Я смотрел на размазанное пятно неоновой рекламы за окном, пока такси не остановилось на бульваре Рошфора перед многофасадным строением с крышей в виде шатра. Вдоль одного бока неоклассического портика с четырьмя коринфскими полуколоннами шли высокие вертикальные буквы: «MEDRANO». Свет не горел. Сегодня выступлений нет, сказал Натас. Раскрашенные полотна и огромная уличная афиша рекламировали ФЕРНАНА РЕЙНО, звезду. Какой-то комик, что ли.

– Вот уже сто лет на одном и том же месте, – все хвастался Натас. – Всегда вдохновлял великих художников. Дега, Ренуар, Серо, Леже, Лотрек, вон Донген, Пикассо – все писали le Cirque Medrano.

Натас провел меня по рю де Мартир к служебному входу рядом с открытым пространством, где, как я понял, держали лошадей и прочих цирковых животных. Дюжий дежурный приветствовал Натаса, как давно утраченного брата, сгреб косматого художника в охапку. Они подначивали друг друга на таком высокоскоростном лягушачьем, что я отстал на пару кругов. Натас лыбился с идиотским энтузиазмом. Швейцар-лайнбекер отступил в тени, показав жестом, чтобы мы подождали.

– Я работаю здесь от случая к случаю, – сказал Натас. – Ну, знаешь. За кулисами. Униформист.

Вдоль стен коридора висели плакаты и фотографии с прославленными цирковыми исполнителями. Я шел, глядя на портреты клоунов, акробатов и наездников. Парочку даже узнал. Бастер Китон с каменным лицом в центре арены. Подмигивает и улыбается Морис Шевалье, касаясь шляпы. Прихорашивается в перьях Жозефина Бейкер. В конце ряда пестрели красочные репродукции – яркие цветы в черно-белой галерее. Я уставился на акробатку, зависшую на зубах под стальными балками циркового купола.

– Мисс Лала, – сказал из-за спины Натас. – Дега. Рядом – Пикассо: «Les Saltimbanques». Розовый период. – Художник постучал по стеклу на очередной репродукции. – Вот великий шедевр «Медрано». Жорж Сера. Не успел закончить до смерти. В тридцать один год. Оригинал висит в Жё-де-пом.

По коридору к нам пришел мужчина с длинным лицом, тонкими усиками и залысинами. Виктор Натас назвал его «мсье Медрано». На нем был консервативный серый костюм, а не аляповатый и клетчатый, как я ожидал от циркового импресарио.

– Bon soir, mon vieux! – Медрано по-дружески опустил руку на плечо тощего художника.

Натаса так переполнила гордость, что он запнулся в своих жалких попытках нас представить.

– Жером Медрано, – произнес элегантный импресарио, протягивая руку.

– Фаворит. – Я ответил твердым рукопожатием. – Джонни Фаворит.

– Это имя мне знакомо. Вы, часом, не шоумен?

– Был. Давным-давно, еще до войны. Я был крунером, выступал со свинг-бэндом.

– Bien sûr. Паук Симпсон, – цирковой босс улыбнулся. – Вы были очень хороши. Многообещающи. Что с вами случилось?

– Жизнь. Получил тяжелое ранение. Очнулся в больнице в Штатах, и прекрасный сон кончился.

– Quel dommage! Надеюсь, вы пришли просить не о работе?

– Еще чего. – Я расстегнул сумку. – Хотел спросить, знаете ли вы что-нибудь про этого типчика. – Я показал фотографию Цифера.

– А… – Глаза Медрано загорелись. – Fra Diavolo. Il est le mieux.

– Он здесь выступал?

– Не так часто, как хотелось бы. Истинный мастер иллюзии.

– Вы вроде назвали его Дьяволо.

– Certainment. Фра-Дьяволо. Сценическое имя.

– А настоящее? Натас? Или Луи Цифер?

Лицо Медрано разрезала тонкая улыбка.

– К чему вам его имя, мистер Фаворит?

– Я… Я тут подумывал о возвращении. Собрать большое варьете. Певцы, танцоры, артисты всех мастей. Однажды видел, как выступал он… Фра-Дьяволо. И решил его позвать.

Улыбка расширилась до беззвучного хохота.

– Не могу обещать успеха в этом устремлении. Последний раз Дьяволо работал здесь больше двух лет назад. Его настоящее имя – Николя Дюма.

– Где его можно найти?

– Мне это неизвестно. Мой единственный адрес для связи с Дюма – его банк. – Медрано открыл портсигар и предложил нам с Натасом закурить.

Мы оба отказались, тогда он выстучал одну сигарету и запалил, выдохнул дым через нос.

Что-то тут было не так.

– Как же вы его ангажируете, если не знаете, где искать? – Я постарался не пустить в голос намек на угрозу.

– Вы должны понять. Фра-Дьяволо уникален, один на миллионы. Я готов прождать еще хоть десять лет, прежде чем заполучить его вновь. И это все, что мне остается – ждать. Однажды он явится как гром среди ясного неба. Попросит выступление. Только один вечер. Может, придет уведомление за два дня. Максимум – три. Я всегда говорю «да». Даже открываю цирк на лишний день-другой. Какой у меня выбор? Ни одному другому выступлению не сравниться.

Я изобразил замешательство, хотя сам подавлял восторг. Цифер попался. Медрано его знает. Цифер выступал в этом семейном цирке. Оставалось только выждать.

– Вы уже больше двух лет не слышали об этом фокуснике – Дюма, Дьяволо, Цифере, как он там себя зовет, – и все-таки верите, что он может позвонить хоть завтра и попросить возможность выступить?

– Certainment. Я не переживаю из-за звонка. Я знаю, что он позвонит. Он выступает в «Медрано» еще со времен моего отца.

– Что?

– Впервые Фра-Дьяволо появился здесь в 1896 году. Знаю, это кажется невозможным. Подозреваю, что это другой человек. Возможно, сын. Продолжает семейную традицию, как Фратинелли. Мне все равно. Выступление Фра-Диаволо всегда превосходит ожидания.

Я переварил то, что он наговорил.

– Сделаете одолжение? – попросил я со всей напускной искренностью, которую смог изобразить. – Если услышите новости от Фра-Дьяволо. Когда бы там ни было. Буду очень признателен, если вы дадите мне знать.

– Разумеется, мсье Фаворит. Как бы мне этого ни хотелось, у цирка «Медрано» нет эксклюзивного контракта с этим великолепным фокусником.

Я выдавил вежливый смешок.

– Знаю, шансов на успех мало. Но разве не в этом вся тайная суть шоу-бизнеса? Я остановился в отеле «Вандом». По самой меньшей мере хотел бы увидеть его выступление еще раз.

Медрано затушил сигарету в пожарном ведре с песком.

– Если о нем услышу я, вы услышите от меня. В любом случае буду рад видеть вас в гостях. – Он достал из маленького кожаного кошелька визитку. – Звоните по этому номеру, если смените жилье. Это моя личная линия.

– Премного благодарен. – Я сунул визитку Медрано в бумажник. – Сам знаю, что ищу ветра в поле.

Цирковой импресарио улыбнулся.

– Но как иначе найти ветер, если его не искать?

Я отдал Медрано фотографию доктора Цифера.

– Подарок. Добавите к своему криминальному архиву?

– Криминальный архив? Je ne comprends pas.

– В смысле, повесьте с остальными. Может, это вернет его скорее – как талисман на удачу.

– Bien sûr.

Перед уходом я спросил импресарио, не подскажет ли он парижские ночные клубы, где выступают фокусники. Медрано назвал три. Один из них – «Сфинкс» на улице Пигаль – был в списке Уоррена Вагнера.

– Merci bien, – сказал я вслед его уходящей тени.

Как только Медрано проглотила темнота, я вернулся по коридору, разглядывая по пути портреты выступавших в этом цирке и гадая, не мог ли затесаться среди них и Цифер.

– Значит, фокусник, которого ты разыскиваешь, не Натас, – сказал бородатый художник, ошиваясь рядом.

– В этот раз – нет, – ответил я, изучая длинный «криминальный архив» циркового люда. Ни единой фотографии доктора Цифера или Фра-Дьяволо.

Ночной воздух снаружи показался свежим и холодным. Виктор Натас отвел меня в выбранный ресторан – «О Мервей де Мер», пафосное заведение с морепродуктами. Он заказал буйабес – фирменное блюдо – и омара, который один удвоил цену. Художник улыбался во весь рот. Я попросил дюжину устриц Claires spéciales на створке ракушки и бутылку пуйи-фюме, чтобы распить вместе с молодым художником.

Натас заработал свой недешевый ужин. Он привел меня в цирк Медрано, где Цифер уже выступал и мог в любой момент объявиться опять. Знание, что это могло случиться хоть завтра, вселяло надежду. В списке из телефонной книги осталось еще восемь адресов Натасов. Моя добыча может быть любым из них. Все начинало складываться. Эти представления в блошиных цирках – не единоразовая акция Цифера. Он это обожал. Может, прямо сейчас трюкачил в какой-нибудь дыре в Каире или Бангкоке. Ведь он и в Гарлеме выступал как Эль Сифр? Я бился об заклад, что «Медрано» – не единственное парижское заведение, где он показывал фокусы-покусы. Я начну с ночных заведений из списка Медрано, где бывает его братия. Обойти все много времени не займет. Сыщика ноги кормят.

Натас зазывал меня к себе в студию. Я сунул ему 500 франков на такси и сказал, что на сегодня с меня хватит приключений. Я знал, что он пойдет домой пешком и потратит деньги на бухло. И на здоровье. Удовольствие всегда превыше удобства.