Первыми на берег спустились два манипула солдат, которые оттеснив портовых зевак, освободили достаточно большую площадь перед пристанью для разгрузки багажа пассажиров. Перед тем, как направиться по трапу на берег, Квинт подошел к Демецию и Дирху, стоящим у борта чуть поодаль. Квинт тепло, по-дружески обнял триерарха.

— Ну, вот, Демеций, пришла пора прощаться. Благодарю тебя за это плавание. Ты лучший из всех триерархов, с которыми мне доводилось встречаться, и я обещаю тебе, если боги будут благосклонны ко мне, и мне удастся живым и невредимым вернуться в Рим, я лично буду ходатайствовать перед императором о назначении тебя навархом одной из Римских эскадр. Что касается тебя, храбрый центурион, — переходя к Дирху продолжил Квинт, — я так же буду просить Августа о назначении тебя начальником одного из легионов с выделением тебе земельного надела, куда ты сможешь вернуться по окончанию службы и завести семью, чтобы встретить старость в кругу близких в достатке и благоденствии.

— Благодарю тебя, благородный Квинт Сципилион, — ответил Дирх, — но, как я понял, тебе предстоит опасное и непредсказуемое путешествие по этой стране. Позволь мне с моими солдатами сопровождать тебя для обеспечения безопасности, а то я сойду с ума от безделия, ожидая твоего возвращения в Александрию.

— Во-первых, нет никакой необходимости дожидаться меня тут. Вы можете возвращаться в Рим, а во-вторых, мне хотелось, чтобы мое путешествие по Египту не привлекало постороннего внимания. Это даже невозможно себе представить в случае, если мы с моими спутниками будем передвигаться по Египту в сопровождении целой центурии солдат. К тому же все они живые люди, которых нужно обеспечивать в дороге всем необходимым, а мои ресурсы на этот счет весьма ограниченны. Благодарю тебя за заботу, но нам для охраны достаточно будет наших рабов. Все они храбрые воины и способны защитить нас в случае внезапного нападения, да и мы с Аврелием сами неплохо владеем и мечом, и копьем, и луком.

— В любом случае «Горгона» будет ждать твоего возвращения, благородный Квинт. — Сказал Демеций. — Я не позволю никакому другому триерарху отобрать у меня честь доставить тебя и твоих друзей обратно в Рим.

— Благодарю Вас, друзья, — растроганно ответил Квинт и направился к трапу.

Каково же было его удивление, когда среди толпы портовых зевак, сдерживаемых солдатами, он увидел улыбающееся лицо Луция.

— Что ты здесь делаешь? — Удивленно спросил Квинт, подходя к Луцию, и приказав солдатам пропустить его.

— Квинт, ты как будто не рад мне! — Со смехом ответил Луций, обнимая патриция. — Я тут подумал, что тебе и твоим спутникам понадобится транспорт, чтобы погрузить твое добро, и крыша над головой, где Вы сможете провести ночь в полной безопасности и комфорте, вот и решил, немного опередив твой корабль, прибыть заранее в Александрию и обо всем этом позаботиться. В твоем распоряжении повозка, запряженная двумя ослами, верховые лошади и павильон в Царских садах, который я снял для тебя.

— Все это, несомненно, кстати, — обнимая старого друга, ответил Квинт, но с твоей стороны крайне неосмотрительно. Как ты сможешь объяснить свое присутствие здесь? — и уже вполголоса добавил, — Куда ты дел свой катер?

— Кто я такой, чтобы у кого бы то ни было возникли вопросы относительно моей скромной персоны? Для всех здесь я твой управляющий, а твои спутники, надеюсь, не очень удивятся, увидев меня здесь, да и объяснений не потребуют. А насчет катера не беспокойся, — понижая голос, сказал Луций, — он надежно спрятан неподалеку, кстати, от того места, где сейчас проживает Валтасар, с которым, помниться, ты хотел встретиться. Как видишь, дорогой друг, я предусмотрительно избавил тебя и от бытовых хлопот, и поисков нужного тебе человека.

Между тем на берег сошли остальные пассажиры «Горгоны». Каково же было их удивление, когда они обнаружили своего патрона, беседующего с Луцием, который, по мнению большинства (за исключением Аврелия), считали, что Луций в данное время находится на вилле Квинта в Помпее. Тания, не удержавшись, прямо с трапа подбежала к Квинту и Луцию, и, прервав их беседу, задала вопрос, который не решалась задать Цилия.

— Луций, здравствуйте! Вы в Александрие? Но как Вам удалось прибыть сюда вперед нас?

— Здравствуй Тания! — Весело ответил Луций, кинув извиняющий взгляд на Квинта. — Как видишь, это я собственной персоной.

— Вижу, что это Вы, но никак не пойму, все-таки, как Вы сюда добрались так быстро.

— Ничего удивительного, юная дева, — все также шутливо ответил Луций, — просто у меня выросли крылья, и я прилетел на них, словно птица.

— Да ну Вас! — сердито надув губы, буркнула Тания. — Я серьезно спрашиваю, а Вы мне рассказываете сказки. Я уже не маленькая, чтобы верить в подобные выдумки.

— Ну, ну, не обижайся, — примирительно произнес Луций, — просто мне повезло с более быстроходным кораблем. А что касается крыльев, извини, я неудачно пошутил, хотя, возможно, это вовсе и не моя выдумка. Ты же знаешь легенду об Икаре?

— Знаю! Но это всего лишь легенда, которую придумали такие же шутники, вроде Вас.

— Поосторожнее, девочка! А вдруг я смогу однажды доказать тебе, что это вовсе не выдумка, и приглашу тебя полетать вместе со мной? Что ты тогда на это скажешь?

— Да ничего не скажу, потому что Вы все шутите! — Не на шутку обидевшись, выпалила Тания, и, отвернувшись, зашагала к Цилии и Аврелию.

— Зачем ты дразнишь девчонку? — Одернул, расхохотавшегося Луция, Квинт. — Смотри, как бы не пожалеть потом. Девочка эта не простая. Очень скоро в ней проснется ее строптивый дух, и она задаст тебе такую взбучку, какая тебе и не снилась!

— Хорошо, хорошо! — Продолжая смеяться, ответил Луций. — А до того, как это случиться, позволь мне проводить Вас в павильон, где Вас ждет теплая ванна и сытный обед.

Луций повернулся в сторону толпы, и, сделав кому-то жест, попросил Квинта отдать приказ солдатам пропустить повозку, которой правил темноволосый, смуглокожий египтянин. Солдаты расступились, пропуская повозку, запряженную двумя ослами, за которой на привязи послушно шли пять статных лошадей в богатой сбруе.

— Как видишь, все, как и обещал! — Самодовольно воскликнул Луций. — Эй, Аврелий, прикажи своим рабам грузить вещи, а то мы рискуем тем, что наш обед совсем остынет, пока мы соизволим добраться до дома!

Но и без этого призыва, по пояс обнаженные нубийцы уже сносили на берег тяжелые сундуки и аккуратно укладывали их в повозку. Как только последний из них был погружен, все пятеро темнокожих рабов вернулись на корабль, а спустя некоторое время вновь спустились на берег, но уже одетые в длинные белые балахоны, какие обычно носили жители знойной пустыни. Если внимательно приглядеться, то под балахонами отчетливо угадывались оттопыривающие одежду короткие римские мечи. Квинт подошел к лошадям, оценил каждую из них, и, выбрав невысокую вороную кобылу, взяв ее за повод, подвел к Тание.

— Как наша юная амазонка относится к верховой езде? — Спросил он у девочки, бросая многозначительный взгляд на Аврелия.

— Я, честно говоря, еще никогда в жизни не ездила верхом. — Смущенно ответила Тания.

— Что ж, все когда-нибудь бывает в первый раз. — Ответил Квинт. — Давай, пробуй!

Девочка нерешительно подошла к лошади, и вдруг, к изумлению окружающих, уверенным движением запрыгнула в седло, затем, слегка натянув повод, шлепнула лошадь пятками, и та повинуясь уверенным движениям девочки, пошла, грациозно перебирая ногами.

— Ну что, убедился? — Обращаясь к Аврелию, промолвил Квинт.

— Похоже Вы правы. — Задумчиво ответил юноша.

— Эй, о чем это Вы? — Не выдержав, спросила Цилия.

— Это ведь ты у нас специалист по трансплантации сознания, дорогая. — Полушепотом ответил Аврелий. — Скорее уместнее этот вопрос прозвучал бы от нас с патроном к тебе.

— Ничего не понимаю, — растерянно ответила девушка, — причем здесь лошадь, Тания, и какое это имеет отношение к моей специализации?

— Оставь, Аврелий! — Произнес Квинт. — Цилия здесь совершенно не причем. Я абсолютно в этом уверен. Это дело рук кое-кого повыше. А ты, Цилия, прости Аврелия за этот его бестактный выпад. Клянусь, сегодня же вечером мы обо всем тебе расскажем. А сейчас разбирайте лошадей и в путь. Давай, Луций, веди нас в свой дворец.

Двое нубийцев сели в повозку сзади возницы, двое других встали справа и слева от нее, а еще один, самый рослый, по имени Селим, встал рядом с сидевшей верхом на лошади Танией. Солдаты по приказу Квинта расступились, пропуская процессию, которая направилась от пристани в сторону Царских садов.