Мы ушли от Сюзи незадолго до двух ночи. Водитель уже дрых за рулем, когда мы сели на заднее сиденье. Бижу со смехом отмахнулась от его заспанных извинений.

– Главное, не спите на дороге, – вот и все, что она ему сказала.

Бижу расплатилась с водителем заранее.

– Сделай одолжение, – сказал я, протягивая ему чаевые в тысячу франков. – Езжай на вершину холма и поворачивай направо, на Лорда Байрона, без поворотника. Через пятьдесят метров быстро остановись и высади нас. Потом езжай еще двадцать минут. Куда хочешь.

Водитель так и не поделился своими мыслями об этом, но выполнил указания точь-в-точь. Высадил нас там, где рю Лорд Байрон поворачивала налево. Я поторопил Бижу по тротуару.

– Это и есть твой сюрприз? – спросила она, когда мы спрятались в темном подъезде.

– Первый из многих, – прошептал я, выглядывая на улицу.

Как только пропали задние огни нашей прокатной машины, с рю Бальзак свернул автомобиль с выключенными фарами. Я нырнул обратно в тень. Автомобиль пронесся мимо.

– А вот и наш хвост.

Мы дошли до отеля «Калифорния» пешком. Забирая ключ, я заказал наверх бутылку шампанского. Коп, сидевший в засаде в салоне перед столовой во внутреннем дворике, был незаметным, как неоновая вывеска. В номере Бижу накинула норковое пальто на полосатый диван у стены и осмотрелась. Проверила ванную и заглянула в шкаф, смерив глазами мой небольшой гардероб.

– Что ты ищешь? – спросил я по-французски.

– Что-нибудь о Джонни Фаворите. Моем таинственном мужчине.

– Что-нибудь нашла?

– Rien, – сказала она. Ничего.

Бижу подошла к столику у окна. Взяла конверт, пролистала газетные вырезки внутри.

– А это что?

– Мой бизнес.

– Ты же говорил, что ты игрок.

– Недвижимость. Акции. Самые большие игры на земле.

– Johnny, le flambeur, – рассмеялась она и добавила на английском: – Авантюрист. Любитель риска.

Стук в дверь. «Моет» в ведерке со льдом. Официант поставил поднос на прикроватный столик. Я расписался за него, вздрогнув, когда Бижу хлопнула пробкой у меня за спиной. Официант ушел, и она подала мне бокал, в котором кипели галактики поднимающихся пузырьков.

– Вот, – сказала она. – Пощекочи свой большой нос. – Бижу снова перешла на французский.

– Без пузырьков на вкус как моча.

Она улыбнулась.

– Шампанское – хорошее белое вино. Газация придает ему магию. Смех ангелов.

– И над кем они смеются?

– Над нами, конечно же. Над глупыми смертными. – Бижу одарила меня очередной таинственной улыбкой, ускользая по комнате, как темный лебедь. Королева Ночи. – Над тобой. Променял «Вандом» на это место. Глупец.

– Я уехал из «Вандома», когда начал спать с тобой. Этот номер – чтобы сбивать копов со следа. Чтобы они не начали шляться в «Барон Самеди».

Бижу прижала меня к себе.

– Tu es mon vrai chevalier, – прошептала она, целуя в ухо. Ты мой рыцарь.

– Доспехи малость заржавели. – Таких слов я не знал, так что говорил по-английски.

Ответила она на французском, чтобы я не расслаблялся.

– Когда сердце из золота, – сказала она, – больше ничего не имеет значения.

«Мое сердце – из камня», – подумал я. Пустое надгробие на могиле неизвестного покойника. Незачем больше тянуть.

– У меня есть и другой сюрприз, – сказал я.

– Ты сорвешь с меня одежду и займешься со мной любовью в большой мягкой постели?

– Да. Но не здесь.

Бижу рассмеялась.

– Тогда где? В ванной?

– У меня есть еще одно место. Мой настоящий дом. Тайный дом.

– Что за глупости?

– Сегодня я поделюсь с тобой всеми своими секретами. Никто не знает об этом месте. Даже полиция. Пойдем. Бери пальто. – Я помог Бижу одеться, прихватил свой «Акваскутум» и бутылку игристого. – Глянем одним глазком.

– Ты говоришь какой-то вздор, Джонни.

– Маленькое приключение. – Я придержал для нее дверь. – Уйдем в тени. Сбежим через задний ход. Обдурим копов.

Бижу сдержала недостойный леди смешок. Ей это нравилось. Развлечение в ее стиле.

Мы взялись за руки и пробежали по коридору мимо лифта. Я повел Бижу к пожарной лестнице в задней части здания. Щедро отхлебнул из бутылки шампанского. Передал бутылку своей полуночной королеве. Она хлестала, как подросток на школьном свидании. Мы спустились по лестнице в коридор за темным внутренним двором и улизнули в маленький сквер, который я обнаружил раньше. Над нами высились темные деревья. Мы свернули направо, во тьму, и вышли на маленькую улочку. Меньше чем через пять минут мы уже были на Елисейских полях, где я и помахал такси.

На заднем сиденье мы передавали друг другу шампанское.

– Ты многое обо мне знаешь, – сказал я. – А все, что я знаю о тебе, – как в молодости ты приехала в Париж со своим папиком. Расскажи еще.

– Bien. – Белки больших глаз Бижу сверкали в тенях, как опалы. – Я недолго пробыла с mon papa gâteau. Были другие мужчины. Париж – город любви. Я нашла работу: танцевала в клубе «Конго» на Монмартре, напротив «Мулен Руж» на площади Пигаль. Его уже нет, но в век джаза это было tres chic. Меньше чем через год я оказалась в кордебалете «Ревю Негр» в Театре Елисейских Полей. Нашей звездой была Жозефина Бейкер.

– А ты стала звездой?

«Такой как я», – пронеслось у меня в мыслях, пока я попивал «Моет».

– Non. Мне не доставало магии божественной Бейкер. Я открыла маленький клуб, «Ти-Бон Анже» в Сен-Жермен-де-Пре.

– Что с ним случилось?

– Третий Рейх не приветствовал молодых чернокожих женщин. Как и евреев. И педиков. Цыган. Когда пала Польша, я приготовилась к отъезду. У меня были друзья во Французской Западной Африке. Я закрыла бар на следующий день после того, как немецкие танки въехали в Арденны. Новости о Дюнкерке я слышала по радио на борту корабля, уходившего в Сенегал.

Я провела полгода в Дакаре, потом отправилась на юг, в Дагомею. Среди народа фон я обрела истинный дух voudon. Четыре года спустя – la Libération. Я была хунси канзо в société самого могущественного хунгана на территории. Я переродилась. Вернувшись в Париж осенью 45-го, я создала собственный хунфо и стала мамбо. «Le Baron Samedi» открылся через три года. Мое восхваление веры для невежественной публики, не знающей о красоте voudon.

– А как же твоя истинная вера? Разве твой повелитель – не Владыка Сатана?

– Ну конечно. Voudon служит публичным выражением моих личных верований.

– Ты бы отдала жизнь за Сатану?

– Когда призовет Повелитель, я отдам Ему все, что имею.

Она не видела, как я улыбнулся в темноте.

Мой голубой коттедж прохладно светился в огнях двора, как болотный огонек.

– Incroyable, – выдохнула Бижу, когда я подвел ее к двери под звук наших шагов, гулко отдававшихся в замкнутом пространстве. – Словно в сказке.

Я нашел спрятанный железный ключ.

– В которой живут долго и счастливо?

Дверь открылась, жалуясь древними петлями.

– Если тебя не съест огр, – ответила Бижу, входя в темноту.

Я включил свет. Бижу огляделась в удивлении, как Златовласка в доме трех медведей. Сырой сквозняк сжимал первый этаж в своей ледяной хватке.

– Не снимай пальто, – посоветовал я. – Я разожгу камин.

Много времени это не заняло. Я все приготовил заранее. Чиркнул спичкой. В камине заревело пламя. Бижу уставилась в огонь, поражаясь, что оказалась в деревенском домике, по волшебному хотению перенесенному в центр Парижа. Я ушел на кухню и открыл бутылку шампанского. Принес вместе с двумя винными бокалами в гостиную. Моя лисица в норковом пальто положила золотую от колец руку на макушку Йорика и одарила меня кокетливой улыбкой.

– Вижу, ты сохранил украденный сувенир.

– Он не дает мне скучать, когда я один. – Я протянул ей бокал.

Мы прикончили бутылку у огня, пока вокруг отогревалась комната. Бижу стряхнула мех, уронила на стол. Я погладил ее оголенное плечо. Она прильнула в мои объятья для долгого пытливого поцелуя.

– Где твоя кровать? – прошептала она, когда наши губы наконец расстались.

– Электричества наверху нет, – сказал я, зажигая белую свечу и вставляя в горлышко. Повел Бижу по узкой лестнице, освещая дорогу бутылкой.

Импровизированный канделябр я поставил на прикроватный столик и привлек Бижу в тесные объятья.

– Je t’aime, – выдохнул ей в ухо.

Нашел молнию на спине серебристого платья и стянул до ее задницы. Она целовала меня так, как кусается львица. Без корсета. Без трусиков. Без подвязок или чулок. Я взял ее нежные пышные ягодицы в ладони.

Пока я копошился с застежками на бюстгальтере, Бижу оттолкнула меня и скинула платье, как змеиную шкуру. Рвала мою одежду, рассыпая пуговицы с рубашки. Я выбрался из пиджака. Она стянула мои штаны до лодыжек. Я толкнул ее на кровать, сбрасывая туфли и штаны. Мы накинулись друг на друга. Я сосал ее соски – твердые, как каштаны. Она хватала мой стояк, готовый взорваться.

Я завел ее правую руку за голову и застегнул на запястье наручники «S&W Пирлес Модел 4».

– Что ты делаешь? – выдохнула она.

– Игра. – Я поцеловал ее, лаская между ног. – Доверься мне.

И притянул ее левую руку к столбику кровати, приковал другое запястье вторыми наручниками. Лизал и целовал ее с ног до головы, а потом повязал на глаза свой шерстяной шарф.

– Джонни!

– Наша игра состоит из удовольствий. Из сюрпризов. Я зажгу свечи. Магия начнется в ту же секунду, когда спадет твоя повязка.

– Ты мой волшебник?

Я обошел углы пентакля, который нарисовал на полу еще днем, и зажег все пять черных свечей. В комнату вошел дух сатаны.

– Во мне сила лоа. Сегодня, когда я покрою тебя, – ворковал я, обводя губами ее бедро, – твое удовольствие будет несравненным.

Бижу застонала. Я связал взахлест ее лодыжку галстуком «Голдлайн».

– Джонни, нет!

– Расслабься.

Еще пара узлов взахлест привязала вторую лодыжку к изножью кровати.

– Это только игра. – Я поцеловал коралловые губы ее вагины. – Я разотру по твоему телу теплое ароматическое масло.

Выдвинул ящик в столике. Включил «Минифон».

– Тебе понравится, – сказал я и взял скальпель.