12

– К вам можно? – в дверь просунулась голова Кроули.

Алиса вздрогнула и машинально захлопнула папку, заложив на странице палец. «Нельзя, – мысленно ответила она. – Я раздумываю, какой способ эвтаназии предпочесть». Она выпрямилась и нарочито громко запихнула папку обратно в шкаф.

Проктор глянул на часы, и Кроули возвел очи горе.

– Не утруждайтесь, я как всегда пунктуален. Кстати, у меня для вас небольшой сюрприз. Надеюсь, он придется вам весьма кстати.

Кроули посторонился, пропуская вперед себя Сашу, ухмылявшуюся от уха до уха.

Проктор помрачнел.

– Гамильтон, вы в своем уме? Вы позволите ей разглядывать вашего полуночника? Вторгаться в ваше личное пространство? Вынюхивать все и вся? У нее, знаете ли, – архивист выразительно поглядел на папки, – страсть к вынюхиванию.

Саша вопросительно покосилась на Кроули, но тот, нацепив на лицо непроницаемую маску, застыл, словно статуя. Саша приуныла.

– Она не станет вторгаться в мое личное пространство, – неуверенно протянула она. – Или… Погоди-ка… Или – станешь?

– Не думаю, – успокоила ее Алиса.

– Клево.

– Пеняйте тогда на себя, – буркнул Проктор. – Ну что ж, начнем. Приступайте.

Брови Алисы круто взметнулись вверх.

– К чему приступать?

– Посмотрите на ее полуночника, – вышел из себя архивист. – Исследуйте его.

Алиса замешкалась. Ничего себе – ученье. Да если бы она могла «смотреть и исследовать», ей не требовались бы никакие наставники, разве не так?

Проктор нетерпеливо ткнул пальцем в Сашу, но Алиса только нахмурилась. Однажды она уже видела полуночника Саши, и нельзя сказать, что ей очень это понравилось.

– Я не умею видеть птиц по своему желанию. Они… они появляются когда им заблагорассудится. Я не могу ими повелевать.

– Еще как можете, – оборвал ее архивист. – Садитесь, Гамильтон. И сотрите эту идиотскую ухмылку. Не помогайте ей, иначе все наши труды пойдут прахом.

Саша посерьезнела, лицо ее сделалось каменным. Она уселась на стул за столом Проктора и скрестила на груди руки.

– Держите, – Кроули сунул в руку Алисы перо Сильвии. – Перо стало вашим катализатором. Пока вы неопытны, используйте его, чтобы…

Перед глазами Алисы затрепетали крылья. Птица!

– Я ее вижу, – прошептала она.

– Уверены? – Кроули придвинулся ближе.

В глазах его запрыгали искорки от предвкушения неведомой Алисе радости. Девушка кивнула. Серо-бурый невзрачный птах с кое-где торчавшими дыбом перьями, унизанными крошечными пятнышками, устроился на полке позади Саши рядом с толстенным книжным томом. Почувствовав, что за ним наблюдают, полуночник недовольно покосился на Алису черными бусинками глаз. Интересно, а он помнит их недавнюю встречу?

Яркая полоска света, прозрачная и почти невидимая, протянулась между Сашиным запястьем и птичьей лапкой. Теплым волнующим сиянием озарила она сумрачный подвал, и Алиса, не в силах побороть искушения, протянула руку, чтобы коснуться этой хрупкой сверкающей нити, ощутить ее в своей ладони, но Проктор сильно дернул ее за рукав.

– Вы что себе позволяете? – зашипел он, отшвыривая ее руку. – Не смейте ее трогать. Никогда. Вы бы еще располосовали ей грудь и вырвали сердце.

Алиса сникла. У нее пропало всякое желание спрашивать у Проктора, что же ей привиделось, когда на улице она потрепала по голове Сашиного полуночника. Неужели в тот раз она самым грубейшим образом нарушила какие-то неписаные правила?

– Но что это?

– Это та самая нить, которая связывает вас и вашего полуночника. Когда вы умираете, нить обрывается и полуночник обретает свободу. Обычно он забирает с собой и вашу душу. Но порою, как в случае с вашей подругой, полуночник улетает до времени, и душа остается беззащитной.

Алиса крутанула головой, пытаясь разглядеть своего полуночника. Да где же он?

– А у меня есть полуночник? – спросила она.

– Есть. Но птицелов может увидеть своего полуночника только один раз – перед самой смертью.

– У-у, – разочарованно протянула Алиса. – А не могли бы вы описать…

– В последнее время я очень плохо вижу, – сквозь зубы процедил Проктор.

Алиса неловко кивнула и смущенно закашлялась. А что, если взглянуть на полуночника Проктора? Раз они оба – птицеловы, может, ее полуночник выглядит так же, как и птах архивиста?

Глаза ее метнулись к старику. На его плече, нахохлившись, сидел тощий и облезлый полуночник и гипнотизировал горло Проктора, целясь клювом в его адамово яблоко. Полуночник походил на грифа, приметившего лакомый кусок мертвечины.

Алису передернуло. Так, спокойно… Будем надеяться, что ее полуночник выглядит намного благообразнее.

Саша нетерпеливо заерзала на стуле.

– Эй, что там мой полуночник делает, а?

– Он… – начала Алиса, разглядывая Сашиного птаха.

– Не говорите ей ничего, – замахал руками Проктор. – Никаких намеков. Как только вы откроете карты – пиши пропало. Она повлияет на своего полуночника, и по его виду вы прочтете лишь то, что она дозволит вам прочитать. Изменить поведение полуночника сложно, но вполне возможно.

Разочарованная, Саша скуксилась и недовольно откинулась на спинку стула.

– И не смотрите на меня так, Гамильтон! – рявкнул Проктор. – Вы сюда не развлекаться пришли. Когда мы закончим, мы все вам расскажем.

Саша досадливо кивнула, и Алиса, воспользовавшись минутной передышкой, посмотрела на Кроули. Но его полуночника не увидела. Он – прятался. Не просто сидел или парил за спиной у Кроули, но тщательно скрывался, таясь от ее глаз. Все, что ей удалось разглядеть, лишь кончик громадного клюва, выглядывавший из-за плеча.

– Каково ваше первое впечатление от полуночника Саши? – сгорая от нетерпения, спросил Кроули. – Он похож на свою хозяйку?

Алиса виновато потупилась, отвела взгляд от плеча Кроули и снова посмотрела на Сашу.

– Я… Не знаю…

Проктор наотмашь ударил ладонью по столу. Алиса вздрогнула, Саша чуть не скатилась со стула.

– Кто здесь учитель, Кроули? – как резаный завопил архивист. – Вы или я? Чтобы научиться понимать полуночников, требуется время. Это великое искусство. Мастерства достигают постепенно, шаг за шагом. Но если я вам больше не нужен, я могу…

– Простите великодушно, – извинился Кроули без тени извинения в голосе. – Прошу вас, продолжайте.

Проктор злобно сощурился, вскинул длинную костлявую руку и угрожающе ткнул пальцем в лицо Алисы. Алиса еле сдержалась, чтобы не отпрянуть.

– А вы, вы не заслуживаете таланта, которым вас наградили, – прохрипел он. – Если это все, на что вы способны, забудьте о спасении полуночника.

Алиса заклокотала от гнева. Да как он смеет! Он ведь ее даже не знает! Она сжала кулаки и в упор уставилась на Проктора. Позади нее что-то хрустнуло и зашуршало, но Алиса даже не шелохнулась.

– И ваша подружка умрет, – надрывался Проктор, – только потому, что вы…

В глазах Алисы помутилось, и вдруг у нее за спиной послышался резкий хлопок. Она обернулась. Безобразный до отвращения цветочный горшок, стоявший на картотечном шкафу, лопнул, и корни бегонии брызнули во все стороны. Но – как? Из разломанного горшка полилась вода, запузырилась на папках с описанием Братства.

– Фотографии! – всполошилась Алиса, схватила папки и запихала их в шкаф.

Проктор побагровел. Отступив, он беспокойно шарил взглядом то по Алисе, то по цветочному горшку. Бегония же, распластавшись на шкафу, зловеще тянула к нему длинные спиральные побеги.

Кроули, окинув Алису любопытным взглядом, одобрительно хмыкнул.

– Проктор, – подчеркнуто растягивая слова, произнес он, – я плачу вам за обучение, а не за нравоучения. Держите ваше мнение при себе и не подрезайте Алисе крылья. Я уверен, ее ждет великое будущее.

Алиса не осмелилась взглянуть на него, но всю ее захлестнула горячая волна благодарности. Проктор раззявил рот, чтобы поставить Кроули на место, но вдруг передумал, помрачнел и повернулся к Алисе.

– Хорошо, – буркнул он. – Я расскажу все, что вам следует знать о полуночниках. Надеюсь, мое учение не пропадет втуне, и я смогу оценить вас по достоинству.

Он помолчал.

– Полуночник – отражение души человека, которого он охраняет. Хотите узреть душу человека – взгляните на его полуночника. Птицеловы читают в душах, им ведомо все, что спрятано в этой душе за семью печатями. Все ее страхи и тайны, все унижения, которые ей пришлось претерпеть, все подлости и предательства, совершенные ею. Душа любого человека для нас – открытая книга.

Он отвернулся, не в силах скрыть охватившего его возбуждения, и, ломая руки, прошелся взад-вперед по комнате. Однако, когда он снова посмотрел на Алису, взгляд его был так же холоден и бесстрастен.

А ведь он страдает, озарило Алису. Потеряв способность видеть полуночников и проникать в потаенные глубины человеческой души, он потерял смысл жизни. Интересно, для чего он использовал свой дар?

– Спросите ее что-нибудь, – приказал он Алисе. – Пусть на одни вопросы она ответит правдиво, а на другие солжет. Ваша задача – уловить разницу. Не отрывайте глаз от полуночника, наблюдайте за малейшими изменениями в его поведении. Готовы?

Растерянно кивнув, Алиса уставилась на полуночника Саши. И что теперь? Ее так и подмывало спросить, кем была утонувшая девушка, которую она увидела, погладив по голове птаха Саши, но она сочла это вопрос неуместным.

– Попробуйте для начала спросить, как ее зовут, – пришел ей на выручку Кроули и получил от Проктора ожесточенный взгляд.

– Ага. Хорошо… Как тебя зовут? – спросила Алиса, сгорая от смущения.

Вопрос, похоже, развеселил Сашу: она опустила плечи, расслабилась и улыбнулась.

– Меня зовут Саша Мария-Антуанетта Гамильтон.

– Мария-Антуанетта! – потрясенно воскликнула Алиса. – Как…

– Ага, «…пусть едят пирожные», – хихикнула Саша. – Как ее самую.

Алиса перевела взгляд на Сашиного полуночника. Он ничуть не изменился. Но даже если бы он изменился, разве она бы это заметила, если и понятия не имела, как эти полуночники меняются?

– Вы в покер играете? – полюбопытствовал Проктор.

– Нет…

– Значит, пора начинать. Ищите подсказки, намеки. Игроки в покер прячут глаза за темными очками, чтобы не выдать себя невзначай, но зоркий наблюдатель все равно заметит и нервное покашливание, и дрогнувшую руку, и слишком быструю речь. Все что угодно. С полуночниками даже проще. Люди могут спрятать глаза за темными очками, но как спрячешь то, чего ты не видишь?

Алиса кивнула и повернулась к Саше.

– Тебя зовут… Саймон?

– Что, правда? – всполошилась Саша и как бы невзначай провела рукой по пышной груди.

Ее полуночник не дрогнул ни единым перышком, даже не мигнул. Не изменился ни на йоту.

– Тебя зовут Саймон? – повторила вопрос Алиса.

– Ага! – Саша тряхнула головой, схватила болтавшийся на цепочке кулон и с улыбкой показала его Алисе. – Меня зовут Саймон, и я терпеть ненавижу всякие побрякушки.

Алиса пристально всмотрелась в полуночника. Вот они, изменения. Почти неуловимые – она чуть их не проворонила. На короткое мгновение птах склонил голову и покрепче прижал крылья к телу, а затем снова стал прежним.

– Сработало, – сама себе не веря, прошептала Алиса. – Да я просто детектор лжи.

– Задайте ей еще какой-нибудь вопрос, – потребовал Проктор.

У Алисы захватило дух: «Что бы такое спросить? Может, про аэс сидхов, о которых недавно упоминала Саша? Есть ли у них собственная, кельтская Сулка-топь, или Сулка-топь для всех одна, только аэс сидхи называют ее по-своему?» Но вместо этого она спросила о том, что с недавних пор не давало ей покоя:

– Какое у тебя наследие?

Саша одеревенела.

– Никакого, – тихо, одними губами ответила она и прикрыла кулон рукой.

Полуночник пригнулся и вдруг взволнованно захлопал крыльями.

– Я полагаю… – Алиса довольно улыбнулась, радуясь, что не попалась в расставленную ловушку, и указала на метавшегося Сашиного полуночника. – Я думаю, ты снова ответила неправду, угадала?

– Ты что, хочешь обозвать меня лгуньей? – Пронзив ее негодующим взглядом, Саша навалилась на стол.

– Что? Нет! – сбитая с толку Алиса растерянно оглянулась, почувствовав возникшее в комнате напряжение. – Ты же сказала это, только чтобы я научилась отличать правду от лжи, да? Или… Ты в самом деле не обладаешь никаким наследием?

– Я его не практикую, – дерзко вздернула подбородок Саша.

– А что это… – совсем сконфузилась Алиса.

– Спросите ее о чем-нибудь другом, – мягко прервал ее Кроули.

Опять она села в лужу! Алиса понурилась, теребя пальцами лацкан пальто. Так-то она отплатила Саше за ее доброту!

Ладно, надо быть проще.

– Ты сказала, что работаешь на втором этаже, – начала Алиса. – Ты – Ищейка?

– Нет, – невесело рассмеялась Саша. – Я такой же цивил, как и ты. Гражданское лицо, которое вкалывает в редакционно-издательском отделе. Образно говоря, я и есть этот самый редакционно-издательский отдел.

– Так ты журналист?

– Не, я… – Саша замялась, а затем расплылась в улыбке такой же фальшивой, как и сумочка Джен от «Шанель». – Я просто девочка на побегушках. Еще вопросы есть?

Полуночник с каким-то противоестественным спокойствием разглядывал Алису. Ей стало не по себе.

– А вот в Лондоне, – сбивчиво заговорила она, – у полицейских, по-моему, нет своей газеты.

– И у Ищеек нет. Газет они не печатают, так, объявления всякие. О розыске преступников, о пропавших вещах, о невероятных вознаграждениях за поимку злодеев, чтобы хоть как-то расшевелить это болото. Откуда, ты думаешь, – Саша кивнула на Кроули, – он себе работенку находит?

Алиса нахмурилась.

– Он ведь ловец воров, – не унималась Саша. – Верно, Кроули? Ты ведь Ищейка-наемник, да? Проблема в том, что иногда все его старания играют преступникам только на руку. – Саша плутовато покосилась на закипавшего Кроули и ухмыльнулась: – Да ладно, это ведь ни для кого не секрет, правда?

– Уймись, – выдохнул тот.

Раздавшийся из угла лающий кашель прервал их перепалку. Все обернулись и увидели Проктора, который вытирал рукавом рот. Как же быстро Алиса позабыла о его существовании: этот тщедушный желчный старикашка казался ей здесь совсем неуместным. Ему бы таиться, как татю в ночи, а не разгуливать тут средь бела дня.

– Я и не подозревал, Кроули, что вы готовы бросать деньги на ветер, лишь бы я ничего не делал, – проворчал он и прошаркал на середину подвала, странновато поглядывая на Алису.

– Что дальше? – ринулась она к нему.

Проктор вздрогнул, пошатнулся, зацепился ботинком за ножку стола и врезался спиной в стоявший позади шкаф.

– Вы не очень ушиблись? – взволнованно спросила она, пока архивист потирал ушибленное плечо.

– Не очень. – Проктор вытянул вперед руку, загораживаясь от нее. – А вы… Вы… Не приближайтесь ко мне.

– Х-хорошо… – Алиса нагнулась, чтобы собрать осколки упавшей фарфоровой вазы.

– Может, вам лучше заниматься в более тихом месте? – Кроули обеспокоенно заглянул в лицо Проктора. – Вы могли бы приходить по вечерам в Корэм-хаус и устраиваться там со всеми удобствами, пока…

– Нет! – дрожащим голосом вскричал архивист. – И знаете что? Забудьте! Забудьте обо всем! Не нужны мне ваши чертовы деньги, Кроули. Я не хочу никого учить. Я никогда этого не хотел!

Сдернув со стула тренч, он, с трудом ковыляя, пересек комнату, старательно избегая встречи с Алисой, и, грохнув дверью, выбрался в коридор. Наступила гробовая тишина.

– М-да, – протянул Кроули, – а вы умеете ладить с людьми. – Алиса – только чтобы скрыть замешательство – раздраженно фыркнула и посмотрела вслед Проктору. – Ему сложно, – вздохнул Кроули. – Вы напоминаете ему о том, чего он лишился.

– Сколько времени? – перебила его Алиса.

– Что? – опешил он.

Алиса не ответила. В ее мозгу внезапно зародились мысли. Точнее, одна мысль. Ей в голову пришел готовый план действий. Ее озарило. Она поняла, что ей надо делать.

– Наверняка он все еще там, – пробормотала она.

– Кто? Проктор?

Оставив его вопрос без внимания, Алиса схватила пальто, перекинула его через локоть и пулей выскочила из подвала.

– Алиса! – понесся по коридору вопль Кроули.