Благодарности

Все шесть лет работы над этой книгой я опирался на помощь множества людей и организаций из самых разных стран. Иногда это была существенная и длительная во времени помощь, в других случаях вклад отдельного человека был неформальным и сводился к одному воспоминанию или даже к использованию одного слова. Но я глубоко благодарен каждому, кто принял участие в этом проекте, который вырос в нечто гораздо большее, чем мне виделось во время первой поездки во Львов.

Особенно многим я обязан родственникам четырех главных героев этой истории. Моя мать Рут Сэндс замечательно, потрясающе отзывалась, когда раскрывались обстоятельства прошлого, причиняющие глубокую боль. Тетя Анни Бухгольц, дружившая с моим дедом на протяжении двух с лишним десятилетий, щедро делилась воспоминаниями. Другие члены семьи – мой отец Аллан Сэндс, его многолетний друг Эмиль Ландес, он же племянник моего деда, Дорон Пелег, Альдо и Жаннет Наури помогли добавить детали к смутной поначалу картине. Большой радостью были многие часы общения с сэром Элиху Лаутерпахтом, моим давним учителем и наставником. Шауль Лемкин, последний из этой семьи, кто еще помнил Рафала, был столь же щедр в разговорах со мной, как и Никлас Франк, – мог ли я думать, что обзаведусь таким другом. Также я благодарен Хорсту Вехтеру за великодушие, с каким он предоставил мне столько материалов и своего времени.

В некотором смысле можно было бы сказать, что пятым героем этой книги стал город Львов. А может быть, и не пятым, а первым. Два человека были для меня главными провожатыми по тайнам города, его архивам и его кофейням, и оба они теперь мои дорогие друзья: доктор Иван Городоский из Львовского университета, умный, скрупулезный, думающий и творящий чудеса молодой юрист – из тех юристов, кто, несомненно, приумножает славу этого города, и доктор София Дяк, директор Львовского центра истории города, которая нашла честный, тонкий и увлекательный способ раскрыть передо мной исторические богатства Львова. Среди многих других, кого я не могу даже перечислить, назову по крайней мере профессора Петро Рабиновича и профессора Оксану Головко, поддерживавших меня на всем пути; доктора Игоря Земана, который был призван в армию, обороняющуюся против России, как раз в тот момент, когда завершал свою работу о Лемкине и Лаутерпахте; Алекса Дуная, профессора Зою Баран и Людмилу Байбулу, отважного и великодушного архивариуса Жолквы: если бы не она, я бы не узнал о борке и его тайне.

Коллеги по лондонскому Университетскому колледжу и в первую очередь декан Хейзель Дженн и профессор Шерил Томас, глава исследовательского направления, неустанно поддерживали мой затянувшийся проект, и мне постоянно оказывали помощь своим умом и трудом блистательные молодые исследователи колледжа – Реми Рейхгольд, для которого не существует невозможного в поиске документа; Мариам Кизилбаш и Луи Виверос, выверявшие примечания; Дэвид Швайзер, разбиравшийся с немецкими реалиями и языком; Дария Зигмунт, которая одолела польские реалии и в том числе нашла оригинал «Моего Львова» Виттлина, а также Хеджаз Хезбулла, который наткнулся на золотую жилу в архиве Лиги Наций. За другие города и университеты отвечали Тесса Барсак (Париж), Ноа Амирав (Иерусалим), Мелисса Голке и Шон Лайонс (Джорджтаун), Эрис Сигмунд (Сиракузы) и Асим Мехта (Йель).

Я опирался на великодушную помощь со всего мира. Во Франции Люсетт Фингерцвайг поведала мне более полную и личную историю «Армии преступлений», а пастор Ришар Желен открыл передо мной архивы баптистской церкви 14-го округа. Катрин Труйе из фонда Шарля де Голля прокомментировала фотографию, сделанную в 1944 году; Даниэла Грейе впустила меня в архив Медона, а Жан-Мишель Пти и Раймон Бетремье посвятили меня в историю города Куррьера.

В Польше Марек Корнат из Института польской истории при Академии наук рассказал мне о непродолжительной учебе Лемкина в краковском Ягеллонском университете, доктор Януш Фьолка показал мне многие места в Кракове и его окрестностях, Аркадиуш Радван, Ян Фотек, Гжегож Пизонь и Александра Поляк из института имени Аллерханда связали меня с семьей Мауриция Аллерханда, который учил Лемкина и Лаутерпахта, а доктор Адам Редзик из Варшавского университета оказался главным специалистом по истории Львовского университета в интересовавшую меня эпоху. Ева Салкевич-Маннерлин помогла мне составить представление о круге польских специалистов по международному праву в период между двумя мировыми войнами, а Анна Михта и Иоанна Виневич-Вольска провели для меня экскурсию по королевскому замку Вавель. Агнешка Беньчик-Миссала вычитала некоторые разделы рукописи, а Антония Ллойд-Джонс помогала переводить с польского.

В Австрии удача привела меня к непревзойденному сыщику-генеалогу Кате-Марии Хладек. Чрезвычайно полезную информацию представила Маргарет Витек, руководящая ныне гимназией Бригиттенауэр, где в свое время учился мой дед; не отказали в помощи послы Гельмут Тихи, Эмиль Брикс и Элизабет Тихи-Фиссльбергер и смотрительница Музея «Третьего человека» Карин Хёфлер. В Венском университете исследовательскую часть вел Макс Вельде.

И в Германии тоже передо мной открывались двери архивов благодаря Дирку Роланду Хаупту (Министерство иностранных дел) и Райнеру Хюле (Нюрнбергский центр по правам человека). Судебный зал в Нюрнберге мне удалось осмотреть по рекомендации Анны Рубезаме, Микаэлы Лиссовски и посла Бернда Борхардта (из Международной нюрнбергской академии), также Хенрика Центграфа (из Мемориала Нюрнбергских процессов). Доктор Норберт Кампе лично знакомил меня с Домом Ванзейской конференции. Лакуны в моем понимании немецкого отчасти были заполнены королевским адвокатом Даниэлем Александером, профессором Йозефом Байером (университет Констанцы), Сабиной Боз, Дэвидом Корнуэллом, профессором Клаусом фон Хойзингером (Кельн), доктором Джеффри Плоу и Эдди Рейнольдсом.

Что же касается Нюрнбергского процесса, большую ценность для меня представляли рассказы очевидцев – Ива Бегбедера, леди Дандас, Бенджамина Ференца и Зигфрида Рамлера. Личные документы сэра Джеффри Лоуренса, которые его жена Марджори свела в дневник, были предоставлены мне лордом и леди Оуксли и королевским адвокатом Патриком Лоуренсом.

В Вашингтоне я воспользовался теми фактами и знаниями, что предоставляются Мемориальным музеем Холокоста, и помощью Рэя Фарра, Анатоля Стека и Лесли Свифта. В Министерстве юстиции США Эли Розенбаум и доктор Дэвид Рич, последние охотники за нацистами, отыскали важнейшие документальные свидетельства.

Биография и характер Элси Тилни стали отчетливо проступать благодаря помощи образцового архивариуса Розамунды Кодлинг из Суррейской часовни и пастора Тома Чэпмена. Многими деталями меня снабдили Сьюзен Мейстер, Крис Хилл, Элинор Бречер, автор некрологов в «Майами Геральд», Жанетт Винтерсон и Сьюзи Орбак, Сильвия Уитмен и Жермен Тилни.

Технику тестирования ДНК разъяснили мне Макс Блэнкфилд из «Фэмили три» и доктор Тури Кинг из Лейстерского университета.

Карты подготовлены Скоттом Эдмондсом, Тимом Монтеньолом, Алексом Тейтом и Викки Тэйлор из «Интернешнл мэппинг», султанами картографии. Фотографиями занимались мой добрый друг Джонатан Кляйн, владыка пикселей, и Мэттью Батсон, оба сотрудники Getty Images, а также Диана Матар, способная остановить мгновение.

Международное сообщество писателей, ученых, библиотекарей, архивариусов и музейных работников во всем проявляло профессиональную солидарность. Вот неисчерпывающий перечень имен: Элизабет Асбринк Якобсен (Стокгольм), профессор Джон Баррет (университет Сент-Джонс), Джон Купер (Лондон), профессор Дэвид Крейн (юридический колледж Сиракузского университета), профессор Джонатан Дембо (библиотека имени Джойнера при университете Восточной Каролины), Мишель Детройт (основанный Джейкобом Райдером Маркусом Еврейский архив Америки), Таня Элдер (Американское еврейское историческое общество), Кристин Эшельман (Исследовательский центр имени Томаса Додда при университете Коннектикута), профессор Донна-Ли Фриз (университет Дикина), доктор Джоанна Гомула (Кембридж), профессор Джон-Поль Химка (университет Альберты), доктор Мартин Хаузден (университет Брэдфорда), профессор Стивен Джейкобс (университет Алабамы), Валентин Джутнер (Кембридж), доктор Ярослав Кривой (университет Западного Лондона), Кристен Ла Фоллетт (Колумбийский центр устной истории), профессор Джеймс Лефлер (университет Вирджинии), Маргерит Мост (юридическая библиотека Гудсона, школа права университета Дьюка), Никлас Пенни (Национальная галерея), доктор Дэн Плеш (Лондонская школа восточных и африканских исследований, SOAS); профессор Дитер Поль (университет Клагенфурта), доктор Раду Попа (университет Нью-Йорка), Эндрю Сангер (Кембридж), Сабрина Сонди (Юридическая библиотека имени Артура Даймонда при Колумбийском университете), Зофья Сулей (библиотека Уильяма Каллена при университете Витватерсранда), Франческа Трамма (фонд Коррьера делла сера), доктор Керстин фон Линген (Гейдельбергский университет), доктор Ана Филипа Врдоляк (Технологический университет Сиднея), почетный профессор Артур Венсингер (университет Уэсли).

Старые и новые друзья и коллеги поддерживали меня и делились знаниями. Стюарт Проффит помог запустить сам ход мысли, который привел меня к этой книге. Джеймс Кэмерон и Хишам Матар всегда оказывались рядом, когда были нужны. Андриана Фабра, Сильвия Фано, Аманда Голсуорси, Дэвид Кеннеди, Шон Мерфи, Бруно Симма и Джерри Симпсон прочли черновые главы. Ювал Шейни помог разыскать давно пропавших членов моей семьи и давно забытую рукопись.

Джеймс Кроуфорд помог мне (в очередной раз!) увидеть за деревьями лес. Новыми прозрениями делились со мной Дэвид Чэрап, Финола Двайер, Дэвид Эванс, Ник Фрейзер и Аманда Поузи, когда мы трудились над фильмом «Наследие нацизма. Что натворили наши отцы?». Исполнение «Песни о добре и зле» при участии Лорана Наури, Гийома де Шасси, Ванессы Редгрейв, Эммы Паллант, Валери Безансон и Кати Риман также привело к неожиданным открытиям. Ева Хоффман помогла мне понять, как осмыслять судьбы и переживания, а Луи Бегли (чей роман «Ложь военного времени» послужил для меня одним из первых источников вдохновения), Робби Дандас, Майкл Кац (с ним меня познакомил Алекс Улам), Клара Крамер, Зигфрид Рамлер, Боб Силверс, Нэнси Стейнсон (Эккерли), Шула Троман и Инге Тротт великодушно поделились со мной опытом своей жизни. Аня Хулберт устроила встречу с Чечилией Галлерани, а Том Генри подсказал литературу об этой даме Леонардо; Лиз Джоби следила за стилем, Марко де Мартино обогатил мои представления о Курцио Малапарте, Кристин Дженнинг собрала материал о давних конференциях, Сара Берштель нашла лингвистов, Горан Розенберг открыл мне Швецию, Деннис Маркс и Сэлли Гроувс разобрали по косточкам Рихарда Штрауса, а Джонатан Склар предупредил о том, что творится с разумом на грани коллапса. В Дарлингтоне Силия Атертон и Вон Линдси обустроили для меня рабочее место.

Я бы не смог завершить рукопись, если бы Луиза Рэндс, моя коллега и добрый друг на протяжении трех с лишним десятилетий, не взяла на себя набор и тщательную научную сверку, если бы она не превратила бесконечный поток интервью в понятные слова, черным по белому, которые можно было использовать в работе.

Мой прекрасный, великодушный, утешительный литературный агент Джилл Кольридж посвятила неприлично много времени презентации этих взаимно переплетенных историй, прежде чем передать эстафетную палочку Джорджии Гаррет, под чьей эгидой я ныне счастливо пребываю. Им обеим и всем прекрасным сотрудникам агентства «Роджерс, Кольридж и Уайт» моя глубочайшая благодарность. А также я перебрасываю благодарности через Атлантический океан, в Нью-Йорк, Мелани Джексон, которая сумела сразу же выбрать того единственного издателя, который способен все правильно сделать для моей книги. И вот совпадение: у Мелани имеется личный, семейный интерес к этой книге, в которой фигурируют ее дед и отец (в том числе мне удалось получить информированный ответ на вопрос, почему ее отец назвал Лемкина в письме 1947 года «упертым гадом»).

Виктория Уилсон в «Альфред А. Кнопф» оказалась идеальным редактором: бдительная, стратегически мыслящая, наводящая трепет, заботливая, недоверчивая – она постоянно указывала мне, как важно не торопиться в работе, я бесконечно благодарен ей за то, что она научила меня ладить со временем. Позднее мне повезло поработать также с Беа Хемминг в «Вайденфельд и Николсон», и ее проницательные, глубокие мысли намного улучшили текст даже на этой завершающей стадии. Все оставшиеся в нем ошибки – моя и только моя вина.

И, наконец, самая глубокая благодарность моей семье, ближнему кругу пятерых, полностью погрузившихся в радости и печали Львова. Историк Лео объяснил мне, кто такие пиетисты; Лара, занимающаяся социальными науками, указывала, как подводит меня ложное сознание; художница Катя находила непривычный ракурс для восприятия мест и реалий.

И Наталия, что делает нашу маленькую компанию немыслимо счастливой, не упуская из виду при этом наши особенности и странности, благодаря которым мы все такие разные! Как выразить словами благодарность той, которая выдержала натиск моей одержимости? Спасибо тебе, спасибо, спасибо!

Переводчик и редактор русского издания выражают особую благодарность научному консультанту Марианне Кияновской, чьи краеведческие комментарии помогли создать более точные образы Львова и Жолквы; переводчику книги на украинский язык Павло Мигалю; Оксане Довгополовой, передавшей нам украинское издание; Наталье Мирской и Константину Вантуху, сделавшим ряд ценных замечаний по тексту, и всем, кто так или иначе способствовал выходу этой книги.