Глава 14
Асексуал

Катя отыскала свободный кабинет, плотно закрыла дверь и набрала номер доктора Горбачевского, который дала ей Кабанова. Доктор ответил, и Катя представилась.

– Клара Порфирьевна разговаривала со мной. Требовала, чтобы я поделился с вами и, если понадобится, с полицией информацией, которая сугубо конфиденциальна. Я в замешательстве… Петя мой пациент, и я не вправе разглашать… Но Клара… Клара Порфирьевна не просто настаивает, она умоляет. – Интеллигентный пожилой доктор Горбачевский смущенно кашлянул. – Она в слезах умоляет меня быть предельно откровенным насчет состояния Пети.

– Ее старший сын Алексей убит. Младший Петр в числе подозреваемых в убийстве. И на это есть веские причины. Например, предположение, что он мог убить брата из-за его супруги Ульяны, с которой, по всей видимости, состоит в любовных отношениях.

– Нет, это невозможно. Но я теперь понимаю, отчего Клара Порфирьевна так напугана и встревожена. Ну, что же, ради истины надо пойти на откровенность. Спрашивайте, что вас интересует.

– Почему вы сказали «это невозможно»?

– Потому что для Пети такая форма отношений с женщиной недоступна. Я имею в виду интимную, физическую связь.

– Почему?

– В силу особенностей его натуры.

– Клара Порфирьевна мне сказала, что он асексуал.

– Знаете, это такое модное слово сейчас – асексуальность… Что-то вроде новой гендерной фишки. – Доктор Горбачевский вздохнул. – Самоопределение людей, которые не испытывают полового влечения. Вообще ни к кому.

– И это гендерная фишка Петра Кабанова?

– Он необычный молодой человек. Непохожий на других.

– В чем его непохожесть?

– В отсутствии полового влечения.

– То есть он асексуал?

– Спорят до хрипоты, что такое «асексуальность» – четвертая ориентация, патология, половая конституция или все вместе. Я лично считаю, что это очень индивидуально. Бесполезно наклеивать на таких людей ярлыки и записывать их в какую-то социальную группу. Каждый человек уникален. Петя тоже уникален. Отвечу на предположение полиции, будто он и Ульяна – любовники. Это исключено. Петя не способен к физическому контакту с женщиной.

– Он… вы хотите сказать, он импотент?

– Он асексуал.

– Но вы же только что сказали мне, что асексуальность – это спорное не пойми что!

– В таких делах многое «не пойми что». – Горбачевский вздохнул. – Я наблюдал Петю по требованию Клары… его матери с девятнадцати до двадцати шести лет. Клара сама человек наблюдательный, и она мать, страстно любящая своих детей. Она всегда хотела контролировать сыновей. Особенно Петю, младшего… Она заметила за ним некие особенности еще в юности, когда он был подростком и переходил в так называемый возраст вполне осознанных желаний и интересов. Как это бывает у шестнадцатилетних мальчишек… Простите, но вы хотели откровенности: все матери замечают за взрослеющими юнцами – этот пыл, перепады настроения, интерес к противоположному полу, определенного рода пятна на белье… Сайты, которые юнцы прячут от родителей, но смотрят тайком – вы понимаете, какие. Мастурбация. Так вот за Петей никогда ничего подобного его бдительная любящая мать не замечала. Девушками он не интересовался совсем. И тогда в тревоге Клара направила его ко мне. Она подозревала, что он нетрадиционной ориентации. Но выяснилось совсем другое. Петю эта сторона жизни вообще не интересует – секс, отношения с кем-либо, половое влечение. Это выяснилось и из его собственных признаний мне, и ряд тестов это подтвердил. Ему доступны многие другие сферы жизни, но не эта ее сторона.

– А почему? Он сказал вам, почему он такой?

– Вы о себе можете сказать – почему вы такая, как есть, а не другая? – Судя по тону, Горбачевский успехнулся. – Каждый человек – целый мир. Загадка. Я объяснил Кларе – надо принять то, что есть. Она расстраивалась, хотела внуков. Не знаю, как она теперь переживет смерть Лесика… бедная, бедная Клара…

– Значит, Петр Кабанов – полный асексуал?

– Называйте его так, если хотите.

– Но мне кажется, это какие-то фантазии, модные веяния. А если, например, он встретил женщину, которая ему очень сильно понравилась, Ульяну, жену своего брата? Нередко бывает, когда брат влюбляется в жену брата… Разве не могло так случиться, что вся асексуальность сразу полетела к черту?

– И такое происходит, – сказал Горбачевский. – Настоящие асексуалы могут идти навстречу своему партнеру, чтобы доставить ему удовольствие или ради рождения детей. Но это чисто механические физические действия с их стороны, полового влечения там все равно нет. И специалисты все согласны, что асексуальность нельзя приравнивать к физической неспособности к интимным отношениям. Но опять же это не Петин случай.

– А какой случай его?

– Смещение понятий. Полный хаос определений.

– Как это?

– Он не испытывает полового влечения и при этом он так же неспособен и к физическим действиям в постели – скажем так. При этом в его половой конституции нет ничего, что бы указывало на эту его неспособность. Никаких патологий или отклонений. Никаких заболеваний репродуктивных органов.

– А в чем тогда дело?

– В психологическом табу.

– Что за табу?

– Видите ли, все, чем я мог располагать в моих наблюдениях в этом плане – это объяснения самого Пети. Они сводились к кратким фразам: «я не хочу», «мне никогда этого не хочется». Порой он даже грубо огрызался – «не стоит у меня». Мол, что вам еще надо, отстаньте. Причин, чтобы все так было печально со стороны его здоровья, конституции, телосложения нет. В плане здоровья он вполне сильный молодой человек. Крепкий, хотя и слегка рыхлый. Я делаю вывод, что все это для него просто табуировано. Отсюда и асексуальность, и физическая импотенция.

– А что могло стать причиной подобного табу?

– Психологическая травма.

– Травма? А он сказал вам, что это за травма?

– Нет. И не скажет. Возможно, он и сам не знает. Или постарался забыть. Я пытался с ним разговаривать на эту тему. Но я сексопатолог, а здесь нужен психотерапевт. Петя терпел меня и мои расспросы столько лет лишь потому, что я был другом Марка – его приемного отца, которого он бесконечно уважал и любил. А психотерапевтов он ненавидит. Даже Клара не заставила бы его пойти к «мозгоправам». Кстати, в понятие асексуальности табуирование секса тоже не входит. Видите, как все зыбко, запутано? Но это Петин случай.

– Понимаете, доктор, я видела Петра и Ульяну. Они вели себя как пара, как любовники.

– На сцене в театре актеры тоже играют любовников, – заметил Горбачевский. – Поверьте мне – это мираж. Ульяна для Пети – родственница, возможно, друг. Но только не возлюбленная.

Катя поблагодарила Горбачевского. Сидела в кабинете, читала на планшете информацию про асексуалов из интернета.

Майор Вилли Ригель вернулся из больницы. Катя зашла в его кабинет.

– Как ваша старушка-соседка, Вилли?

– В реанимации. Врач мне сказал – состояние тяжелое. – Вилли был мрачен и тих. – Узнала меня, глаза открыла. Я думал, прогонит, как мама… Нет. Говорит: «На улице холодно, осень, а ты в одной форменной рубашке. Всегда был нараспашку. Помнишь, я тебе шарф связала, а ты его в школе посеял… Надо одеваться теплее. Обещай мне». Я обещал.

Катя смотрела на него. Прокурор Кабанова подозревает и Вилли Ригеля в убийстве сына. А Гектор Борщов сказал – кто-то оказал этому городку огромную услугу…

– Вилли, кому помешал палаточный лагерь?

Он молчал.

– Люди имеют право отстаивать свои взгляды. И заявлять о них открыто.

– Палаточный лагерь мешал проезду строительной техники.

– Три дороги ведут к мусорному полигону и месту будущей стройки, я на карте смотрела. Палаточный лагерь возвели у одной из этих дорог. Можно было проехать по двум другим.

Вилли Ригелль снова ничего не ответил.

– Если власть проявляет редкое бессердечие, глупость и тупое, ничем не оправданное насилие, как на это должны реагировать мы?

– Мы? – Он глянул на нее.

– Да, мы. Я, вы.

Он отвернулся к окну.

– Отвага, доблесть, честность – этого у вас в избытке, Вилли. Это мне говорила Лиза Оболенская.

Он сразу обернулся.

– Но упрямства порой через край.

– Это тоже она вам сказала?

– Это мои собственные наблюдения.

Пауза.

– Эксперты звонили с результатами осмотра машины Алексея Кабанова. В салоне следы его крови, – произнес Вилли.

– Его убили в машине?

– Вряд ли. Но перевозили до свалки на ней. Машину оставили на стоянке, где мы и нашли ее утром. У Кабанова внедорожник «Мерседес». И он вполне мог проехать по полигону до того места, где обнаружили труп. Проходимость позволяет. Однако машину бросили, не воспользовались ею на свалке.

– Не вяжется как-то. Легче было бы использовать.

– Убийца не искал легких путей. Это физически очень сильный тип. Петя Кабанов слабоват для таких дел. В его брате было девяносто пять килограммов. Я бы и то такой груз далеко не унес.

– Или же убийц было несколько.

Вилли Риигель покачал головой и показал один указательный палец.

– Почему вы так уверены, что убийца был один? А не двое, не трое?

– Интуиция.

– А следы ДНК в салоне?

– Только самого Лесика. И отпечатки пальцев на руле, приборной доске – везде только его.

– Сам себя привез и выбросил на свалку, – тихо сказала Катя.

– Преступник проявил осторожность, только и всего. Пара перчаток.

Катя снова вспомнила, как зло прокурор Кабанова говорила о Вилли, подозревая его…

Но в этом деле пусть она, Катя, и пытается помочь прокурорше, все равно без помощника не обойтись, они с Вилли фактически уже союзники, поэтому…

Катя рассказала Вилли о том, что узнала от доктора Горбачевского. А затем поделилась с ним и соображениями Кабановой насчет Гектора Борщова, у которого может быть мотив для убийства.

Вилли Ригель выслушал все очень внимательно. Однако и на это ничего не сказал. Никакого трепа – «может, не может». Катя поняла, что делать какие-то выводы, сплетать, приплетать сейчас рано и бесполезно. Пустое сотрясение воздуха.