Сто штук я нашёл в саду под яблоней. В бумажном пакете под резинкой, как положено. Неоднозначно вышло, но плюшки пересилили этику. Отправил Охреневшую Лошадь пастись на вольные пастбища, да ещё и заработал на этом. Не знаю, откуда убыло — надеюсь, у толстосума с капиталом на Офшорах.

Теперь я был уверен, что сестра сама считает свой отъезд взвешенным решением. А значит, никаких внезапных возвращений, недоумений и походов к психиатру. Я изогнул реальность ОЛ. Вот что имел в виду Гримуар. Нового задания в нём пока не появилось, но по логике вещей, на втором уровне мне ещё предстояло выполнить два задания. С участием Борова и Папкиного бизнесмена.

Однако меня смущало направление, в котором всё двигалось. Хотя… ничего же криминального. С профессором я сам дал маху, достаточно было написать заявление об уходе. Но умная мысля приходит опосля. Я поспешил, не успев разобраться в правилах игры.

Самоедство стекает в канализацию после того, как разумом завладевают мысли о денежных реках. Через две недели мне восемнадцать, можно отучиться на права и купить авто к началу учебного года. Буду столь же крут, как и те карманные бизнесмены, приезжающие в универ на дорогих тачках.

Придётся пройти этот уровень в любом случае (чтобы никто из Цифровых отродий не помер), а там посмотрим, какую таблицу мне будет предложено заполнить. Если что-то вроде «Исчадия ада», то я пас.

Завтра второй экзамен по гражданскому праву, поэтому я заблаговременно отсортировал информацию.

Вернувшись домой, обнаружил озадаченную Мамыру. Она даже не спросила, откуда у меня новый велосипед. Хотя я приготовил убедительную речь, витиевато сотканную из правды и вымысла. Якобы выиграл его в пляжных соревнованиях от фитнес-клуба «Олимп».

— Что такое? — поинтересовался я.

Мамыра сбивчиво рассказала о психах падчерицы, я постарался её успокоить. Дескать, перебесится и вернётся. Жди. А Боров, видать, даже не прочитал сообщение, вечно занятый по горло делами.

Я прошёл в комнату Охреневшей Лошади и загрузил компьютер. Никакого пароля, само собой. Пустой трёп, её не научили ставить пароли, а только загружать браузер. Несколько часов я потратил на поиск нужных комплектующих для ПК. Выписал адреса магазинов и объехал все точки. К вечеру позвал Романыча, чтобы тот помог со сборкой. Благо, живёт через три дома.

— Ни хрена себе! — ошалел тот, вертя в руках видеокарту за шестьдесят кусков. — Ты ограбил банк?

— Нет, всего лишь старушку на даче, — ответил я почти правду.

— Ага, старушку-миллионершу, — усмехнулся Романыч.

Вместо подготовки к экзамену он завис у меня до одиннадцати вечера. Сборка сборкой, а тесты это святое.

Я поблагодарил Романыча перед уходом. Мне в голову пришла идея, достойная Нобелевской премии — почему бы не помочь друзьям закадрить девчонок, а то пацаны сточили руки о клавиатуры. Но только после экзаменов, чтобы не отвлекались от учёбы.

Во избежание лишних вопросов я сказал Мамыре, что на время взял старый компьютер у друга, а друг купил себе новый. Для неё все коробки одинаковые, к тому же я специально купил неприметный корпус.

С горем пополам Тим и Романыч получили свои «удовлы», а я снова блеснул, повторно подвергнув Фригидных Монашек когнитивному диссонансу. Теперь ими в одиночку хороводила Говорухина. Кутнюк после фортеля в кабинете бывшего профессора изменилась и держалась ото всех в стороне. Впрочем, о её выходке уже все забыли, переключившись на обсуждение домогательства. И ОФМ не изгонял Кутнюк из монастыря, наоборот, старался поддержать. Она сама их послала. И всё время как-то странно смотрела на меня, словно подозревая. Но ведь не могла она знать. Выходит, я вызвал изгиб её реальности, ещё находясь на первом тестовом уровне. Странно. Тот же Обухов не сломался после ресторана.

Отчасти изгиб повлиял на Кутнюк и в положительном смысле. По крайней мере, она стала одеваться, как девушка на пороге совершеннолетия, а не существо неопределённого пола. Безвкусные очки исчезли, уступив место голубым линзам. Даже косметикой научилась пользоваться, чем подкупила простачка-Тима.

— А Кутнюк, оказывается, ничего! — признался он после экзамена. — Никогда бы не подумал.

— Давай ещё пригласи её на свидание, — поддел его Романыч.

По выражению лица Тима я понял, что такая мыслишка партизанила у него в уме.

На даче я проверил Гримуар и повесил очередное моральное грузило на свою шею:

В первые мгновения цель меня повеселила, но я быстро осёкся. Это уже физическое увечье. Может, они спарринг-партнёры на тренировках по боксу? Боров-то точно ходил иногда в «Первую перчатку». Тогда понятно, но если нет…

Я позвонил Мамыре и как бы невзначай поинтересовался, продолжает ли отчим заниматься боксом.

— Давно не ходил, — ответила Мамыра. — У него же локоть до сих пор не прошёл. А что такое?

— Просто. Подумываю начать.

— Ты?

Такое удивление, будто я заговорил о школе балета. Кое-как замяв разговор, я проверил набор геймера (в этот раз подготовился): вода, бананы, орехи и сладкая булочка. Сходил отлить на случай, если бой затянется. У меня всего одна попытка, дэдлайн — в 23:00. Я вписал имя.

Таращусь на клавиатуру, мясистые пальцы зависли над клавишами. На экране какая-то таблица, графики. Вокруг шум десятков системников, шелест бумаги и щелчки компьютерных мышек. Я — в отгороженном закутке. В норке офисной крысы. Вызываю окошко и оставляю две последние строчки:

Всё просто и понятно. Мне нужны боксёрские перчатки. Не могу же я отдубасить босса по голове принтером и проломить ему ненароком черепушку. Бустер тоже лучше не использовать. Беру барсетку и покидаю рабочее место. При ходьбе ощущаю дискомфорт в левом локте. Не прикидывается.

Выхожу к лестнице, спускаюсь с третьего этажа в холл. Охранник за стойкой отрывается от чтения макулатуры и смотрит на меня. Я молча улыбаюсь ему и выхожу из здания. Осматриваюсь, оценивая расстояние до магазина спортивных товаров. Для прогулки далеко. Достаю телефон и вызываю такси.

Через три минуты меня подбирает белый «Логан». Я называю адрес крупного торгового центра. Через пятнадцать минут мы на месте. Прошу таксиста дождаться меня, в качестве якоря кидая сотку сверх таксы. Захожу в «Декатлон», покупаю пару боксёрских перчаток и мешок-переноску. Таксист ждёт. Отвозит меня обратно на работу.

Охранник в холле снова прерывает чтение. Поднимаюсь на третий этаж. Никому нет дела до моей отлучки. Выхожу в узкий проход и заглядываю в первую попавшуюся нору. В позе корпоративного раба склонилась блондинка. Замечает моё появление и спрашивает:

— В чём дело, Олег?

— Где наш начальник?

— В кабинете, где ж ещё.

— Отлично. Где кабинет?

Блондинка смотрит на меня, как на потёкший кулер с водой. Спрашивает:

— Накатил за воротник?

— Потом объясню. Покажи, где кабинет.

Блондинка встаёт и демонстративно указывает направление. Я беру с её стола распечатку с графиком и следую к двери с табличкой «Андрей Аркадьевич Мирмов. Директор ООО „Рубеж“». Вхожу без стука и закрываю дверь. За широким дубовым столом сидит узкоплечий лысый мужик с восточными чертами лица и в очках. Неодобрительно смотрит на меня.

— Пришёл отчитаться за дыру в бюджете? — спрашивает лысый.

— Какую дыру?

Неодобрение сменяется озлобленностью.

— Размером в три твоих зарплаты.

Ага, предсказуемый поворот.

— Вообще-то, я по другому поводу, — говорю боссу.

— Да ну?

— Как насчёт побоксировать после работы?

Лицо лысого на мгновение добреет, будто он улавливает в вопросе приглашение разделить досуг. Потом он берёт эмоции под контроль.

— За дурака держишь, Боровик? В тебе веса на сорок кило больше!

Эх, попытка не пытка. Всё, некогда сиськи мять. Я показываю ему распечатку и говорю:

— Обнаружил удивительные вещи.

— Что там? Дай посмотреть.

Кладу лист перед ним на стол, а сам, повернувшись боком, извлекаю из мешка правую перчатку и натягиваю на руку. Пока Аркадьевич пытается понять, в чём подвох, я наношу ему хук справа. Начальник валится вместе с креслом, очки отлетают к напольному светильнику, а я ощущаю лёгкий дискомфорт в запястье — недостаточно напряг кисть. Показатели тут же меняются:

Мирмов пытается что-то сказать, но лишь мычит. Я становлюсь над поверженным противником и бью ногой по туловищу. Всего лишь минус два процента. Так дело не пойдёт. Наклоняюсь, прицеливаюсь и ещё раз бью в челюсть, сильнее.

Он почти вырубился. Но нокдаун это не нокаут. Добиваю лежачего — два, три, четыре раза. Глаза закатились, рот приоткрыт, больше не рыпается.

Изи. Успеваю проверить пульс, ещё не хватало убить одного мужика, спасая другого. Жив. Хорошо, что обошёлся без бустера. Точно отправил бы тщедушного на тот свет.

Из-за поднятого шума в кабинет влетают представители офисного планктона в белых рубашках. Наигранно принимаю боксёрскую стойку. Некоторые пятятся назад, как шакалы. Сеанс завершается.