Глава 2

Учитывая… особенности имянаречения в славном доме Винтер — без сокращённого имени в обиходе никак.

Мне ещё повезло, что родители, упокой Господь их души, нарекли меня «всего лишь» Конрадом. «Всего лишь» — потому что по извечной русской традиции, иноземное имя так и норовили переиначить на знакомый лад.

А какой у нас отечественный аналог Конрада? Правильно, Кондратий. Нет, это, конечно, лучше, чем Акакий, например… Но в двадцатом веке всё равно — дичайшая старина. Впрочем, в Пакте наши имена нынче звучат не менее архаично.

Впрочем, могло быть и хуже. Насколько? Ну, мой дядя Райнхард и кузины Хильдегарда и Вильгельмина не дадут соврать.

Увы, традиции предписывали брать имена для членов кланов исключительно в честь славных предков, которые были наиболее славными где-то тысячу лет назад и именовались под стать тем временам.

Что мешало перейти на нормальные русские имена, раз уж мы две сотни лет как переселились с окраин Шварцвальда к отрогам Уральского хребта? Саксонский гонор, что же ещё… Это по меркам Эспаньолы, Альбиона или Алемании история рода у нас так себе, средненькая, а в русских княжествах Винтеры — очень даже древний клан

— Спасибо, — я начал грызть печенье.

Что современная наука выяснила о такой малопонятной штуке, как магия — это то, что, например, чародейство сильно понижает уровень глюкозы в крови. Поэтому большинство магов в той или иной степени — сладкоежки.

Крекер был сладким и вкусным — Вилли готовила их сама, как и всю еду в доме. Так что отказываться было грех. Это от стряпни Хильды сам пресветлый Ормузд велел держаться подальше, а дядя как-то в сердцах пообещал лишить её наследства и выгнать из дома, если ещё раз увидит, что она опять пытается спалить кухню. Ну или приготовить нам завтрак. Там разница в деяниях довольно трудноуловима, на самом-то деле…

— Кстати, у тебя кровь из носа течёт, — сообщила Вилли, болтая ногами и грызя печенье, которое она достала из подсумка на поясе.

Машинально провёл пальцем под носом, посмотрел на кровь…

— Конни? — встревожилась Мина. — Ты в порядке? Странно выглядишь…

Я посмотрел на сестру.

Мы маленький бедный род — ни сонма слуг, ни вассальных семей, ни богатств, ни влияния. Дядя, я и две кузины — вот и весь клан Винтер. Как же так вышло? Да ничего необычного — просто кто-то когда-то поставил не на того. Кто же знал, что младший сын князя крохотной Ангелии выбьется в императоры Саксонии? Вот и глава рода двести лет назад не знал. А когда стало поздно, то в пределах Алемании Винтерам места уже не было, даже несмотря на редкий талант Заклинателей тварей — увы, но при всём гении и при всём прагматизме императора Фердинанда, прощать бывших врагов он не умел. Вот и бежали Винтеры как можно дальше, бросив и родовые замки, и библиотеки, и большую часть богатств — как денежных, так и магических. Бежали, пока не остановились двести лет назад здесь — на Урале. Остановились, когда от огромного клана осталась всего одна линия, которая нынче насчитывает лишь четырёх человек. Ничего странного, учитывая, что Винтеры всегда умели делать хорошо только две вещи — воевать и охотиться на гейстов.

А вот с интригами и умением быть там, где хорошо, а не где правильно — как-то не сложилось.

Как при этом больше тысячи лет продержались? Дэв его знает. Но девизы вроде «кровь за кровь» на пустом месте не рождаются.

В нашем случае это не в смысле, что на удар надо отвечать ударом… Хотя и это тоже. Но главное, что любой от крови Винтеров должен стоять за своих родичей насмерть.

Возможно, именно поэтому за всю историю клана у нас почти не было внутренних дрязг и конфликтов. И даже когда нас осталось лишь четверо, жили мы всегда дружно, но даже и тут, если начистоту, то Вилли была моей любимицей. Наверное, для клана истребителей гейстов и общепризнанных чёрных магов странно такое говорить, но Вилли — самый светлый человек, что я встречал. Всегда весёлая, всегда жизнерадостная и никогда не вешающая нос. В другом клане… Чего уж греха таить — в другом нормальном клане, она росла бы принцессой и была бы настоящей принцессой.

А у нас она получила в подарок винтовку прежде, чем сходила на свой первый бал.

Её сверстницы читают дамские романы и листают журналы мод в перерывах между чаепитиями и занятиями по родовой магии, а Вилли штудирует оружейные справочники и дневники предыдущих Винтеров, где самой расхожей фразой является «…а потом я отрубил ему голову».

Возможно, в том и моя вина, потому как дядя после смерти жены, откровенно говоря, больше времени проводил на охоте, чем посвящал воспитанию дочерей. И что вместо двух добропорядочных леди выросли две пацанки — явно стоить винить меня.

Да и сейчас сестра была одета отнюдь не для светского раута, а по-походному — на охоту она собиралась наравне со всеми. Высокие ботфорты на толстой подошве, лосины, короткое платье в котором удобно ходить по лесу, а шнурованный корсет укреплён изнутри стальными чешуйками. Пояс с подсумками, в которых лежат зелья и обоймы с патронами…

Ну и печенье, естественно.

Невысокая, но хорошо сложенная — даже и не скажешь, что она на два года младше нас с Хильдой. Длинные тёмные волосы, голубые глаза — говорят, она очень похожа на свою мать, Лизелотту. Но я тётю совсем не помню — она ведь умерла при рождении Мины. Родовая горячка — такая штука, что от неё даже маги не застрахованы, особенно если у этих магов нет под рукой ни денег, ни дорогих зелий, ни кучи лекарей…

Я смотрел на сестру, с которой рос и привык как к самому себе…

— Эээй, — Вилли пощёлкала перед моим носом пальцами. — Ты чего как будто пыльным мешком из-за угла стукнутый, а? В Камделире слишком долго пробыл?

— Да… Наверное.

Помотал головой, отгоняя жутковатое наваждение.

— Что-то я сегодня сам не свой, Вилли, — признался я. — Мерещится дэв пойми что, ощущения какие-то странные…

— А Проявитель тьмы? — деловито осведомилась сестра.

— Не. Ничего не показывает. Ну, сверх обычного.

— А я-то думаю — чего это ты за теормаг засел… — Мина покрутила головой, разглядывая разбросанные на кровати книги. — Нашёл что-нибудь интересное?

— Слушай, ты же семейные хроники лучше всех знаешь. Ведь так?

— Так, — девушка с готовностью кивнула.

— Не помнишь — у нас в роду пророки были?

— Конни, но ты же знаешь теорию, — удивилась Мина. — К пророчествам есть предрасположенность, но пророками не рождаются, а становятся.

— Да, я знаю, что нужен триггер, — поморщился я. — И триггер сильный. Но вдруг у кого-то Дар проявлялся спонтанно?

— Хммм… — Вилли задумчиво обхватила подбородок. — Да вроде бы не было таких случаев… А что ты видел? Что, а? Скажи! Скажи!

Что я вижу?

Я вздрогнул.

— Ничего хорошего, Мина. Совсем ничего хорошего…

— Было бы неплохо, если б ты и правда был пророком… — мечтательно протянула Вилли. — Можно было бы клады всякие поискать, например… Или на скачки ходить…

— Если дядя услышит, как ты даже просто упоминаешь азартные игры — уши надерёт, — заметил я.

— Что ж я совсем дурная — так подставляться? — ненатурально оскорбилась сестра.

— А вдруг я тебя сдам?

— Врёшь.

— Проверим? — сказал я и начал щекотать Вилли.

Та начала пищать и брыкаться, а затем с грохотом скатилась с кровати.

— Эй, ты там в порядке?

— В полном! — Мина, хихикая, подняла вверх большой палец и поднялась с пола, отряхивая платье.

Неожиданно замерла. Обхватила пальцами подбородок. Задумалась.

— Слушай, а поговори с папой, — посоветовала сестра. — Вряд ли у тебя пророческий Дар прорезался, даже чисто теоретически… Но если есть какие странности, то лучше папы эксперта не найти.

— Что значит — «вряд ли»? — проворчал я. — Совсем не веришь в своего брата?

— В брата? В брата — верю! — уверенно кивнула. — А вот что у него могут какие-то редкие Дары ни с того ни с него проявиться — нисколечки.

— Злыдня. А Хильда где?

— Да бродит где-то… — Вилли опёрлась локтями на кровать и подпёрла руками голову. — У тебя опять кровь.

— А, холера… — я вытер тыльной стороной ладони нос.

— На, — сестра протянула мне платок. — Первый раз вижу, чтобы после транса кровь шла… Ты же в трансе был?

— Ага, — кивнул я и, не удержавшись, похвастался, — Кажется, удалось продвинуться в построении клетки.

— Ух ты! Правда? — обрадовалась Вилли. — Что-то новое попробовал? Скажи, может, я тоже попробую!

— Да не, ничего особенного… Просто как мне стало всякое мерещиться, так я сразу решил каркас проверить — вдруг…

— …клетка сдвинулась, — зябко поёжилась сестра и озабоченно посмотрела на меня. — Но у тебя же всё в порядке, да?

— В полном, — заверил я её. — Даже целый кластер получилось вырастить… Но действительно что-то засиделся — вышел, когда уже второй Вестник появился.

— А Хильда мне сказала, что вчера до трёх Вестников просидела, — безо всяких угрызений совести заложила сестру Вилли.

— Вот паразитка, — сплюнул я. — Дядя ей уши надерёт, как вернётся. А первую порцию в его отсутствие мне придётся ей выдать… Кстати, она же узнает, что это ты её сдала. Не боишься?

— Ну, лучше недовольная сестра, чем утянутая на Ту Сторону сестра, — хладнокровно произнесла Мина. — К тому же я узнала, что она боится скручервей.

— А чего их бояьтся-то? — не понял я. — У них же ни зубов, ни яда… И как ты узнала-то?

— Вычитала в одном Охотничьем дневнике, что если их живьём давить, то основа для декокта чище получается, — коварно захихикала Вилли. — А Хильда, оказывается, их живых только на картинке и видела.

— Ну да, с алхимией у неё всегда дела туго шли… А, так вот чего она… — я неожиданно запнулся, — …так орала… вчера?

— Позавчера, — Мина поднялась на ноги. — Ладно, пойду я. Пойду соберу вещи Хильды, а то её всё нет и нет… К возвращению папы она, может, успеет, а вот собраться к охоте — вряд ли.

— Как думаешь, куда она утопала?

— А дэв её знает, — пожала плечами Вилли. — Вроде в деревню собиралась… Но это не точно. Ты, кстати, тоже долго не засиживайся.

— Есть, моя леди! — шутливо козырнул я и плюхнулся на кровать. — И чтобы мы все без тебя делали?

— Как минимум — поумирали бы с голода, — рассмеялась девушка, открывая дверь и выходя в коридор.

— Что бы мы все без тебя делали… — пробормотал я, бездумно глядя в потолок.

Видение не приходило снова, но этого уже и не требовалось — как теперь такое из головы выбросить вообще? Не каждый день начинаешь видеть то, чего нет.

Особенно, если это мёртвые люди.

Особенно, если это дорогие тебе люди.

Я повернул голову и зацепился взглядом за корешок одной из книг на полке — Вильгельм фон Окхам «Универсалии магии».

Ну да, ну да, «не должно множить сущее»… Либо у меня сдвинулась клетка, либо и правда прорезается пророческий дар. Поэтому и в столь жуткой форме, и столь спонтанно: как говорится — будущее отбрасывает тень в прошлое.

Но, сожги меня Вечный огонь, ни то, ни другое меня ни капельки не радует. Пророчествование — это из разряда Старших Даров, вроде нашего Заклинания тварей. И, как и любой Старший Дар, может запросто свести с ума неподготовленного или слабого мага. У нас это называется Реденлире — говорящие с пустотой.

Если слишком долго говорить с пустотой, рано или поздно она начинает отвечать.

Конечно, у нас уже давно не случалось Реденлире — последние были, наверное, ещё когда Винтеры обитали в Фелзен Кастель…

Я вновь бездумно уставился в потолок.

Вокруг была столь привычная с самого детства комната. Письменный стол с керосиновой лампой, платяной шкаф, шкаф для оружия, книжные полки, старый комод с нацарапанным на боку монстриком и корявой подписью «жывотнае» — творчество Вилли, когда ей исполнилось семь лет. Причём, в тот раз она похоже вложила в рисунок толику магии, так что извести мне его так и не удалось. Дядя, наверное, мог бы, но на такие мелочи не разменивался…

Всё вокруг было настолько же знакомым… насколько и чужим.

Нет. Не так.

Не чужим, а скорее основательно забытым. Об этой комнате я мог читать в книге, мог запомнить её на гравюре, но жить в ней — вряд ли. Разве что когда-то очень-очень давно…

Я сажусь на кровати и…

Мгновение, и мир снова расцветает всеми красками.

Я стою около комода, постукивая по нему пальцами.

Остановился. Прекратил это делать. Посмотрел.

Под моими пальцами был рисунок Вилли. Рогатое и хвостатое чудище непонятной принадлежности, способное поставить в тупик даже признанного магистра монстрологии Брема, подписанное как «животное»…

Что, если я и правда начинаю видеть будущее? Ужасное будущее, кошмарное будущее. Где наш дом разрушен, Вилли мертва, а я убиваю Хильду.

Да, даже моих скромных познаний хватает, чтобы понять — так пророчества не делают. Нельзя просто взять и увидеть что-то так, будто ты читаешь книгу и решил узнать, что будет с персонажем через полсотни страниц. Пророчества — это долгие и сложные ритуалы, занимающие кучу времени. И ещё большее время обычно требуется на то, чтобы расшифровать увиденное.

Молодой лев одержит верх над старым

На ратном поле, в одиночном бою.

Выколотый глаз в золотой клетке.

Ну и всё в таком духе.

Где уж тут сообразить, что золотая клетка — это шитьё парадного мундира, а пробитый глаз — это простреленный амулет Уаджет, привезённый тогда ещё консулом Боливаром из Египта?..

Так что пророки не листают Книгу Судеб, а люди — не персонажи на её страницах. Не в нашем мире уж точно. Для такого надо прийти откуда-то со стороны, откуда-то извне…

Может быть, я — это и не я вовсе? А кто? Кто-то другой? А что, тоже версия — ничуть не хуже сдвинувшейся клетки или внезапно прорезавшегося редкого Дара. Раз уж можно заснуть в одном месте, а проснуться в другом, то почему нельзя заснуть одним человеком, а проснуться другим?

Ладно уж… Что-то я куда-то не туда ушёл. Мне бы с основной проблемой разобраться, то бишь с ситуацией «я вижу мёртвых людей».

Может, всё не так однозначно и явно? Может, все эти зловещие видения — всего лишь предупреждение… О чём? О том, что мне нужно беречь сестёр? Так я и без всяких галлюцинаций за них кого угодно порву…

Светлый Ормузд, ну почему всё так сложно-то? И почему именно я?! Не было печали, называется…

От невесёлых мыслей меня отвлёк неясный шум на дворе.

Прислушался, машинально усилив слух магией… Машина? Странно, дядя уезжал на лошади…