Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Интерес, который так хочется обрести. Удовольствие и время. Удовольствие и любимые проблемы. Внимание бывает разным. Смысл, который зависит от нас. Особый вопрос
В предыдущих главах мы разобрались, с какими стереотипами и мифами сталкиваемся в поисках любимого дела. Однако есть вопрос, актуальный на всех этапах карьерного пути: как получать удовольствие от работы? Это важно и в точке выбора, и позже, когда кажется, что оно пропало.
Что такое удовольствие?
На этот вопрос люди чаще всего отвечают так: «Когда мне интересно то, что я делаю».
Я согласна! В я рассказывала, как важно делать то, что интересно. Есть интерес, значит, эта деятельность может развиться в долгосрочный проект, способный подпитывать вас энергией. Кроме того, интерес ускоряет ваш профессиональный рост, не дает сдаться в сложный период, делает каждый день наполненным.
Но как это происходит?
Есть два подхода к этому вопросу:
1) интерес существует сам по себе (где-то вовне либо глубоко внутри нас), и его надо просто найти;
2) интерес не задан изначально, он развивается в процессе.
С первым подходом мы хорошо знакомы: интерес как любовь с первого взгляда и на всю жизнь: нашел, узнал, а дальше бесконечный хеппи-энд. Большинство книг и историй успеха написаны именно об этом.
Сторонники второго подхода меньше машут флагами, его сложнее продать в виде вау-историй и вдохновляющих спичей, но этот подход научно обоснован и становится все более популярным.
Его главный посыл лучше всего выразила Кэрол Дуэк, профессор психологии из Стэнфорда. Кэрол, известная российским читателям по книге «Гибкое сознание», провела исследование вместе с Полом О’Кифом и Грегом Уолтоном. «Passions aren’t “found”, they’re developed» — «интерес (passion) не “находят”, его развивают». Внутри нас не существует неких заложенных глубинных интересов, которые только и ждут обнаружения. Авторы считают, что любое дело может стать призванием, если им заниматься и развиваться в нем.
Это подтверждает нейробиолог доктор Такаси Цукияма: «Чем вы успешнее в каком-либо занятии, тем больше оно вам нравится».
Он поясняет, каким образом любовь к делу нарастает со временем: «Нервные клетки мозга (нейроны) образуют отростки, с помощью которых они соединяются с другими нейронами, и между ними передаются электрические сигналы (импульсы), — так работает нейронная сеть. Совершенствование нейросети может происходить только поэтапно.
Это может показаться немного муторным и трудным, но однажды (продолжая делать то, что вы делаете. — Е. Р.) вы почувствуете серьезный прогресс, потому что нейронные сети начнут объединяться. Вы будете решать все более сложные задачи, накапливать положительный опыт, что расценивается мозгом как нечто приятное. Постепенно ваше занятие начнет приносить вам все больше положительных эмоций и получаться легко».
Ничего себе: нам необходимо время, чтобы начать получать удовольствие от чего бы то ни было! Получается, мы не находим наш интерес полностью готовым к применению.
Мне нравится аналогия из бизнеса, которую я недавно услышала от Натальи Бабаевой, специалиста по управлению изменениями. «Хорошие идеи не появляются мгновенно, как не строится мгновенно дом, не делается проект. Чтобы это произошло, идеи нужно “кормить” временем».
Только представьте, сколько людей сейчас ищут тот самый интерес, мощный импульс, считая силу эмоций верным признаком того, что дело им подходит. Но рано или поздно эмоции спадают. А что тогда остается?
Из письма: «Меня зовут Таня, мне 34 года. И как мне кажется, я достаточно долго рефлексирую в поисках себя и самореализации. Ну чтобы найти то, что будет прям в кайф (из разряда “занимайтесь любимым делом, и вам не придется работать ни дня”)».
Ребята, а вы видели профессионала за работой?
Однажды я заглянула за кулисы гастрономического фестиваля. На огромной кухне готовили несколько поваров. Пар, шипение масла на сковородках, стук ножей, громкие «Да, шеф!». На террасе сидели сотни людей, пришедших на гала-ужин. Десятки официантов сновали между кухней и террасой, вынося очередной шедевр. Там, во главе этой кухни, был мой Рома, который уже пару суток спал по четыре часа и в ближайшие пару дней будет спать столько же. Звонки от поставщиков продуктов и вина, поиск недостающих ингредиентов, обсуждение изменений в меню — все это шло нон-стоп. «Вот уж с кем я бы не поменялась работой, так это с тобой», — сказала я потом. «Да ты что, мне нравится», — ответил он. И добавил, что со мной он тоже не хотел бы поменяться: слишком часто я имею дело с кризисами.
Однажды я попросила сыровара Ирину Крайнову рассказать, как выглядит типичное утро на ее любимой работе.
«Каждое утро начинается с проверки: вовремя ли пришло молоко, какое оно по составу, какое по кислотности. Если что-то не так — проблема. Повлияет на весь производственный процесс. Далее проверяю, запущено ли оборудование, все ли работает. С ним часто бывают сложности, так как для сыроваров отечественное оборудование только недавно стали производить. Каждый день определяю, какие сыры сегодня будем варить, для этого поднимаю и смотрю все заказы от партнеров и ресторанов. Еще надо понять, готовы ли тексты для соцсетей, все ли в них настроено на решение текущих задач. Захожу в нашу лавку, чтобы убедиться, что готово абсолютно все: от правильной выкладки сыров на витрине до полива цветов. Если на производстве что-то пошло не так, мы с сыроварами останавливаем весь процесс варки и ищем причину. Ну и, кроме того, иногда нужно решать проблемы с оплатой, например напоминать ресторанам, что они нам должны. Забот-хлопот полно…» — смеется она. И я понимаю, что с ней я бы тоже не поменялась.
А однажды мне довелось побывать в ветеринарной скорой помощи. Ну и опыт был, скажу я вам. Ночь, в приемной несколько посетителей: овчарку тошнит, пудель жалобно поскуливает — что-то с лапой, кот в переноске время от времени громко мяукает, у бульдога в коридоре понос. Наша собака нервно крутится на месте, пытаясь вытащить колючку из глубины уха, — из-за этого мы и приехали. Все хозяева на нервах. И посреди этого хаоса — спокойный, сосредоточенный доктор, который с улыбкой (!) делает свое дело. Вы не поверите: ей нравится то, чем она занимается (я не удержалась и спросила). Скажу честно, я уносила оттуда ноги, желая поскорее забыть эти «джунгли страданий» со всеми их звуками и запахами.
Вы заметили, эти истории так непохожи на «найди свое призвание, и тебе не придется работать ни одного дня»? Люди РАБОТАЮТ, даже пашут, но пашут с удовольствием. В чем же противоречие?
Противоречия нет. Просто наша любовь к делу лежит на другой, чем эмоции, глубине.
«Вопреки распространенному мнению… лучшие моменты нашей жизни приходят к нам не в состоянии расслабленности или пассивного созерцания. Конечно, и расслабленность может доставлять удовольствие, например, после тяжелой работы. Но наилучшие моменты обычно случаются, когда тело и разум напряжены до предела в стремлении добиться чего-то трудного и ценного», — пишет Михай Чиксентмихайи в «Потоке».
Я считаю, любимая работа больше похожа не на поиск и обретение удовольствия, а на решение проблем, которые нам интересны.
Поиски лишь удовольствия ведут к быстрому разочарованию и выгоранию.
Но это еще не всё.
— Что входит в топ ваших любимых и нелюбимых задач? — спросила я Марию, преподавателя в школе бизнеса.
Она надолго задумалась.
— Как ни странно, я бы поставила преподавание номером один в оба списка.
Мы стали разбираться, чем любимое преподавание отличается от нелюбимого. Оказалось, не темой. Не размером аудитории. Ничем внешним. Мы нашли только одно отличие. Марию заряжали те ее лекции и семинары, к которым она особенно тщательно готовилась. А те, к которым готовилась не так внимательно, не заряжали.
Парадокс? Совсем нет.
Качество нашего внимания — ключевое условие для поддержания интереса.
То дело, в которое мы инвестируем особое внимание, дает другое ощущение.
Дарья последние восемь лет работает дизайнером в известной студии, многие наши общие знакомые называют ее человеком с горящими глазами. Однажды я спросила, какие заказы для нее самые интересные.
«Все интересные — просто потому, что я однажды решила не делать то, что мне неинтересно. Заказ — это всего лишь форма. Я смотрю на него и думаю: так, что здесь сотворим? А можно поставить перед собой задачу поприкольнее? А если сделать это абсолютно новым способом? А если совсем старым? Или сделаю-ка я из этого учебный кейс» — и т. д.
Нас интересует то, что мы сами делаем интересным. Это и есть качество внимания.
А что включает то самое качество внимания?
Я заметила, что очень часто, выполняя свою работу, мы как будто постоянно прокручиваем в голове один и тот же вопрос. Может быть, не до конца осознаем его, но он есть.
У меня этот вопрос звучит так: как профессионалы теряют и находят себя? И на каждой сессии, на каждом выступлении, в каждой истории из письма я получаю крупицы ответов. И мне интересно.
Вот еще примеры таких вопросов из моей практики (назовем их метавопросами):
«Экология и бизнес — как совместить два понятия?» (Предприниматель)
«Как организовать счастливых людей на прорыв?» (Менеджер)
«Как научить людей разбираться в вине?» (Продавец в винном магазине)
«Как врачу быть понятным для пациентов?» (Маркетолог в области медицины)
«Как создаются прорывные идеи?» (Продакт-менеджер)
«Почему люди хотят прикоснуться к предметам?» (Дизайнер)
Держа в голове метавопрос, человек будто играет в особую игру. Он словно поднимается на новый уровень присутствия. Ему ИНТЕРЕСНО. Меняется качество внимания. Меняется ощущение.
Конечно, чаще я слышу другое: «Все надоело. У меня тупая работа и неинтересные задачи, ничего по теме не читаю и не изучаю, меня ничего не заводит».
Это устаревшая парадигма: интерес приходит извне и дается как некое приложение к работе.
Новый подход: мы сами генерируем интерес.
Но как понять свой метавопрос, спросите вы. Немного терпения, в . А пока нам нужно разобраться еще с одним ингредиентом работы, на которую мы ходим с удовольствием, — со смыслом.
Доктор Джейн Даттон (университет Мичигана) в 2001 году исследовала мотивацию людей, выполняющих непрестижную работу (обслуживающего персонала, уборщиков и т. д.). Полученные результаты стали поистине открытием. Оказалось, люди по-разному чувствовали свою ценность на такой работе. Кто-то считал себя низовым персоналом и свою работу едва терпел, потому что в ней не было никакого смысла. А у некоторых было иначе.
Вот история про больничного уборщика по имени Моисей, рассказанная родителями двухлетнего пациента кардиологического отделения (приведена по книге Дэвида Стёрта «Great Work. How to make a difference people love»). Восстановление малыша проходило очень тяжело, требовался постоянный уход, все были измучены не только самой болезнью, но и условиями стационара: в палату кто-то постоянно входил, чтобы проверить шов, увеличить дозу лекарства или взять кровь. Самыми шумными были уборщики. Даже если все спали, они громко хлопали дверью, заставляя родителей и измученного мальчика просыпаться.
Но однажды утром раздался необычайно тихий стук, и в палату вошел новый уборщик. Вместо того чтобы мчаться к мусорной корзине, он сделал маленький, но очень значительный жест: встал в изножье кровати и представился мальчику. Для родителей это значило очень много: впервые с их сыном кто-то заговорил как с ребенком, все остальные видели в нем только пациента. Теперь палату убирал Моисей. Он разговаривал с родителями и ребенком, интересовался, как прошел день, часто повторял малышу: «Смотри, с каждым днем ты становишься сильнее». Пока семья была в больнице, Моисей стал их другом и поддержкой. Ему рассказывали про успехи, делились страхами и чувствовали, что он понимает.
Наконец вернувшись домой после долгих месяцев реабилитации, родители сели писать благодарственные письма. Конечно, они собирались написать хирургу, который спас жизнь мальчика. Но самое первое письмо написали Моисею.
Моисей был хорошим уборщиком, но из этой истории мы видим, что он делал нечто большее, выходящее за рамки его обязанностей. В исследовании Джейн Даттон это называется crafting job, то есть пересоздание своей роли, привнесение в нее нового смысла.
Когда я читала историю о Моисее, то поняла, что у меня есть похожий пример из детства. Моя мама была санитаркой в детском стационаре. Работать было непросто, особенно в ночные смены, но она шла туда с удовольствием. Теперь я понимаю, что для нее в работе был другой смысл, не связанный напрямую с мытьем полов и горшков. Она чувствовала себя нужной. Помогала искать приемные семьи для малышей, от которых отказались родители (такие дети попадали в отделение перед отправкой в дом ребенка), а также часто забирала к себе домой на выходные детдомовских детей, чтобы накормить повкуснее и дать им возможность отдохнуть от больницы.
Михай Чиксентмихайи рассказывает еще одну историю: «Один из наиболее ярких примеров… я увидел, когда проводил исследование на фабрике, где на конвейере собирали аудио- и видеооборудование. Большинство работников конвейера работали без энтузиазма и смотрели на свою работу как на что-то недостойное их. Затем я встретил Рико, у которого было совершенно другое отношение к тому, что он делал. Он действительно думал, что его работа сложна и что для ее выполнения требуется высокое мастерство. В результате он оказался прав. Хотя он делал ту же самую скучную работу, что и остальные, он научился делать ее быстро и элегантно, подобно виртуозу. Около четырехсот раз в день видеокамера останавливалась на его позиции, и у Рико было сорок три секунды, чтобы проверить, соответствует ли звуковая система техническим характеристикам. С течением лет, в которые он экспериментировал с инструментами и движениями аппаратуры, он смог уменьшить среднее время проверки камеры до двадцати восьми секунд. Он был так горд этим своим достижением, как спортсмен на Олимпийских играх, если бы ему после стольких же лет тренировок удалось пробежать спринтерскую дистанцию в 400 метров за 44 секунды. Рико не получил медаль за свой рекорд, а уменьшение времени выполнения работы не улучшило производства, так как скорость движения конвейера осталась прежней. Но ему нравилось испытывать радость от того, что он полностью использует свои способности… И поскольку он понимал, что почти достиг предела в своей настоящей работе, он учился на вечерних курсах, чтобы получить диплом, который открыл бы для него новые возможности в электронной инженерии». Михай Чиксентмихайи дает нам всем надежду: «…небольшие изменения могут превратить рутинную работу, которую мы так боимся, в профессиональное действие, которого мы будем с нетерпением ожидать каждое утро».
Возможно, эти примеры далеки от вашей работы, поэтому вот вам история из моей практики.
Стас (34 года) — руководитель подразделения Supply Chain в большой международной компании. Сейчас он ходит на работу с удовольствием. «Я рад тому, какая у меня команда, я чувствую, что делаю правильные вещи».
Когда мы познакомились два года назад, он был в другом состоянии: «Паровозик устал. Я хотел все бросить, уехать в деревню, никого не видеть. Мне было плохо. Любая работа — даже дворником — казалась лучше, чем моя работа тогда. Все, что я хотел, — уйти куда-то подальше».
К счастью, он не бросил все и первым делом восстановил силы: наладил нормальный режим, занялся спортом, пересмотрел питание. Потом появились главные вопросы: о чем он? Что он хочет делать? Оказалось, что есть одна тема, в которой для Стаса было много энергии и смысла. Это управление командами и продуктами. Agile-команды. Команды, в которых людям хорошо. Если бы его интерес был сформулирован как метавопрос, он звучал бы так: «Как счастливые команды создают лучшие продукты?»
Стас начал общаться с людьми, работающими в этой теме, по рекомендации выбрал несколько хороших учебных программ, где принялся изучать инструменты создания классных продуктов и команд, через новых знакомых узнал опыт других компаний. «Оказывается, в этой теме много всего классного придумано, — делился он, — и еще здесь очень увлеченные люди».
Прошла пара месяцев. «Я понял, что был руководителем-дементором (мифическое существо из “Гарри Поттера”, уничтожающее положительные эмоции. — Е. Р.). Это когда ты ходишь, смотришь вокруг и мучаешь сотрудников разными методами, формально направленными на достижение результата. Говоришь им, как делать работу лучше. Говоришь, что нужно автоматизировать. Как они это видят — неважно. Я же менеджер, я знаю, как правильно. В общем, я посмотрел на себя и увидел, как не надо».
Стас не только получил новые знания, но и привнес в эту тему предыдущий опыт, а также умение систематизировать и объяснять. Его стали приглашать поделиться своими знаниями внутри компании, а потом и на внешних конференциях. Удовольствие от работы вернулось.
Вот что он написал недавно: «Прошло два года, как я включился в эту тему, а уже научился проводить тренинги, запустил с коллегами несколько команд в компании. Это хорошо пошло, я действительно нашел для себя опору и кайф в том, что могу четко ответить себе и окружающим на вопрос, про что я».
Стас работает в той же компании, но все иначе. Он пересоздал свою работу, поняв, что на самом деле ему интересно, что важно, и иначе расставил приоритеты. Это не было написано в его должностной инструкции.
Со временем я поняла, что смысл можно найти не только в сути работы, но и в той роли, которую она играет в нашей жизни. Катерина, которую я консультировала не так давно, с трудом заставляла себя ходить на работу и не знала, хватит ли ей сил продержаться еще год до окончания учебы по новой специальности. Мыслями она уже ушла в новую тему, старая работа себя исчерпала, и, хотя ничего плохого там не происходило, справляться с обязанностями ей было очень сложно — прежде всего психологически. Я спросила Катю, почему она не уволилась, когда приняла решение заняться новой темой. В ответ она стала говорить про большую финансовую ответственность: ребенок, родители, ипотека за прекрасную квартиру, ее место силы. Произнеся эти слова, она поняла, что эта «не самая любимая работа» позволила ей быть сильной в роли дочери и матери, обеспечила ресурсом и позволила начать новую карьеру: учеба стоила дорого. Что произошло дальше? Она перестала себя заставлять. Теперь она понимала, зачем ходит на эту работу. Скажу сразу: такая сделка не на долгую перспективу, потому что со временем вы все отчетливее будете ощущать себя принесенным в жертву, но на определенных отрезках карьеры это вполне себе вариант.
Вернемся к истории Стаса. «Так что, нам довольствоваться тем, что есть, и ничего не менять?» — как-то спросили меня на лекции, где я ее рассказала.
Нет. Я за перемены, я за уникальный путь в соответствии с вашей собственной системой координат. Я за свободу. Но она начинается не тогда, когда вы уходите, хлопая дверью. Она запускается изнутри. О свободе мы поговорим в , а пока вернемся к нашим историям.
Получается, всегда есть два контекста работы: внешний, ситуативный, который выражается в должности и должностных обязанностях, и внутренний, который вы сами определяете и которым сами управляете.
Мы чувствуем себя ограниченными нашей ролью, списком должностных инструкций, всеми предписаниями нашего функционала. Это нормально — так чувствовать. Но «мы» не равно «наша роль». Что бы мы ни делали, мы можем играть в собственную игру.
Смыслы и интересы принадлежат нам, а не работе. Если мы их понимаем, они дают ощущение личной траектории, управление собственным прогрессом и другую степень свободы.
Это часть нашей идентичности — чувство своего «я», создающего контакт с самим собой и точку опоры, то есть того, что остается с нами независимо от контекста.
Они не на другой стороне Луны. Велика вероятность, что они на расстоянии вытянутой руки, только мы не можем расслышать их сигнал.
Давайте попробуем? Начнем с простых упражнений.
Ближайшую неделю попробуйте прислушиваться к сигналам чего-то интересного, к тому, что отзывается, где содержится больше энергии. Для этого заведите специальный блокнот и два-три раза в день (или по ситуации) записывайте все, что срезонировало.
Например, вы были на совещании. Один из коллег рассказывал про внедрение новой программы по оптимизации затрат. Вы словили искру интереса. Так и запишите: «Новая программа по оптимизации затрат».
Затем вы сели разрабатывать концепцию нового продукта, и это занятие само по себе оказалось классным. Запишите его в дневник наблюдений.
Потом вы пошли пообедать с другом и услышали, как он рассказывает про свой проект. Когда он упомянул о рисках, вы ощутили интерес. Запишите это после встречи.
В течение дня вы наберете несколько пунктов. И так продолжайте неделю, чтобы привыкнуть к режиму наблюдений. А потом еще пару недель, чтобы эксперимент удался.
После этого посмотрите на свои записи и попробуйте их проанализировать. Скорее всего, вы увидите несколько ключевых тем, в которых уже сейчас для вас есть энергия и скрыты идеи относительно новых направлений вашего развития.
Представьте себе, что по какой-то причине ближайшие три года вы окажетесь не на связи. На это время у вас не будет преемника, но останется написанная вами инструкция, в которой коллеги и клиенты найдут ответы на самые главные вопросы, с которыми прежде обращались к вам.
Не стоит писать инструкцию целиком, я рекомендую придумать только название и основные разделы. Важно: название должно начинаться со слова «как».
Например: «Как написать книгу, которая станет бестселлером и поможет миллиону людей изменить свою жизнь».
Моя инструкция будет называться «Как профессионалы теряют и находят себя и как сэкономить время на поиски».
А инструкция Стаса — вы уже догадались — «Как счастливые команды создают лучшие продукты».
Конечно, с первого раза может и не получиться. Пишите 10, 20 вариантов (я писала минимум двадцать пять, пока не дзынькнуло). Как только ощутите: оно! — задание можно считать выполненным.
Надеюсь, это упражнение поможет понять ваш метавопрос. Задайте его себе напрямую, без упражнения, например: «Выполняя свою работу, что именно я делаю / пытаюсь понять / в чем стараюсь разобраться?»
Представьте себе, что утром вы открываете почту и все запросы, которые вы там видите, вызывают у вас желание немедленно приняться за дело. Запросы сложные. Но вы будете их делать с удовольствием.
От кого эти запросы? Что требуется от вас?
Сформулируйте минимум три, а лучше пять запросов. Не берите примеры из вымышленных, несуществующих идеальных карьер. Останьтесь как можно ближе к своей нынешней сфере.
Посмотрите на то, что получилось. Скорее всего, вы только что сформулировали список ваших . Подумайте о них, посмотрите на смыслы и интересы, которые в них звучат. Как это перекликается с результатами предыдущих упражнений?
Эти три упражнения — подсказки, старт для размышлений. Возможно, они не сразу приведут к инсайтам, но вы абсолютно точно больше узнаете о том, что делает вашу работу любимой.
Эти упражнения стоит выполнять регулярно. Я их делаю раз в полгода. Хотя в своей теме я уже несколько лет, каждый раз в ответах что-то добавляется, как будто мой интерес и смысл калибруются. Так оно и есть: мы сами и наши интересы — это система, которая всегда находится в движении.
То, что мы любим в своей работе и что создает с ней особый энергообмен, — это не только удовольствие.
Мы внимательнее посмотрели на два главных источника возобновляемой энергии: интерес и смысл.
Интерес — это не совсем эмоции, ведь у них дугообразная структура, и со временем их интенсивность всегда идет на спад. Если мы ищем любимое дело через эмоцию, мы закономерно почувствуем этот спад. Настоящий интерес развивается постепенно и не выдается в готовом виде. Во многом мы сами его генерируем.
Работа часто содержит сложности и проблемы, но если мы их любим, то они дают нам энергию.
Смысл тоже не выдается в готовом виде, запакованным в наши должностные инструкции.
Мы можем управлять этим,
создавать это,
делать свою работу более значимой,
развиваться не по заданным траекториям, а в соответствии со своим видением.
Смысл и интерес не стоит искать где-то снаружи. Создавайте (пересоздавайте) их в работе с учетом ваших целей и желаний. Иначе вы рискуете оказаться в роли вечного скитальца, который только и делает, что ищет нечто способное давать искомое ощущение реализованности.
И раз уж мы перешли от позиции ищущего в позицию создающего, самое время с нового ракурса посмотреть на огромный ресурс, которым мы обладаем, — на наши мечты. Мы их либо переоцениваем, либо недооцениваем, и очень часто не до конца осознаем их истинный потенциал.
Войти с помощью соц. сетей: