Глава 10. Полиция начинает расследование
Глава, в которой Мэлор попадает в больницу, а следователь Чижиков выслеживает его.
Звонок застал старшего следователя по особо важным делам Чижикова Евгения Николаевича в туалете.
— Черт тебя раздери, ни раньше ни позже, — выругался Чижиков и посмотрел на экран телефона. Номер высветился московский и, судя по первым цифрам, разыскивали его из управления. Интересно, кому он мог понадобиться? В любом случае ничего хорошего звонок из управления не сулил, однако и помешать сделать то, ради чего он так долго терпел, не может. Евгений зажал телефон у уха и расстегнул ширинку.
— Слушаю вас, — бросил он в трубку и расслабился.
— Николаевич, приветствую тебя! — голос полковника Игнатова, заместителя руководителя Следственного комитета по Москве, Чижиков узнал сразу. — Надеюсь, не оторвал от важных дел?
Евгений взглянул вниз и ухмыльнулся.
— Ну какие у меня дела, Михаил Сергеевич, так, двойное убийство и маньяк, охотящийся за детьми, кстати…
— Да, знаю я, знаю, — перебил его полковник. — Евгений Николаевич, надеюсь, ты не будешь против, если я тебе в помощь молодого и перспективного стажера дам, а?
Чижиков насторожился.
— Откуда такая щедрость?
— Помощь твоя нужна, Женя, — честно признался полковник.
Чижиков и Игнатов знали друг друга давно. Они учились в одном институте на параллельных курсах и потому между собой общались без соблюдения формальностей.
— Я само внимание, — обреченно бросил в трубку Чижиков.
— Понимаешь, на Баррикадной произошло убийство. Убит коммерческий директор сети магазинов «Мебельный мир» Егоров Алексей Анатольевич. Там собственники — одна крупная немецкая корпорация. Ребята очень законопослушные и потому нервничают. Им очень хочется знать, не снюхался ли их коммерческий директор с криминалом. Короче, «Сам» позвонил и попросил подключить талантливого, надежного следователя и как можно быстрее закрыть дело.
— О как, неприкрытая лесть, — Чижиков застегнул ширинку и нажал кнопку спуска воды. Унитаз сердито заворчал.
— Слушай, Николаевич, я точно не мешаю? — спросил Игнатов. — У тебя там что-то шумит.
— Не обращай внимания, чайник закипает, — не задумываясь соврал Евгений. — Убийство заказное?
— В том-то и дело, там сплошные загадки, — облегченно вздохнул Игнатов, поняв, что смог заинтересовать старого опера.
— Есть информация, что в Егорова стрелял его сын от первого брака. Некто Мэлор. Парень, кстати, душевнобольной.
— Слушай, Миша, я не пойму, зачем я тебе нужен, раз ты убийцу знаешь? — раздраженно произнес Чижиков. — Труп опознан, убийца известен. О каких загадках речь? Там дел на раз-два и обчелся.
— Ну, во-первых, не факт, что это сын. Убийца сам представился сыном, а кто он на самом деле, черт его знает. Во-вторых, с места преступления убийца скрылся, его еще поймать нужно. И в-третьих, Женя, ты один из немногих оперов, умеющих придавать ходу дел нужное направление и ускорение. Возьми дело, пожалуйста, а я в долгу не останусь. Оперативная группа уже работает на месте преступления. Следователь Иванов, там за старшего, знаешь такого?
— Как не знать, знаю, — нахмурился Чижиков.
Ему пару раз доводилось работать с Ивановым, молодым, совсем недавно закончившим стажировку следователем. Рвения у него хватало, а вот смекалки и хитрости нет.
— Ты не переживай, я ему позвонил и предупредил, — продолжал Игнатенко. — Так вот, раскроешь дело и можешь Иванова в помощники брать на две недели, с Александром Сергеевичем я обо всем договорился. Ты меня понял?
— Понял я, понял. Ну и удружил ты, Миша, — произнес Евгений.
Выйдя из кабинки, он направился к умывальнику.
— Да ладно, майор, не кисни, прорвемся. Если что-то понадобится, звони, — попытался приободрить его полковник.
— Хорошо, куда ехать?
— Баррикадная девятнадцать дробь пять.
— Угу, до связи.
— Удачи!
Чижиков дал отбой, убрал телефон в карман, включил воду и тщательно вымыл руки. Взглянув в зеркало, он заметил, что правый ус слегка распушился. Евгений достал из внутреннего кармана пиджака маленькую пластиковую расческу, предназначенную специально для такого случая, и аккуратно уложил волосы. Отступив на шаг, он внимательно осмотрел себя. Из зеркала на него смотрел невысокий упитанный мужчина пятидесяти лет с поседевшей головой и усталым взглядом голубых глаз.
— Да-а-а, стареешь, товарищ майор, — печально вздохнул Евгений.
Выйдя из туалета, он набрал номер своего непосредственного руководителя: подполковника Козлова. Трубку подняли после первого гудка.
— Евгений Николаевич, хорошо, что ты позвонил, — без предисловий начал Козлов. — Ты с Игнатенко общался?
— Поэтому вам и звоню.
— Тогда ты в курсе дел. Приступай. Только Иванова я тебе на неделю дам, не больше.
— Александр Сергеевич, а Игнатенко на две обещал, — попытался освежить память руководству Чижиков.
— Две недели? Это он хватил. Ладно, посмотрим, как управишься. Может, и на две выделю. У тебя все?
— У меня все…
— Вот и отлично, — произнес Козлов и повесил трубку.
— У меня все и без вас хреново, товарищ подполковник, — закончил фразу Чижиков.
И действительно, причин для радости было мало. Дело с маньяком-педофилом, нападавшим на мальчиков, заглохло и почти год буксовало на месте. Ориентировки, высланные в Петрозаводск, на родину Кости Бирюкова — главного подозреваемого по делу — результата не дали. Местная полиция перетрясла всех Бирюковых в Карелии. Одни не подходили по описанию, другие имели железное алиби, а третьи и то и другое вместе. Не помог и всероссийский розыск. Коммивояжер как в воду канул. С другой стороны, преступления прекратились, какой-никакой, а результат. Однако дело вышло громким, и закрывать его не спешили. Первое время руководство, подгоняемое СМИ, еженедельно требовало результатов по делу и не скупилось на критику. Евгений, давно работавший в правоохранительных органах, на начальство не обижался и изо всех сил изображал кипучую деятельность.
На самом деле его отдел лишь отслеживал поступающую из регионов информацию о случаях нападения на мальчиков. Чижиков верил: Коммивояжер не сможет жить без удовлетворения своих потребностей и обязательно себя проявит, где бы он ни был. Но время шло, а Коммивояжер не объявлялся. Через полгода интерес к делу поутих, и от Чижикова отстали.
Помимо Коммивояжера за Чижиком висел хвост по двойному убийству. Дело перешло Евгению от одного внезапно пошедшего на повышение сына ведомственного генерала. Правда, назвать переданный ему ворох бумажек уголовным делом у Чижикова язык не поворачивался. А теперь еще и это убийство. Хорошо, если все выйдет так, как пророчил Игнатенко, а если нет? Насколько он завязнет в деле? Полгода? Год?
До Баррикадной улицы Чижиков добрался за пятнадцать минут. Оставив машину на стоянке, он поднялся на пятый этаж. Зайдя в офис «Мебельного мира», сразу оценил масштаб бедствия. Человек тридцать сотрудников сидели в просторном конференц-зале за стеклянной стеной. Математика проста: тридцать человек плюс преступление равно тридцать свидетелей. Всех нужно опросить и составить протоколы. Теперь стало понятно, на что намекал Игнатенко, говоря об ускорении процесса. Обойдя сектор с кабинками, располагавшимися под вывеской: «Отдел логистики», Чижиков добрался до места преступления.
— Валера, я не понял, а где тело? — спросил он, глядя на огромную лужу крови на полу.
— О! Евгений Николаевич, рад вас видеть, — обрадовался Иванов. Он стоял чуть в стороне у одной из кабинок и разговаривал с заплаканной большегрудой блондинкой. — Вы немного опоздали. Тело только что отправили в морг. Эксперты все зафиксировали, образцы собрали.
— Быстро вы управились, — покачал головой Чижиков. — Тогда давай, просвещай старшего товарища.
— Хорошо, одну секундочку, — Иванов повернулся к блондинке. — Наталья Викторовна, вы, пожалуйста, подождите нас несколько минут. Никуда не уходите. Хорошо?
Блондинка часто закивала в ответ.
Море было теплым и спокойным. Он барахтался на мелководье и с обожанием смотрел на маму, нависавшую сверху подобно Гулливеру над лилипутом.
— Все, хватит, нужно отдохнуть, — сказала мама и наклонилась, чтобы поднять его.
Ее длинные каштановые волосы упали с плеч и окунулись в морскую воду.
Он завизжал и забарахтался сильней, не желая вылезать из воды. Мама лишь рассмеялась, подняла его на руки и слегка подбросила вверх.
— Кто тут у нас капризничает? — улыбаясь спросила она.
Он посмотрел в ее прекрасное лицо, покрытое бесчисленным количеством веснушек и почувствовал, что больше не в силах сдерживать переполнявшее его чувство любви. Он потянулся к маме, обнял за шею и крепко поцеловал в щеку. Мама пахла молоком.
Мэлор открыл глаза — наваждение рассеялось. Что это? Снова сон или очередное воспоминание? Женщина из видения совсем не похожа на его мать… Или похожа? Он попытался вспомнить, как выглядела мама, и не смог. Странно… несколько часов назад стоило прикрыть глаза, и образ матери в мельчайших деталях являлся ему. Он даже чувствовал запах ее волос, а теперь не мог вспомнить их цвет.
С улицы послышались шаги. Мэлор попытался встать, но острая боль в висках заставил вновь повалиться на нары. Скрипнула дверь, и в проеме появилось бородатое лицо старика. Из лохматой бороды торчали лишь сизый нос да пара узких настороженных глаз. О наличии рта оставалось только догадываться.
— Парень, ты что тут делаешь? — несмотря на устрашающую внешность, голос у бородача оказался приятным.
— Не знаю, я убегал, — с трудом произнес Мэлор.
Старик внимательно осмотрел его с головы до ног.
— Ух ты, бледный какой, — произнес он. — У тебя все в порядке?
— Да, не беспокойтесь, все хорошо.
— Тогда это… давай, иди отседова, парень, подобру-поздорову. У меня тут, понимаешь, охраняемая территория. А то я это… полицию вызову. Ходят тут всякие.
— Сейчас-сейчас.
Собрав силы, Мэлор сел и попытался встать. Голова пошла кругом и он, потеряв равновесие, рухнул обратно на нары.
— Святы боже, да ты совсем плох, — обеспокоенно произнес старик. — Ты особо не двигайся, я сейчас «скорую» вызову.
— Может, не стоит? И так пройдет? — обреченно прошептал Мэлор.
— Да какой там, пройдет. Ты бледнее смерти и на ногах не стоишь.
Не успел он ничего возразить, как старика и след простыл.
Мэлор понимал, в «скорую» ему попадать нельзя. Нужно уходить. Но как? Оглядевшись, он увидел на полу метровый кусок трубы. Превозмогая головную боль, он медленно наклонился и поднял трубу. Облокотился. Труба держала. Идея передвигаться на трех точках опоры показалась перспективной. Он даже смог выйти из вагончика и пройти несколько метров, прежде чем потерял сознание.
— …Подозреваемый произвел два выстрела вверх. В офисе возникла паника, и, воспользовавшись замешательством, он скрылся через пожарный выход. Вот, собственно, и все, — закончил рассказ Иванов.
— Орудие убийства нашли? — спросил Чижиков, внимательно осматривая место преступления.
— Не нашли. Преступник забрал его. Судя по гильзам, предположительно, стреляли из «ТТ».
— Ясно, а барышня у нас кто? — Чижиков кивнул на ожидавшую неподалеку блондинку.
— Павлова Наталья Викторовна, секретарь Егорова. Она разговаривала с подозреваемым прямо перед убийством.
— Отлично, — произнес Евгений. — Это то, что нужно. Сейчас ты пойдешь в комнату к сотрудникам и узнаешь, кто из них контактировал с подозреваемым. Если такие будут, то попросишь их остаться. Потом найдешь того, кто отвечает тут за учет рабочего времени и посадишь его писать нам адреса и телефоны всех присутствующих, а остальных распустишь по домам. А то устроил шоу «За стеклом».
— А показания? — на лбу Иванова залегла глубокая морщина недоумения.
— Валера! — повысил голос Чижиков, но, взглянув на размазывающую по лицу туш блондинку, осекся и сбавил тон. — Валера, блядь, пока ты будешь их всех опрашивать, твой подозреваемый, хочу напомнить − полный псих, будет гулять по улицам гостеприимной Москвы с пистолетом в кармане! Ты хочешь получить еще пару трупов?
Иванов отчаянно замотал головой.
— Вот и я о том же, — продолжил Евгений. — Выдели основных свидетелей, остальных вызовем и допросим потом. Понял меня?
— Так точно, товарищ майор, — в глазах у Валеры появилось понимание.
— Вот и действуй, а я пока со свидетельницей поговорю.
Отправив Иванова выполнять поручение, Чижиков повернулся к блондинке и искренне улыбнулся.
— Наталья Викторовна, приношу глубокие извинения за задержку. Значит, вы видели убийцу непосредственно перед совершением преступления?
— Да, — кивнула блондинка.
— Где вы находились?
— Здесь, на рабочем месте.
Павлова кивнула на кабинку.
Чижиков отметил, что голос у Павловой звучит сексуально. «Интересно, Егоров с ней спал?» — подумал он, а вслух спросил:
— Отлично, вы окликнули преступника, и он вам сказал, что его зовут Мэлор, и накануне он предупреждал о своем визите. Так?
— Да, вы совершенно правы.
Чижиков взял стул из соседней кабинки и поставил его напротив свидетельницы.
— Вы не против?
— Нет, садитесь, прошу.
— Спасибо, — следователь сел и закинул ногу на ногу. — Скажите, а вы узнали сегодня в голосе Мэлора голос звонившего накануне?
Секретарша на секунду задумалась.
— Да, это был он. Я уверена.
— Хорошо, тогда скажите, Алексей Анатольевич… он как отреагировал, когда вы сообщили ему о звонке сына?
— Мне кажется, он расстроился, — не раздумывая ответила Павлова.
— Расстроился? Почему вы так решили?
— Знаете, я давно работаю у… — тут Наталья запнулась и на глазах у нее вновь появились слезы.
Ей понадобилось время, чтобы справиться с волнением.
— Я давно работала у Алексея Анатольевича и хорошо его знала. Поверьте, он расстроился.
— Замечательно, и что он потом сделал?
— Он вызвал к себе начальника охраны Олега Ивановича Самойлова.
— Отлично, Самойлов, он сейчас здесь находится? — поинтересовался Чижиков.
— Нет, слушайте, он сегодня на работу не вышел, — после некоторой паузы удивленно произнесла Павлова, по-видимому, этот факт оказался для нее откровением.
— О как! А у вас есть номер его сотового? — спросил следователь.
Чутье опытного сыщика подсказывало: он нащупал верный след.
— Евгений Николаевич! Евгений Николаевич! — крик Иванова заставил всех присутствующих в зале оглянуться.
Чижиков вскочил с места и вышел в проход.
— Ты че орешь, придурок? — зло прошипел он, глядя в светившиеся щенячьей радостью глаза Валеры.
— Так это… тут звонят, — произнес запыхавшийся Иванов, протягивая вибрирующий «айфон».
— Неужели эти штуки могут звонить? — не удержался от сарказма Евгений. — Кто звонит?
— Не знаю, — пожал плечами Валера. — Трубка принадлежала Егорову.
Мгновенно оценив ситуацию, Чижиков взял телефон.
— Слушаю вас?
— Але? Алексей Анатольевич? — послышался мужской голос на том конце.
— Нет, — лаконично ответил Чижиков.
— А кто?
— А вы кто?
— Я старший лейтенант юстиции Акимов Вадим Олегович, — представился звонивший. — У меня есть пару вопросов к Алексею Анатольевичу, вы не могли бы позвать его к телефону?
— А я старший следователь по особо важным делам Чижиков Евгений Николаевич. Егоров Алексей Анатольевич убит сегодня утром в московском офисе. Я веду расследование его убийства. Так что давай, старлей, излагай, не стесняйся.
Чижиков слушал собеседника внимательно и лишь изредка задавал уточняющие вопросы. Наконец, получив всю необходимую информацию, он прервал рассказ Акимова.
— Хорошо, старлей, я тебя понял. А теперь послушай меня внимательно. Срочно сворачивай всю свою бурную деятельность, ограждай территорию и жди нас, — Евгений взглянул на часы. — Думаю, часам к двум-трем мы до тебя доберемся, если пробок не будет. Понял? Отлично. Второе. У тебя телефон с камерой? Вот и чудненько. Сфотографируй лицо жертвы, да так, чтобы его рассмотреть можно было, и сразу пришли мне. Проникся? Выполняй!
Чижиков дал отбой и взглянул на переминающегося от любопытства с ноги на ногу Иванова.
— Ну что там, Евгений Николаевич?
— Значит, так. Сегодня рано утром во Внуково — это деревня между Клином и Тверью, на даче Егорова выстрелом в голову убит мужчина. Оперативная бригада, прибыв на место преступления, при осмотре обнаружила за домом раскопанное захоронение, в нем старый ковер, а в ковре скелетированный труп. Вот такая вот репка, Валера. Итого у нас три трупа на двоих следователей. Чувствовал я, что Игнатенко ничего хорошего не подсунет.
— Вы про стажера забыли.
— Про какого, нахрен, стажера?
— Про моего, — Иванов расплылся в самодовольной улыбке. — Недавно прикрепили — Игорь Вальберг. Кстати, толковый парень.
— Ого, — удивился Евгений. — А с каких пор у нас евреи в следователях служат? И, кстати, где он?
— Опрашивает свидетелей в конференц-зале. И он не еврей, он немец. Потомственный барон.
— Да хоть хер с бугра. Мне ваши великосветские игры похрену. Свидетелей после отсева сколько осталось?
— Один человек. Менеджер Волошин, он показывал дорогу убийце до кабинета Егорова, — потупил взгляд Валера.
— Вот видишь, работает моя метода, — торжественно произнес Чижиков. — Так, пусть твой стажер закругляется. Мы здесь закончили?
Валера на секунду задумался и кивнул.
— Все.
— Отлично. Тогда через тридцать минут сбор в отделе всей группы, и выезжаем во Внуково. К моему приходу разузнай как можно больше о Самойлове Олеге Ивановиче, начальнике местной службы безопасности. А самое главное, узнай, какие отношения у него были с покойным Егоровым. Руководству я доложу сам. Да и ориентировку на Мэлора Егорова разошли. Все. По коням.
Чижиков зашагал по направлению к выходу.
— А я? — робко спросила Павлова из кабинки.
Евгений остановился как вкопанный. Когда он развернулся, на его лице сияла безупречная улыбка из серии: «Ой, прошу прощения, мадам».
— Наталья Викторовна, вы простите меня. Конечно, вы свободны, — Евгений подошел к свидетельнице. — Может быть, на днях мы вызовем вас, чтобы кое-что уточнить, а пока отправляйтесь домой и отдохните.
— Спасибо, я так и поступлю.
— До свиданья, — Чижиков отвесил легкий поклон и развернулся.
— Евгений Николаевич? — окликнула его секретарша.
— Да, Наталья Викторовна?
— Вам номер Самойлова еще нужен?
Чижиков не удержался и от досады хлопнул себя по лбу. Как он мог забыть — Самойлов! Конечно же, черт побери! Эти два новых трупа совершенно выбили его из колеи.
— Да, нужен, — Евгений вновь расплылся в широкой улыбке.
— Вот, я вам на стикере записала, — Павлова протянула небольшой розовый квадратик бумаги.
— Премного благодарен. Кстати, я хотел спросить. А Самойлов, он куда-нибудь после встречи с Егоровым собирался?
— Возможно, на дачу Егорова во Внуково, он у меня ключи взял. Но не думаю, что он поехал прямо ночью. Скорее всего, сегодня утром. Может, поэтому его и нет?
— Возможно. Он больше ничего не говорил?
— Нет, — пожала плечами секретарша. — Да я и не спрашивала.
Чижиков широко улыбнулся.
— Наталья Викторовна, спасибо вам огромное, вы нам очень помогли. Всего вам доброго.
— До свиданья, Евгений Николаевич.
— До свиданья.
Выйдя из офиса «Мебельного мира», Евгений набрал номер Самойлова. Он нисколько не сомневался, что ответит ему следователь Акимов из Внуково. Сыскарский опыт подсказывал: при наличии в деле одного отсутствующего человека, собиравшегося посетить место преступления, и одного неопознанного трупа — оба совпадут в одном лице. В данном случае в лице Самойлова Олега Ивановича.
— Слушаю вас? — ответил после долгого молчания мужской голос, и принадлежал он не Акимову.
— Здравствуйте, простите, а с кем я говорю? — немного растерялся Евгений.
— Я фельдшер скорой помощи Иван Лазуренко.
— Эво как, — удивился Евгений. — А я старший следователь по особо важным делам Чижиков Евгений Николаевич. А скажи-ка мне, друг Иван, откуда у тебя этот телефон?
— Так это… он у клиента звонил, вот я и взял. Мы его в больницу везем.
— А чего он сам не ответил?
— Так он без сознания.
— Вот и отлично. И долго он еще будет без чувств?
— Не знаю, мы диагнозы не ставим.
— Иван, а как выглядит твой клиент?
— Ну… молодой, около тридцати лет, рост метр семьдесят или чуть меньше, широкие скулы, волосы темные, глаза… Глаза зеленые.
Чижиков улыбнулся: «Бинго!». Описание человека из скорой в точности соответствовало описанию убийцы Егорова.
— Вот и отлично, а в какую больницу вы его везете?
— В восемьдесят шестую клиническую.
— Ясно. Так, Ваня, слушай внимательно и не говори потом, что не слышал. Если ваш пациент придет в сознание, о нашем разговоре ему ни-ни. А врачам передай — глаз с пациента не спускать! Я минут за пятнадцать-двадцать до вас доберусь. И пусть кто-нибудь на номере постоянно будет. Понял меня?
— Понял.
— Тогда хорошего тебе дня, — Чижиков дал отбой.
За время разговора он успел добраться до машины. Сев за руль, он завел двигатель и набрал Иванова.
— Слушаю вас, Евгений Николаевич, — Валера ответил молниеносно, словно только и делал, что ожидал звонка старшего товарища.
— Валера, а чего ты всегда такой жизнерадостный? — неожиданно для самого себя спросил Чижиков.
— А что? Случилось что-то? — вопросом на вопрос ответил Иванов.
— Случилось. Я нашел нашего душегуба.
— Да ну! И где?
— Он сейчас без сознания едет в машине скорой в восемьдесят шестую клиническую. Я еду туда же. А ты остаешься за старшего и направляешься во Внуково. Усек?
— Усек, а вам помощь не нужна?
— Нет, спасибо, я наряд себе вызову. Да! И раздобудь фотографию сына Егорова, — распорядился Чижиков и дал отбой.
Яркое солнце слепило глаза. Он сидел в парке на скамейке напротив небольшого пруда и наслаждался запахом цветущей сакуры. Вдалеке появилась темная фигура. Человек быстро приближался, словно парил над землей. Вскоре он смог разглядеть лицо − это был Виктор Цой. Он подошел к нему, сел рядом и закурил.
— Привет, — сказал Цой. — Курить будешь?
— Привет, — ответил он. — Буду.
Он взял сигарету и прикурил от услужливо зажженной зажигалки.
— Ты чего такой грустный.
Он не знал, почему грустит, и пожал плечами.
— Заболел? — предположил Цой.
— Да нет.
— Случилось что? — не унимался певец.
— Случилось, — кивнул он.
— Что?
— Я не помню. Я забыл нечто очень важное. И теперь мне придется за все расплачиваться.
— Так бывает, брат, — Цой затянулся, шумно выдохнул дым и затушил окурок о его ляжку.
Он удивленно посмотрел на певца.
— Тебе не больно? — спросил тот.
— Больно, — ответил он. — Но это не моя боль. Чужая.
— Вот это и странно, — сказал Цой и со всего маха ударил его по щеке.
Мэлор открыл глаза и увидел высокого широкоплечего человека в белом халате. Склонившись над ним, он слегка похлопывал его по щекам. Откуда-то чуть слышно доносилась песня Виктора Цоя «Когда твоя девушка больна».
— Здравствуйте, — сказал доктор.
— Здравствуйте, — ответил Мэлор и почувствовал страшную сухость во рту.
— Как вы себя чувствуете?
— Слабость во всем теле и ужасно хочется пить.
— Сейчас, подождите.
Доктор наклонился к тумбочке, стоявшей у изголовья кровати, и взял стакан.
— Пейте.
Мэлор осторожно приподнялся, боясь ощутить очередной приступ головокружения. Взяв стакан, он в несколько больших глотков опустошил его.
— Доктор, что со мной?
Врач закусил нижнюю губу, поправил указательным пальцем очки и сказал:
— Думаю, физически вы здоровы. Похоже, причиной вашего обморока является крайнее нервное истощение. Скажите, как теперь вы себя чувствуете?
— Лучше, намного лучше, — ответил Мэлор и не соврал, он действительно чувствовал, как возвращаются силы.
— Вот и замечательно, — доктор повернулся и обратился к кому-то находившемуся позади. — Полагаю, минут десять вы можете с ним поговорить. Скоро будут анализы, и я решу вопрос относительно его дальнейшего пребывания в клинике. Надеюсь, я вам больше не нужен?
Мэлор подался вперед и только сейчас увидел человека, сидящего на табурете у окна. Невысокого роста крепкий мужчина в коротком кожаном пиджаке и засаленных джинсах. Мэлору бросились в глаза идеально ухоженные седые усы-пирамида.
— Нет, я думаю, нет, — ответил мужчина. Он встал и перенес табурет прямо к кровати. — Итак, позвольте представиться, я старший следователь по особо важным делам Чижиков Евгений Николаевич.
— Мэлор Алексеевич Егоров, — севшим голосом произнес Мэлор.
Он никак не ожидал встречи с полицией так скоро.
— Сын Егорова Алексея Анатольевича, как я понимаю? — на всякий случай уточнил следователь.
— Да. Сын.
— Отлично. Начнем с главного. Ты зачем в отца стрелял?
— Затем, что этот гад убил маму, — нить гнева мгновенно накалилась в груди Мэлора.
Почувствовав напряжение, Чижиков решил сбавить обороты.
— Постой, не горячись. Теперь все кончено, он мертв, и ты можешь все рассказать.
Евгению хотелось выведать у Мэлора максимум информации, пока тот растерян, но действовать нужно осторожно: парень может замкнуться в любой момент.
— Шестого июня девяносто шестого года мой отец Алексей Антонович Егоров убил мою мать Октябрину Ивановну Егорову выстрелом из травматического пистолета «Оса», — Мэлор заговорил спокойно и ровно, чем удивил не только следователя, но и себя. — Вчера я сбежал из Шуйской психиатрической клиники в Петрозаводске. Угнал машину и поехал во Внуково. В пути у меня случился приступ, и всплыли подавленные детские воспоминания. Я вспомнил обстоятельства убийства моей матери. Приехав во Внуково, я раскопал захоронение…
Тут Мэлор сбился, и дыхание его участилось.
— Ты не спеши, мы никуда не торопимся, — участливо произнес следователь.
— Все нормально, я могу продолжить, — ответил Мэлор, и его голос опять звучал совершенно спокойно. — После обнаружения могилы матери я вернулся в дом. Час спустя туда приехал убийца, подосланный отцом. Он хотел убить меня, но я его опередил…
— Подожди. У меня есть вопрос, — остановил его Чижиков. — А как убийца узнал, что ты на даче?
— Накануне я звонил ему из города Кириши, и мы с Эдом… — Мэлор запнулся. — Подождите, не было никаких Киришей… И Эда, ничего не было. Мои воспоминания ложь. Тогда откуда он узнал?
Взгляд Егорова застыл, а голос смолк, хотя губы по-прежнему шевелились, произнося беззвучные слова.
— Мэлор, что происходит? Ты слышишь меня?
Чижиков несколько раз провел рукой перед лицом — никакой реакции.
— Твою мать, — выругался Евгений, встал с табурета и вышел из палаты.
Мэлор все дальше и дальше возвращался назад по цепочке воспоминаний. Когда он позвонил? Когда? Из Петрозаводска он звонить не мог. И во Внуково он ехал без остановок. Хотя нет, он останавливался на заправке. Мэлор вдруг отчетливо вспомнил, как вешает трубку на рычаг аппарата в телефонной будке и смотрит на отражение в стекле. Но это не он, это Эд! Он подмигивает и говорит: «Теперь мы точно дойдем до конца, Мэл! Я все устроил!». Эд, ну конечно, кто кроме него мог такое провернуть. Но зачем? Знал, что я захочу убить отца и предупредил? Другого объяснения нет.
— Мэлор, вы слышите меня?
Резкий запах нашатыря вернул его к реальности. Он рефлекторно дернул головой.
— Да, да, все нормально, я просто задумался.
— И часто у вас такое бывает? — перед ним стоял уже знакомый врач.
— Нечасто, — соврал Мэлор. — В первый раз.
— Понятно. В любом случае анализы у вас хорошие. Вам просто нужно немного отлежаться, чтобы восстановить силы.
— Отлично, — подал голос следователь и достал из-за пояса наручники. — У нас и отлежится.
— Да, но… — попытался возразить врач.
— Я организую вашему пациенту отдельную палату с личной прислугой, доктор, — опередил его Чижиков. — Не переживайте, если ему станет плохо, я вызову врача.
— Хорошо, но только под вашу ответственность.
— Договорились, готовьте бумаги для выписки, — сказал Евгений и защелкнул наручники на руках Мэлора. — Сержант!
Дверь открылась, и на пороге появился здоровый детина с красным лицом.
— Звали, товарищ майор? — пробасил детина.
— Звал. Этого, — Чижиков кивнул на Мэлора. — Доставить в отдел. Я позвоню, предупрежу, чтобы ему хоромы приготовили. Обращаться аккуратно, как с хрустальным горшком. Ясно?
— Так точно, доставим в лучшем виде.
— Тогда на выход, — распорядился Чижиков и подтолкнул Мэлора к дверям. — А к вам, доктор, у меня будет еще один вопрос.
— Слушаю вас?
Чижиков дождался, пока подозреваемого выведут из палаты, и спросил:
— Личные вещи Егорова, где они?
— Личные вещи? — удивился доктор. — Так не было при нем ничего.
— А вот тут вы ошибаетесь. Были вещи. Свидетели говорят, у него при себе целый рюкзак имелся.
— Побойтесь бога, товарищ майор, никакого рюкзака.
— На скорой могли не отдать?
Врач нахмурился.
— Нет, не те нынче времена.
— Ясно. Тогда мне нужен адрес и фамилия того, кто вызвал скорую.
— Адрес жительства не скажу, но фамилию сторожа и место, откуда привезли, запросто, — врач сделал приглашающий жест к дверям. — Заодно лекарства для нашего пациента заберете и бумаги о выписке подпишите.
Чижиков вышел из больницы в начале второго. Сев в машину, он набрал номер Иванова.
— Валера, ну как у вас дела?
— Нормально, подъезжаем, — жизнерадостно доложил Иванов. — Ну и проселок тут, весь зад отбил.
— Ясно. Ты фотографию Мэлора мне достал?
— Нет, Евгений Николаевич, никаких фотографий Мэлора у вдовы Егорова нет, и в рабочем кабинете тоже ничего не нашли.
— Плохо, но не смертельно. В отделе есть кто-нибудь на телефоне?
— Да, Аня Соколова сегодня бумагами занимается, а что?
— Ничего. Доберешься во Внуково, разберешься в обстановке и звони. Понял?
— Так точно, — отрапортовал Иванов и отключился.
Чижиков набрал номер Соколовой.
— Здравия желаю, товарищ капитан, — произнес он, как только на том конце подняли трубку.
— И тебе здорово, — невесело приветствовала его Соколова. — Небось радуешься, что дело на меня спихнул?
— Какое дело? — удивился Евгений.
— Двойное убийство на Лесной, скажи, не знал?
— Анечка, солнце мое, ей-богу не знал, чем хочешь поклянусь, это проделки Игнатенко и Козлова. Я сам жертва обстоятельств. С утра вздрючили и назначили на пустяковый огнестрел, сейчас обед, а у меня три трупа на руках. Благо подозреваемый есть и сидит в одиночке.
— Ух ты! — теперь пришел черед удивляться Соколовой. — Всегда завидовала, Женечка, твоей способности попадать в полную задницу и потом героическими усилиями оттуда выбираться. Но ты мне зубы не заговаривай, чего хотел?
— Аня, ты должна мне помочь, — категорично заявил Евгений.
— Я так понимаю, в нагрузку к двум оставленным тобой трупам.
— Бог с тобой, не мной. Но просьба и вправду небольшая. Найди, пожалуйста, Шуйскую психиатрическую больницу, она расположена под Петрозаводском, а Петрозаводск…
— Чижиков, — прервала его Соколова. — Ты меня за дуру держишь? Знаю я, где Петрозаводск находится.
— Вот и отлично. Сделай у них запрос на пациента Егорова Мэлора Алексеевича. Договорились? С меня шоколадка.
— Договорились. С тебя бутылка коньяка, — ответила Соколова и отключилась.
— Вот так всегда, — рассеяно произнес Чижиков в пустоту.
По дороге к складу, где обнаружили Мэлора, он остановился у кафешки, торгующей едой навынос, и купил шаверму и большой кофе. Времени на нормальный обед катастрофически не хватало. Пережевывая шаверму и следя через окно за дорожным движением, Чижиков гадал, а не погорячился ли он с запросом в Шуйскую больницу? Если они ответят прямо сегодня, то завтра придется сдавать Егорова в «психушку». А парень на сумасшедшего не похож. Говорит и соображает ясно. Надо быстрее его допросить обо всем в подробностях. Если его сдадут в «дурку» — пиши пропало. Там возиться с ним не будут, обколют от греха подальше и на завтрак следствие получит лишь овощной винегрет вместо подозреваемого. Понятно, показания душевнобольного к делу не пришьешь, но на их основании можно раздобыть улики.
Завидев искомое здание, Чижиков свернул налево. Подъехав к ржавым металлическим воротам, он несколько раз посигналил. Подождал пару минут — никого. Вновь посигналил и вышел из машины.
— Ну кого там еще несет? — послышался из-за ворот ворчливый стариковский голос.
— Свои, отец, открывай! — крикнул Евгений.
Из-за угла ангара появился невероятно волосатый старик в грязной заношенной одежде. Судя по ходившей ходуном нечесаной бороде, он что-то усердно пережевывал.
— Чего тебе, служивый? Небось, за вещами приехал?
— А вы Леонид Ильич, — решил уточнить Чижиков.
— Он самый.
— Отлично. А я старший следователь по особо важным делам Чижиков Евгений Николаевич. Так это, значит, вы парня нашли.
— Я, а кто ж еще? Один я тут, — сказал старик и обтер замызганным рукавом бороду в том месте, где, по предположениям Чижикова, должен находиться рот.
— Расскажите в двух словах, что тут произошло?
— А чего рассказывать? Сидел я на скамейке у ангара. Вижу, парень через забор перелез и вон в ту будку зашел, — дед указал на стоящий в дальнем углу площадки бытовой вагончик. — Я туда, а он ни жив ни мертв. Я пошел «скорую» вызывать, возвращаюсь, господи Иисусе, он без чувств у вагончика лежит. Вот и весь сказ.
— Ясно. А вещи где?
— Так что, надо принести? — грустно переспросил старик.
— А ты как думаешь? — улыбнулся Чижиков. — Неси. Парень в сознание пришел, вещи свои требует.
Леонид Ильич тяжко вздохнул и исчез за углом ангара, а спустя мгновение появился с рюкзаком в руках.
— Я сразу понял, что ты за ним приехал, — признался он, приоткрывая калитку и передавая рюкзак. — За углом его оставил.
— А чего в «скорую» не отдал? — скорее для проформы поинтересовался Чижиков.
— Так нельзя в «скорую», вдруг чего, а там это… пистолет, — перейдя на полушепот, произнес дед.
— Ты руками ничего не трогал?
— Да не, мы народ ученый, так, глянул мельком.
— Понятно. Ты, Леонид Ильич, возьми карточку, на ней адрес написан, — Чижиков протянул визитку. — Завтра придешь в отдел, найдешь меня, и мы рюкзачок как добровольную сдачу оформим. Усек?
— Усек, — заговорщицки ответил старик и подмигнул.
— Тогда до встречи.
Чижиков оставил старика у ворот сожалеть об утраченном скарбе и направился к машине. Сев в машину, Евгений положил рюкзак на пассажирское сиденье. Открыв бардачок, он достал тонкие целлофановые перчатки и надел их.
— Так-с, приступим, — произнес он, открывая рюкзак.
Первым он извлек пистолет. Эксперты не ошиблись — действительно «ТТ». Следующим стал пакет с трусами, носками и майками. А вот дальше… Евгений улыбнулся и достал три тугих пачки тысячных купюр. Теперь понятно, почему Леонид Ильич так неохотно расставался с приобретением. В кармане завибрировал телефон.
— Да чтоб тебя, — выругался Чижиков, сложил деньги на приборную панель и достал телефон. — Ни минуты покоя!
Звонил Иванов.
— Валера, слушаю тебя. Разобрался в обстановке?
— Разобрался, Евгений Николаевич, только вам это не понравится, — совсем без энтузиазма произнес Валера.
— Что такое? Еще один труп, — пошутил майор и нервно гоготнул.
— Так точно. Труп. Захоронен рядом с первым.
Чижикову очень захотелось долго и витиевато материться.
— Ну, чего молчишь. Рассказывай! — совладав с порывом гнева, сказал он.
— В целом ситуация следующая. Как говорят эксперты, первый труп в захоронении принадлежит женщине чуть за тридцать лет. Захоронена очень давно. Лет пятнадцать назад, а то и больше. Как я и говорил, при раскопке найден второй труп. Он принадлежит мужчине. На момент смерти мужчине было около тридцати лет. Смерть наступила максимум год назад. О причинах смерти говорить преждевременно, но у парня сломаны ребра слева. Ну и третий труп в доме принадлежит Самойлову. Он застрелен сегодня ночью из травматического пистолета «Оса» в висок выстрелом в упор. Смерть наступила в результате обширного кровоизлияния в мозг.
— Валера?
— Чего, Евгений Николаевич.
— Это просто пизд** какой-то, Валера. Если так и дальше пойдет, мы к вечеру весь морг забьем телами.
Иванов молчал.
— Ты вот что. Ты давай, делай все, как положено, бумажка к бумажке. Чтобы комар носу не подточил. Прямо как старшие товарищи учили. А я наверх сам доложу, — Евгений машинально запустил руку в рюкзак и вытащил книжицу. — И, Валера, если найдешь еще один труп… Ты это… ты лучше сразу застрелись, как настоящий офицер, до связи.
Следователь убрал телефон в карман и взглянул на находку — это был военный билет.
— Ну вот! Хоть один действительно настоящий документ, — сказал он и раскрыл «военник». — Егоров Мэлор Алексеевич. Дата рождения: двадцать третье сентября девяностого года.
Евгений взглянул на фотографию. Несколько секунд он молча разглядывал лицо призывника, а затем бросил военный билет на соседнее сиденье. Закрыв лицо руками, он принялся массировать переносицу кончиками пальцев.
— Этого не может быть. Просто не может быть, — устало произнес он.
Вновь ожил телефон. Вызов шел с городского номера.
— Слушаю вас, — устало произнес он в трубку.
— А вот и наш доблестный сыщик, — послышался голос Соколовой. — Жень, чего грустный такой?
— У меня еще один труп.
— Ого, ну ты даешь, Шерлок. Ты как дело распутаешь, книжку напиши. По ней снимут фильм и дадут тебе «Оскар». Я чего звоню. Пришли документы на твоего Мэлора.
— Так быстро? — удивился Чижиков.
— Проснись, двадцать первый век на дворе. И ты меня знаешь, я такой разгон устроила, что клиника сканы всех документов мне на почту скинула в течение часа.
— Запрос официальный написала?
— Конечно! Ответ читать?
— Читай, — ответил Евгений и включил громкую связь.
— Так-с, значит, Егоров Мэлор Алексеевич, — грудной голос Соколовой наполнил салон «Тойоты». — Дата рождения: двадцать третье сентября девяностого года. Образование: неоконченное высшее. Поступил в Шуйскую психиатрическую больницу одиннадцатого января пятнадцатого года. Диагноз: диссоциативное расстройство личности, осложненное… так, там дальше совсем не по-русски, сам потом почитаешь. Так, лечащий врач Кудряшов Константин Алексеевич. Так, курсы, лекарства, динамика, а вот, нашла! Год назад седьмого мая Егоров совершил побег из клиники. Остальное сам почитаешь. Жень, ты слышишь меня?
— Слышу, Аня, слышу. Сбежал в прошлом году. Не вчера? Не месяц назад?
— Все верно.
— Там фотография есть?
— Есть.
— Вот и хорошо. Ты распечатай мне все, пожалуйста, а я скоро приеду. Договорились?
— Договорились, и коньяк не забудь.
— Не забуду, — улыбнулся Евгений и завел машину. — Жди.
