Модель происхождения языка Уильяма Текумсэ Фитча

Любой из сценариев происхождения языка концентрируется на каком-то одном аспекте. Как слепцы, ощупывающие слона, исследователи не видят всей картины. Эволюционный биолог и когнитивный психолог Уильяма. Текумсэ Фитч (W. Tecumseh Fitch) считает, что пролить свет на происхождение языка может сравнение человека с другими животными, обладающими похожими способностями, и данные палеогенетики. Он проанализировал доступные на сегодня данные из разных наук и разработал элегантную, на мой взгляд, модель эволюции языка. Она состоит из четырёх этапов, на каждом из которых люди приобретали новую, важную для языка способность.

когда

где

объём мозга

4,4–1,1 млн. лет назад

озёра Туркан и Виктория в Восточной Африке, Южная Африка

400 – 550 см³

как у шимпанзе,

(рост 120–140 см)

2,3–1,65 млн. лет назад

Эфиопия, танзания, кения и Южная Африка

550-630 см³

(рост 140 см)

2,4–1,8 млн. лет назад

озеро Туркан, озеро Малави, Южная Эфиопия

600 -700 см³

(рост 155 см)

1,8–1,0 млн. лет назад

Европа, Кавказ, Марокко и Восточная Африка

720 – 1250 см³

1,8–1,0 млн. лет назад

Юго восточная Азия, Китай, Восточная и Южная Африка

720 – 1250 см³

220 – 270 тыс. лет назад

Израиль, Чёрное море, Восточная Турция, Персия, Афганистан, Испания, Франция, Германия и Англия

1400–1900 см³

(рост 160 см, массивное, мускулистое тело(

600 – 150 тыс. лет назад

(произошёл от африканской формы эректусов)

Восточная Африка,

Южная Африка – 150 тысяч лет назад,

Северная Африка и Малая Азия -

100 тысяч лет назад

1000–1850 см³

Первый этап – пение. Австралопитеки повторяли и выучивали друг от друга новые звуки и по-разному соединяли их. Они научились контролировать свой голосовой аппарат. Во всех существующих культурах есть музыка и пение. На следующем этапе хомо эректусы добавили к песням жесты. Комбинируя их, они обменивались информацией и проводили ритуалы. В наследство от них нам достались танцы, музыка, пантомима и групповые ритуалы. Аналоги первых двух этапов мы можем найти в животном мире. А третий – чисто человеческая новинка. Язык развивали гейдельбергские люди. Их жесты и звуки получили свои значения. Они обменивались информацией только со своими родственниками, обычно это были родители и дети. И это был честный язык. Ложная информация могла навредить, а родственник погибнуть.

Последняя ступень – синтаксический язык – возник у хомо сапиенсов 200—80 тысяч лет назад. На этой ступени появился сложный синтаксис – такие предложения со вставками, как:

Слова объединяются в словосочетания, а они, в свою очередь, в предложения. Структуру таких предложений можно представить в виде дерева. Между словами «мальчик» и «погнался» стоит ещё много других слов, но при этом мы с лёгкостью понимаем, что они связаны между собой. Это и есть иерархическое дерево. При этом животные не могут связывать между собой единицы, находящиеся на некоторой дистанции друг от друга. Они интерпретируют их как «собака погналась за девочкой».

Подобные предложения возникали в речи наших предков случайно. Важную роль в их распространении сыграли дети. Они распознавали и понимали новые структуры быстрее и эффективнее. Дети росли, а способность оставалась. И они передавали информацию уже не только своим близким, но и всем остальным сородичам. Люди могут и любят обрабатывать информацию иерархически – объединяя единицы в группы и древовидные структуры. У. Т. Фитч предложил гипотезу дендрофилии (от греческого «любовь к деревьям»). Эта способность требует дополнительных умственных вычислений, которые недоступны животным. Этими вычислениями у людей занимается зона Брока, которая у людей в семь раз больше, чем у шимпанзе. У людей там находится вспомогательная память, которая сохраняет кусочки входящей информации и помогает строить «дерево» предложения. Скорее всего, в разных регионах зоны Брока сохраняется разная информация – в одном регионе слоги, в другом – слова и фразы, в третьем – значения и смыслы. У. Т. Фитч признаёт, что нужны дополнительные исследования этого вопроса.

Несмотря на огромное количество накопленных данных, многообразие мнений, теорий и сценариев, учёные ещё далеки от полного понимания того, что произошло сотни тысяч лет назад и как люди получили способность говорить. Чтобы ответить на эти вопросы, исследователи даже пытались научить животных языку. И им это в определённой степени удавалось. Сильная эмоциональная привязанность тюленя Гувера, слона Кошика и других животных к своим опекунам помогла им общаться на человеческом языке. А смогут ли люди – самые умные и развитые существа на планете – выучить язык своих младших братьев? Смогут ли освоить его на таком же уровне, как это удалось некоторым животным?

Эта книга появилась на свет благодаря поддержке и помощи многих людей. Огромную благодарность выражаю доктору биологических наук, профессору Ольге Геннадьевне Литовченко за идею написать книгу о языке и мозге, за моральную поддержку и веру в меня.

Я безгранично благодарна международной программе для журналистов European Journalism-Fellowship и фонду Генриха Бёлля за финансовую поддержку моего проекта „Язык в мозге“, который стал основой этой книги. Не думая о том, где и как заработать денег, как совместить работу и написание книги, жила я целый год в Берлине, училась в университете, собирала материал для книги.

Хочу выразить благодарность профессору Александру Гёрке (Alexander Görke) руководителю программы European Journalism-Fellowship и госпоже Мехтхильд Петратис (Mechthild Petratis) за возможность принять участие в программе, за советы и помощь в работе над проектом. Большое спасибо говорю коллегам – писателям и журналистам, которые принимали участие в программе. Общение с вами вдохновляло меня весь год. Я многому у вас научилась, друзья!

Хочу поблагодарить своего сурового, но справедливого бета-ридера Анастасию Петрову. Спасибо всем моим студентам, которые меня вдохновляли.

И конечно же, большое спасибо моей семье.

Воробей Инна Александровна – кандидат филологических наук, доцент, научный журналист – фрилансер.

В 2017–2018 гг. получила международный грант от программы European Journalism-Fellowship и фонда Генриха Бёлля на работу над журналистко-научным проектом «Язык в мозге»