Рунн ожидал, что нынешняя Встреча будет насыщенной, напряженной и предельно опасной. Словом, того и жди, что кому-нибудь перережут горло. Так бывало на всех прошлых Встречах, которые он посещал. Но на этот раз его единственным врагом оказалась скука.

Сандриела целых два часа толковала собравшимся о приказе астериев поставить от каждого Дома большее число солдат на пангеранский фронт. Спорить было бесполезно. Никакие возражения не принимались. Приказы астериев не обсуждались.

Затем разговор коснулся новых предложений в сфере торговли. И началось нудное хождение по кругу, нескончаемое повторение одного и того же. Даже Микай устал от пустого перечисления имен и достижений. В какой-то момент Рунну показалось, что астерии решили превратить эту Встречу в подобие пытки.

Интересно, сколько астерианских гвардейцев дремали, скрывая лицо под маской? Кое-кто из собравшихся – тех, что рангом пониже, – откровенно клевал носом Но Аталар не терял бдительности. Ассасин не отвлекался ни на минуту. Слушал. Следил.

Возможно, губернаторы намеренно добивались этого: утомить собравшихся до такой степени, чтобы те наконец согласились на принятие невыгодных условий.

Но были немногие упрямцы, уклонявшиеся от обсуждений. Отец Рунна, русалочий народ и ведьмы. В особенности одна.

Говорила Гипаксия мало, однако внимательно слушала все речи. При ее молодости, лучистые карие глаза ведьмы свидетельствовали о зрелой рассудительности и осторожности.

Увидев ее в первый день, Рунн был потрясен. Он привык видеть Гипаксию в костюме медведьмы, но никак не в королевских одеждах и с короной на голове. Надо же, они знакомы почти месяц, а он даже не подозревал, что общается со своей потенциальной невестой.

В тот же день, когда объявили обеденный перерыв, Рунн сумел проскользнуть мимо двух ведьм ее ковена и, как последний придурок, спросил:

– Почему вы мне ничего не рассказали о том, кто вы на самом деле?

Странно, что она стояла в общей очереди и теперь держала поднос с едой. С таким изяществом ей бы держать скипетр, а не пластиковый прямоугольник.

– Вы не спрашивали.

– Какого Хела вы делали в той клинике?

Она опустила глаза:

– Мои источники сообщили, что в вашем городе пробудилось зло. Я захотела убедиться в этом сама. Разумеется, не раскрывая себя.

Теперь понятно, почему она оказалась на месте убийства храмового охранника. И потом, когда кристаллос напал на Аталара и Брайс в ночном саду.

– А еще мне хотелось понять жизнь… обыкновенной ведьмы. Прежде, чем произойдет… это. – Она коснулась своей короны.

– Вам известны виды моего отца на вас? На нас с вами?

– У меня были подозрения, – холодно ответила Гипаксия. – Но сейчас я не задумываюсь о таких… переменах в моей жизни. Это касается всех перемен.

Кивнув Рунну, она пошла к своему столу.

Вот так наследного принца изящно осадили.

Сегодня он хотя бы пытался слушать выступающих и не смотреть на ведьму, полностью равнодушную к идее брака с ним. При ее проницательности… может, ей известно, что он должен стать последним в роду? Выяснять это Рунн не хотел. Воспоминание о пророчестве Оракула он запихнул подальше. Сегодня он был не единственным, кто игнорировал Гипаксию. Джезиба Рога не сказала ей ни слова.

Колдунья тоже не блистала красноречием. Сказала лишь, что Дом Пламени и Тени всегда процветал на хаосе и смерти, поэтому не возражает против затяжной, разрушительной войны. Жнецы всегда рады доставлять души погибших. Эти слова заставили поежиться даже архангелов.

Часы пробили девять утра. Все заняли свои места.

– Микая временно отозвали, – объявила Сандриела. – Он присоединится к нам позже.

Отозвать Микая со Встречи могли только астерии. Довольная тем, что председательствует одна, Сандриела продолжала:

– Сегодня мы начнем с того, что выслушаем доводы русалочьего народа. Пусть объяснят нам свое близорукое сопротивление строительству канала, который необходим для транспортировки наших танков и усиления снабжения армии.

Дочь Речной Королевы кусала нижнюю губу, не решаясь заговорить. Это сделал капитан Тарион Кетос, заявивший Сандриеле:

– Когда ваши военные машины повреждают наши устричные отмели и плантации водорослей, наше сопротивление уже не выглядит близоруким. Строительство канала уничтожает нашу индустрию морепродуктов.

Глаза Сандриелы вспыхнули, но тон остался вполне учтивым:

– Вы получите надлежащую компенсацию.

– Речь не о деньгах, – гнул свою линию Тарион. – Речь о защите планеты.

– Война требует жертв.

Тарион скрестил руки на груди. Под рукавами его черной футболки выступили рельефные мышцы. После первого дня, прошедшего в церемониальных встречах, большинство участников сменили парадную одежду на более удобную для переговоров.

– Губернатор, мне известна цена войны.

Смелый русал, не боящийся говорить то, что думает, и смотреть Сандриеле прямо в глаза.

Вслед за ним заговорила Гипаксия. Голос ее звучал мягче, но решимостью она не уступала русалу.

– Озабоченность Тариона заслуживает внимания. К тому же воздействие войн на природу имеет прецеденты.

Рунн выпрямился и теперь во все глаза смотрел на королеву ведьм. Как и русал, Гипаксия не испугалась бури, бушевавшей во взгляде Сандриелы.

– Сорваккианские войны были очень давно – две тысячи лет назад. Боевые действия уничтожили коралловые отмели и плантации водорослей вдоль восточного побережья Раганского моря. Они не восстановились до сих пор. Те, кто занимался разведением кораллов и водорослей, получали компенсацию, но лишь первые несколько лет.

В зале установилась мертвая тишина.

– Готовы ли вы, губернатор, выплачивать компенсацию тысячу лет подряд? Две тысячи лет подряд? А что говорить о тех, кто живет в местах, которые предполагается уничтожить? Как вы станете им платить?

– Это же Низшие, – холодно изрекла Сандриела, не вняв доводам Гипаксии. – Даже ниже Низших.

– Они – дети Мидгарда, – сказала королева ведьм. – Дети Ктоны.

Сандриела улыбнулась во весь рот:

– Избавьте меня от вашей душещипательной чепухи.

Гипаксия не ответила ей улыбкой. Она просто смотрела Сандриеле в глаза. Без вызова, но оценивающе.

К неимоверному изумлению Рунна, Сандриела первая отвела взгляд и углубилась в бумаги. Тут даже его отец встрепенулся и, сощурившись, посмотрел на молодую королеву. Наверняка удивился, что двадцатишестилетняя ведьма обладает такой смелостью. Или подумал, что у Гипаксии есть тайные пружины воздействия на Сандриелу, раз архангелица отступила.

Рунну показалось, будто отец пытается понять, действительно ли сыну нужна такая невеста, или с ней придется трудно.

Джезиба Рога слегка улыбнулась Гипаксии. То было ее первым знаком признания молодой ведьмы.

– О канале мы поговорим потом, – напряженным тоном произнесла Сандриела, опуская бумаги. – Что же касается линий снабжения наших войск…

Архангелица начала очередную длинную речь о своих планах скорейшего окончания войны.

Гипаксия тоже склонилась к бумагам, но вскоре посмотрела туда, где на втором ярусе сидел Тарион.

Русал тайно улыбнулся ей, выражая благодарность и признательность. Королева ведьм ответила едва заметным кивком. Тогда Тарион как бы непроизвольно поднял один лист и взмахнул им. Лист был испещрен какими-то цифрами. Русал что-то подсчитывал – вероятно, убытки от постройки канала.

Глаза Гипаксии округлились и вспыхнули. Рунн прочитал в них удивление и недовольство. Тарион быстро опустил лист и сделал новую пометку.

Щеки королевы ведьм покраснели.

В этот момент заговорил Король Осени. Рунну пришлось выпрямиться и изображать заинтересованного слушателя. Можно подумать, его интересовали отцовские доводы!

В конечном итоге губернаторов на этой Встрече не интересовали ничьи доводы и мнения. Сандриела и Микай обычно добивались желаемого. Так произойдет и сейчас, и все останется по-прежнему.

Хант изнывал от скуки. Он думал, что у него мозги полезут из ушей. Но старался насладиться последними днями спокойствия и относительного комфорта, хотя Поллукс следил за каждым его движением. Палач ждал, когда сможет отринуть внешнюю учтивость и проявить свою истинную природу. Должно быть, считал часы, предвкушая, как Хант окажется в его власти.

Всякий раз, когда этот жестокий мерзавец улыбался Ханту, Хант в ответ тоже улыбался.

Наконец-то его крылья полностью отросли. Он проверял их, насколько возможно, сгибая и распрямляя. Если Сандриела позволит ему подняться в воздух, он уже сможет летать.

Сегодня Ханту не разрешили сесть, а поставили у стены. Там он слушал каждое слово. Это тоже было пыткой, но Хант слушал. Проявлял внимание, когда очень многие участники боролись со сном.

Он надеялся, что фэйцы, русалочий народ и ведьмы протянут время до конца Встречи и только тогда вспомнят, что все их дискуссии – иллюзия и что астерии могут попросту издать указ по части новых торговых законов. Издали же верховные правители указ о нововведениях, связанных с войной.

Ханту всего-навсего хотелось провести еще несколько спокойных дней. Так он себе говорил.