4.8.3. Общемировой подход, или Что делать с другими актами
Помимо ГК есть еще «Венская конвенция о ДКП», ст. 11:
«Не требуется, чтобы договор купли-продажи заключался или подтверждался в письменной форме или подчинялся иному требованию в отношении формы. Он может доказываться любыми средствами, включая свидетельские показания».
Между тем СССР на основании ст. 96 Конвенции присоединилась к этой самой Конвенции с оговоркой:
«СССР в соответствии со статьями 12 и 96 Конвенции заявляет, что любое положение статьи 11, статьи 29 или части II Конвенции, которое допускает, чтобы договор купли-продажи, его изменение или прекращение соглашением Сторон либо оферта, акцепт или любое иное выражение намерения совершались не в письменной, а в любой форме, неприменимо, если хотя бы одна из Сторон имеет свое коммерческое предприятие в СССР» (Постановление ВС СССР от 23.05.1990№ 1511-I).
В переводе с юридического на русский: если одна из сторон внешнеэкономического договора купли-продажи (поставки) – юридическое лицо из РФ, договор может быть заключен только в письменной форме.
Лазейка: требование о письменной форме будет соблюдено, если договор заключен путем обмена документами и в итоге состоит из нескольких документов. Такой вывод следует из анализа ст. 14–19 Конвенции и с избытком подтвержден судебной практикой (см., к примеру, Решение МКАС при ТПП РФ от 15.08.2003 по делу № 57/2001; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 28.12.2009 по делу № А53-10522/2009; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 17.06.2010 по делу № А56-17111/2009 и т. д.).
Таким образом, в ГК изменения внесли, письменную форму отменили, а в Конвенцию – нет (оговорку не отозвали). Поэтому как это относится к ВЭД-сделкам (договорам), попадающим под действие Конвенции, – не понятно.
По идее, будет действовать именно Конвенция, потому что к такого рода договорам ГК применим «по остаточному принципу», как дополняющий закон, научно говоря – «субсидиарный статут».
Такой подход сложился в практике еще в начале 2000-х гг.:
«В соответствии с п. 2 ст. 7 вопросы, относящиеся к предмету регулирования настоящей Конвенции, которые прямо в ней не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами права, на которых она основана, а при отсутствии таких принципов – в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права.
Таким образом, в самой статье определены те правила, из которых следует исходить при толковании Конвенции, разрешения неурегулированных в ней вопросов.
Суть вышеуказанной нормы состоит в том, что толкование и восполнение пробелов Конвенции должно максимально возможно учитывать ее международный характер, основываясь прежде всего на содержащихся в ней самой, а не в отдельных национальных системах, нормах и принципах.
Лишь при невозможности решить вопрос на основе содержащихся в самой Конвенции предписаний и принципов следует руководствоваться «правом, применимым в силу норм международного частного права».
Следовательно, только констатация указанной невозможности служит необходимым основанием для обращения к соответствующим коллизионным нормам, отсылающим к применимому материальному праву» (ФАС МО от 21.06.2000 № КГ-А40/ 2396-00).
4.8.4. Вывод
Вывод будет краток. Не обольщайтесь странными изменениями в ГК. Договор с иностранным партнером всегда лучше заключать в письменной форме, даже если эта письменная форма – часть смешанной и договор у вас состоит из нескольких документов, бумажных и электронных.
5. Содержание договора
5.1. Заверения. Понятие и виды
Английское право исходит из простой и гениальной посылки: договор «не висит в воздухе». Судьи понимают: до письменного договора было что-то еще. Вспомните схему 6 «Оферта и акцепт, жизнь», рассмотрите еще раз эту схему.
И тогда вы поймете: до письменного договора было что-то еще. Реклама. Оферта. Вывеска. Дружеский разговор. А чаще всего – переговоры, где кто-то кого-то в чем-то заверял.
Допустим: «Пиво “Ядреный брандахлыст” – лучшее в мире!» Или: «Моя бабушка принимала патентованное лекарство фирмы “Гербадес”, вылечилась от трехсот болячек и померла совершенно здоровой!» Или: «Наши подшипники соответствуют ГОСТу ИСО 4379–2006». Или: «Мотоцикл в прекрасном состоянии. Иногда даже ездит. Когда заводится…»
Из перечисленного одни заверения, научно говоря, «торговые преувеличения». В договор не попадают. К примеру, заверение на переговорах: «Пиво “Ядреный брандахлыст” – лучшее в мире!» – ни о чем, торговое преувеличение.
А вот заверение «Наши подшипники соответствуют ГОСТу ИСО 4379–2006» – вот это уже всерьез. Потому что такой ГОСТ существует. Введен в действие Приказом Ростехрегулирования от 25.12.2008 № 684-ст. И заверение о ГОСТе в договор попадет.
Представьте себе переговоры по покупке подшипников. Покупатель: «А ваши подшипники ГОСТу соответствуют?» Продавец: «Да, соответствуют». Покупатель «Беру». Стороны садятся и пишут в договор: «Продавец обязан поставить подшипники, соответствующие ГОСТу ИСО 4379–2006».
А если не напишут? Попадет заверение о соответствии подшипников ГОСТу в договор или нет? Вполне возможно, что попадет. Зависит от вида заверения и важности заверения для покупателя.
Виды заверений лучше воспринимать наглядно, в виде схемы.
Схема 10. Переговоры и заверения. Виды заверений
Как видим, заверения 1–3 в договор НЕ попадают. Эти заверения «разбиваются» о стену правил включения заверений в договор. А заверения 4–6 попадают. Причем иногда попадают даже в тех случаях, когда на словах обещали одно, а в письменном договоре написали другое. Или не написали.
Рассмотрим подробнее.
1. Просто слова (mere representations). Впервые прозвучали в 1603 г., в деле Lopus у. Chandelor (1603) 79ER 3. Ответчик, Чанделор, был золотых дел мастером и хорошо разбирался в драгоценных камнях. Ответчик продал истцу камень безоар за 100 фунтов.
Вспоминаем дело Carlill у. Carbolic Smoke Ball Company [1892]. Уж если в 1892-м 100 фунтов равнялись почти полумиллиону рублей на нынешние деньги, то в 1603-м сотня фунтов была суммой и вовсе астрономической. За что же истец отдал такие деньги?
Безоар – округлые, различно окрашенные отложения, обычно черного или серого цвета; образуются в кишечном канале жвачных животных, в особенности у некоторых диких коз. Со временем животные эти камушки выкакивают. А умные люди подбирают и продают за бешеные деньги.
В древней медицине безоар занимал уникальное место. Считалось, будто этот камень приносит пользу при многих заболеваниях. Отсюда и название: персидское слово «безоар» означает «противоядие».
Так думали не только в Англии, но и в нашем отечестве. Существует легенда, будто бояре Милославские, опасаясь за жизнь юного царя Федора Алексеевича, заказали ему серебряную чашу с безоаром, хотя для царевича безоар оказался бессильным.
Серапион Печерский, епископ Владимирский, еще в XIII веке писал: «Тертый камень безоара, весом равный 12 ячменным зернам, подогретый в вине, может исцелить от любого заболевания».
Неудивительно, что Лупус (истец) решил вложиться в такую диковинку. Купил. Видимо, пробовал лечиться. Почему-то «калотерапия» не пошла впрок истцу, и он заявил иск о возврате денег. Выиграл по первой инстанции, проиграл по второй. Позиция второй инстанции:
«Просто заверения (продавца), что это камень безоар, без предоставления гарантии, что это действительно так, не могут служить основанием для иска: и хотя ответчик знал, что камень не безоар, сие не существенно;
каждый продавец заверяет, что его товар хорош или что лошадь в порядке; но если продавец не дал гарантию, то и для иска нет оснований, а гарантия должна быть дадена в миг продажи».
Спорно?! Еще как. Уже тогда у судей мнения разошлись. Решение принято не единогласно. Судья Андерсон не поддержал коллег. По-нашему говоря, в особом мнении высказался против, заметил так: если камень продан под видом безоара, а на самом деле не безоар, то налицо обман (ввод в заблуждение), а это самостоятельное и достаточное основание для иска.
Если бы дело суд рассматривал сейчас, думаю, истец бы выиграл. За прошедшие столетия добавились еще как минимум два основания, работающие в пользу истца:
1) английский статутный закон о защите прав потребителя;
2) более свежая позиция общего права, которое разграничивает просто мнение и мнение эксперта.
Ответчик – профессиональный золотых дел мастер, а значит, эксперт. И слова продавца «камень – безоар» – это мнение эксперта. Полагаясь на него, истец заключил договор, а значит, это мнение вошло в договор.
Можно и по-другому. Можно выиграть и через ввод в заблуждение, как еще тогда предлагал Андерсон. Сейчас эта доктрина в английском праве тоже проработана на порядок лучше.
2. Просто мнение (mere opinion). Дело Bisset г. Wilkinson [1927] AC 177. Вошло в историю, так как сформировало принцип: «Честное мнение не есть ввод в заблуждение».
А было так. Биссет (истец) купил у Уилкинсона (ответчик) земельный участок в Новой Зеландии. Цена сделки на современные деньги – 1 300 000 долларов. В ходе переговоров:
«Я сказал покупателям: если будете работать, как я, с хорошей командой на шести лошадях, я думаю, земля прокормит 2000 овец». Ответчик не стал кривить душой и позже в суде честно подтвердил: «Я так думал тогда и думаю сейчас». Более того: «Я не спорю, что истец купил землю, потому что верил: земля прокормит 2000 овец».
Как выяснилось через два года, не прокормила. Истец – в суд. Суд решил так. Слова Уилкинсона не были серьезным заверением, подкрепленным знанием. На день заключения договора обе стороны знали: ответчик не разводил овец на участке, соседи ответчика по участку тоже не разводят овец, и вообще, в том краю далеком, на той земле никто никогда овец не разводил.
Поэтому любое заверение ответчика о «прокормит – не прокормит» – лишь примерная оценка, прогноз и не более того. Кроме того, истец не доказал, что всерьез занимался фермой/ овцеводством. Мало ли: может, и можно…
3. Мнение специалиста (expert opinion). Очень показательно дело Esso Petroleum Co Ltd г. Mardon [1976] EWCA Civ 4. Долгое и печальное, как сказала вторая инстанция:
«Трагическая история о тщетных усилиях и долговой яме. История долгая, началась в 1961 г., закончилась в 1967 г. С тех пор стороны судились восемь лет.
В 1961 г. компания Эссо захотела открыть бензозаправку в г. Саутпорт, Англия. Нашли подходящее место на ул. Истбанк, одной из самых многолюдных улиц города. Участок, согласно градостроительному плану, предназначен под заправку. Прежде чем подавать заявку, подсчитали ожидаемые продажи. <…> По самым осторожным расчетам выходило, что на второй год работы заправки продажи бензина достигнут 200 000 галлонов в год. Дополнительно будут деньги от арендатора. <…> Местный филиал компании также советовал купить участок».
Купили. Пошли получать разрешение на строительство.
«Потом случилось нечто, перечеркнувшее все расчеты. В Эссо думали: заправка и колонки будут стоять “лицом” к улице. Городская управа, которая выдавала разрешения на строительство, воспротивилась. Управа настаивала: постройте заправку “задом наперед”, чтобы на главную улицу выходила только витрина, а въезд и заправочные колонки были с оборотной стороны здания. В итоге на заправку нельзя заехать с главной улицы, а только из переулков. Въезд и колонки с главной улицы не видны. У Эссо не было выбора, пришлось согласиться. Так и построили, “задом наперед”. Закончили в начале 1963 г.
И тут Эссо совершила ошибку. Как выразился суд первой инстанции, “роковую ошибку”. В компании все так же полагали, что будут продавать 200 000 галлонов в год, и не пересмотрели оригинальный расчет, сделанный в 1961 г. А надо бы, потому что заправку построили “задом наперед”, что однозначно повлияло на ее коммерческий потенциал: с главной улицы заправку не видно. Отсюда меньше число покупателей.
Суд счел, что “роковая ошибка” произошла из-за отсутствия должной заботы со стороны Эссо. Бесспорно. Именно под влиянием этой “роковой ошибки” Эссо искала арендатора на заправку. Нашли прекрасного человека, г. Филиппа Лайонела Мардона. Нашел его г-н Литч, сотрудник из местного филиала Эссо. Сотрудник опытный, сорок лет отработал в продажах бензина. Именно на основе его расчетов и по его совету Эссо купила участок и построила заправочную станцию.
Собеседование с Мардоном проводили г-н Литч и г-н Аллен, новый руководитель филиала… Мардон опасался, что продажи бензина будут не столь высоки, но его сомнения развеяли знания и опыт г-на Литча; и, как я убежден, именно поэтому Мардон заключил договор аренды заправки сроком на три года, с арендной платой 2500 фунтов на первые два года и 3000 на третий год.
В ходе судебного заседания по второй инстанции опрошен Аллен:
– Теперь мы знаем, что прогноз на продажу 200 000 дал Литч?
– Да.
– До вас расчеты Литча кто-нибудь проверял?
– Да, несколько раз.
– Вы говорили: “Заправка на ул. Истбанк способна продавать 200 000 галлонов после двух лет со дня открытия”?
– Да.
– Это ваше честное мнение?
– Да, разумеется.
<…> После собеседования господа Литч и Аллен отправили телеграмму в главный офис компании: “Собеседование с Мардоном провели, подходит во всех смыслах. Очень советуем заключить договор аренды именно с ним”».
В главном офисе согласились.
«10 апреля 1963 г. заключен договор аренды. Арендная плата – 2500 фунтов в первые два года, 3000 фунтов – на третий год. Арендатор обязан держать заправку открытой все неделю, в т. ч. и в воскресенье. При этом договор требовал личного исполнения. Арендатору запрещено привлекать к исполнению своих обязательств третьих лиц и сдавать заправку в субаренду».
Непривычно, однако… У нас же как: если сами заправку построили, сами и пользуемся, сами работаем. Тут – иная схема. Концерн построил заправку и сдал в аренду третьему лицу, Мардону: пользуйся, развивай, работай. При этом бензин будешь покупать у нас и нам же платить арендную плату. Заработаешь что-то свыше – все твое. Прежде чем пойдем дальше, уточню: запрет на привлечение третьих лиц не запрещает наем работников.
«На следующий день Мардон обосновался на заправке и сделал все, что мог. Мардон показал себя замечательным арендатором, перепробовал все способы увеличить объем продаж бензина и прибыльность заправки. Эссо молчаливо одобряла.
Но итог оказался обескураживающим. Заправка и близко не подошла к отметке 200 000. Мардон вложил все свое состояние в заправку. Более 6000 фунтов. Мардон взял кредит в банке и вложил эти деньги в дело (заправку). Мардон также вложил в дело все свои силы и труд.
Увы, баланс за первые 15 месяцев работы показал: продано 78 000 галлонов. После уплаты арендной платы, зарплат и т. д. убыток составил 5800.
17 июля 1964 г. Мардон пишет Аллену: “Вынужден предупредить о желании расторгнуть договор. С учетом неизбежного банкротства хочу спасти хоть что-нибудь”.
В компании забеспокоились. В компании видели, как работает Мардон, какие усилия вкладывает, говоря современным языком, “раскручивает заправку”. Терять такого партнера не хотелось.
01.09. 1964 г. стороны заключили новый договор аренды (письменный). Срок аренды – год, может быть продлен уведомлением за 3 месяца. Арендная плата – 1000 фунтов…
И опять Мардон лез из кожи вон ради успеха заправки! Но опять пал. Мардон не виноват. Просто расположение заправки не позволяло продать бензина больше 60 000-70 000 галлонов в год. Мардон терял все больше и больше денег. Эссо попробовала помочь, найти Мардону вторую заправку, чтобы прибыль со второй перекрывала потери с первой. Но так и не нашла.
1 января 1966 г. Мардон написал в Эссо, просил найти выход… Эссо не помогла. Наоборот, Эссо перевела Мардона на предоплату: оплачивай полученный бензин в день доставки.
28 августа 1966 г., пока Мардон был где-то на выезде, сотрудники Эссо приехали и слили на заправке весь бензин, а новые поставки прекратили. Мардон оказался не у дел. Тем не менее Мардон держался, как мог: продавал дополнительные услуги – в частности, мыл машины.
Эссо не сжалилась над Мардоном. 01.12.1966 г. Эссо вышла с судебным приказом о взыскании с Мардона 1139,33 фунтов за поставленный бензин. Это стало последней каплей. 07.03.1967 г. Мардон покинул заправку, в которую вложил четыре года жизни. Усилия оказались тщетными. Он потерял весь свой капитал и был должен банку по кредиту. Это уже долговая яма.
Таковы факты, а теперь рассмотрим закон. Установлено заверение о продаже 200 000 галлонов. Иск не может быть основан на законе «О вводе в заблуждение» (недобросовестных заверениях) 1967 г. (Misrepresentation Act 1967), потому что закон вступил в силу 22 апреля 1967 г. В нашем деле заверение сделано в апреле 1963 г.
Поэтому иск обоснован двумя доводами. Первый: заверение – это дополнительная гарантия (collateral warranty). Второй: заверение сделано по небрежности заверяющего. Рассмотрю по порядку.
Дополнительная гарантия. Со времен дела Hailbut Symons & Co. v Buckleton, (1913) AC30мы учитываем принцип закона, сформулированный палатой лордов, что заверение, сделанное без вины заверяющего, не дает права взыскать убытки с заверявшей стороны (innocent misrepresentation, добросовестное заблуждение, иными словами: ввод в заблуждение одной стороны произошел без вины другой).
Чтобы обойти этот принцип – я и сам так делал в былые времена, – заявитель утверждает, будто заверение было сделано с целью обмануть вторую сторону или было дано как дополнительная гарантия. В суде почти всегда проходил довод о дополнительной гарантии. Конечно, мы учитываем позицию судьи Мултона: “Такие дополнительные гарантии по природе своей большая редкость”. Но гораздо чаще суд толкует невинный ввод в заблуждение как дополнительную гарантию – и отсюда вершит правосудие. Этот подход предвосхитил закон “О вводе в заблуждение”.
Я помню много таких дел, особенно дела о продаже бизнеса. Заверение о прибыли, которую бизнес приносил в прошлом, суд всегда считал гарантией. Также было много дел с моим участием, где суд признавал заверение, вследствие которого одна сторона согласилась заключить договор, – гарантией, позволяющей взыскивать убытки.
Итоги я подвел в деле Dick Bently Productions v Harold Smith Motors (1965) 1 WLR, стр. 627: “…если заверение сделано в ходе переговоров с целью склонить вторую сторону действовать, полагаясь на это заверение и заключить договор, такое заверение, если не доказано иное, будет гарантией (т. е. войдет в договор, станет условием договора).
Нет нужды говорить, дополнительная эта гарантия или нет. Достаточно, чтобы заверение было дано с целью склонить вторую сторону к действию, и вторая сторона действовала на основании этого заверения”.
Защита, г-н Росс-Мунро, ссылается на дело Bisset v. Wilkinson (1927) AC 177 и говорит, что слова фермера из Новой Зеландии “прокормит 2000 овец” были всего лишь мнением (просто мнение). Поэтому слова “продастся 200 000 галлонов” тоже просто мнение, а не заверение о факте. Просто мнение не может быть истолковано как гарантия или обещание.
Я согласен с защитой: “Продастся 200 000 галлонов” – это не гарантия в том смысле, что эти слова не гарантируют обязательной продажи 200 000 галлонов. Но, тем не менее, эти слова – прогноз, который сделала Эссо: сторона, обладавшая специальными познаниями и умениями.
Ожидаемые годовые продажи 200 000 галлонов в год – та “линейка”, которой компания мерила коммерческую привлекательность заправочной станции. В компании знали факты. Знали уровень дорожного движения в городе. Знали оборот на других заправках в схожих условиях. Отсюда следует: компания находилась в гораздо лучшем положении, нежели г-н Мардон, чтобы сделать прогноз.
Мне представляется, если такое лицо делает прогноз, прекрасно понимая, что вторая сторона будет действовать на основании этого прогноза (и действительно – действовала), то такой прогноз можно считать гарантией достоверности и правдивости, и прогноз должен быть сделан с разумной заботой и умением.
Как если бы Эссо сказала Мардону: “Наш прогноз продаж – 200 000 галлонов. Можешь положиться, именно так заправка и будет работать. Арендную плату считаем от прогноза”.
Если прогноз оказался недостоверным прогнозом, который никогда бы не сделал человек, обладающий специальными знаниями и умениями, – тогда гарантия нарушена. <…> Это дело сильно отличается от Bisset v. Wilkinson (1927), потому что в том деле землю никогда не использовали под овцеводство, и обе стороны могли составить одинаковое мнение по вопросу, пригодна земля для овец или нет.
В данном деле, я вижу, была такая гарантия: Эссо гарантирует правдивость и достоверность прогноза. Эту гарантию Эссо должна была исполнить с разумной заботой и умением.
Гарантия нарушена. По грубой небрежности Эссо в прогнозе, который дала Мардону, допущена “роковая ошибка”, и на основании этого прогноза Мардон заключил договор аренды, за что Эссо несет ответственность в виде убытков».
Да, история трагическая, но со счастливым концом. Первая инстанция удовлетворила иск в части, взыскала с Эссо лишь часть убытков. Апелляция удовлетворила полностью. Как можно догадаться по стилю, по второй инстанции в тройку судей затесался и Альфред Деннинг, чье мнение вы только что прочитали. Судьи Ормрод и Шоу единогласно поддержали Деннинга.
А теперь смотрим на дело глазами русского юриста. Было два договора аренды. Оба в простой письменной форме. В обоих – ни слова о «продастся 200 000 галлонов на второй год». Не прописано в договоре. Это заверение дано только на словах. И? Заверение преспокойно вошло в договор и стало частью договора.
Хорошо. Как понять, было заверение или нет? Просто. Допросить стороны. Чем и занимался суд сначала первой, а потом и второй инстанции. Сотрудники ответчика подтвердили: да, такой разговор был. Далее суд истолковал разговор как заверение, как условие, согласованное сторонами на словах и вошедшее в договор. Так-то.
4. Торговое преувеличение (trade puff).
По общему правилу, торговое преувеличение а-ля «Пиво “Ядреный брандахлыст” – лучшее в мире!» и прочие подобные фразы типа «Покупайте наших слонов, они самые пушистые!» в договор не входят. Последствий не порождают. Потому что разумному человеку, по мнению английских юристов, должно быть ясно: красивыми и громкими фразами торговец нахваливает товар – и не более того. Продавец не обещает чего-то конкретного, осязаемого, важного. И эти «нахваливания» ведут в никуда: не связывают и не обязывают, не дают гарантий, что товар и в самом деле лучший в мире.
Впервые это прозвучало в деле Dimmock г. Hallett (1866-67) LR 2 Ch App 21, где фразу из рекламы продавца «изобильная и улучшаемая земля» суд счел не вводом в заблуждение, а «красивым описанием».
5. Торговое преувеличение «с прицепом» (puffs with a specific promise attached).
Знаете, кто «родил» саму фразу «торговое преувеличение»? Юристы компании Carbolic Smoke Ball Co. Ага, из дела Carlill г. Carbolic Smoke Ball Company [1892] EWCA Civ 1.
Те отбивались, как могли, и вот один из доводов апелляционной жалобы: «Обещание заплатить 100 фунтов – торговое преувеличение, уловка, и ничего более». На что суд сказал: да, но не у вас. В вашем деле было четкое обещание заплатить, и это обещание вошло в договор. Платите.
Отсюда следует: торговое преувеличение не порождает последствий и не входит в договор. Но если к этому преувеличению добавить какое-то четко определенное обещание, то преувеличение станет заверением и войдет в договор.
К примеру, если к пустой торговой фразе «Пиво “Ядреный брандахлыст” – лучшее в мире!» производитель добавит «прицепом» что-то еще, допустим, фразу: «Оптовая цена – 5000 руб. за 100 литров. Кто найдет любое пиво дешевле, тому мы отгрузим первую партию бесплатно», – то вот это заверение породит последствия. Самое малое – иск нашедшего дешевле о предоставлении бесплатной партии.
6. Ввод в заблуждение (искажение фактов – misrepresentations) очень хорошо виден на примере трагического дела Esso Petroleum Co Ltd v. Mardon [1976], где ошибочное мнение эксперта ввело другую сторону в заблуждение, и это мнение стало частью договора, вошло в договор.
Вообще, к середине пятидесятых «кидалово» в Англии достигло таких масштабов, что пришлось применять специальный закон. Да-да, упомянутый Деннингом «О вводе в заблуждение» 1967 г. Подробно рассматривать не буду, так как тот закон посвящен другому – последствиям договора, заключенного под влиянием заблуждения.
Нас же с вами пока интересует стадия заключения договора, мы пытаемся понять, какие заверения входят в договор, а какие – нет. Сложный и спорный вопрос… В Англии тоже много копий сломано на эту тему.
За века практика выработала так называемые правила включения заверений в договор. Если заверение соответствует правилу – заверение вошло в договор. Если нет – не вошло.
