На следующее утро, даже не позвонив заранее, я направилась к Маргерите, взяв с собой браслет. Дом Виттории я осторожно обошла стороной: во-первых, мне хотелось увидеться с Джулианой наедине, во-вторых, после того как Виттория неожиданно и, разумеется, не надолго помирилась с отцом, я больше не испытывала к ней ни малейшего интереса. Но все оказалось зря, дверь мне открыла тетя, словно это была не квартира Маргериты, а ее собственная. Встретила она меня в печальном и незлобном расположении духа. Джулианы не было, Маргерита пошла с ней к врачу. Виттория убиралась на кухне.

– Заходи, заходи! – сказала она. – Какая ты красивая! Побудь со мной.

– Как дела у Джулианы?

– У нее что-то не то с волосами.

– Я знаю.

– Я знаю, что ты знаешь, а еще я знаю, что ты ей помогала и все делала правильно. Молодчина! И Джулиана, и Роберто очень тебя любят. Я тоже тебя люблю. Раз ты такая уродилась у отца, значит, он не то полное дерьмо, каким кажется.

– Папа мне сказал, что у тебя новая работа.

Виттория стояла у мойки, фотография Энцо с горящей лампадкой висела у нее за спиной. Впервые с тех пор, как я с ней познакомилась, у нее в глазах промелькнула растерянность.

– Да, очень хорошая.

– Ты переезжаешь в Позиллипо.

– Ну да.

– Я очень рада.

– А мне немного жаль. Придется расстаться с Маргеритой, Коррадо, Джулианой. Тонино я уже потеряла. Иногда я думаю, что твой отец нарочно нашел мне эту работу. Он хочет, чтобы мне было плохо.

Я рассмеялась, но сразу же приняла серьезный вид.

– Возможно, – сказала я.

– Ты так не думаешь?

– Я думаю: от отца всего можно ожидать.

Она гневно взглянула на меня:

– Не смей так говорить об отце, не то я тебе врежу.

– Извини.

– Мне можно плохо о нем говорить, а тебе нет, ты его дочь.

– Ладно.

– Иди сюда, поцелуй меня. Я тебя люблю, хотя иногда ты меня бесишь.

Я чмокнула ее в щеку, порылась в своей сумке.

– Я принесла Джулиане браслет, он случайно оказался у меня.

Виттория остановила мою руку.

– Да ладно – случайно. Бери, я знаю, ты им дорожишь.

– Теперь он принадлежит Джулиане.

– Джулиане он не нравится, а тебе нравится.

– Зачем же ты ей его отдала, раз он ей не нравится?

Виттория неуверенно посмотрела на меня; казалось, она не совсем поняла мой вопрос.

– Ты ревнуешь?

– Нет.

– Я его отдала, потому что видела: она нервничает. Но браслет твой с тех пор, как ты родилась.

– Но ведь этот браслет не для маленькой девочки. Почему ты не оставила его себе? Могла бы надевать в церковь по воскресеньям.

Виттория ехидно посмотрела на меня и воскликнула:

– С какой это стати ты мне указываешь, что делать с маминым браслетом?! Бери и помалкивай. Джулиане, если уж говорить начистоту, он не нужен. Она настолько светится, что браслет, да и любое другое украшение будут лишними. Сейчас у нее нехорошо с волосами, но ничего страшного, врач назначит лечение – и все пройдет. А вот ты, Джанни, не умеешь себя подать. Иди-ка сюда!

Она так разволновалась, будто в кухне ей было тесно, будто нечем стало дышать. Потащила меня в спальню Маргериты, распахнула шкаф с большим зеркалом на внутренней стороне дверцы. Приказала: «Ну-ка, посмотри на себя!» Я смотрела в зеркало, но видела в основном ее у себя за спиной. Она сказала: «Золотце, ты не умеешь одеваться, ты только прячешь себя под одеждой». Задрав мне юбку до пояса, она воскликнула: «Господи, вот так бедра! Повернись – ну вот, шикарная же задница!» Она заставила меня крутиться, с силой шлепнула по трусам, потом опять велела повернуться к зеркалу. «Мадонна, вот это линии! – воскликнула она, поглаживая мне бока. – Ты должна себя изучить, должна демонстрировать свои достоинства, красоту надо показывать. Особенно грудь, вот это грудь! Ты даже не представляешь, на что готовы женщины ради такой груди. А ты ее скрываешь, стыдишься своих сисек, запираешь их на ключ. Гляди, как надо!» – Пока я опускала юбку, она засунула мне руку в вырез блузки, в одну чашку лифчика, потом в другую, и сделала так, чтобы грудь пышно и высоко вздымалась над вырезом. Виттория обрадовалась: «Видала? Мы красивые, Джанни, красивые и умные. Раз мы родились ладненькими, нужно этим пользоваться. Я хочу, чтобы ты устроилась даже получше Джулианы, ты заслуживаешь попасть на небеса, в самый рай, не то что твой отец, он человек приземленный, хотя и расхаживает, задрав нос. Но помни: вот этим… – она на секунду нежно коснулась моей промежности, – …этим надо дорожить, я тебе сколько раз говорила. Прежде чем давать, хорошо оцени „за“ и „против“, иначе в жизни ты ничего не добьешься. И вообще, послушай меня: если я узнаю, что ты дала неизвестно кому, я все расскажу отцу, мы вместе тебя поколотим. А теперь стой, – на этот раз она сама залезла в мою сумочку, достала браслет и надела мне на руку. – Видишь, как тебе идет, видишь, насколько с ним лучше?»

В это мгновение в глубине зеркала появился Коррадо.

– Привет, – сказал он.

Виттория обернулась, я тоже. Обмахиваясь рукой, словно веером, она спросила у Коррадо:

– Красивая у нас Джаннина, правда?

– Очень.