Я таращился на пламя в камине своего синего коттеджа и не видел ничего, кроме пустоты. Выпивка не утешала. Была на вкус мертвая. Бездушная. Пустоглазый Йорик – череп, который я забрал из катакомб, – склабился с другого конца стола, его костяное темечко озарялось пламенем. Впервые в жизни не хотелось ничего. Потух огонь, горевший внутри с детства. Теперь мне было насрать.

Цифер был не мошенником. Я принял его за фальшивку, потому что Эрни Кавалеро приучил никогда не верить в бредни. Как апостолу Фоме Неверующему, которому надо было коснуться ран Христа, чтобы поверить, что он восстал из мертвых, мне требовались факты. С тем, что я видел, не поспоришь. Ранения в теле Эль Сифра излечились у меня на глазах. Невозможно, но я видел это воочию. Цифер – воплощение Люцифера. Я убил его, а он еще жив. Доктор Цифер, фокусник из блошиного цирка, бессмертен. И я ни хрена не мог с этим поделать.

Всю дорогу он опережал меня на шаг. Я думал, что охочусь за ним, тогда как все время добычей был я. Чего я не знал, так это почему. Скорее всего, из-за садистского удовольствия. Раскрыть, что Гарри Ангел – это Джонни Фаворит, поп-звезда и дьяволопоклонник, – штрих дьявольского гения. Отличная шутка – послать мою несчастную тушку жариться на электрическом стуле за преступления, которые я не совершал. Я так и слышал, как Цифер над этим хохочет. Я помнил, как Крузмарк рассказывал, что Джонни Фаворит пытался уйти от сделки с дьяволом, став кем-то другим. Теперь Цифер наказывает меня за попытку его обхитрить? И мой побег из Нью-Йорка – тоже часть его плана? Зачем убивать Сабора? Знал ли он, где я живу? Со всеми этим гаданиями я только глубже увязал в неизвестном. Может, стоит просто все бросить, смотаться из Парижа, сбежать на какой-нибудь далекий островок посреди пустоты. Почистив и перезарядив пушку, я вытянулся на продавленном велюровом диване, укутавшись в драное одеяло, и уснул почти немедленно, погрузившись в смятение.

В 6:00 проснулся с мучительной головной болью. Меня оставили все мысли о побеге. Куда деваться? От дьявола не спрячешься. Что бы Луи Цифер для меня еще ни заготовил, в свое время я все узнаю. И в любом случае ничего не смогу сделать. С тем же успехом можно жить дальше своей жизнью в Париже. У меня было навалом денег. Почему бы не наслаждаться оставшимся временем? Раньше я врал напропалую, когда говорил, что собираюсь вернуться на эстраду. Может, это не такая уж дурацкая идея. Если в конце концов я все равно попаду в ад, то прожить остаток жизни среди славы, угодничества и роскоши – отличный вариант.

Немного позже семи я направился в café-tabac по соседству. За стойкой был только один посетитель, опохмелялся бренди. Альфонс кратко буркнул, принял заказ на кофе и продолжил беседу с незнакомцем, пока заваривал мне эспрессо. Я не торопил события, попивая бодрящий напиток и ожидая, когда мы останемся наедине. Рейнар сказал, у меня был один звонок, в пятницу днем. Инспектор Эдмон Ленуар из «préfecture de police». Говорил Рейнар с явно озабоченным тоном, придвигая листок с телефонным номером инспектора через стойку.

Я сказал, что волноваться не о чем. Не проблема. На прошлой неделе прилетел нью-йоркский коп, чтобы найти человека, который мог охотиться за мной. Я о нем никогда не слышал, сказал я. Ленуар, должно быть, просто уточняет детали. Я все улажу, сказал я Альфонсу. Позвоню откуда-нибудь еще, чтобы не вовлекать. Уходя, оставил на стойке 1000-франковую банкноту – вдвое больше платы по нашему уговору. Все хорошо. Мы снова стали bons amis.

Я знал, что делать. Les flics не могли узнать адрес моего маленького убежища. Вернувшись в голубой коттедж, я сложил пафосные шмотки в саквояж вместе с грязной одеждой из Рима и подшивкой «Геральд Трибьюн». Мне нужен был новый адрес, и tout de suite, – о чем я и думал, пока ждал на Сен-Жермен такси. Было 8:35. Первым на ум пришел «Ритц». Его я отмел. Слишком дорого и наверняка все занято. Менее пафосный отель у здания «Геральд Трибьюн» – с баром, где собирались репортеры, – показался мне отличным выбором.

– Отель «Калифорния», – сказал я водителю. – Рю де Берри.

Через пятнадцать минут я прошел под стеклянным куполом над дверями «Калифорнии». Справа внутри находилась лакированная деревянная стойка, простая и функциональная. Это местечко оказалось вдвое дешевле «Вандома».

Я хотел, чтобы все выглядело так, будто я приехал сюда вчера, прямиком из аэропорта. Пытался умаслить клерка зарегистрировать меня задним числом. У этого парня было максимум носа и минимум подбородка. Вылитый Энди Гамп из комиксов. Он сказал, что это незаконно. Я ответил, что никакой закон не спасет меня от жены, если она узнает, что меня здесь не было вчера ночью. Это Энди Гампу пришлось по душе. И все равно взятка обошлась мне в пять тысяч франков.

Номер на третьем этаже был тихий и приятный, выходил на центральный дворик. После душа и café complet, доставленного в номер, я сел за столом у окна и сделал пару звонков. Первый – в «Эспадон», ресторан морепродуктов в «Ритце». Поговорил с Мишелем, старшим официантом, и забронировал столик на двоих в 12:30.

Второй звонок был Альфонсу. Я сказал, что все улажено. Если кто спросит, пусть он скажет, что передал мне сообщение инспектора Ленуара во время этого разговора, а не раньше утром. Рейнар схватывал на лету. «D’accord, Johnny», – сказал он, и мы попрощались. Наконец я позвонил в префектуру полиции и попросил к телефону Эдмона Ленуара. Назвался и сказал, что перезваниваю по просьбе инспектора. Несколько секунд спустя на линии раздался голос Ленуара. Он говорил по-английски, спрашивал, не мог бы я зайти к нему в кабинет в 11:30. У меня уже назначена важная встреча за обедом, ответил я. Буду свободен «après quatorze heures».

Тогда устроят ли меня два часа дня, желал знать инспектор. Я сказал, что это подходит, и он назвал адрес Префектуры полиции на острове Сите. Мы обменялись теплыми au revoirs и рассоединились. Первое дело сделано. Если копы проследят мои звонки или проверят отельный коммутатор, они решат, что я сперва назначил встречу за обедом, потом спросил о сообщениях и тут же перезвонил Ленуару. Не подкопаешься.

Может, за этим стоит Цифер. Может, и нет. Так или иначе, надо было оставаться на шаг впереди. Одна-единственная ошибка будет стоить мне свободы. Того, что я ценил больше всей своей никчемной жизни. Еще полчаса я вырывал деловые статьи из выпусков «Триб» и покрывал поля заметками и расчетами, как эксцентричный инвестор. Оставил на столе ворох бумажек всем на обозрение.

Одевшись в серый костюм с синей рубашкой и темно-синим галстуком, чтобы выглядеть, как консервативный бизнесмен в нестандартном образе, я взял квадратик туалетной бумаги и нарвал на клочки, каждый не больше трехцентной марки. Смочил клочки языком и налепил на бока ящиков бюро и стола, рядом с пазами. Когда я аккуратно задвинул ящики, они остались на месте. Еще один трюк Эрни Кавалеро.

Перед уходом послонялся в задней части отеля на первом этаже. Нашел выход, ведущий в какой-то маленький частный парк. Идеальное место, чтобы рвать когти, если так ляжет фишка.

Прикинув, что в участке меня обшмонают, я не стал рисковать и сложил 38-й в кобуре и остальные орудия ремесла из наплечной сумки в депозитную ячейку «Гарантийного траста Моргана».

В «Ритце» на другой стороне площади меня с радостью встретил Мишель. Но без лишней радости. Слишком хорош для этого. Его лицо осветила только приятная улыбка, когда он сказал: «Bonne après-midi, Monsieur Favorite. Très agreabéle de vous revoir».

Я сказал, что тоже рад снова его видеть, вложив пятисотфранковую банкноту в ладонь, когда он проводил меня до столика. Он сказал, что у него очень хорошие новости. Мсье Натас забронировал столик на ужин «vingt-et-un heures dimanche soir». Эта информация обошлась мне еще в пятьсот франков. Я сообщил Мишелю, что уже повидался с Натасом и не приду в девять часов вечера в воскресенье.

Подкрепившись комплексным обедом – espadon grillé aux asperges, то есть заглавным блюдом, жареной рыбой-меч со спаржей, – и половиной бутылки «совиньона», я направился к возвышающейся арке входа в Префектуру полиции – строение такое грандиозное, будто французские копы живут как короли. Спросив дорогу у какого-то принаряженного держиморды, я быстро узнал, что это не вход. Вход для посетителей – за углом, на рю де Лютес. Охранник за стойкой досмотрел мою сумку. Неудивительно, учитывая позицию Де Голля по отношению к Алжиру и бунту Фронта национального освобождения. Ожидаемого шмона не случилось. Вот тебе и меры безопасности лягушатников.

Когда я наконец нашел открытую дверь кабинета инспектора Ленуара, я уже опаздывал на пятнадцать минут. Это оказался сумрачный человек, худой и лысый, погруженный в бумаги. Он поднял голову на стук, и от его косоглазия у меня побежали мурашки. Не поймешь, какой глаз на тебя смотрит. Он с каменным лицом выслушал мое неуклюжее извинение на ломаном французском. Последовало молчание. Я решил, что он придумывает издевку в стиле легавых – я уже привык это ожидать от нью-йоркских правоохранителей. Но он сказал на внятном и четком английском: «Паспорт, пожалуйста». Я выкопал документ из сумки. Ленуар пролистал страницы, делая пометки в блокноте.

– Садитесь. – Не поднимая глаз, он кивнул на деревянный стул перед столом. Я подчинился.

– Спасибо, – сказал я, когда инспектор вернул паспорт.

– Вы недавно вернулись из поездки в Рим?

Да уж, вежливая болтовня – это не про него.

– Да.

– Очень короткой.

– Да.

– И цель поездки?

– Бизнес.

Я ожидал, что он поинтересуется о сути бизнеса, и готовился надуть ему в уши. Вместо этого он сменил тему.

– Ваш текущий адрес в Париже?

– Отель «Калифорния», рю де Берри, 16. – Еще я с улыбкой добавил «Восьмой округ», чтобы показать, что не лыком шит.

– Ранее вы проживали в «Вандоме» – отель куда выше уровнем.

– Да я бы не сказал.

– Явно более дорогой. Есть причина для изменений? Финансовые трудности?

– Слушайте, инспектор, я могу себе позволить и «Ритц», и «Морис» на «Георге Пятом». Любое место в городе. Я выбираю проживание строго по деловым причинам. В зависимости от впечатления, которое хочу произвести.

– От впечатления?

– Тактика. Место, где я живу, связано с тем, с кем я встречаюсь. Иногда снимаю номер на помойке.

И снова – без лишней болтовни. Ленуар пролистал стопку бумаги на столе. Остановился, постучал указательным пальцем по странице.

– Вы съехали из «Вандома» 31 марта… – Инспектор сверился с блокнотом, – …и въехали в Италию 9 апреля. В этот срок вы находились в Париже?

– Да.

– По адресу?

Я заерзал на стуле, изображая дискомфорт.

– Слушайте, инспектор, – сказал я доверительно, – это деликатный вопрос. Я был с женщиной. Жил у нее.

– Имя женщины?

– Вы же, как француз, понимаете необходимость в конфиденциальности. – Ленуар позволил себе легкую улыбку. – Ее муж время от времени бывает моим бизнес-партнером. Разглашение этой информации ударит и по моей чековой книжке, и по моему сердцу.

Инспектор кивнул, сверяясь с документами.

– Ладно. На данный момент можете сохранить свой маленький секрет. В субботу 5 апреля вы встречались в «Гран Вефур» с лейтенантом Дэниэлом Стерном из нью-йоркской полиции.

– Верно.

– Цель встречи?

– Детектив Стерн хотел знать, видел ли я человека, которого он разыскивал.

Ленуар достал из папки фотографию и придвинул мне по столу.

– Этого человека? – Это был старый снимок Ангела с заявления на лицензию.

– Да. Стерн сказал, его зовут Гарри Ангел. Какой-то частный детектив.

– И?

– Я ответил, что никогда в жизни не видел этого парня.

– Ангел пытался с вами связаться после встречи с лейтенантом Стерном?

– Нет.

– Почему Стерн думал, что у Ангела может быть к вам интерес?

Ленуар уже знал ответы на все свои вопросы. Он работал со Стерном с самого начала. По какой-то причине инспектор пытался меня подловить.

– Двадцать лет назад я был певцом. – Я врал легко, как сдавал со дна колоды. – Работал с агентом по имени Уоррен Вагнер. Он уже умер. Дело Уоррена через много лет после моего участия перешло к его сыну. Младшего я никогда не видел – только когда он был пацаном и сидел в папином офисе. Похоже, месяц назад этот самый Ангел приходил в агентство Вагнера разнюхивать обо мне. Задавал всякие вопросы. Вскоре после этого лейтенант Стерн арестовал Ангела за кучу убийств. Тот сбежал из-под стражи. Не спрашивайте, как. Стерн не уточнял. Через пару дней Уоррен Вагнер-младший был найден мертвым в Айдлуайлде. В тот же день, когда я вылетал в Париж. Стерн назвал это убийством. Повесил на Гарри Ангела. Думал, здесь как-то замешана моя связь с агентством Вагнера.

– И что вы думаете?

– Ни имею малейшего понятия. В последний раз я работал с Уорреном Вагнером в 1943 году. Пикирующий бомбардировщик фрицев в Тунисе положил конец моей карьере в шоубизе. Когда Ангел устроил резню, меня не было в стране.

– Вы путешествовали по Японии?

– Верно. Ангел убивал людей из моего прошлого. Как в каком-то детективном романе. Стерн думал, что он охотится и за мной.

– Почему?

– Не представляю. Лейтенант не объяснял.

Инспектор Ленуар достал из папки глянцевую фотографию А4. Даже не глядя, я знал, что это мой рекламный снимок в восемнадцать лет.

– Вы были красивым молодым человеком, мсье Фаворит. – Он положил снимок на стол передо мной. – Есть такой тип психопата, который охотится на знаменитостей. Возможно, они верят, что если убьют кого-нибудь знаменитого, или похитят, или изнасилуют, то приобщатся к их сути, их душе.

– Я не знаменитость, – сказал я. – Может, был лет двадцать назад, но это давно и неправда. Зачем кому-то гоняться за бывшей недозвездой?

– Мозг преступника – непостижимый лабиринт, – ответил Ленуар. – Зачем эти чудовища насилуют маленьких детей? Или пытают своих жертв часами, даже днями? Отбросы способны на любую жестокость.

Я знал, что это правда. Я убил человека и съел его сердце.

– К счастью, единственное, что хотят у меня оттяпать злобные ублюдки, с которыми я имею дело, – это мою долю прибыли.

– Такой красивый человек. – Инспектор взял снимок. – Когда вы начали красить волосы?

Я толкнул ему муру про то, будто Паук просил краситься под итальяшку. Вряд ли он купился. Но вида не показал. Ленуар был слишком хорош.

– Я полагал, вы итальянец. Что у вас за происхождение?

– Скорее всего, немец. Моя фамилия при рождении – Либлинг. Я вырос в приюте.

– Очень американская история. Из грязи в князи. – Инспектор сунул фотографию обратно в папку. – На сегодня все, мистер Фаворит. Как долго вы пробудете в «Калифорнии»?

– Это зависит от успеха моей новой сделки.

– Пожалуйста, держите меня в курсе изменений адреса. Благодарю за потраченное время.

И на этом все. Управились за двадцать минут. Я вышел из кабинета Ленуара и побрел по коридору, пытаясь вспомнить, откуда пришел. Мозг гудел от неизвестных возможностей. К чему клонил инспектор? Я видел, как он приглядывается к моему распухшему носу, но ни разу о нем не заговорил. Ни разу не сказал, как тот похож на шнобель Гарри. Даже не известил о смерти Стерна. Не упомянул и о Саборе – хотя мог и не знать, что мы с Сабором были знакомы. Шутка про мои светлые волосы была намеком. Ленуар что-то задумал. Жаль, я не мог его просто убить и забыть. Нужно было посидеть в тишине и все обдумать.