Глава 10
Газ в пол
Сто пятьдесят кусков. Я ещё никогда не держал в руках такой суммы! Пятитысячные хрустящие банкноты. Я решил оставить их на даче, нечего таскаться по городу денежным мешком. Исходя из прошлого опыта, поредело в карманах Папкиного бизнесмена, что вызывало лишь одобрение у моих внутренних демонов.
Однако Гримуар не позволил насладиться моментом триумфа.
Выполните задание № 4.
Персонаж: Илья Витальевич Обухов, 21 год.
Цель: совершить 13 разных нарушений ПДД с составлением протоколов за 90 минут.
Срок выполнения: до 23:00 07.06.2019.
Награда: 200,000 тысяч рублей.
В случае неудачи персонаж будет деактивирован. Вероятная причина: авария в результате потери управления.
Сначала мне показалось, что спасти чёрта будет несложно. Всего тринадцать нарушений. Но потом я залез в инет и почитал список. Основных едва ли набралось с десяток. Тут с наскока лучше не соваться. Взял ручку, чистый лист бумаги и открыл Google Maps на смартфоне. За час мозгового штурма я составил чёткую последовательность действий.
Остаток дня предавался отдыху, а поздний вечер, когда стемнело — ностальгии. По доброй традиции выставил на лоджию раскладушку, устремил взгляд на звёзды и нырнул в прошлое, прокрутив в Хранилище несколько важных моему сердцу сцен.
Одна из них — с отцом на морском пляже. Мне едва исполнилось пять, и это наша предпоследняя встреча. Через три дня он улетает в Иркутск, где его ждёт новая жена и ещё не родившийся второй сын. Тогда, на пляже, я не понимаю, почему это происходит.
— Подрастёшь и поймёшь, — говорит отец, перебирая в пальцах песок. — Люди расходятся, ошибаются. Но тебя я не бросаю. Буду прилетать, а потом и ты ко мне. Подсажу тебя на рыбалку, а может, и к охоте приобщимся.
— Я не люблю охоту, — мотаю я головой. — Животные во многом лучше людей.
Отец смеётся и взлохмачивает мне волосы.
— Даже не буду спорить, сынок.
Он протягивает мне подвернувшегося под руку краба с мощными клешнями. Пытается напугать.
— Смотри, какой злой краб!
Побеждая брезгливость, я беру ракообразного и швыряю в море.
9 июля отец оказывается на борту «Аэробуса», потерпевшего крушение при посадке в Иркутске. Левый двигатель неожиданно перешёл во взлётный режим при включении реверса правого.
Порой жизнь прикидывается настоящим дерьмом.
Вечером Боров не пришёл домой. Мамыре позвонили из полиции и сообщили, что её суженый задержан по обвинению в избиении своего начальника. Что вы такое говорите, ахала Мамыра. Не может быть! Ещё как может, ваш муж продолжает усугублять ситуацию и заявляет, что Мирмов легко отделался. На него, порядочного работягу, хотели повесить пропажу ста тысяч рублей. И такое терпеть он не намерен.
Да уж. Но у меня не было альтернатив. Задержание или погребение после инфаркта — я уже давно не сомневался в способностях Гримуара. Конечно, я выбрал меньшее из зол.
Мамыра выпала в осадок. За пару дней семья поредела вдвое, хотя Борова должны были вскоре отпустить под залог и подписку о невыезде. Надо бы подарить маман щенка или заменить устаревшую плазму на крутой телек. Только как объяснить свою прокаченную покупательскую способность? Повременю пока.
До меня вдруг дошло — я ведь сам мечтал избавиться от домашнего колхоза. Гримуар мне в этом помог, правда, весьма радикальными способами.
Утром после завтрака я сразу же рванул на дачу и приступил к выполнению четвёртого задания.
Попадос. Сижу на толчке и листаю новостную ленту в телефоне. Типичное утро студента. Повезло, что жопа уже чистая и трусы на месте. Окошко всплывает автоматически. Всего две строки:
89:55.
0/13.
Отсчёт пошёл, не фиг рассиживать. Выхожу из туалета, не без труда нахожу нужную комнату в царских хоромах (живут же люди!) и надеваю первое, что попадается под руку. Звоню Дэнчику. Хрен знает, кто он ему, но, может, повезёт. Разбудил бедолагу, хотя тот не в обиде. Спрашиваю, есть ли у Дэнчика права. Есть. Плохо. Прощаюсь и звоню Димсону. У Димсона нет прав, замечательно. Говорю, что нужна помощь на полчаса. Готов заехать прямо сейчас. Димсон живёт в десяти минутах езды, не критично. Прошу его захватить крестовую отвёртку.
Нахожу ключи, документы и выхожу из двухэтажной квартиры. Помытая «ауди» сверкает в трёх метрах от подъезда. Сажусь и завожу двигатель. Навороченный регистратор, все дела. Нахожу в бардачке страховой полис и кладу его в дверной карман вместе с остальными документами. Включаю магнитолу, подбираю приятный для слуха deep house. Вбиваю адрес в навигаторе и аккуратно еду на место, наслаждаясь божественным управлением. Тело запрограммировано совершать правильные движения, поэтому я ни разу не перехожу в режим чайника.
По пути останавливаюсь возле «Красно-белого» и покупаю бутылку «Хеннеси». Расплачиваюсь приложением с телефона.
Димсон уже ждёт возле подъезда. Широкоплечий, высокий, с коротким ёжиком. Из кармана торчит отвёртка с оранжевой рукояткой. Типичный американский морпех. Он хочет открыть пассажирскую дверь, но я выхожу раньше и указываю ему на водительское место.
— Залезай.
— Что? — Димсон ждёт объяснений.
— На пару минут, — отвечаю я. — Надо.
Он недоверчиво косится на меня, но всё же садится за руль. Я устраиваюсь рядом и прошу его доехать до соседнего двора.
— Это чё, экзамен по вождению? — возмущается Димсон.
— Ничего сложного, тут автомат. Две педали и руль.
— Я знаю, как водить, — недовольно цедит Димсон. — Но у меня же ещё нет прав.
— Никто нас не остановит. Езжай уже!
«Морской котик», наконец, выходит из ступора и выполняет просьбу. Медленно, неторопливо, даже пугливо. Я незаметно включаю запись видео на айфоне и запечатлеваю его пенсионерскую езду. Мы катимся по двору со скоростью 15 километров в час. Я затаиваю дыхание и наблюдаю за окошком с данными. Меняется только оставшееся время.
74:38.
0/13.
— Останавливайся, — выдыхаю я. — Давай отвёртку.
Перехитрить систему не вышло. Раз написано «с протоколами», значит, придётся идти по непростому сценарию. Я выхожу из салона и откручиваю задний номер. Бросаю его на тротуар. Затем подхожу к первой попавшейся машине — это старая «Лада» двенадцатой модели — и скручиваю передний номер. Забираю его с собой и кладу на заднее сиденье к бутылке коньяка.
— Что за херня, Илюх? — допытывается Димсон.
— Квест, — отвечаю я и улыбаюсь, дабы успокоить его.
Мы меняемся с Димсоном местами, и я мчу к месту, где ежедневно пасутся мордовороты с полосатыми жезлами. Разумеется, они на месте. Дома сидят жёны и голодные дети.
Сначала я хочу подойти и попросить выписать мне тринадцать разных протоколов, но понимаю, что и эта хитрость не сработает. В Гримуаре написано «совершить», а не «накатать филькиных грамот».
— Что мы тут делаем? — спрашивает Димсон, нервно елозя на сиденье.
— Смотри и учись, — говорю я и откупориваю бутылку с коньяком.
Подъезжаю вплотную к гайверам, опускаю правое стекло и кричу, что у них скоро пупки развяжутся от взяток. При этом демонстративно отпиваю с горла. Заставляю «морского котика» превратиться в «речную выдру». Едва Димсон собирается открыть дверь, как я утапливаю педаль газа в пол. «Выдра» обкладывает меня трёхэтажным матом и кричит остановиться.
— Тебе понравится, — уверяю я.
За нами пустились в погоню, само собой. У гайверов, наверно, и впрямь пупки развязались от такой наглости. Два патруля с мигалками и громкоговорителем. Я дождался свободной встречной полосы и выехал на неё через сплошную.
— Хочешь на тот свет — ради Бога! — вопит Димсон. — Но меня высади!
— Не ссы, всё под контролем, — отвечаю я.
Возвращаюсь в свой ряд. Аккуратно проезжаю на красный, притормозив перед летевшим справа «Лэндровером». Выезжаю на проспект и проношусь под камерами со скоростью за 90. Опускаю водительское окошко и швыряю в него документы на машину с полисом. Права оставляю. Димсон перестаёт ругаться и смотрит на меня выпученными глазищами. Похоже, он уверовал, что его друг по-настоящему спятил, и это никакой не квест. Плевать, я почти у цели.
Сворачиваю на однополоску и пролетаю нерегулируемый железнодорожный переезд, игнорируя красный знак Stop. Затем въезжаю во двор под знак «Движение запрещено». Гайверы висят на хвосте, сирена и приказы немедленно принять вправо бьют по перепонкам.
Минуем двор. Вот и улица пешеходных переходов. Они тут каждые сто метров. Первые пустые, на третьем вижу, как с тротуара по-царски выходит «яжемать», будто Николь Кидман на красную ковровую дорожку. Толкает коляску с приплодом и даже не напрягается, чтобы посмотреть по сторонам. То, что надо. Я притормаживаю и аккуратно обруливаю «яжемать», слегка заехав на встречку. Наверняка мне в задний бампер летит краткое содержание средневековой книги проклятий, но сирены заглушают ор.
По моим подсчётам остаётся последний штрих в фазе преследования. Я беру правее и притираюсь к ряду припаркованных машин. Слышу жуткий звук совокупления металла с металлом. Правое зеркало отлетает, Димсон снова воет и готовится атаковать меня, чтобы отсечь от управления.
Я ещё раз сворачиваю, влетаю во двор и резко останавливаюсь. Хватаю отвёртку и упавший на пол номер «Лады». Успеваю прикрутить только одну сторону номера, как на меня набрасываются бравые инспекторы.
— Ах ты, сучонок! — вопит один из них.
Мне заламывают руки и упирают лицом в асфальт.
— Всё, сдаюсь! — кричу я им.
Страдает тело Папкиного бизнесмена, а ощущаю всё я. Никакого сопротивления во избежание ненужной боли. Меня поднимают на ноги. Губа слегка кровоточит.
— Под кайфом, что ли? — спрашивает гаишник.
Подъезжает второй наряд, затем и третий. Созвали весь улей.
— Прошу выписать мне все протоколы на месте, — говорю я и протягиваю права.
Гайверы немного успокаиваются, видя, что я не агрессивен.
— Я не с ним! — заявляет Димсон, тыча в меня пальцем. — Не успел выйти!
Настоящий друг.
— Разберёмся, — уверяет гаишник.
Я напоминаю про квитанции.
— В отделении выпишем.
— Нет! — выкрикиваю я и напрягаюсь, демонстрируя готовность к сопротивлению. — Мне надо именно сейчас, иначе не буду покладистым.
Гайверы переглядываются. Один пожимает плечами и идёт за бумажками. Возвращается.
— В салоне есть регистратор, — говорю я. — Потом проверите всё спокойно, а пока давайте так.
— Это что, пранк такой? — с подозрением спрашивает гаишник. — Дорого он тебе обойдётся, парень.
Его напарник усмехается. Мы начинаем вместе составлять протоколы. Встречка, красный свет, вождение в пьяном виде. Вокруг нас собирается толпа зевак. Я наблюдаю за данными.
37:14.
3/13.
Процесс пошёл, но как же всё долго! Почти полчаса на три квитанции, проверку по базе и неспешные перелистывания. Кошка Леси писала бы быстрее, приклей к её когтям карандаш.
— Пешеходный переход, — перечисляю сам.
— Ты чуть не сбил женщину с коляской, — ворчит гайвер.
— Там было далеко, — отвечаю я. — А этим курицам пора научиться пользоваться шеей. И нельзя ли побыстрее??
Видят, что я нервничаю. Писчий слегка ускоряется, но всё равно остаётся на скорости вождения Димсона. Игнорирование знаков Stop и «Движение запрещено».
— Превышение скорости, — напоминаю я.
Гаишник качает головой и лыбится. Похоже, он понял, что меня заботит количество протоколов. Чем больше, тем лучше.
— Это мы не фиксируем, — говорит он. — Камеры.
— Да? Ладно. Езда без документов и без полиса. Два отдельных нарушения.
— А это точно?
— Угу. Я выбросил их в окно, разве не видели?
12:52.
8/13.
— Езда без номера, — кивком указываю я на задний бампер «ауди». — И использование подложного номера.
Гаишник зависает и смотрит на напарника. Остальные мордовороты хихикают.
— Ладно, — соглашается гайвер, будто я попросил его выписать мне чек на косарь по старой дружбе.
— Оставление места ДТП, — добавляю я. Это они точно видели своими глазами. — А так же отказ остановиться по требованию.
03:35.
12/13.
— Доволен? — спрашивает гаишник и трясёт стопкой бумаг.
Нет. Вот и пригодился запасной вариант в лице Димсона.
— Последний протокол, — говорю я и указываю на бывшего пехотинца. — Передача управления лицу, не имеющему прав.
Димсон теряется и что-то бормочет. Я прошу гайвера достать айфон из кармана джинсов. Подношу физиономию для разблокировки. Мы быстро находим последнюю видеозапись на двадцать секунд.
— У тебя нет прав? — спрашивает гайвер Димсона.
— Он обманом посадил меня за руль! — возмущается тот.
Под рьяные крики поторапливаться мне выписывают тринадцатый — счастливый — протокол.
00:19.
13/13.
Успел на тоненького. Мне хочется позвонить Лесе и сказать, насколько дьявольски я хорош в этом сезоне. Но я успеваю лишь смачно рыгнуть напоследок.
