Должно быть, она уже мертва… Но ведь это ее пальцы шевелятся под обломками. Это ее дыхание разрывает грудь на каждом вдохе и выдохе.

Серные ракеты превратили площадь и изрядную часть города в дымящиеся руины, но Ворота Сердца по-прежнему стояли. Однако звездный свет погас, и кварцевые стены вновь приобрели цвет белого льда. Вокруг полыхали пожары, и их мечущееся пламя придавало развалинам зловещую рельефность.

Вниз дождем падали клочья пепла вперемешку с углями.

В ушах звенело, но гораздо слабее, не так, как после первого залпа.

Такого просто не могло быть. Она же видела серную ракету, пролетевшую над головой, видела золотистый шлейф. Судя по звуку, ракета упала в нескольких кварталах отсюда. Это означало, что волна смерти вскоре докатится и сюда. Останься она возле Ворот Сердца, они бы ее защитили.

Брайс со стоном встала на колени. Вероятно, взрывы сдвинули обломок плиты. Хотя бы обстрел прекратился. Уцелевшие здания можно было пересчитать по пальцам. Вокруг догорали остовы машин. В небо поднимался столб едкого дыма, затмевая первые вечерние звезды.

А среди теней шевелились уцелевшие демоны. Рот Брайс наполнился горечью. Нужно вставать и убираться отсюда, пока они не очухались.

Ноги отказывались ей подчиняться. Брайс пошевелила пальцами ног внутри кроссовок – захотелось убедиться, что они еще шевелятся… но ей было не встать. Тело не желало этого делать.

Брайс увидела, что ее легинсы на одном колене порваны. Прямо на дырку опустилась кучка пепла.

У нее затряслись руки. Это был не пепел, а серое перо.

Брайс повернулась, оглянувшись назад. В голове пропали все мысли. Брайс закричала. Крик исходил из самой глубины ее души. А может, то был крик мира, раздираемого на части.

Хант распластался на обломках. Его спина превратилась в спекшуюся окровавленную массу, а ноги… От них остались лоскуты кожи. Состояние его правой руки было еще ужаснее: сплошное месиво. А там, где еще недавно находились крылья… зияла окровавленная дыра.

Инстинкт поднял Брайс на ноги, заставил перелезть через бетон, металл и кровь.

Хант защитил ее от смертоносной волны, поднятой серной ракетой. Он неведомым образом вырвался от Сандриелы и прилетел сюда. Спасать ее.

– Нет-нет-нет-нет!!!

Она перевернула Ханта, ища малейшие признаки жизни и дыхания.

Его рот слегка дернулся.

Брайс заплакала, уложила его голову себе на колени.

– Помогите! – крикнула она.

Ответа не было. Только потрескивание углей и всполохи пламени вокруг.

– Помогите! – снова крикнула она.

Ее голос был настолько хриплым, что его едва ли кто мог услышать. Рандалл рассказывал ей об ужасной силе серных ракет астерианской гвардии. Заклинания, вплетенные в сгусток ангельской магии, замедляли целительную силу ваниров, и те умирали от потери крови.

Почти все лицо Ханта было покрыто кровью. Только легкое вздрагивание горла подсказывало ей, что он еще жив.

Раны, которые в иных условиях давно бы начали затягиваться, обильно кровоточили. У него были повреждены артерии. Жизненно важные артерии.

– Помогите! – заорала Брайс.

И опять никто ей не ответил.

Залпы серных ракет подбили вертолет. Только мастерство Фьюри уберегло ее и остальных от гибели. Вертолет дважды подбросило, а потом он совершил жесткую посадку где-то в Лунном Лесу.

У Тариона была пробита голова. Сама Фьюри серьезно повредила ногу. У Флинна и Амелии были сломаны кости, а Рунн… Он совсем не думал о своих ранах. В дымном воздухе слышалось знакомое рычание. Казалось, ракеты уничтожили город, а демоны остались и сейчас почуяли новую добычу. Обстрел временно прекратился, спасибо и на этом. Он молил богов, чтобы астерианские гвардейцы еще долго напитывали своей магией новые ракеты.

Усилием воли Рунн заставил себя действовать.

Две сумки с оружием вырвало из скрепляющих ремней, и где они теперь – никто не знал. Флинн и Фьюри начали раздавать оставшиеся винтовки и ножи. Рунн оценивал состояние уцелевшего пулемета, который он вырвал из гнезда в полу вертолета.

Рация тоже каким-то чудом уцелела. Из динамика послышался голос Гипаксии:

– Мы следим за обстановкой возле Ворот Сердца.

Рунн замер, ожидая новостей и не смея надеяться.

Последний раз Рунн видел Аталара в момент прыжка вниз, к Брайс. Буквально сразу же астерианские гвардейцы дали залп. Это было похоже на дурацкий фейерверк. А потом началась череда взрывов и вспыхнули пожары.

– Аталар мертв, – мрачно сообщил Деклан. – Брайс жива.

Рунн вознес молитву Ктоне, поблагодарив богиню за милосердие.

Возникла пауза.

– Я ошибся. Аталар пока жив, но состояние критическое. Его раны… – Деклан выругался и шумно сглотнул. – Сомневаюсь, что у него есть шансы выкарабкаться.

Тарион прижал винтовку к плечу и через телескопический прицел стал всматриваться в темноту:

– Вон в том домике засело не менее дюжины демонов. И сейчас они оценивают, можно ли нами закусить.

– А там еще шестеро, – сообщила Фьюри, тоже глядя сквозь телескопический прицел.

Сильно хромающая Амелия Равенскрофт превратилась в волчицу и, оскалив пасть, всматривалась в темноту.

Если они не сумеют закрыть порталы оставшихся ворот, придется или отступать, или погибать.

– Демонам становится любопытно, – пробормотал Флинн, не отводя глаза от окуляра. – У нас есть какой-нибудь план действий?

– Река совсем рядом, – напомнил Тарион. – Если нам повезет, можно рассчитывать на помощь моего народа.

Голубой Двор находился на достаточной глубине и не пострадал от серных ракет. Они могут собрать силы.

Однако Брайс и Хант оставались среди развалин Старой Площади.

– Отсюда до Ворот Сердца – три десятка кварталов, – сказал Рунн. – Можно пройти по набережной и свернуть на Главный проспект. Во всяком случае, я отправляюсь туда.

Все согласно кивнули.

«Передай Рунну, что я прощаю его».

Эти слова эхом отдавались в крови принца. Нужно спешить на Старую Площадь, даже если вокруг кишат демоны и кто-то может не дойти. Он надеялся, что, когда они там окажутся, сестра по-прежнему будет жива.

Брайс склонилась над Хантом. Жизнь уходила из покалеченного ангела. В тишине, полной тлеющих развалин и удушливого дыма, Брайс зашептала:

– Я верю, что все это было не напрасно. Я верю, что все это было не напрасно.

Она гладила его окровавленные волосы и дрожащим голосом повторяла:

– Я верю, что все это имело смысл.

Брайс оглянулась на Ворота Сердца. Разгребла обломки вокруг Ханта и, встав, снова прошептала:

– Я верю, что все это было не напрасно. Я верю, что все это было не напрасно. Я верю, что все это имело смысл.

Раны Ханта продолжали кровоточить. Брайс отошла от него и стала пробираться к воротам. От ограды вокруг них осталось лишь несколько выгнутых, перекрученных кусков металла. Но кварцевая арка не пострадала. Сохранилась бронзовая пластина и самоцветы на циферблате.

– Я верю, что все это было не напрасно, – еще раз прошептала Брайс, останавливаясь перед пластиной.

Ее ладонь легла на бронзовый диск циферблата. Пальцы ощутили теплоту металла. Таким же он был в последний день жизни Даники. Послышалось знакомое гудение на высокой ноте: магия ворот требовала плату за пользование – капельку ее собственной магической силы.

В прошлом ворота являлись подобием телефона, позволяя переговариваться. Но работали они не на электромагнитной, а на магической силе, поскольку всех их связывали магические силовые линии, создавая надежную энергетическую матрицу.

Ворота были не только призмой, но и проводником. А Брайс несла на своем теле Рог и сумела закрыть один портал в Хел.

– Привет, – произнесла она в маленькую решеточку в центре дуги самоцветов – старинный аналог микрофона и динамика.

Ответа не было.

– Тот, кто меня слышит, подойдите к воротам. К любым, возле которых находитесь.

И снова тишина.

– Меня зовут Брайс Куинлан. Я нахожусь на Старой Площади, у Ворот Сердца. И… кажется, я знаю, как мы можем остановить весь этот хаос и исправить положение.

Молчание. Ни один из камней не засветился, показывая, что кто-то ее слышит и протянул руку к своему диску.

– Я знаю: сейчас все обстоит скверно, – продолжала Брайс. – Скверно, паршиво, дерьмово и… Вам кажется, что ничего не возможно сделать. Но если кто-то сейчас рядом с другими воротами, просто подойдите к ним… пожалуйста. Прошу вас, подойдите.

Она судорожно втянула воздух.

– От вас не требуется никаких особых действий. Просто приложите руку к диску. Мне всего-навсего нужно, чтобы на линии находился кто-то еще.

Брайс еще сильнее надавила дрожащей рукой на теплый металл:

– Все ворота – это проводники силы. Они связаны общей энергетической сетью. И мне сейчас надо, чтобы кто-то соединился со мной по этой сети. – Она сглотнула. – Мне необходим кто-то в качестве Якоря. Тогда я смогу совершить Нырок.

Слова уносились в мир, оставаясь без ответа.

Охрипший голос Брайс заглушал верещание демонов, снова начавших собираться вокруг.

– Я расскажу о том, что собираюсь сделать. При Нырке возникает первосвет. Он распространится от Ворот Сердца ко всем остальным воротам. Он озарит все на своем пути и обратит демонов в бегство. Первосвет восстановит все и исцелит всех. А я… – Она глубоко вдохнула. – Я – Звезднорожденная фэйка. Я несу на своей спине Рог Луны. Созданного мною первосвета хватит, чтобы закрыть порталы в Хел. Я закрыла портал Ворот Сердца и смогу закрыть остальные. Но для этого мне нужны Якорь и сила моего Нырка.

Ей по-прежнему никто не отвечал. Жизнь замерла, если не считать тварей, затаившихся среди теней.

– Ну пожалуйста, – дрожащим голосом взмолилась Брайс.

Глядя на полдюжины самоцветов, она молила богов, чтобы вспыхнул хотя бы один камень, чтобы во всем городе хоть кто-нибудь откликнулся на ее призыв.

Никто. Потрескивали угли. Где-то совсем близко верещали демоны.

Она была одна. А Хант умирал.

Брайс подождала пять секунд. Десять. Никто ей не ответил. Никто не положил ладонь на диск других ворот.

Подавляя слезы, она вернулась к Ханту. Он дышал все реже и тяжелее. Брайс вновь положила его голову себе на колени, погладила мокрое от крови лицо. У нее дрожали руки, но голос звучал спокойно.

– Все будет хорошо, – говорила она. – Хант, нам обязательно помогут. Медведьмы уже спешат сюда. – Она закрыла глаза, борясь с подступившими слезами. – С нами все будет хорошо, – врала она умирающему ангелу. – Мы вернемся домой. Сиринкс нас уже заждался. Мы вернемся домой. Ты и я. Вместе. И потом у нас с тобой начнется жизнь, какую ты обещал. Но для этого сейчас ты должен держаться. Слышишь, Хант?

В его дыхании появился характерный хрип. Еще один признак скорой смерти. Брайс склонилась над ним, вдыхая его запах, его силу. Потом произнесла три слова, которые значили больше остальных слов. Она прошептала их на ухо, вложив туда все, что в ней оставалось.

Последняя правда, которую он обязательно должен услышать.

Дыхание Ханта стало совсем неглубоким. Каждый новый вдох давался ему тяжелее предыдущего, предвещая скорый конец.

Брайс было не удержать слез. Они падали на щеки Ханта, смывая кровь.

«Зажигай», – вдруг послышался шепот Даники. Не в голове. В сердце.

– Я пыталась, – ответила Брайс. – Даника, я пыталась.

«Зажигай».

– У меня не получилось, – всхлипнула Брайс.

«Зажигай», – все настойчивее требовала Даника, словно… Словно…

Брайс подняла голову. Посмотрела на ворота. На диск и самоцветы.

Она ждала, считая свои вдохи и выдохи. Один. Два. Три.

Самоцветы оставались темными. Четыре. Пять. Шесть.

Ничего не происходило. Брайс сглотнула и повернулась к Ханту. В последний раз. Он покинет этот мир, а следом и она. Может, ее уничтожит очередной залп серных ракет. Или осмелевшие демоны набросятся стаей.

Она снова вдохнула. Семь.

– Зажигай, – разнеслось над Воротами Сердца и всеми другими воротами города.

Брайс мгновенно повернулась в сторону ворот.

– Брайс, зажигай, – прозвучал голос Даники.

На диске темной звездой светился оникс. Костяной Квартал откликнулся.