13

В вестибюле стояла мертвая тишина. Выскользнув из одного лифтового отсека, Алиса незаметно прокралась к другому и с бешено бьющимся сердцем зашла в кабину. Только когда кабина, дернувшись, поехала вниз, она наконец-то вспомнила, как дышать.

Лифт, испустив тихое «бамц», мягко остановился. Алиса, приструнив свои мысли, которые вопили на все голоса, что она сошла с ума, дернула раздвижную решетку и очутилась в нише неприветливого каменного коридора. Облицованный зеленой фарфоровой плиткой пол навевал мысли о дизайнере, который вздумал было привести это место в божеский вид, но опустил руки, не успев дойти до стен и потолка. Забранные решетками отсеки по обеим сторонам коридора не оставляли сомнений, что Алиса опустилась на самое дно полицейского участка, в темницу, где царило зловещее, жуткое безмолвие.

Толстые каменные стены, вне всякого сомнения, не пропускали ни единого звука. Звуконепроницаемая темница. Алиса содрогнулась и, холодея от страха, осторожно двинулась вперед, боясь услышать шаги конвоиров или вопли истерзанных пытками арестантов.

Но вокруг было тихо, как в могиле. Ни шагов, ни криков. Только бесконечный узкий коридор и камеры с одинаковыми, перемежавшимися друг с другом железными и деревянными прутьями. Видимо, одним железом узников-вяки было не удержать: да и вправду сказать, какое железо устояло бы перед таким кудесником по металлу, как, например, Джуд.

Алиса ускорила шаг. Сердце ее готово было выскочить из груди. Она перешла со своего обычного легкого галопа в бешеный карьер, но застенки, мимо которых она пробегала, оставались пусты. Да куда же все подевались?

Внезапно на каменной стене метрах в пятнадцати от нее возникла дверь. Дверь распахнулась, и из нее с быстротой молнии выскочил человек в длинном черном пальто.

Кроули.

– Ищете кого-то?

Алиса согнулась, чтобы унять колики в боку, и уперлась руками в колени.

– Просто… просто прогуливаюсь.

Оглядев коридор, Кроули криво усмехнулся и понимающе кивнул.

– Да, местечко живописное.

– И я про то же.

Он подождал, пока она восстановит дыхание, и спросил:

– Что вас сюда привело, Алиса?

– Да хотела кое-кого вытащить из этих казематов, – беспечно откликнулась она, – а потом поняла, что единственный человек, который находится в этих казематах, это я сама. Такой вот кафкианский кошмар. – Кроули испепелил ее взглядом, и Алиса вздохнула. – Я пыталась отыскать человека из Братства. Которого арестовали за распространение листовок. Я решила, что его держат здесь. Его ведь отвели в тот лифт, – Алиса махнула рукой на нишу в конце коридора, но ниша… исчезла. – Что за чертовщина? Куда делся лифт? Где я?

– В камерах предварительного заключения.

– Но почему они все пустые?

– Они не пустые, просто вы находитесь здесь без разрешения. А любой человек, не имеющий специального допуска, видит камеры именно такими. Ему запрещен доступ к заключенным и Ищейкам-охранникам. Он оказывается в западне и обречен блуждать по бесконечному коридору. Настоящие же камеры… Они здесь, рукой подать, но вам до них не добраться.

– Ясно…

То-то ей показалось, что все слишком легко!

– А почему вы мне об этом раньше не рассказали?

Кроули закатил глаза к потолку.

– Вам повезло, что Чалмерс заметил, как вы прошмыгнули в лифт. Иначе вы бродили бы здесь до часу ночи, до смены караула. Ну что, возвращаемся?

– Нет. – Алиса скрестила на груди руки и упрямо свела брови.

– Это был риторический вопрос.

– Я не тронусь с места, пока не поговорю с тем человеком из Братства. – Кроули поджал губы и прислонился к каменной стене. Алиса беспомощно уронила руки. – Прошу вас, Кроули… Возможно, вы могли бы провести меня к нему…

– Все порталы в данном полицейском участке закрыты для путешественников. Все двери в этом здании заперты для вас на крепкий засов.

– Но… вы же как-то прошли.

– Я уже говорил вам. У меня уникальный дар проходить сквозь порталы и двери. Если и есть в Грачевнике закрытые для меня двери, то уж точно не на Боу-стрит. Иначе с чего, как вы думаете, Ищейки стали бы меня нанимать? Лучше я буду время от времени работать на них, чем против них.

– Значит, вы можете провести меня в настоящие камеры? – с нажимом уточнила Алиса.

– Зачем?

Прежде чем ответить, Алиса тщательно взвесила каждое слово.

– Я хочу встретиться с лидером Братства Марианной Нордем и думаю, что распространитель объявлений мне в этом поможет.

– Нордем? – Брови Кроули взлетели вверх.

– Проктор сказал, что полуночник Джен улетел в Сулка-топь. Обитель Смерти. Маленькая такая деталь, которую вы, Кроули, забыли упомянуть. А раз уж мне суждено отправиться прямо к черту на рога, я должна пообщаться с теми, кто поклоняется Смерти. Наверняка они расскажут мне много всего любопытного.

Алиса подняла на Кроули умоляющий взгляд.

Кроули приобнял ее за талию и решительно повел к двери, ведущей в беспросветный мрак ледяной бездны.

– Я буду стирать ваши вещи целый месяц, – упираясь, канючила Алиса. – Я… Я…

Он склонился к ее уху и горячо зашептал, обдавая жаром дыхания ее шею:

– Если уж вы собираетесь торговаться, у меня для вас есть более интересное предложение.

Алиса зарделась.

– Да как вы смеете? – вознегодовала она. – Да за кого вы меня принимаете? Я вам устрою…

– Чай, – закончил за нее Кроули. – По первому требованию. В любое время, когда я вас о нем попрошу. Вы станете моим личным чайным рабом. Устраивает?

– Ну… – замялась Алиса, – вообще-то я против рабства в любом его проявлении, но… Хорошо. Чай так чай.

Бледный лучик света прорезал кромешную тьму, и Кроули потянул ее к распахнувшемуся дверному проему, который вывел их… в необозримое фойе полицейского участка, а вовсе не в узилище.

– Вы же обещали привести меня к… – сорвалась на крик Алиса.

– А вы обещали быть кроткой, как овечка, и играть по моим правилам, – возразил он, выдергивая птичье перо из-за отворота ее пальто. – Мне кажется, оно путает ваши мысли. К этой безумице Марианне я вас и близко не подпущу. Мы отправляемся домой.

– Но…

– Чай мне подайте черный, – сказал он, расплываясь в обезоруживающей улыбке. – Без сахара. Я ведь не согласился на ваши условия, зато вы приняли мое предложение.

Он весело подмигнул ей и двинулся к решетке, что перегораживала холл. Возле нее толпилось несколько Ищеек и сотрудников из гражданских, которым не терпелось поскорее уйти с работы.

– Шевелись, Чалмерс! – прикрикнул на стража порядка лысый полицейский, томившийся в конце очереди. – Некоторым, знаешь ли, хочется попасть домой засветло.

Чалмерс лишь ухмыльнулся. Каждый выходящий шлепал ладонью по крохотной металлической пластине, инкрустированной на поверхности конторки. Если проверка проходила успешно, Чалмерс открывал решетку. Алиса улыбнулась и протянула над пластиной ладонь. Чалмерс разинул рот, когда металлическая пластина, внезапно изогнувшись, обхватила запястье Алисы и приковала ее к конторке. Алиса испуганно дернулась. Бесполезно. Пластина держала ее металлической хваткой.

«Да это же наручник!» – пронеслось у нее в голове.

– Что за…

– Святые небеса! – потрясенно произнес Чалмерс. – Вы? В первый рабочий день? Во что вы умудрились вляпаться?

ттт

Зажав коленями ладони, Алиса сидела в полной тишине, глазея на обитые деревянными панелями стены. Сколько она уже здесь пробыла, она не имела ни малейшего понятия.

Судорожно вздохнув, она крепко зажмурилась. Итак. В Грачевнике она провела меньше суток, но, видимо, успела натворить достаточно, чтобы к ней возникли вопросы у полицейских-Ищеек. Вот только в чем они ее подозревают, пока не ясно.

Щелкнул замок. Алиса вскинула голову. Дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий поджарый мужчина лет пятидесяти. Он аккуратно закрыл за собой дверь, и Алису подбросило, как на углях. Протестующий вопль уже готов был сорваться с ее уст, но она осеклась: величественная стать мужчины, его бордовый мундир и потрепанный лазоревый тренч умерили ее пыл. Нет, перед ней не обычный служака-Ищейка. Похоже, она попала в руки военного генерала, немало повидавшего в своей жизни.

У него была густые, тронутые сединой волосы, удивленно вздернутые брови и свирепые, пронзающие насквозь серые глаза с голубой поволокой.

– Мисс Уиндем, – негромко проговорил он. – Прошу, садитесь.

– Вы ошиблись, – сказала Алиса, опускаясь на стул.

– Вы – не Алиса Уиндем? – уточнил он, усаживаясь за стол напротив нее и, не торопясь, открывая лежавшую перед ним коричневую папку.

– Да. То есть нет. Я хочу сказать, что меня взяли по ошибке, я не та, кто вам нужен.

Он ничего не ответил и погрузился в изучение папки.

– Вы в Грачевнике совсем недавно? – спросил он, что-то небрежно царапая на чистом листе бумаги. Она кивнула и почувствовала, как затряслись ее ноги. Хорошо, что их скрывал стол. – И за столь короткое время сумели получить работу в сей достославной и уважаемой организации?

– Да.

– У вас, должно быть, выдающиеся рекомендации… Я бы и хотел сказать, что рад нашему знакомству, но, боюсь, это несколько преждевременно, учитывая сложившиеся обстоятельства… Меня зовут Рубен Рисдон, я комиссар полиции, руководитель данного полицейского подразделения и ваш непосредственный начальник.

Алиса, как рыба, безмолвно открывала и закрывала рот. Что она могла ему сказать? Особенно о своих рекомендациях?

– Да. Такие дела.

Комиссар полиции вздохнул, достал из внутреннего кармана небольшую жестяную коробочку, откинул крышку, взял понюшку мелко порезанного табака, покатал ее между пальцами и резко вдохнул.

– Итак, кто вы такая?

– Прошу прощения? – растерянно заморгала Алиса. Ему ведь известно ее имя. Он что, думает, она ему наврала?

– Молодая женщина, выполняющая бессмысленную работу, прозябает в Лондоне и ведет жизнь серой мыши, так что даже соседи не знают ее имени. И вдруг она благодаря Кроули объявляется в нашем городе, полном самых невероятных возможностей и безграничных свершений. Тот же Кроули находит ей дом и… устраивает на очередную бессмысленную работу. Спрашивается, зачем? – Пулеметная очередь вопросов сбила ее с толку, и Алиса не успела придумать достойный ответ. – Я навел справки, – продолжал комиссар. – Оказалось, что ваши рекомендации, мисс Уиндем, не такие уж и выдающиеся. Говоря по правде, их вообще не существует… Так почему же Проктор Синклэр помог Кроули получить для вас работу в архиве? Эти двое на дух не переносят друг друга. Между ними черная кошка пробежала. Несколько лет назад Проктор возвел на Кроули столь ужасающие обвинения, что тому не отмыться теперь до конца дней своих. – Алиса вытянулась как струна: какие еще обвинения? – Более того, Синклэр – завзятый анахорет и посторонних не жалует. Что же вынудило его согласиться на ваше присутствие в его подвале?

Боже, ну что он к пристал к ней? Это же все – затея Кроули, а не ее.

– Возможно, работы стало так много, что ему потребовалась помощница, – предположила Алиса.

– Возможно… И в самом деле возможно… – Комиссар откинулся на стуле и замолчал.

Алисе стало страсть как неуютно. Комиссар глядел на нее в упор. Его горящие серые глаза с подозрением рыскали по ее лицу, выискивая признаки замешательства или обмана. Наконец, видимо, сделав какие-то выводы, он покачал головой.

– Объясните мне, зачем вы в первый же ваш рабочий день попытались проникнуть на строго охраняемую территорию, доступ в которую вам запрещен?

Алиса недоуменно вскинула брови. Так весь этот сыр-бор разгорелся из-за темницы? Из-за того, что она прогулялась по казематам, не имея на то разрешения? Делов-то! Она облегченно вздохнула. Подумаешь, заглянула туда, куда не следовало, – невелика беда. Не кинут же они ее за решетку только за то, что она перепутала лифты.

– Я заблудилась, – солгала она. – Искала туалетную комнату и не туда свернула. Хорошо, что Кроули меня вытащил.

Рисдон пробуравил ее взглядом. И снова навалилась давящая тишина.

– Появление в неположенном месте – серьезное правонарушение, – веско сказал комиссар. – Особенно это касается самовольного проникновения на строго охраняемые объекты в попытке вступить в контакт с подозреваемыми.

Алиса резко выпрямилась. А ведь он прав. Ее шальная выходка действительно выглядела несколько подозрительно. Неужели они считают, что она разработала план, как пробраться в полицейский участок и под носом у Ищеек выпустить на волю какого-нибудь преступника?

– Погодите. Все это просто… – Она запнулась и слабо, чуть слышно спросила: – Вы собираетесь меня арестовать?

– Нет. – Комиссар смахнул жестяную коробочку со стола и спрятал в карман. – Я собираюсь отстранить вас от работы и провести дальнейшее расследование. Во время расследования жалованье вам начисляться не будет… Считайте, что вам крупно повезло. Еще один подобный проступок, и я выпишу ордер на ваш арест.

Алиса вздохнула. Она опять всех подвела. Опять дала родителям лишний повод для беспокойства. Родители… Ее грудь сдавила тоска. Кроули обещал передать им послание. Надо бы сесть и написать им что-нибудь простое и жизнеутверждающее, чтобы они успокоились и не отправились в Лондон на ее розыски.

Рисдон поднялся, отодвинув стул.

– Проктор Синклэр так и не добился признания ни одного из Чертогов, – с жалостью проговорил он. – Это озлобило его. Он стал нетерпим к людям. Но вас он почему-то выделил из толпы и принял. И мне чрезвычайно любопытно узнать почему.

Ни один мускул не дрогнул на лице Алисы. На какое-то мгновение ей захотелось признаться, что она птицелов и что Проктор и Кроули помогают ей примириться с новой для нее реальностью, но, поймав на себе хищный взгляд комиссара, отказалась от этой затеи.

– Вас бросили в неизведанный для вас новый мир, словно котенка, и вы схватились за Кроули, как утопающий хватается за соломинку, – мягко произнес Рисдон. – Позвольте дать вам совет. Иной раз соломинка может спасти идущего ко дну, но та же соломинка способна и переломить спину верблюда. Возможно, Кроули совсем не та путеводная нить, за которую вам следует держаться.