Глава 25
Повешенный
Двухэтажный старый деревянный дом за кривым забором прятался в стороне от знаменитой сходненской петляющей – «пьяной» проселочной дороги вдалеке от микрорайонов новой сплошной застройки и старой части Сходни. Еле нашли этот номер 17 по навигатору. Подъехали к калитке. Окна дома темны. У калитки – дорожный фонарь, пятно его света окутало «Гелендваген».
– Дома спит. – Гектор Борщов глянул на часы. – Если залег на дно, значит, один, может, баба при нем его. Заходим, забираем, уезжаем.
Он не успел договорить…
Выстрел!
Он прогремел в ночной тьме, разбавленной желтком электрического света. Катя даже не поняла сразу, что это был именно выстрел – ей показалось, что-то лопнуло над самым ухом. Боковое зеркало «Гелендвагена» – вдребезги!
Вилли Ригель мгновенно толкнул Катю на землю. Она неловко упала на бок на жухлую траву.
– Тихо, лежите тихо, не поднимайтесь, – прошептал он, очутившись на земле рядом с ней. Достал свой табельный пистолет и…
Выстрелил не в сторону дома с темными окнами, а в дорожный фонарь наверху. Свет погас.
Выстрел!
Еще один! Еще!
По ним палили из дома уже вслепую!
– Он там один. И у него самозарядный карабин, – во тьме прозвучал шепот Гектора. – Ни с чем не спутаешь карабин, по звуку слышно. Он увидел, как мы подъехали. Он не по полиции сейчас палит, нас же не опознаешь. Он кого-то ждал. Боялся, решил встретить вот так – пальбой из засады.
– Я ему сейчас крикну, что мы из полиции. – Вилли Ригель выглянул из-за «Гелендвагена».
– Нет, он нам не поверит. И не надо ему знать, где мы и сколько нас.
– Что, спецгрупу из Химкинского отдела вызывать? Так они явятся через час, пока проснутся. И заберут у нас его. А мне он нужен не в Химках, а в нашем отделении. И живой. Он важный свидетель.
– Обойдемся без спецов, – прошептал Гектор. – И без Химок. Ты, майор, сам спец по таким делам.
– Ладно, я все сделаю. Один, – сказал Вилли Ригель.
– Нет, мы вместе это сделаем, дай только подумать, как.
Выстрел!
– Не отвечай. Он на звук будет палить. Машину нашу он все равно видит. Луна светит. – Гектор Борщов глянул на луну, что как назло вышла из-за туч.
– Окно фиговое. – Вилли Ригель пистолетом указал в сторону окна маленькой терраски с решетчатой рамой. – Гниль. Я через это окно попробую.
– А я его отвлеку с той стороны дома.
– Катя, вы оставайтесь здесь, и что бы ни случилось, что бы ни услышали, не вставайте. – Вилли Ригель почти приказывал.
– Нет. Отсидеться не получится. Все нужны. – Катя почувствовала, как Гектор в темноте взял ее за руку. – Слушайте, Катя, внимательно. Майор будет у окна террасы. Я на той стороне дома. Вам надо подстраховать его, когда он ворвется внутрь. Сядете за руль машины.
– Нет, я не допущу такого, – заявил Вилли Ригель. – Я отвечаю за это задержание полностью. Я один.
– Он тебя пристрелит. Его надо вырубить хоть на мгновение. Подстраховаться. Катя, мы сейчас с майором идем к дому. Вы сядете за руль. У вас зрение хорошее?
– Не жалуюсь. – Катя ощутила, что душа ее в пятках, но она… не желала им показать, насколько напугана!
– Отлично. Тогда майора у окна сумеете увидеть. Он вам покажет жестом, что готов. И вы сразу включите дальний свет. Повернете руль так, чтобы свет бил прямо в окно террасы. Эту гниду надо ослепить. И как только майор ворвется, сразу… запомните это четко! – сразу свет дальний погасите, а сами прочь из машины. И вот после этого уже никуда. Вам все ясно?
– Да. – Катя и сама не знала, ясно ли ей. Но внезапно ощутила прилив какой-то почти дикой, первобытной энергии. И страх пропал. Они – эти два профи – просили ее помощи в таком деле!
– Все, пошли. – Вилли Ригель кивнул на дом.
– Нет, так ты в хлам о стекла порежешься, на тебе ничего, кроме толстовки. На, бери мой пиджак, надевай сверху. Хоть что-то. Катя, дайте свой шарф ему, пусть лицо обвяжет.
Катя отдала Вилли свой модный шарф. Вилли во тьме возился на земле, облачался.
– Отлично… Асассин Крид. – Гектор и в такой ситуации ерничал. – Ну, готовы? Тогда начали. Помоги нам святой Люцифер!
Они вскочили и бегом – к дому. Две тени. Словно два вихря. Сиганули через забор – легко, как в беге с препятствиями.
Катя ползком добралась до двери со стороны водителя и просочилась в «Гелендваген». Села за руль. Ее все тянуло пригнуться, но этого делать нельзя – надо пытаться разглядеть Вилли Ригеля во тьме возле дома.
Грохот стекла – с противоположной стороны. Гектор!
Выстрелы!
Они прозвучали в ночи. И было ясно – кто-то перемещался по дому, удаляясь от террасы.
Катя напрягла зрение. Луна, ну давай же, свети…
Луна снова выплыла из-за тучи, словно Люцифер Калабрийский пнул ее там, на небе, как футбольный мяч. Катя увидела Вилли Ригеля у окна террасы – он стоял, прислонившись к стене дома. Поднял руку: я готов и…
Катя повернула ключ зажигания, врубила мощный дальний свет и крутанула руль так, что «Гелендваген» запустил свой ослепительный световой файер прямо в окно.
Вилли Ригель сделал в снопе света акробатическое, почти цирковое сальто – мощный прыжок. И ногами выбил хлипкое окно террасы. На мгновение Катя увидела его силуэт в окне. Он влетает! Он внутри!
Она выключила дальний свет.
Выстрел!
Еще один – пистолетный!
Хриплый вопль!
Выстрел!
Грохот стекла – это Гектор со своей стороны высаживал окно, тоже врываясь внутрь.
Катя вывалилась из «Гелендвагена». Она не спряталась за машину, нет, она стремглав побежала к дому!
Выстрел в доме!
Забор чертов… это они прыгают, как тигры, а она… она с усилием перелезла. Шмякнулась на землю. Поднялась. Побежала.
Выстрел!
Вопль!
Она похолодела.
Но была уже возле высаженного окна террасы, что зияло. Натянула на ладони рукава тренча, спасаясь от острых осколков, схватилась за раму, подтянулась, заползла и…
Вот она уже внутри.
– Все, все! Я его держу. Взял. Включи свет.
Голос Вилли Ригеля откуда-то из недр дома.
В комнате вспыхнула настольная лампа. В ее тусклом свете Катя увидела дикий разгром – опрокинутая мебель, стулья, осколки стекла на полу, гнилые щепки. Упавший шкаф-шифоньер.
В комнате ничком, уткнувшись лицом в пол, лежал мужчина в спортивном костюме – здоровый лоб. Над ним Вилли Ригель – пиджак с чужого плеча весь раскромсан, от шарфа тоже клочья. Он коленом прижимал задержанного к полу, выворачивая ему руку в болевом приеме. Рядом – Гектор Борщов, в его руках карабин. Белая рубашка в пятнах крови – он тоже порезался о стекло.
– Катя, знакомьтесь. Это наш Горбатько, повешенный на свалке, – объявил он, проверяя обойму карабина. И поправляя галстук.
– Вы кто, блин, такие? – прохрипел Горбатько.
– Майор полиции Ригель, Староказарменск, не узнаете меня? Я вас допрашивал в больнице, – ответил Вилли. – А вы кого ждали?
– Полиция?! – Горбатько пытался повернуть голову. – Менты?!
– А ты кого ждал? – спросил Гектор. – Ну-ка, майор, уступи теперь мне место, здесь официальным путем ни хрена не добьешься… здесь по-другому надо.
Вилли поднялся, отпустил заломленную назад руку Горбатько. И в этот миг Гектор ударом ноги повернул задержанного на спину. А сам встал ему ногами прямо на грудь и ткнул стволом карабина в подбородок.
– Слушай меня, Горбатько. Ты оказал вооруженное сопротивление сотрудникам силовых органов. Я тебя сейчас только за одно это могу пристрелить. И мне ничего не будет, потому что это вооруженное задержание. – Гектор нажимал дулом карабина все сильнее под подбородок здоровяка. – Выбирай – или говоришь все нам, или пуля. И до трех даже не считаю. Три-четыре…
– Я все скажу! Убери ствол!
– Кто тебя повесил в лесу за ноги у свалки?
– Не знаю! Я его не видел!
– Как это не видел? Когда он тебя вешал там?
– Меня сзади ударили. Я не знаю, что было дальше. Очнулся в лесу – темно. Фонарь светит. И он мордой меня в землю, как вы. Он даже не разговаривал со мной!
– Как это?
– Сунул под нод нос лист бумаги, а там вопрос написан. Я даже голоса его не слышал! Бил меня по спине ногами. Потом опять звезданул по затылку. Я очнулся уже вниз головой. Закричал.
– О чем были те вопросы?
– Я… я не хотел… черт меня дернул… я не хотел!
– Что ты сделал? – спросил Гектор, надавливая ему ногой на грудь, а стволом карабина под подбородок. – Что? Это касается ребенка Герды Засулич?
– Да! Но я клянусь… я не хотел… я сам не знаю, как… на деньги польстился. И потом он мне сказал – с девчонкой ничего не случится плохого, просто мамашу ее до икоты испугаем! Заставим подчиниться.
– Кто это тебе сказал?
– Он!
– Кто он? – спросил Вилли Ригель. – Назови, кто.
– Кабанов… его за это убили! А я… я решил, что и мне не жить. Что все равно добьют, поэтому я уехал сюда… Я не вас, полицию, ждал! Я свою жизнь защищал!
– Алексей Кабанов и ты вместе похитили ребенка? – Гектор чуть отвел дуло карабина от его лица.
– Он меня склонял, денег обещал. Хотел, чтобы я кого-то нашел, напарника. Я намекнул кой-кому из наших… Но все отказались. Такое дело – ребенок, похищение. Я ему сказал – никто не хочет в такое ввязываться. А он – нужны двое. Тогда я сам с тобой это сделаю. Он мне велел найти машину – у нас есть такие… вроде как из угона. Я нашел. Мы к садику детскому приехали. Он остался в машине, а я…
– Ты забрал девочку из садика?
– Да… сказал – мама задерживается, ждет ее. Она пошла со мной. Доверчивая, как кролик… Никто не видел нас, воспитательница по мобиле чатилась.
– И что дальше?
– Я посадил девчонку в машину, Кабанов сказал – уезжаем. Он девчонке что-то наврал, а потом ей что-то вколол. И она уснула сразу. Сказал – накрой ее одеялом в салоне, не класть же в багажник, еще задохнется там. Мы уехали из города, мотались по проселкам. Потом он сказал – достаточно. И мы выкинули девчонку на остановке автобусной. Он ей мишку плюшевого сунул в руки.
– Дальше.
– Он мне заплатил. А потом, уже через два дня… я выходил из машины… вечером – и меня сзади по башке! А дальше – как я вам уже сказал.
– Тот, кто тебя в лес к помойке увез, он был один?
– Я не знаю.
– Или двое?
– Я не знаю!
– Это могла быть женщина?
– Нннет… впрочем, не знаю.
– А две женщины?
Катя глянула на Вилли Ригеля – э, куда нас допрос заводит…
– Не знаю я! Я ничего не видел! Как увидишь, если морда в землю впечатана? Видел эти листы бумаги с вопросами про ребенка. Он точно знал, что это я. Но он хотел узнать, кто еще был со мной. Имя требовал, как вы.
– И ты раскололся, сказал? – продолжал Гектор.
– Да, да! Он написал – твои похороны! И потом он про меня все равно уже все знал, ему про меня было известно. Он имя сообщника требовал. Я сказал, что это Кабанов. Мажор-помоечник.
– А откуда ему про тебя было известно?
– Наши продали. – Горбатько стиснул зубы. – Я ж намекал кое-кому из наших… они меня и продали… он, видно, заплатил, чтобы узнать.
Гектор убрал карабин и сошел с поверженного, словно с пьедестала.
– Доставай наручники, – сказал он Вилли Ригелю. – Остальное в отделе дожмем с ним. Катя, вы наша муза жесткого дознания! А не хилую ночь мы провели вместе с вами? Будет что вспомнить, правда?
– Вовек, Гек, не забуду. – Катя прислонилась к стене.
В боевиках героини обычно сползают по стенке вниз на пол, заливаясь слезами облегчения, умиления… Но она, как ни странно, держалась сейчас на ногах крепко.
