Глава 3
Из остановившегося перед распахнутыми воротами усадьбы «порше» выбрались трое — двое мужчин и молодая девушка.
А вот и Хильда, а вот и нашлась наша пропажа…
Хильдегарду, бывало, принимали за мою сестру-близнеца. Роста мы почти одинакового — она ниже меня всего на вершок. Оба светловолосые, голубоглазые и даже родились примерно в одно время — зимой, разве что Хильда на месяц раньше. Ну, и в те моменты, когда Хильда не одевалась как пацанка, то зачастую вызывала сворачивание голов у постороннего мужского населения. Красивая, фигуристая — за версту видны поколения предков, которые женились не только на способных и родовитых, но и на симпатичных магичках.
По словам дяди — мы пошли в деда Зигфрида, который был классической белокурой саксонской бестией. А вот Райнхард и Вилли больше походили на бабушку, которая была из младшей ветви булгарского рода…
Впрочем, сейчас старшая дочь графа Винтера, столбовая дворянка Хильдегарда меньше всего тянула на благородную даму. На щеке красовался свежий кровоподтёк, кожаная мотоциклетная куртка в паре мест подпалена, кожаные же брюки изрядно выпачканы в грязи. Сама — растрёпанная, но довооольная… Хотя и довольно громко возмущалась тем, что её, видите ли, лишили возможности повеселиться.
Веселье в понимании Хильды обычно было связанано со старым-добрым мордобоем, который старшая дочь графа Винтера знала, любила и успешно практиковала.
А как иначе? Хорошая наследственность, десятки поколений боевых магов в предках и обучение у лучшего охотника княжества.
Окружающие Хильду персоны излучали куда меньше жизнерадостности. Куда меньше — это примерно вообще ни хрена.
Хотя, вот дед Патрикей никогда особо дружелюбным и не выглядел. Вечно хмурый, с мрачным тяжёлым взглядом из-под кустистых бровей и до самых глаз заросший бородой. При этом ещё и громадного роста — под три аршина всяко, так что даже над долговязым дядей Райнхардом возвышался на добрую голову. Не знаю сколько ему на самом деле лет — Патрикей был стар ещё в моём детстве. Да и кто он такой вообще, откуда и на самом ли деле его так зовут, учитывая малоразговорчивость деда, было выяснить весьма непросто… Практически невозможно. То есть, дядя о нём что-то знал, а вот мы — ни хрена.
Лет до восьми я вообще думал, что Патрикей вообще немой, пока он нас с Хильдой не покрыл отборным матом при попытке воровства яблок из соседского сада.
Числился Патрикей при нашей усадьбе мастером на все руки — и плотник, и конюший, и садовник, и помощник на охоте, и дядька, и вообще… Ну, мастер и мастер, короче. Что тут ещё сказать-то?
Вторым сопровождающим Хильды был Потапыч — наш уездный городовой из княжеской стражи. Если Винтеры — это армия нашего уезда, то Потапыч — это вся его полиция.
Вообще-то он Егор свет Дмитриевич, а Потапов — это фамилия у него такая. Но к упитанному увальню с наидобрейшим лицом иного прозвища прилипнуть просто не могло.
При том я, например, знал — Потапыч в городовые пошёл после отставки из личной дружины князя, а это что-то да значит — чтобы в княжеское войско попасть, надо быть либо отменным воином, либо магом. Так что маска добродушного дружелюбного увальня — это всего лишь маска…
— Вашсиятельство! — при виде меня всплеснул руками городовой. — Ну что же это делается-то такое, а? Ведь третий раз за месяц сестрицу вашу, Ольгу Ренгольдовну, пёс его знает откуда достаём! Бедовая девка, как есть бедовая!
— Доброго дня вам, Егор Дмитриевич, — я вышел из дома и облокотился на перила крыльца. — Что стряслось-то?
— Нет, ну вы только подумайте! — горестно произнёс Потапыч. — Да где ж это видано, чтоб благородные девицы по кабакам портовым шлялись, а? Да ещё и дебош учиняли….
— Да они первые начали, чё я-то… — ухмыльнулась Хильда.
— Хм, — сказал Патрикей и отвесил сестре увесистого леща.
Та немедленно заткнулась и обиженно засопела, потирая затылок — дед и сам шуток не понимал, и чужой юмор не особо уважал. А связываться с ним себе дороже — у Патрикея была какая-то ненормальная устойчивость к магии. Достать его чистой силой под чарами усилениями — тоже неважная идея. Связываться с тем, кто может подкову согнуть голыми руками — вообще не самое разумное занятие.
— Давайте в дом пройдём, что ли, — предложил я. — Чаю вам хоть с дороги налью… Или чего покрепче?
— Рад бы, вашсиятельство, — вновь поименовал меня не принадлежащим титулом Потапыч. — Но — дела-с. Вот, привёз сестрицу вашу, а теперича вынужден откланяться.
— Стой! Куда это ты собрался-то, а? А мотоцикл мой?! — возмутилась Хильда.
— Все вопросы к Чердынской управе. Батюшка твой как придёт — ему и отдадут, а тебе — ни-ни, чтобы без дела в город не каталась.
Какая прелесть. Дядя эдак и через полгода только может заявиться в управу — по такому-то делу. Он уже и так сто раз пожалел, что год назад ей этот старенький БМВ подарил, но отнять уже не получалось — Хильда в несвойственной ей манере рыдала, каталась по полу, умоляла и вообще всячески давила на дядину жалость, лишь бы её железного коня не отнимали. Иначе на чём ей в город мотаться-то?
— Вашсиятельство, вы уж примите меры-то, — вздохнул Потапыч. — Я ж в этот раз в городе, считай, случайно оказался…
— Да что случилось-то? — тоже вздохнул я.
Увы, манера речи городового уж чем-чем, а лаконичностью никогда не отличалась — нахватался от местных, которые прежде чем к сути дела перейдут, на полчаса минимум разговоры разведут обо всём. О погоде, об урожае, о цене на лес и здоровье всех ближайших родственников, включая собаку Жучку, кошку Мурку и хряка Борьку…
— Значица, сестрица ваша в городе по местам всяким злачным слонялась, — сообщил Потапыч. — В частности — по кабакам портовым. И в одном из таковых с кем-то из речной матросни сцепилась. Да так сцепилась, что туда отряд княжеской стражи и пожарных магов вызывали.
Я сурово посмотрел на Хильду. Та с самым серьёзным видом начала рассматривать растущую около забора яблоню, что-то фальшиво насвистывая себе под нос.
Вот есть манера у всяких там домашних кошек-собак умотаться куда-нибудь на улицу и пошариться в помойной куче повонючее да вываляться в луже погрязнее. И есть такая же Хильда, которую хлебом не корми, а дай где-нибудь в тёмной подворотне сцепиться с парой бандюков. Нервы она себе так, видите ли, щекочет. И заодно протест выражает, что дядя её на большую охоту не берёт, а на слабых гейстов охотиться ей уже, как бы, скучно…
Полгода эта «война» уже идёт, считай. И дядя не уступает, и кузина тоже хороша. Нашла коса на камень, что называется.
Для обычной девушки её возраста такие вылазки, конечно, быстро бы кончились чем-нибудь плохим или даже очень плохим, но Хильда была объективно неплохим бойцом. Девятый ранг, всё чин-чином — двух-трёх здоровых мужиков она раскидает без проблем.
Так-то у Хильды есть неплохие способности к огненной магии, но она всё-таки предпочитает индивидуальные чары Земли и рукопашный бой.
— Благодарю вас, Егор Дмитриевич, — вежливо склонил голову я. — Обязательно передам дядюшке. Разберёмся.
Хильда показательно фыркнула и скрестила руки на груди.
— Что ж, доброго дня вам, Конрад Вольфрамович.
А я же говорил, что мне с именем ещё повезло? Говорил же?
Хотя, это ещё что. Вот Вильгельмина Райнхардовна — это да…
Тьфу!
Будут у меня дети — дам им нормальные имена. И на сестёр надо повлиять. Традиции-традициями, но за что же детям такое плохое зло делать-то? Ещё благо, что у нас не было привычки давать сразу по три-четыре имени, как в какой-нибудь срединной Алемании. Что-нибудь вроде Софья Августа Фредерика Анна-Мария Прусская, ну которая первая женщина-курфюрст…
Потапыч подошёл к своему старенькому служебному «порше», Патрикей помог ему завести автомобиль с помощью ручного стартера, и городовой укатил в сторону деревни.
Старик неодобрительно посмотрел на Хильду, сказал своё традиционное «хм» и ушёл в сторону конюшни.
Сестра же привалилась спиной к столбу и принялась его усиленно подпирать. Видимо, чтобы не упал, бедный.
Я сошёл с крыльца, подошёл к воротам, подпёр собой второй столб. Нашарил в кармане серебряный рубль, подбросил в воздух, поймал, прокатил по костяшкам пальцев.
— Ну, что скажешь? — поинтересовался я.
— У меня всё было под контролем, — заявила Хильда.
— Да ну?
— Ну да.
Какое-то время молчали. Я продолжал перекатывать монету.
— Сейчас ты скажешь, что я когда-нибудь доиграюсь и меня пырнут ножом в кабацкой драке… — первой нарушила молчание кузина.
Я целюсь Хильде прямо между глаз, совмещая мушку и целик «маузера»…
Монета упала в дорожную пыль.
— Не скажу, — сказал я, поднимая с земли рубль. — Но тебе что, правда интересно шататься по всяким кабакам и бить морды местным ханурикам? Ты же боевой маг!
— Честь рода Винтер, последние стражи Шварцвальда, ну да, ну да… — поморщилась Хильда. — Слушай, ну ты же мой ровесник — разве тебе не бывает тошно…
Сестра неопределённо махнула рукой.
— От всего этого? — поинтересовался я. — Нет, не бывает.
— Тебе-то проще. А если я в этом году никуда не поступлю, то через пару лет меня сосватают за какого-нибудь бедного, но храброго графского сынка из младшей ветви, — с отвращением произнесла Хильда. — Мы поженимся. Я рожу ему пару детишек. Быть может, не загнусь от родовой горячки, как мама. Буду жить, воспитывая спиногрызов, занимаясь вышивкой и чтением сопливых дамских романов…
— Райнхард не женит тебя против воли.
— Я вообще-то тоже знаю такое слово, как «надо», — Хильда вздохнула. — Но легче от этого не становится — итог всё равно будет один и тот же… Слушай, Курт, ну не получится из меня добропорядочной леди! Уже не получилось.
— В этом есть и моя вина.
— Не зазнавайся, — хмыкнула сестра. — Но… Ты понимаешь, да. Вилли тоже понимает. А вот отец — нет.
— Ты хочешь быть егерем? — спросил я. — Настоящей охотницей на гейстов? Принять Дар, возглавить род…
— Ё-моё, да не знаю я, чего хочу! — призналась Хильда. — Но когда я дерусь, то…
— Это будоражит кровь. Понимаю.
— Ты-то? Не смеши меня. Ты же просто воплощение всех наших традиций и устоев — хладнокровный и разумный, выдержанный и невозмутимый, истинный Герцог Зимы.
— Ты же знаешь, что я не стану новым главой, — спокойно сказал я.
— Брось! — бодро, но без подлинной уверенности в голосе, заявила Хильда. — Тебе ещё шестнадцать, ранг ещё подрастёт…
— Сестра, мне УЖЕ шестнадцать. Не достиг девятой ступени сейчас — потом уже будет слишком поздно. А слабаки род не возглавляют.
— О, мой бог, — кузина закатила глаза. — Ну да, его возглавляют зануды вроде отца. Или тебя, ага.
— Я поговорю с дядей, — сказал я. — Надо и правда направить твою энергию в социально полезное русло.
— Эй, Курт! Вообще-то я — его старшая дочь. И то не смогла…
— Не те слова подбирала, значит, — я пожал плечами. — Давай так. Я поговорю с Райнхардом, тебя возьмут на охоту — большую охоту. Не на фухсов или фрехтенов — на что-нибудь посерьёзнее.
— А взамен? — недоверчиво хмыкнула Хильда.
— Взамен ты оставишь эту пагубную привычку мотаться по всяким злачным местами и метелить всяких хануриков.
— Фи, что за лексикон, обер.
— Под стать тебе, юнна. А теперь — марш домой.
— Хочешь начистоту, братец? — ухмыльнулась Хильда. — Думается мне — ни хрена у тебя не получится. Так что лучше помоги придумать, как вызволить моего железного коня из управы.
— Ты это сейчас серьёзно? — приподнял бровь я. — Да тебя за такие художества по-хорошему взгреть надо.
— Папа не сможет.
— Ну, значит мне придётся.
— Ладыыы… — протянула кузина. — Беру свои слова назад. Ну, что ты типа не такой уж и слабак. Просто не хочу с тобой драться. Ну, чтобы не было как в тот раз.
Её правда. Четыре из пяти учебных поединков я ей проигрывал. Как в атакующей магии, так и в усиливающей. Какая разница какие у тебя мышцы или рефлексы, если с чарами Земли ты можешь быть быстрее и сильнее любого тренированного бойца? А Хильда в магии Земли, ну и вообще в магии — хороша.
Я это знал, она это знала, и я знал, что она это знает.
Но сейчас мне почему-то хотелось думать, что это будет тот самый счастливый пятый раз…
— Если я побеждаю, то сидишь смирно и ждёшь, когда я решу твою проблему, — сказал я, тоже скрещивая руки на груди.
— А если я? — Хильда отлипла от столба и подошла ко мне.
— А чего ты хочешь?
— Ты помогаешь вернуть мне мотоцикл и в следующий раз едешь за приключениями вместе со мной, — усмехнулась девушка. — Это звучит как-то более реалистично, чем то, что ты уговоришь Райнхарда.
— Только не вздумай когда-нибудь приглашать парней на такие свидания — немногие оценят, — хмыкнул я.
— Ну, а мне многие и не нужны. Так что, герр законопослушный боярич. По рукам?
Прогноз.
Как бы обманный крюк правой. Как бы — потому что если не увернуться, то чувствительно прилетит в челюсть. Но это отвлекающий манёвр — основной удар она нанесёт левой в печень.
Уклонение. Блок.
Она проводит подсечку. Усиливаю ноги и остаюсь стоять.
Серия прямых в лицо. Блокирую.
Хильда бьёт ногой с разворота с усилением.
Пригнуться, тоже провести подсечку. Она делает кувырок назад.
Сближаюсь. Атакую. Бью ногой по голени. Она блокирует.
Наношу удар другой ногой. Снова блок.
Она переходит в атаку. Серия прямых в голову. Блокирую.
И усиленный кросс в корпус. Его я пропускаю — слишком быстро. Дыхание сбивается.
Удар ногой с разворота. Усиленный. Поэтому даже блок плохо помогает.
Сокращает дистанцию. Крюк правой. Блокирую.
И тут снова — кросс левой. Кое-как успеваю защититься, но открываюсь…
Прямой в челюсть. Нокдаун.
Восстанавливаю равновесие, но концентрация потеряна. Размашисто бью правой.
Очень зря.
Хильда перехватывает руку и перебрасывает меня через себя.
Удар раскрытой ладонью в грудь с выбросом энергии. Я практически парализован.
Хильда усаживается на меня верхом и целится в горло сжатыми пальцами.
Она улыбается. Она победила.
Прогноз… Негативный.
— По рукам, — говорю я.
И немедленно — как бы обманный крюк правой. Как бы — потому что если не увернуться, то чувствительно прилетит в челюсть. Но это отвлекающий манёвр — основной удар Хильда наносит левой в печень.
Уклоняюсь от первого удара, блокирую второй.
Хильда проводит подсечку — усиливаю ноги и остаюсь стоять.
Серия прямых в лицо. Закрываюсь руками и блокирую их.
Сестра бьёт ногой с разворота с усилением.
Пригибаюсь и тоже делаю подсечку — Хильда делает кувырок назад.
Сближаюсь и сам перехожу в атаку. Бью ногой по голени — она блокирует. Наношу удар другой ногой — снова блок.
Хильда контратакует. Блокирую серию прямых в голову…
И тут же резко отклоняю корпус — усиленный кросс левой достаёт меня, но лишь вскользь.
Хильда бьёт ногой с разворота. С усилением — против такого и блок не поможет, снесёт вместе с блоком. Поэтому молниеносно пригибаюсь, уворачиваясь от удара и перекатываюсь по земле.
Поднимаюсь на одно колено — Хильда с воплем подскакивает ко мне и бьёт ногой. Блокирую усиленной магией левой рукой, а правой бью её под колено. Поворачиваюсь сам на колене и наношу горизонтальный удар другой ногой.
Сестра отскакивает, а я тем временем быстро вскакиваю с земли.
Хильда снова сокращает дистанцию. Блокирую крюк правой… И почти сразу же — кросс левой. У сестры рабочая рука вообще-то левая, с левой удар у неё куда сильнее.
В последний момент успеваю довернуть корпус, и удар снова проходит вскользь.
Перехватываю левую руку девушки своей правой и немедленно усиливаю её. Хильда пытается вырвать руку, усиление не срабатывает, силы примерно равны, но на этот раз чистые мускулы играют роль последней капли. Капли на мою чашу весов.
Из-за всего этого Хильда чуть замешкалась, поэтому я успеваю прочесть её намерения.
Готовится ударить правой — бью в предплечье, сбивая движение. И сразу же — удар под ключицу.
Вывернуть пойманную руку, сделать захват жёстче. И удар ногой в живот — без всяких сантиментов. Хильда вскидывает ногу, сгибая её в колене и ставит блок.
Поворот, сближается и пытается в борьбе высвободить руку.
Усиливаю всё тело сразу, ставлю Хильде подножку, отрываю её от земли и бросаю через бедро. Наваливаюсь следом, прижимая ей горло рукой. Сестра пытается ударить головой, но я успеваю загодя наклониться, и мы просто сталкиваемся лбами.
Всё, зажимаю ей горло предплечьем, а обе руки Хильды надёжно прижаты к корпусу. И ногами особо не поработает. Остаётся только атакующая магия, но это уже будет не по правилам…
— Кажется, всё, — я улыбнулся, — Победа за мной.
— Отличный бой, — оскалилась Хильда, переводя дыхание. — Сколько мы с тобой не дуэлировали? Неделю? Две? Когда ты научился таким приёмчикам?
— Сегодня приснились. Так победа за мной?
— Да, победа за тобой.
Важное уточнение. Иначе в ход могут быть пущены так называемые «военные хитрости», когда стоит мне только выпустить сестру из захвата, то немедленно прилетит подсечка и болевой приём.
Я отпустил Хильду и поднялся на ноги. А затем протянул ей руку, помогая подняться. Сестра фыркнула, но от помощи отказываться не стала.
И тут же раздались аплодисменты и свист.
— Уррра! — стоящая на крыльце Вилли аж подпрыгивала от возбуждения. — Это было прям… ух! Братик Конни заслужил приз!
— Печеньку? — рассмеялась Хильда.
— Сестрица тоже заслужила утешительный приз, — Мина поставила на перила корзинку с выпечкой.
— Отлично! Я как раз проголодалась с дороги. Эти два болвана даже не додумались меня покормить, пока везли из города…
А я тем временем стоял и прислушивался к распадающимся во мне усиливающим чарам.
Странно…
Да, знаю, слово «странно» — это главное слово дня, но всё равно — когда это я навострился так технично выполнять усиливающие чары?..
