое ожирение вкупе с курением сокращает ожидаемую продолжительность жизни на 10–20 лет», — говорит профессор Ху Юн Со из клиники Университета Инха и добавляет, что молодой вождь наверняка болен диабетом.

Утиная походка Ким Чен Ына тоже указывает на скверную физическую форму. Другой врач отметил, что люди с сильным ожирением в четыре раза больше склонны к артриту.

Но не только сам Великий Преемник был в плохой форме — то же было и с его страной. Во время встреч с главой Южной Кореи диктатор на удивление откровенно говорил о недостатках пресловутого Народного Рая к северу от демаркационной линии. Он предупредил собеседника, что общественный транспорт на севере, где тот скоро окажется, «не развит и неудобен» по сравнению с системой скоростных поездов юга. Увенчался тот день первым выступлением Великого Преемника в прямом эфире. Он стоял перед кафедрой рядом с президентом, которого избрал народ, и читал для журналистов заявление как обычный глава государства.

Его жена тоже умело играла свою роль. Вечером южнокорейская сторона, чтобы растопить лед, пригласила на обед фокусника. Но первой всех заставила рассмеяться северокорейская первая леди. «Я исчезну?» — спросила Ли Соль Чжу и моментально разрядила атмосферу. Фокусник ходил по залу, просил у присутствующих банкноты и превращал крупные в номинал поменьше. Потом он превратил десятидолларовую бумажку в сотенную, которую подал Мун Чжэ Ину. Оба правителя расхохотались: Мун с «франклином» в кулаке, а восторженный Чен Ын просто махал рукой. Кто-то крикнул: «Больше не нужно никакого экспорта из Северной Кореи. Вы можете делать деньги из воздуха, по волшебству!» На обеде много пили. Южнокорейская сторона подавала соджу суперэлитного сорта, крепостью 40 градусов, и за без малого три часа, что длился обед, Ким Чен Ын ни разу не отказался выпить. После банкета северокорейские служки сразу же бросились собирать стаканы и приборы, которыми пользовались Ким Чен Ын и его сестра, и мыть их до лабораторной чистоты.

На этих межкорейских встречах Ким Чен Ын доказал, что умеет и пошутить, и быть милым, и потрафить самолюбию президента-соперника. С любой точки зрения он доказал, что не безумец, а расчетливый политик, имеющий свою стратегию и действующий согласно плану.

Теперь, после генерального прогона, Киму предстояло главное событие.