Астрономия продолжала практиковаться в Византии – восточной части Римской империи. (Она получила это название после того, как император Константин восстановил в 330 г. старый город Византию, предполагая сделать его «Новым Римом». В его честь этот город назвали «Константинополисом», хорошо нам известным под именем «Константинополь», сегодня его называют Стамбул.) Здесь, конечно же, приняли и продолжили использовать методы Птолемея, хотя наряду с ними применялись и более древние арифметические методы вавилонского типа, что продолжалось вплоть до падения Константинополя и его захвата турками в 1453 г. Новая Византия породила большое количество ученых, лучшие работы которых ассимилированы мусульманским миром и христианским Западом. Пожалуй, наиболее известный ученый на заре ее истории – это Прокл (ок. 410–485), хотя своим образованием он обязан Александрии и Афинам. Прокл был последним из влиятельных античных философов-неоплатоников и прекрасно разбирался в евклидовой геометрии и птолемеевской астрономии. Он знал, какие инструменты находились в распоряжении Птолемея (что не совсем типично с точки зрения нашего представления о неоплатонизме), и он был хорошо знаком с птолемеевской квазиаристотелевской космологией, основанной на представлении о встроенных друг в друга сферах, – теорией, построенной на строгих философских началах. Несмотря на это, Прокл критически отзывался о (как он ошибочно полагал) субъективном характере птолемеевских гипотез и выступал против, если кто-либо из астрономов отзывался о своих моделях как о чем-то, отображающем реальную действительность. Что касается астрологии, то он, без всякого преувеличения, был адептом «Тетрабиблоса», который, на деле, давал больше оснований для скептицизма.

Константинополь стал свидетелем основания крупной школы в 425 г. н. э., но в течение последующих двух столетий мы не находим там никаких более или менее серьезных исследований в области астрономии или астрологии. Только в VII в. император Ираклий выписал из Александрии одного астронома – некоего Стефания, и, по-видимому, самостоятельно составил руководство к «Подручным таблицам» Птолемея. Но, похоже, эта императорская инициатива не принесла никаких ощутимых результатов. В течение следующих двух столетий в Константинополе и кое-где за его пределами в лучшем случае предприняли несколько спорадических исследований в области астрономии, а начиная с IX в. там была развернута довольно широкая деятельность по копированию Александрийских материалов и более современных работ, накопленных в мусульманском мире, например в Багдаде и Дамаске. Венецианцы, похоже, во время четвертого крестового похода, предпринятого в 1204 г., еще до катастрофического разграбления Константинополя, уже откопировали почти все значимые астрономические тексты. Однако заслуживает удивления то, что не сохранилось почти никаких свидетельств должного понимания этих текстов. Астрология, очевидно, развивалась более успешно и находила выражение в византийской литературе, хотя и не на очень высоком техническом уровне. И все же есть фрагментарные свидетельства работы там компетентных астрономов, имена которых канули в лету, например прекрасная астролябия, датируемая 1062 г. Гравированная греческими буквами, она подписана неким Сергием «Персом». Столетием позже был составлен трактат, посвященный этому инструменту, где говорилось о его «сарацинском» происхождении. Константинополь, очевидно, играл второстепенную роль в ранней истории инструментов подобного типа, но впоследствии об этом надолго забыли.