Большую часть дня я провел в номере в отеле «Калифорния» с переводом встречи Собора Тридцати от Топо и карманным словариком. Нужно было точно знать, что члены Собора говорили о Люцифере.

Я узнал, что Восьмой пропустил предыдущий слет, потому что ему удаляли зуб мудрости. У Двадцать Пятого имелось оправдание позаковыристее. Что-то насчет внеочередного заседания кабинета министров, где требовался его голос. Конкретное правительство не упоминалось. Судя по тому, что я понял, на ниточке висела судьба президента в какой-то неизвестной банановой республике.

Справившись с приблизительным английским переводом, я понял, в чем Янош Сабор ошибался насчет Сатаны. Тот не был бессмертным. На заре времен первого Владыку Преисподней короновал какой-то языческий жреческий культ, поклонявшийся силе тьмы. Иисус ходил по Земле три коротких десятка лет, после чего его наконец распяли, похоронили, и он вознесся на небеса через три дня. Или так уж говорят. Почти две тысячи лет верные ждали Второго пришествия небесного Христоса, пока среди нас правит дьявол. Люцифер – на Земле. Это его царство. Он не спускается в абстрактный ад. Весь ад, какой нужно, предоставляет само человечество.

Если Христос был Божьим сыном, избранным самим Господом, чтобы принести послание мира и любви, то Люцифер должен быть сыном человеческим, избранным людьми, чтобы надеть Корону Ада. Сколько людей помазывали на царствие за столько веков? Когда силы, стоящие за троном, считают дьявола недостойным его порочного дела, коронуют следующего. Главной претензией Собора к Циферу было его мышление: они заявляли, что оно навсегда застряло в Ренессансе. Макиавеллевское от и до, что бы эта хрень ни значила. Больше пяти сотен лет – со времен правления Медичи, – парадом командовал Эль Сифр. Многоходовые альянсы и предательства. Завоевания. Зарубежные колонии. Искусство подставы. На протяжении двух эпичных мировых войн. Зло торжествовало. На поверхности все выглядело неплохо.

Собор вызверился, потому что большинство решило, что стратегии доктора Цифера неумолимо привели к недавнему феноменальному подъему евангелического христианства и фундаменталистского ислама в странах Латинской Америки, Ближнего Востока и Африки. Против Сатаны сплотились миллионы новых обращенных. Матушка Церковь теряла территорию. Собор Тридцати жаждал новых Крестовых походов. Священных войн. Желал постучать по столу доктриной о непогрешимости Папы, утвержденной Первым Ватиканским собором в 1870 году и примененной только раз почти за столетие – девять лет назад, Папой-дьяволопоклонником Пием XII. Пятнадцатый предлагал возобновить коррупцию в грандиозном масштабе продажи индульгенций. Говорил, что новое – это хорошо забытое старое. Простые и деловые сделки. Хватит мудреных интриг в стиле XV века. Собор искал современного, дальновидного суверена. Того, кто защитит верных. Достучится до масс. До всех этих блудливых верующих на черных мессах в звериных масках.

Я даже рассмеялся. Собор Тридцати точил зуб на Цифера не из-за ошибок с его стороны. Они желали низложить его потому, что его грандиозные замыслы больше не укладывались в их представление о будущем. Доктор Цифер слишком увлекся мелкими сошками вроде меня вместо того, чтобы обращать внимание на то, что творится у него за спиной. Так все выглядело с моей стороны. Кто разберет настоящие тайные мотивы злодейской клики? Мне, в общем-то, было насрать, почему Собор хотел низложить Цифера. Все, что меня волновало, – он снова станет обычным смертным вроде меня. Я сделаю все в своих силах, чтобы так и было.

Я собрал перевод Топо и сложил страницы в сумку. Разворошив кровать, я выскользнул в тени.

Отправился в местное бистро на ужин из omelette aux fines herbes и pommes frites, заполировал тамошним домашним кот-дю-роном. Самым лучшим в этом месте был таксофон. Пора проверить кардинала Латура. Надо давить и не отпускать. Я нашел личный номер кардинала и позвонил. Гудки шли и шли, никто не отвечал.

Вечер только начинался. Прогуливаясь по боковым улочкам Елисейских полей, я понял, что мне нужно на самом деле: выпить. Я вспомнил два мелких отеля, глядевших друг на друга на рю Лорд Байрон впереди. Может, в одном из них найдется бар. В конце улицы на другой стороне я заметил маленькое заведение на первом этаже углового здания. «Ше Сюзи Солидор». Я перешел дорогу, чтобы присмотреться. Это оказался маленький ночной клуб из тех, которые французы называют chansonier, – уютное местечко, как у Бриктоп, с музыкой местных талантов.

Питейная принадлежала Сюзи Солидор. Ее глянцевая фотография встречала под стеклом в рамке для меню. Мужеподобная дамочка лет пятидесяти с прической паж соломенного цвета. Музыка начиналась в 21:00. Кухня открывалась в 19:00. Дверь была открыта, так что я зашел. Подождал, пока глаза привыкнут. Темное, как в сумерки, местечко было обставлено в стиле 1930-х. За столиками сидело несколько хорошо одетых парочек. Противоположный угол занимал молчащий рояль-миньон. Прямо по курсу, на углу изогнутой барной стойки, лизалась лесбийская парочка, пока на другом конце пожилой джентльмен оживленно беседовал с барменом.

Я встал между ними и попросил fine à l’eau. В таких местах стакан бурбона стоил как бутылка шампанского. Откинувшись и облокотившись на стойку, я медленно осмотрелся. Стены были тесно завешаны картинами, все на одну тему: Сюзи Солидор. Иногда – обнаженная. Кое-где в вечерних платьях. Солидно. Музейное качество. На всех картинах Сюзи казалась лет на двадцать пять моложе, чем на фотографии под стеклом снаружи. Это место было ее храмом.

Я выпил второй разведенный бренди и ушел. Переходя рю Лорд Байрон, подумывал о своем так называемом возвращении. Пыль в глаза, как и моя папка с газетными вырезками. Но эта история как-никак служила хорошим прикрытием. «Ше Сюзи Солидор» располагался всего в паре кварталов от «Калифорнии». Стоит заглянуть разок на неделе и спеть на пару с Солидор. Сомневаюсь, что она согласится разделить со мной микрофон в субботний вечер.

На станции «Георг V» я влез в телефонную будку и снова попробовал набрать кардинала. Еле разобрал хриплый голос. Его преосвященство был рад моему звонку. За этот час он связался с Таинственным Гостем.

– Я передал ваше предложение, – сказал Латур. – Он выразил интерес. Я узнаю о его решении в понедельник, до le midi. Как вы это говорите? Полудня?

– Почему не завтра? – надавил я.

– Разве воскресенье – не день отдохновения для верующих, мистер Фаворит?

– Позвоню в полдень в понедельник.

– Звоните в одиннадцать.

Спорить я не стал.