Спускаясь на юг по рю де ла Сите, покинув Префектуру, я заметил привлекательную цветную женщину, которая шла в мою сторону по широкой площади перед Нотр-Дамом. Не такая темная, как Бижу, но и не такая светлокожая, как моя дочь Епифания. В шикарном красном плаще из шерсти, с волосами в разноцветном шарфе, как в тюрбане. Я отстал на десяток шагов и проследил за ней через арку короткого Малого моста.

За мостом африканская королева перешла на левую сторону площади. Я оставался у нее на хвосте, пока она не нырнула в тесный лабиринт узких улочек с шиш-кебабом, кус-кусом и сплошными арабскими лицами. Может, я и потерял добычу, зато нашел охотничьи угодья. Марокканцы. Алжирцы. Смуглокожие отбросы колониальной Франции. Надо только дождаться, когда мимо пройдет нужная женщина. Я был как лис в курятнике.

Надо было взвесить варианты. Незнакомка – значит, соблазнение на усиленных оборотах. Я не представлял, сколько времени уйдет на свежевание. Но черная проститутка мне вполне подходила. Можно отслюнявить лишние деньги, чтобы вместо дешевого отеля направиться сразу ко мне. Удобно, если еще найдешь. Шлюхи редко работают в обеденное время, а некоторые ходят при заточках и бритвах. Поиски отбившейся от стаи черной пташки казались рискованными. Шансы не в мою пользу. Лучшим вариантом все еще оставалось привлечь к соучастию Бижу. Идеальная подставная дамочка из клубных танцовщиц. Посиделки с начальницей после работы. Ночь в городе. Может, тройничок? Такой план снял гору с плеч. Теперь оставалось позаботиться о последних деталях, чтобы привести его в действие.

Когда я вернулся ближе к шести в «Калифорнию», я чуть не рассмеялся. Коп, сидевший в засаде в вестибюле, не бросался в глаза так же, как бабуин, отплясывающий канкан на бродвейской сцене. Ленуару действительно не терпелось меня упечь. Наверняка Префектуре влетает в копеечку держать круглые сутки легавого в моем отеле. Я пятнадцать минут наслаждался горячим душем, переоделся в двубортный голубой костюм в тонкую полоску и красный галстук от «Сулки». Хотелось выглядеть на высшем уровне. Когда я прогулялся вниз с сумкой на плече, в вестибюле ошивался уже другой коп.

Когда в четверть восьмого я вошел в квартиру над «Бароном Самеди», мадам Жоликёр уже приоделась и была готова к выходу. На ней было обтягивающее платье-футляр в серебряных блестках, как в первую ночь нашей встречи. Выглядела она чрезвычайно аппетитно. Мы заговорили на французском.

– Ты очень красивая, – сказал я, поцеловав ее над ключицей. Над декольте выглядывала татуировка.

– Ты тоже. – Бижу говорила медленнее. Как с ребенком. Или собакой. – Зачем ты таскаешь этот гадкий мешок? Ты такой очаровательный в костюме.

– Там то, что мне нужно. Для… непредвиденных обстоятельств.

– Как пистолет, который ты носишь на ремне?

О пушке она раньше не говорила. Одна из негласных тем.

– Пистолет – для самозащиты.

– Тебе нужно защищаться?

– Не от тебя. – Я достал из кармана жемчуг в подарочной упаковке. – Маленький подарок по случаю.

Бижу улыбнулась, разрывая бумагу. Открыла овальную коробочку. Улыбка озарила ее глаза.

– Очень красиво. Мне нравится. – Бижу начала надевать жемчуг.

– Дай я помогу. – Я прижался к ней и застегнул ожерелье. Поцеловал в ушко.

– Ты в опасности? – Она обернулась и коснулась моей щеки.

– Расскажу за ужином.

Мы поели в любимом заведении Бижу, где подавали улитки. Ее ждал обычный королевский прием. Обычная королевская ночь. На вечер она взяла для нас машину с водителем. Надела черное норковое пальто. Метрдотель предоставил лучший столик в заведении. Бутылочка винтажного «Крюга». Пиршество с жирными устрицами и эскарго, истекающими маслом с зеленью. Все это время я плел свою паутину. Пудрил Бижу мозги насчет того, почему хожу при оружии. Безумная байка про наемных убийц, спрятанное нацистское золото и смертоносного черного мага.

– Сифр? – Бижу взяла меня за руку.

– Да. Мой заклятый враг. – Я заглянул ей глубоко в глаза. – Крепка ли твоя вера?

– Она родилась в сердце. Закалена огнем.

– Ты приносишь жертву в Белтайн?

– У меня есть птицы.

Я сказал, что на сей раз дело помасштабнее птиц.

– На Белтайне празднуют перерождение. Новое начало. Ты наверняка о чем-то мечтаешь.

– Рассказывать – дурная примета.

– Может, и так. Вот я? Я снова хочу петь. Хочу тебя в своей жизни. Покончить с Эль Сифром раз и навсегда. Есть много всего, ради чего я готов принести жертву.

– Как и у меня. – Бижу подняла мою руку. Поцеловала пальцы. – Почему этот волшебник желает тебе зла?

– Рассказывать – дурная примета. Слишком опасно. Мне нужна твоя помощь. Принеси жертву вместе со мной. Я нашел в древнем гримуаре идеальную церемонию для Белтайна. Ее проводят мужчина и женщина. Сделаем это вместе. Укрепим нашу любовь кровью. Обретем силу в единстве. Нам обоим нужно перерождение. Молиться за наши мечты.

Бижу сжала мои руки.

– Молитва – это песнь души. Я чувствую твою силу, Джонни. Когда мы вместе, никакой волшебник нас не остановит.

– Ты согласна?

– Конечно.

Обжигающий поцелуй стал сургучом на нашем договоре.

– Вот в чем штука, – сказал я. – Все не так просто. Жертвой должна быть женщина…

– Я без проблем…

– Черная.

Бижу дрогнула. В глазах полыхнул гнев, но он угас вмиг, как молния. Эта женщина была настоящим профессионалом. Никогда не выдавала эмоции. Ни перед клиентами. Ни перед любовником.

– Почему не ребенок? – Ни намека на злость в глазах. – Приюты переполнены нежеланными ублюдками.

Она провела пальцами по сияющей нити жемчужин. Я уклонялся от ее пронзительного взгляда. Думать надо было быстро, иначе все пойдет к черту.

– Если б все было так просто, Бижу, – сказал я по-английски. Сомневался, что мой французский потянет такую многоходовую ложь. – Какой-нибудь найденыш из приюта сгодился бы для черной мессы. А эта церемония Белтайна намного сложнее. Не просто праздник верующих.

– Значит… Жертва – черная женщина? – сказала она по-французски.

– Это символ. Королева Ночи. Для зари нового дня. – Я потянулся к ее руке. – Церемония уходит корнями во времена Соломона и царицы Савской. Это честь. Я думал найти шлюху, но…

– Слишком рискованно.

– Да.

– Лучше обратиться ко мне.

– Другого выбора нет. Из дамочек у тебя на зарплате должна быть хотя бы парочка, от которых ты не прочь избавиться.

Бижу достала из клатча мундштук. Я закрепил для нее «Лаки» и щелкнул зажигалкой. Она выпустила дым.

– Эти девушки принадлежат мне. Я покупаю их у семей на Гаити. Когда попадается негодная, я отправляю ее в бордель в Бухаресте. В Румынии черное мясо приносит большие деньги.

– Сколько?

– Сто тысяч франков.

– А если я дам вдвое больше?

– Я не понимаю.

– Плачу двести тысяч за твою девушку.

– Ты лишился ума.

– Или, наоборот, набрался ума. Этой жертвой мы почитаем Владыку Сатану. Зачем осквернять наше подношение? Дух Тьмы заслуживает самого лучшего дара. И он вознаградит нашу щедрость.

Бижу улыбнулась.

– Похоже на деловую сделку. Мы не банкиры.

– Что ты как христианка? Иисус прогнал торговцев из храма. Как думаешь, кто их туда отправил? Банкиры – избранники Сатаны. Дельцы. Манипуляторы. Ведомые жадностью. Эффект жертвоприношения только усиливается тем, что заодно получаешь личную прибыль.

– Ты поистине рекламщик дьявола, Джонни. – Бижу придвинулась на банкетке и поцеловала меня в щеку. – Отчасти поэтому я тебя так люблю. Одна из моих девочек – твоя. – Еще один поцелуй. В этот раз в губы. – За твою цену.

– Деловая женщина душой и телом, – сказал я. – И вот это в тебе люблю я. Ты уже сделала выбор?

– Дай подумать. У меня есть несколько кандидаток.

– Лучше с большими сиськами.

Бижу подняла бровь.

– Это угодно Сатане?

– Не скажу за нашего Владыку. Но мне это весьма угодно.