В поселение Гарей мы прибыли чуть позднее полудня. Ностальгирующий Антеро ещё пару часов назад говорил, что у нас на пути будет крупный поселок дворов на сто. Мой отморозок ошибся в описании поселения. Со времен, когда он в последний раз здесь был, многое изменилось. Поселение Гарей было не на сто дворов, а приближалось к ста тридцати или даже к ста сорокам дворам. Время не стоит на месте, и поселение выросло и развилось. Кто бы мог подумать, что в пограничье между набегами можно не просто выживать, но и стабильно развиваться. Я начал заочно уважать властителя графства, кем бы он там ни был.

Гарей, как поселение, было что-то вроде товарной железнодорожной станции. Уже за сорок метров от поселения поля вокруг Гарея были уставлены фургонами купцов, которые дожидались своей очереди, чтобы выйти со своим караваном на тракт. Тракт не резиновый, и между караванами надо делать промежутки. Вдруг какая поломка у фургона в дороге, и что, всех, что ли, тормозить?

Хотя, наверное, я зря привожу аналогии с земным прошлым. Может, факт, что в полдень застряло много фургонов в этом поселении, объясняется более прозаичными причинами. Ну там купцы напиться решили или, что более вероятно, купцы о чём-то между собой договариваются, для примера: об уровне цен на ярмарке.

Само поселение меня не очень-то удивило. После многокилометровых городских застроек удивить меня как-то сложно. Добротные дома, сложенные из бруса. Местами попадаются дома, до половины первого этажа сложенные из камня. Одна центральная улица и пара улочек попроще, пересекающие широкую центральную улицу, а по сути, местный тракт по графству, разделивший поселение на две части.

В Гарее оказалось целых два трактира, один в центре поселения и один на окраине. Трактир на окраине мы почему-то миновали.

– Сэр, почему мы не остановились в этом трактире? – так при посторонних я соблюдаю субординацию. Слово «господин» Антеро не любит, может, из-за моего акцента, а может, и из-за того, что я сам это слово не люблю и коверкаю как только могу.

– Там дороже. Видишь, сколько купцов. Купцам на окраине удобнее следить за своим товаром. У них эта таверна любимое место отдыха, – неспешно ответил бродяга.

Вот и весь разговор. Хотя, надо признать, мой дегенерат оказался прав. В центре Гарея и вправду был свой трактир, и цены там оказались не очень высокими.

Антеро свалил в трактир заказывать нам еду, а меня оставил ухаживать за своей лошадью. Неделю назад он начал доверять мне уход за своим транспортом, ну там покормить или шкуру от конского пота вытереть. Что уж говорить, мне оказывают такую честь. Меня просто распирает от гордости. Расту по местной социальной лестнице! Мне уже доверяют капот машины тряпкой протереть!

В конюшне трактира, несмотря на заверения Антеро, что трактир непопулярен, были кони приезжих. В стойлах стояло около десятка лошадей, из них четверо под седло. Похоже, не так и убыточен этот трактир, раз в нём есть постояльцы со своим транспортом.

Сама трапезная трактира мало чем отличалась от уже увиденных мною. Те же лучины, сейчас по светлому времени суток не зажженные, та же пыль, та же хитрая рожа на месте бармена.

Вышибала удивил. На месте вышибалы сидел какой-то хлюпик, опасения не внушающий.

Удивило и то, что подавальщиц в трактире было целых две. Точнее, одна подавальщица была целая, в том смысле, что эта баба в теле. Вторая подавальщица ещё совсем девчонка. Худенькая, молоденькая, росточком около метра тридцати пяти, но по здешним меркам это чуть выше среднего роста для женщин.

Отличались подавальщицы друг от друга как небо и земля. Постарше и поплотней какая-то флегма, спокойная как танк и одета не пойми во что, но чистотой одежды не страдающая. Девчонка, наоборот, в новеньком платье, но платье чем-то неуловимо отличается от платья зрелой подавальщицы.

Я не сразу уловил разницу. У зрелой тетки, что разносила еду, платье было подолом до щиколоток, а у девчонки подол чуть ниже середины икр. Неплохие, кстати, ножки. Понятное дело, что самих ножек я почти не видел, но фантазия дорисовывала то, что не видел.

К тому же у девчонки платье было более открытое. Верхние части спины и груди белели нежной кожей, а само декольте платья, казалось, остановилось на сосках высокой груди девчонки. Грудь у подавальщицы маленькая, совсем девичья, и сам вырез платья не соскальзывал по груди только из-за того, что край выреза держал корсет, зашнурованный спереди поверх платья.

Подобную модель платьев я уже где-то видел, но это было в центральных областях королевства. Мода, оказывается, и до глуши пограничья успешно доходит.

У девушки были чёрные волосы, которые были завиты и спускались почти до самой попки. При движении волосы хлестали по спине девчонки, и меня это чем-то цепляло. Милое, улыбчивое личико, серые глаза, нежные, тонкие руки, почти не прикрытые короткими рукавами платья, относительно длинные ногти на тонких пальчиках.

Девчушка смотрелась необычно на фоне её напарницы, примерно так же, как не очень естественно смотрится котенок на фоне овцы. Грация не та, флегматический настрой овцы ещё больше оттеняет лукавую мордочку котенка.

Чем-то мне легла на душу эта девчонка. Ну не успела она ещё по жизни нахаваться дерьма и пока ещё считает, что жизнь – это веселый праздник с интересными приключениями и счастье у неё впереди. Девчонка – одна из немногих, что понравились мне за всё моё время пребывания в этом мире, и к которой я испытывал хотя бы симпатию, несмотря на её низкий рост. Наверное, четырехмесячное воздержание наконец дало о себе знать, или, скорее, девчонка кого-то неуловимо напомнила мне. Ту, которую я не люблю вспоминать…

Антеро, скорее всего, заметил мой интерес к юной нимфе, но вида не подал. Как ел молча с отрешенным видом, так и ел. При взгляде на бродягу как-то невольно вспомнилось, кто я и что тут делаю.

Нечего мне слюни распускать! Кто я?! Верзила по местным меркам и голь перекатная, сегодня здесь, а завтра там. Что я себе голову забиваю всякой ерундой. Девчонке для её же блага лучше не знаться с подобными мне. Всё будет у неё хорошо в этой жизни, и мои невольные романтические слюни пусть и останутся только слюнями. Рылом и кошельком я не вышел. Пусть живет спокойно, а мне спокойной жизни точно не светит. Маленькая, ухоженная, в чистом платье, наверняка дочка трактирщика. Жри свою хавку, парень, и думай, как сегодня будешь с отморозком деревянными дрынами мериться на предмет кто-кого.

Постепенно моё самовнушение дало о себе знать. Я смог отвести глаза от девчушки и обратить внимание на других столующихся в трактире. Было несколько местных пьяниц, обедающих пивом, пара мальчишек с наставником и невзрачный путник самого низкого пошиба, которому наверняка места не хватило в первом трактире. У камина заняли столик три мордоворота в бахтерцах, кольчугах с металлическими вставками. Ещё один, похоже из их компании, о чём-то тихо разговаривал с трактирщиком за барной стойкой. Все парни при оружии, все чём-то похожи друг на друга. Все по типажу явно не из этих мест. Слишком светлые волосы, слишком высокие. По росту, на глазок, моему бродяге будут впору, который сам не маленький по здешним меркам.

– Тоже западники, – буркнул Антеро с набитым ртом, заметив мой интерес к путникам. – Ты, кстати, из какого племени будешь?

Вот те раз. До этого момента бродягу-рыцаря не интересовало моё происхождение и откуда я. Легенду об амнезии он, конечно, слышал и не стал тогда меня подробно расспрашивать, а тут вдруг заинтересовался моей биографией. Я пожал плечами, мол, сам не помню. У местных, кстати, нет такого жеста, как пожатие плечами, но Антеро как-то уже уяснил, что это означает.

– Непростые люди. Как бы они нам не помешали в делах. – коротко заметил бродяга, но я так и не понял, что у нас за дела. Нюхом чую, что эти дела как-то связаны с турниром, и, скорее всего, не очень чистые с точки зрения законов.

– А что не так с ними? – не удержавшись, спросил я.

– Наёмники. «Псы Орлунга», если я не ошибаюсь. Какой демон их сюда занес?! Обычно они на границу не суются просто так. – ответил мне мой отморозок, ничего толком не пояснив, а ещё больше запутав.

Ну, псы Орлунга, и что? Мужики, видно, бывалые, но почему-то я чувствую, что Антеро намного круче. Хотя может быть, что я настолько к дегенерату привык, что невольно идеализирую его.

– Эй ты! Выпить неси! – крикнул Антеро на всю таверну. Первой метнулась за пивом испуганной ланью молоденька подавальщица. Казалось, прошёл миг, и она уже у нашего стола.

– Ему тоже неси! – приняв кружку, как всегда недовольно забурчал мой отморозок.

Что в мире творится?! Мне дегенерат впервые за всё время пиво проставляет! Чудо, и не иначе. Видимо, сегодня небо упадет на землю и случится апокалипсис, раз бродяга перестал деньги считать и на моей выпивке экономить. До этого я сам себе выпивку заказывал.

– Сядь с нами! Побудь! Расскажи, что тут у вас происходит? – приказал Антеро, когда девица вернулась с моей кружкой.

Девчонка о чём-то нежно щебетала. Похоже, она недавно тут работает, ещё не зачерствела от общения с клиентами. Этой юной кокетке, наверное, льстит обращенное на неё внимание. Я не особо слушал, о чём она говорила, и просто наслаждался звуком её речи. Короткие, рубленые фразы вопросов Антеро на фоне её голоса казались карканьем ворона.

За столом на одной со мной скамьей сидела девушка, и я невольно чувствовал её запах, на удивление запах не пота, а чистого тела. Пиво как-то само пилось под звуки её голоса.

Постепенно, с повествования о местных событиях, речь девушки перешла на её личность. Моё предположение, что девушка в трактире работает недавно, из её речи подтвердилось. Ей, сироте, повезло устроиться к такому хорошему человеку. Трактирщик ей даже платье подарил, чтобы перед клиентами не стыдно было ходить в обносках. Всё. Чувствую, плыву от её голоса. Сирена.

Тьфу ты! Размазня романтичная! Сижу, пью, слюни распустил! Как целибат хреново действует на мозги. Ведь она малолетка совсем, и на хрена мне такой геморрой?! Где бы тут шлюху снять или найти девицу постарше и посговорчивее?!

Расспросив девицу обо всём, что только хотел знать, бродяга мотнул ей шеей в сторону трактирщика, мол, свободна. Девчонка упорхнула по своим делам, скрывшись где-то в подсобке для прислуги трактира. Надо отметить, что взглядом её стройную фигурку провожал не только я, но и другие посетители трактира, включая западников. Девчонка определенно невольно притягивает к себе взгляды, что, в общем-то, и неудивительно, учитывая юность и смазливое личико.

– Ты дурак или как?! Лови момент. Кто знает, что нас завтра ждёт, – бурча себе под нос, чуть слышно бросил слова Антеро вслед девице, скрывшейся на кухне трактира.

Я посмотрел на него в недоумении, но он не стал ничего уточнять. Интересно, что он имел в виду? Да и слова по поводу завтра меня немного напрягли. Бродяга ждёт подлянки от будущего, что неудивительно при нашем образе жизни, но зачем фанатично лезть на амбразуру, зная о чём-то опасном впереди? Что у тебя за тайны, толстопузик стальной? Хотя к чему это я?! Антеро явно на что-то иное намекает.

Разгадывать ребусы Антеро я не стал и просто вышел из-за стола. Мочевой пузырь у меня не резиновый, а пиво – сильное мочегонное. По возвращении из мест для удобства посетителей хотелось продолжить застолье. Когда ещё меня дегенерат будет поить за свой счет? Надо пользоваться моментом, пока ему вожжа под хвост попала и он расщедрился. Как назло, трактирщик куда-то запропастился, а подавальщицы на глаза не попадались.

Выждав у барной стойки немного времени, я невольно разозлился. Где этого урода трактирщика носит?! Если буду ждать этого наливальщика, то бродяга может в путь засобираться, и плакало моё халявное пиво. Сработало старое правило, что алкоголь без присмотра быстро становится общим, чуть что, потом расплачусь.

Обогнув стойку бара, я стал производить экспроприацию, но меня ждал облом. Пиво в бочонке закончилось, и похоже, именно за пивом трактирщик отлучился. С мыслью, что этого мерзавца надо поторопить, я сунулся за дверь кухонного помещения. Тут гости от жажды умирают, а он, гад, не торопится!

Нагрянув на кухню, я не сразу понял, что происходит. Несколько секунд я просто тупил, уставившись на увиденное. Спиной ко мне, над одним из кухонных столов нависал кто-то из наёмников. Раздавались какой-то писк и хлюпанье. Трактирщик стоял чуть дальше и тоже склонился над столом, скрючившись в неудобной кособокой позе, отчасти боком и спиной ко мне.

– Ты рано! Я не кончил. – не оглядываясь и не отрываясь от процесса, выдохнул наёмник, наверное, услышав, как скрипнула дверь, захлопнувшаяся за моей спиной.

Только теперь мне стало понятно, что за невнятный шум и писк я слышал из-за двери, когда искал пиво за барной стойкой.

Взгляд невольно упал на белые худые ноги, свисающие со стола по бокам от наёмника и его характерные движения тазом. Девчонка, услышавшая, что кто-то ещё хочет поучаствовать в процессе, издала приглушенное всхлипывание и задергалась на столе.

– Тихо лежи! Шлюха! Пока я не разозлился! – не обращая на меня внимания, прикрикнул наёмник.

Чуть сместившись в сторону от двери, я увидел задранное за голову платье, подол которого вместе с руками удерживал трактирщик. На бедрах местами алели красные разводы крови. На полу возле наёмника валялся какой-то кухонный нож в скомканной куче тряпок, до этого, наверное, бывших нижней юбкой или нижним бельем.

Ритмичные звуки хлюпанья и тихие слезные завывания, приглушаемые тряпками.

В голове ещё успела мелькнуть мысль, что я зря здесь оказался и что это не моя проблема, не моё дело, кто и чем занят. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Рассудок ещё что-то приглушённо бубнил, что не надо судить всех со своей колокольни, что она сама спровоцировала, что ей ещё тут жить и работать, а я влезаю сам не пойми во что, и то, что ей от моего вмешательства будет только хуже.

Все доводы разума как-то потерялись при очередном приглушенном крике боли и ужаса. Перед глазами мелькнул образ улыбающейся худенькой девочки, и всё как-то разом встало на свои места. Юную нимфу, что так прелестно и кокетливо улыбается, сейчас насилует какой-то ублюдок. Девчонку, что мне симпатична, растянули на столе какие-то уроды…

Рука сама непроизвольно ухватилась за первое, что попалось. Это оказался какой-то запечатанный глиняный кувшин. В застилающем глаза размытом тумане бешенства я сам не заметил, как застыл над телом отключённого наёмника. У меня случился характерный провал в памяти, как всегда, когда я полностью выведен из себя. Могу только предположить, что ударил со всей дури кувшином ему по затылку и, скорее всего, ещё как-то приложился, учитывая слабые отголоски боли на кулаках.

Трактирщик застыл напротив меня с какой-то гримасой ужаса и не шевелился. Чует сволочь, что сейчас я, как змея, бездумно реагирую на резкие движения и в любом разрезе опережу его.

Когда я срываюсь, то меня лучше не провоцировать. Не остается никаких чувств или разума. Аффект тем и хорош, что ты не сразу поймешь, что у тебя сломаны кости, и будешь двигаться с отключенной болью. Разум не то чтобы спит, но работает как примитивный компьютер. Нет оценочной деятельности своим поступкам. Мыслить дольше, чем на несколько секунд вперёд, у тебя не получается. Мыслить и то по-нормальному не получается. Ты мыслишь не словами, как обычно, а картинками, что намного ускоряет это примитивное мышление.

Нет никакого страха. Эмоций нет вообще. Хотя вру, одна эмоция есть, но её лучше не упоминать. Зрение, слух и обоняние работают на пределе, но как-то странно и со сбоями. Запахов и звуков почти не слышно, но всё равно мозг каким-то образом фиксирует всё, что происходит вокруг тебя и за твоей спиной.

Зрение искажено. Всё в каких-то красно-желтых точках. Преобладание желтых точек – средний уровень опасности, красные – сильно опасно и потому не надо сдерживаться. Если красных точек станет совсем много, то чёткой картинкой будет только квадрат впереди тебя, стороной примерно полметра. Остальное пространство будет размыто и потеряет окраску, станет серым. Движения противника тогда станут как в замедленном фильме, а ты будешь успевать среагировать сразу после того, как противник только начнёт наносить удар.

Нет вербальных мыслей, нет эмоций, почти не чувствуется боль от организма, сжигающего резервы и рвущего мышцы в ударах из-за предельного напряжения. Есть только чёткая цель и старые наработки, которыми ты сейчас реагируешь, но реагируешь на максимальном уровне скорости, силы и точности. Это и есть аффект.

Только потом, примерно через полчаса, ты отойдешь и будешь опять способен произвести простейшие мимические гримасы. Сейчас ты пьян, и пьян самым страшным наркотиком, перед которым героин детская шалость. Любой, кто подсел на адреналин, уже обречен, потому что это так сладко и приятно чувствовать себя чем-то большим, чем просто человек.

По одной из индийских притч тигр-людоед убивает не для еды, а потому что ему приятно убивать. В аффекте ты мало чем от тигра отличаешься. Отличие, наверное, только в том, что у тебя есть наработанные ограничения, правила поведения, которые не дают тебе совершить что-то выходящее за рамки привычного. У меня, для примера, всегда срабатывало ограничение, что лежачих, замерших не бить, а если шевелится, то бить не более пяти раз. Видимо, сейчас это ограничение и сработало, и я застыл над отключённым наёмником.

Трактирщик трясется, не зная, как на меня реагировать, и руки девчонки уже не так сильно прижимает к столу. В его глазах застыл страх. Сейчас я не знаю, что такое страх, просто банально не помню не только эмоцию, но слово, как, впрочем, и другие слова. Страх противника я чувствую и определяю как-то по-другому, сам не знаю как. Боится – значит, надо добивать.

Шаг в сторону ублюдка, и он сам отшатнулся от меня, споткнулся и упал. Лежит без движения. Отмена ударов! Неподвижных и лежачих не бью!

Постепенно начинает просыпаться разум. Первые минуты всегда мучительно сложно думать словами. Если надо что-то сказать, то предложения обычно из одного, максимум трёх слов. Рука сама одергивает задранный подол платья. На столе, давясь слезами и криком, лежит перепуганная девчонка.

Меня опять накрыло! Я смотрю ей в глаза. В общем, зря, наверное, я смотрю на неё. Глаза у меня сейчас те ещё.

Мне рассказывали, что когда я на взводе или отхожу от аффекта, то у меня почти нет зрачков. Зрачки размером с игольное ушко, а радужка глаза становится небесно-синей. Из-за размеров зрачков у меня, наверное, такие неполадки со зрением. В прошлом люди, что намного сильнее и подготовленнее меня, не могли выдержать этот взгляд. Есть что-то в этом дикое и первобытное. Люди, как правило, застывают перед этим взглядом, как мышка перед питоном. Наверное, люди инстинктивно чувствуют какой-то запах ферментов, и это будит в них иррациональный страх…

Равнодушие с пустотой на сердце и уме. Струйка крови на бедре, отчасти прикрытом подолом. Взял на руки девчонку. Она дрожит, как будто замерзла, и первое, что я почувствовал из ощущений, это тепло и лёгкая дрожь разгорячённого тела.

Дверь с ноги, мы в трапезной трактира. Все застыли на своих местах. Антеро топорщит седые усы. Что-то бьётся в мозг. Какой-то шум. Это речь. Меня ругают, но слова мне сейчас не более чем завывания ветра.

Опять включается мозг. Я пристроил девчонку на скамье своего с бродягой стола. Она плачет навзрыд.

Дегенерат взглянул мне в глаза и заткнулся, так ничего и не сказав. Шум сзади, за спиной. Товарищи ублюдка что-то бухтят. Антеро что-то рычит в ответ. Хлюпик вышибала сдристнул из трактира. Беги, сука, пока у меня не проснулось желание тебя догнать!

– Ты дурак! Не можешь прожить и дня, чтобы меня во что-то не втянуть! – услышал я тихое шипение бродяги, первые слова, что я начал различать. – Какого хера ты влез?! Трахнул бы эту шлюху потом…

Антеро осекся. Его взгляд случайно упал на струйку крови на ноге девчонки, потом на мои глаза, и все вопросы ко мне отпали.

На душе легко, пусто и безмятежно. Фиксирую краем глаза, что двое из наёмников что-то рычат в мою сторону, руками теребят оружие, но с места пока не тронулись. Ждут чего-то. Понятно! Вот третий тащит на себе приходящего в чувства четвёртого из кухни. Что-то рычат. А-а, кажись, начинаю понимать. Меня хотят призвать на местное прави́ло. Я как-то не так себя повел по местным законам или обычаям.

Равнодушно смотрю на них. Антеро что-то говорит, почти кричит на них. В воздухе напряженность перед боем. Пусть! Хочу убивать!

Опять включается разум. С каждым разом разум включается на всё большее время. Я отхожу от аффекта.

В таверну врываются люди. Местная полиция в виде дружинников. Человек шесть, и возможно, кто-то ещё во дворе трактира. Вот почему вышибала хлюпик тут сидит. Он просто сигнализация для омона.

– Ты трактирщика бил? – тихо шепчет бродяга.

– Вроде не бил, – глухо звучат первые мои слова на отходняке от аффекта, так тяжело говорить, когда у тебя рот пересох и язык почти не шевелится.

– Уже хорошо. Сиди и не вмешивайся. Ты и так уже по уши в дерьме. Не хватало, чтобы ты ещё что-то учудил. Дурак! Законы на их стороне.

Нас полукругом окружили дружинники и недобро на нас посматривали. Наёмники пока от слов к делу не переходили. Что-то говорили о крови за кровь, жизни, что теперь принадлежит им. На меня смотрят, не скрывая злобы. Антеро что-то говорит, про его власть надо мной и то, что жизнь берут лишь за жизнь, а побои за побои. Хорошо, когда у тебя есть адвокат, тем более если ты сейчас двух слов связать не можешь.

Вялая ругань между наёмниками и бродягой. Бледный трактирщик, высунувший нос из своей подсобки. Оружие у всех под рукой, но никто пока его не достает. Антеро ссылается на какой-то закон и вообще шлет наёмников далеко и надолго. Наёмники, брызгая слюной, орут на него. Дружинники пока не вмешиваются.

– Будь готов! Защищай мою спину! – в перерыве между руганью шепнул мне мой отморозок.

Ого, терпение у наёмников кончилось, и они что-то вякнули, отчего Антеро покраснел как вареный рак. Он что-то прорычал в ответ про защиту своей чести и выпущенные кишки. Я мало что понимаю, но догадываюсь, что Антеро перевел всю ругань на свои права рыцаря, защищающего свою честь. Его честь под сомнением, его слову не верят, его оскорбляют! В общем, ссылка на закон такой-то, право такое-то.

Наёмники чуть сдулись, но мне надо было прийти в себя. Что он там вякнул, я не разобрал, да и не особо вслушивался в напряжении предстоящего боя. Дружинники чуть отступились от нас. Понеслось.

Один из наёмников решил перейти от слов к делу. Прыгнул с кулаками на Антеро, но бродяга только этого и ждал. Удар навстречу, и наёмник улетел куда-то под стол. Остальные пока не шевелились и что-то рычали про встречу на тракте. Антеро как-то забористо послал их. Отлетевший наёмник зашевелился под столом и вытащил меч.

– Все видели! Он первый обнажил оружие! – заорал мой отморозок.

Дружинники на драку пока не реагировали и только шире расступились. Достать полутор Антеро просто не успевал, но это было ему и не нужно. Первые удары он просто блокировал мечом в ножнах и только потом исхитрился в какой-то момент ножны отбросить. В ограниченном пространстве трапезной полуторник Антеро почти бесполезен. Однако не зря мой отморозок натаскивал меня на бой полутором в специальной технике. Не иначе как с моей помощью тренировался!

Зажав лезвие меча в левой руке, мой отморозок неплохо отводил удары противника в сторону. Пару секунд звона стали, и наёмник лёг. С пробитым горлом ещё мало кому удавалось стоять на ногах.

После этого события завертелись со всей стремительностью. На Антеро налетели все остальные, взбешенные смертью товарища. Антеро вертелся и отступал к выходу из таверны.

В бой вмешался я. От моего кистеня никто гадостей не ожидал, и мой первый удар себя хорошо оправдал. Наспех выставленный блок моему противнику не помог. Било просто перелетело за клинок и ударило в плечо. Рука у противника сразу отключилась. Так себе удар, конечно, гораздо лучше, если бы я зарядил бы в голову, но как пришлось. Ограниченное пространство трапезной не только для меча Антеро доставляет неудобства.

В любом случае меч мой противник выронил, то ли от неожиданности, то ли от болевого шока.

Нанести второй удар кистенём я так и не смог. Цепь с билом просто зацепилась за доски скамейки. Пока я рывком освобождал своё оружие, мой противник сократил дистанцию, и кистень стал бесполезен. Девчонка позади меня забилась под стол и что-то визжала. Антеро орал и сошелся врукопашную с одним из противников, который, гаденыш, повис на бродяге в клинче. Второй его противник чуть издали лупил по Антеро мечом, но бродяга вертелся, и меч просто скользил по доспехам, не прорубая их. Антеро пока везло, но так долго продолжаться не могло. Один хороший удар или удар в незакрытую шлемом голову – и нам конец.

Меня бьют! Кистень бесполезен и повезло только в том, что правой рукой противник почти не владеет. Я отвечаю. Скинул кистень, перешёл в рукопашную. Мой левый кулак неплохо проходит по лицу. Враг отшатнулся, но я не дал ему прийти в себя. Первый удар кинжала он ещё успел заблокировать наручем, но я не давал ему набрать дистанцию и через руку всё-таки влепил лезвием. Вышло не очень хорошо. Я сделал лишнее движение и вместо одного смертельного удара лишь подранил, зацепил лоб и лицо. В меня брызнуло кровью, и пока гадина не пришла в себя, я добил.

Второй удар тоже, в общем-то, был косячный. Ну зачем было тратить силы и бить в глазницу?! Не проще ли было по шее зацепить?! Кинжал застрял в черепе. Времени его вытаскивать у меня не оставалось, Антеро вопил бешеным быком на всех частотах! Я бы тоже на его месте вопил. Его зажал один из противников, повиснув на его руках, а второй уже примеривался, чтобы добить неподвижную мишень.

Мне, по счастью, подвернулась какая-то тарелка. На секунду тарелка переключила внимание мечника на меня. Выдергивать застрявший кистень или кинжал у меня не было времени, и пошёл в ход мой последний довод – нож «Барс».

Блокировать ножом удары меча – это даже не смешно! Коротким лезвием сложно ухитриться выставить блок, и потому я не стал и пытаться. Моя задача проста как три копейки, успеть сблизиться, и тогда короткое лезвие ножа – это моё преимущество. Надо только успеть сблизиться, а это далеко не так просто. Как был прав Антеро, когда напрягал меня никогда не снимать доспехи.

Мой прыжки в сторону мечника не остались незаметными, он сам ко мне спешил. Пока мой отморозок бодался чем мог со своим противником, я налетел на мечника.

Мне сильно повезло. Каролинг мечника пришёлся по мне слева и не в полную силу. Точнее, мой наруч встретил лезвие не под прямым углом, а под косым, и я сбил рукой удар в сторону по круговой. Уже потом я смотрел на внушительную зарубку на железе и радовался навыку принимать клинки по круговой, то есть отводить их, а не принимать на жёсткий блок.

Оставшиеся пару шагов до мечника я пролетел на одном дыхании. Рука с мечом противника сейчас, после круговой, чуть в стороне и неэффективна. Левой рукой мечник меня встречает неласково.

Туплю, бью машинкой по доспеху. Нож проникает неглубоко, на пару сантиметров через разрубленное кольцо в месте удара. Мозг включился. Я повис своей левой на правой руке противника, зажав его кисть с мечом у себя под мышкой. Мои удары машинкой переключились с корпуса на голову. Скотина закрывался левой рукой, за что я случайно ему руку и подрезал. Потом и вовсе всё проще. Колющий в шею, ещё колющий в шею, ещё колющий в шею. Попадал куда придется, но на то она и машинка, чтобы бить быстро и со всей дури на поражение, в ущерб точности ударов. Мой противник отключился и начал оседать. От ударов он не отлетел от меня только потому, что всё ещё был зажат моей подмышкой слева за кулак с мечом. Быстро кидаю взгляд на Антеро, как там он?!

Антеро молодец! Заломал своего противника и сейчас доворачивал ему шею. Чистая победа! Так-то мы оба в крови, но чистая победа в том смысле, что вроде мы оба обошлись без ранений. Осматриваю себя на предмет травм и ранений. Ссадины, лёгкая царапина на щеке, на руке чуть кожа прорублена вместе с наручем, а так вроде больше никаких травм.

Антеро морщится, но вроде тоже цел, занят тем же, чем и я. Изучает пропущенное и дико озирается по сторонам. Надеюсь, теперь к нам не будет лишних вопросов от представителей закона, учитывая, что пострадавшая сторона от моего заступничества навеки успокоилась.