Утром, когда я помылся и побрился, мне подала кофе мулатка. Бижу спала, как ангел, в соседней комнате. Несколько часов назад она трахалась, как дьяволица, издавая боевые кличи в диком экстазе. Ни слова о денежном поясе, который я не снимал с голой талии. Как и никогда не говорила о 38-м, который я носил на бедре и ночью прятал под подушку. Думаю, ей даже нравилось тереться животом о такие богатства. Бижу знала, что я странный и плохой мальчишка. Ей это нравилось. Я подождал, пока мы трахнемся пару раз, и только тогда сообщил новости о том, что уезжаю из города на выходные.

– Возьми меня с собой, – промурлыкала она.

– Не могу, детка.

– Pourquoi?

– Дела.

– Грязные дела?

– Bien sûr.

В двадцать минут одиннадцатого я был на улице в пиджаке из верблюжьей шерсти, коричневом кардигане и саржевых брюках, которые два дня назад оставил висеть в чулане. С красным шелковым галстуком я так и чувствовал свою респектабельность. Но с походными ботинками и бушлатом поделать ничего было нельзя. Эксцентричные вкусы необычного, но обеспеченного человека. С хозяйским видом я дошел до магазина церковного портного на рю Пирамид. Задумался, насколько уже обязан Яношу. Мрачная сутана села как влитая. Как и капюшон с плащом. Я сунул руку в правый сквозной карман и нащупал ствол на правом бедре. Полно места для того, чтобы удобно выхватить. Хорошо, что кардиган скрывал пушку.

Следующая остановка – банк, чтобы забрать тирский шекель Крузмарка. В «Гарантийный траст Моргана» я прибыл незадолго до полудня. В комнатушке, наедине со своей депозитной ячейкой, я задрал свитер и рубашку, расстегнул денежный пояс. Я носил в кошельке пачку франков, так что остальные барыши с ипподрома сложил в сейф. Шекель Иуды в маленьком бархатном мешочке отправился в денежный пояс. Я застегнулся и пригладил одежду, вышел из банка меньше чем через пятнадцать минут.

Время обеда. Я прорезал площадь насквозь, направляясь прямиком в «Ритц». Мишель встретил меня как давно утраченного друга – его театральную приязнь только укрепила 500-франковая банкнота, которую я сунул, объяснив, что не бронировал столик. Мишель организовал для меня двухместный у окна. Я сдал бушлат и холщовую сумку. Проводив меня до места, Мишель выразил сожаления. С моего последнего визита он не видел мсье Натаса. На самом деле он сожалел, что не получил еще чаевых.

Я отказался от комплексного обеда в пользу заказа по меню и насладился превосходной говядиной Брийя-Саварен с отличной бутылочкой кот-дю-рона. Аристократически вытирая губы, я подозвал Мишеля и попросил телефон для местного звонка. Он спешно вернулся с аппаратом. Умудрился встать на колени и вставить четырехштырьковый штепсель в розетку в плинтусе, не теряя достоинства.

Я набрал номер café-tabac. Не ожидал, что у Альфонса будут для меня сообщения. Если бы были, это бы означало большие проблемы.

– Allô? – отозвался Альфонс.

– C’est moi, Johnny, – сказал я и спросил, есть ли для меня сообщения.

– Oui. Un seulment.

– Qui? – застыл я.

Неужели французские копы связали меня с наездом на Стерна?

– L’imprésario du cirque. Jérome Medrano.

Медрано! Шишка из цирка. У него были новости о Цифере. Я спросил, не оставил ли цирковой босс сообщение. Рейнар ударился в хриплую тираду, по сути, сообщив только то, что Медрано просил перезвонить.

Я нашел визитку Медрано и набрал его личный номер. Цирковой импресарио ответил на четвертом гудке. Я сказал, что получил его сообщение.

– Я звонил по той причине, мистер Фаворит, что вчера днем пришла телеграмма от Фра-Дьяволо.

– Да вы шутите! – выпалил я, словно карикатурный американец из комиксов.

– Всячески вас заверяю, что нет. Вы выражали интерес к этому поразительному фокуснику. Его сообщение пришло из Вены. Он возвращается в Париж на следующей неделе и просит о выступлении в Cirque Medrano.

– Когда? Вы уже поставили его в программу? – Мысли забегали. Неужели Цифер действительно угодит мне прямо в руки? – Я хочу застать его выступление.

– Фра-Дьяволо уникален. Видеть его на своей арене – это привилегия. По этой причине я не буду закрывать цирк всю следующую неделю. Он сказал, что выступит в понедельник. Я надеюсь, он задержится на неделю. Но и всего одно выступление принесет мне радость.

– Следующий понедельник?

– Весьма вероятно.

– Когда узнаете наверняка?

– С Фра-Дьяволо ни в чем нельзя быть уверенным. Если он прибудет в театр в понедельник, я включу его в программу.

– Припасите билет для меня.

– Ну разумеется, мистер Фаворит. Надеюсь, вы преуспеете и уговорите его присоединиться к вашей новой труппе. Ее выступление в цирке Медрано будет высокой честью. Билет ждет в кассе.

Я услышал щелчок на другом конце и тоже повесил трубку. Ошалело уставившись невидящими глазами в пространство, я чувствовал себя так, будто меня огрели мешком. Неужели я не зря бегал по городу? Неужели широкая сеть, которую я забросил, принесла мне дьявола? Однажды Эрни Кавалеро сказал мне, что лучшее вложение для частного сыщика – хорошая кожа для туфель. Возможно, Эрни был прав. Зачем рисковать шеей и отправляться в Рим?

Обычно самый простой путь – верная дорога к провалу. Не было никакой гарантии, что Цифер появится в цирке Медрано. В большинстве случаев Фра-Дьяволо не выполнял свои обещания. Цифер может появиться в Ватикане. Прийти на Собор Тридцати. Возможно, он там председатель. Что было бы логично. По меньшей мере, шансы есть. Заранее не узнаешь. Понятно одно: даже если Цифер окажется фальшивкой, я получу внутряк по приближенным Сатаны. Уж это я должен Сабору за то, как он помог сориентироваться.

Я заплатил по счету и поймал перед «Ритцем» такси. Меня высадили у безымянного отеля на рю Жи-ле-Кёр. Я постучал в дверь Берроуза, зная, что он будет на месте. Билл ни за что не отказался бы от денег.

– Открыто. – Буркнул его грубый голос, и я вошел.

Берроуз, сгорбившись, сидел на краю продавленной кровати в своем сером костюме. Он вперился взглядом прямо в меня – холодные мертвые глаза увеличились в очках.

– Ты очень опасный человек, Джонни, – сказал он своим фирменным монотонным голосом.

– Не знаю, о чем ты.

– Наезд.

Я пожал плечами.

– Не понимаю. Что-то случилось?

– Зачем спрашивать? – сказал Берроуз. – Ты там был.

– Неправда, Билл, – ответил я без выражения. – Ездил в Клиши, заключал деловую сделку. Ты был только подсадной уткой.

Я достал из сумки конверт из отеля «Вандом» и бросил на кровать. Берроуз глянул на него почти без интереса и даже руки не протянул.

– Твои вещи у двери, – сказал он.

Я оглянулся через плечо, заметил саквояж в углу.

– Увидимся, – ответил я, подхватывая его по дороге на выход и бросив последний взгляд на Билла Берроуза – молчаливого кадавра в темной сырой гробнице.