Последняя Встреча, на которой присутствовал Хант, проходила на Пангере, в старинном дворце, полном имперской роскоши: шелковые шпалеры, настенные канделябры из чистого золота, бокалы, переливающиеся драгоценными камнями, сочные мясные кушанья, приправленные редчайшими специями.

Нынешняя проходила в конференц-центре. Архитектура этого просторного здания из стекла и металла напоминала обувные коробки, составленные в ряд и друг на друга. Внушительный центральный зал тянулся вверх на три этажа. Вдоль лестниц и эскалаторов в его задней части стояли темно-красные знамена Республики, а длинный проход туда был устлан белой ковровой дорожкой.

Каждая провинция Мидгарда раз в десять лет проводила свою Встречу, там собирались местные руководители всех уровней, а также представитель астериев и несколько именитых гостей. Состав последних определялся обсуждаемой тематикой. Эта Встреча почти ничем не отличалась от многих других. Хотя Вальбара по размерам уступала Пангере, Микай председательствовал уже на четырех Встречах подчиненных ему провинций. Теперь дошел черед и до юго-восточной провинции, куда входил Лунатион, занимавший центральное место.

Место действительно было выбрано идеальное – в самом сердце Псаматской пустыни. Из Города Полумесяца, если ехать на машине, путь займет пять часов. Ангелы, летящие с предельной скоростью, добирались за час. Вертолет – за полчаса. Для ваниров, представляющих опасность, имелись подземные камеры.

В одной из них Хант провел пять дней, отмечая время по приносимой еде: завтраку, обеду, ужину. Хорошо еще, что Сандриела и Поллукс не приходили поиздеваться над ним. Спасибо и на этом. Пусть и маленькая, но передышка. По пути сюда Молот постоянно старался вывести его из равновесия. Хант почти не слышал слов этого мерзавца. Он вообще почти ничего не слышал и не чувствовал.

Сегодня вместе с завтраком ему принесли форму. Естественно, без полагающегося оружия, но достаточно чистую. Красноречивое послание: сегодня его выведут на всеобщее обозрение, где ему придется участвовать в пародии на имперский триумфальный парад. Сандриела хотела показать всем, что он снова находится в ее безраздельной власти.

Хант послушно надел форму. Охранники Сандриелы защелкнули на нем горсианские кандалы, лишавшие магической силы.

Он молча пошел в окружении охранников к лифту, молча поднялся в вестибюль, украшенный имперскими регалиями.

Вестибюль был полон ванирами всех Домов. Большинство явились в деловых костюмах или избрали то, что когда-то считалось придворными нарядами. Ангелы, оборотни, фэйцы, ведьмы… Делегации выстроились по обе стороны ковровой дорожки, ведущей к лестнице. Здесь же была и Фьюри Акстар, в своем неизменном кожаном костюме ассасина. Она внимательно следила за обстановкой, но в сторону Ханта даже не взглянула.

Ханта подвели к делегации ангелов, стоящей возле лестницы. То были воины 45-го легиона. Триарии Сандриелы. Впереди стоял Поллукс. Его командирский статус подчеркивался золотыми доспехами, кобальтово-синим плащом и ухмыляющейся физиономией.

Ухмылка стала только шире, когда Хант встал на указанное место, с обеих сторон зажатый охранниками.

Остальные триарии Сандриелы почти ничем не отличались от Молота. Хант хорошо помнил каждого из них: тощую, бледнокожую, темноловолосую женщину по прозвищу Гарпия, чернокрылого мужчину с каменным лицом, прозванного Извергом, и Ястреба – высокомерного ангела с холодными глазами. Все они игнорировали Ханта, что устраивало его больше, нежели их внимание.

Не было лишь Лани – последней из триариев. Возможно, та была слишком занята на Пангере, выбивая показания из шпионов, и Сандриеле не позволили отвлекать ее от важной работы.

По другую сторону дорожки стояли Исайя и 33-й легион. То, что осталось от триариев. Наоми выглядела бесподобно. Идеально отглаженная форма, высоко поднятый подбородок, правая рука на эфесе церемониального меча легиона. Гарда в виде крылатого креста сияла на утреннем солнце.

Исайя мельком взглянул на бывшего соратника. По сравнению с полным облачением командира 33-го легиона Хант казался голым. Ни бронзового нагрудника, ни эполет, ни наголенников и защитной накладки на предплечьях… Хант и сейчас помнил тяжесть всех этих нелепых довесков. Когда приходилось надевать полное облачение имперской армии, он ощущал себя участником дурацкого спектакля. Или полковой лошадью, которую вывели покрасоваться.

Слева от ангелов выстроились Вспомогательные силы Короля Осени. Их доспехи были полегче, но столь же прихотливо украшенные. Напротив расположились принаряженные оборотни. Амелия Равенскрофт едва осмелилась взглянуть в сторону Ханта. Остальное пространство заняли небольшие группы русалочьего народа и демонаков. И ни одного человека. Естественно, не было и полукровок.

Хант старался не думать о Брайс и о случившемся в вестибюле Комитиума.

Фэйская принцесса. Правильнее было бы назвать ее незаконнорожденной принцессой, но в любом случае она являлась единственной дочерью Короля Осени.

Наверное, она была очень зла на Ханта за вранье, но и она сама изрядно врала ему.

Барабанщики, эти долбаные, проклятые барабанщики заработали палочками, отбивая дробь. Через мгновение вступили трубачи, и под высокими стеклянными сводами зазвучал ненавистный Ханту гимн Республики. К дверям подкатил кортеж. Собравшиеся по обеим сторонам дорожки встали по стойке смирно.

Увидев Джезибу Робу, Хант затаил дыхание. Она вошла первой, в коротком черном платье, плотно облегавшем все округлости ее тела. В ушах и на шее поблескивало старинное золото. Черная прозрачная накидка на плечах трепетала на призрачном ветру. Высоченные каблуки не мешали Джезибе двигаться со сверхъестественной плавностью, свойственной обитателям Дома Пламени и Тени.

Возможно, это она подсказала Брайс продать душу правителю Спящего Города.

Серые глаза пепельноволосой колдуньи были устремлены на три флага над лестницей. Слева висел флаг Вальбары, справа – флаг Лунатиона с полумесяцем, луком и стрелой. Середину занимал флаг Республики с двойными ветвями звезд и буквами «С. И Н. М.».

Затем появились ведьмы. Их шаги разносились по всему вестибюлю. Первой по ковру шла молодая смуглокожая женщина в развевающихся лазурных одеждах. Сверкающая черная коса покачивалась в такт ее шагам.

Королева Гипаксия. Всего три месяца назад ей перешла от матери золотисто-красная «морошковая» корона. На безупречно красивом лице Гипаксии не было ни одной морщинки, но усталость в темных глазах подсказывала: молодая королева продолжает скорбеть по матери.

Если верить слухам, королева Гекуба растила свою дочь в чаще северного леса, покрывавшего склоны Хелирунских гор, вдали от разлагающего влияния Республики. Казалось бы, молодая королева должна робеть перед столь многочисленной толпой и имперским великолепием или с некоторым любопытством смотреть на все это. Но голова Гипаксии оставалась высоко поднятой. Она шла уверенно, словно привыкла это делать.

На Встрече ее должны были официально утвердить в звании повелительницы вальбаранских ведьм. Участие в этой показушной церемонии станет завершающим шагом перед восхождением на трон. Однако…

Гипаксия приближалась. Едва увидев ее лицо, Хант чуть не поперхнулся слюной. Это же медведьма из клиники! Она тоже узнала Ханта, бросив короткий взгляд в его сторону.

Интересно, знал ли Рунн об этом? Знал ли он, с кем познакомился и кто снабжал его сведениями по синту?

Ведьм сменили руководители русалочьего народа. Тарион, в костюме угольно-черного цвета, шел рядом с женщиной в полупрозрачном зеленовато-голубом платье. Нет, это была не Речная Королева. Та редко покидала Истрос. Скорее всего, красивая темнокожая женщина была ее дочерью, причем не обязательно родной, поскольку все русалы и русалки считали Речную Королеву своей матерью.

Темно-рыжие волосы Тариона были зачесаны назад, но несколько прядок сбились на лоб. Русалочий хвост он временно сменил на ноги, но двигался уверенно и даже не запнулся, увидев Ханта. В глазах Тариона мелькнуло сочувствие.

Хант не подал вида. Он помнил, кто в ту проклятую ночь заманил Брайс на баржу.

Тарион, надо отдать ему должное, не смутился. Грустно улыбнувшись, он перевел взгляд вперед – на лестницу и площадку перед открытыми дверьми конференц-зала.

Затем появились волки. Сабина сопровождала сгорбленного предводителя, помогая старику идти. Его карие глаза подернулись белесой пленкой, некогда сильное тело нуждалось в поддержке – он опирался на трость и на руку дочери. Сабина была в светло-сером костюме. Насмешливо взглянув на Ханта, она повела отца к эскалатору. Однако предводитель воспротивился и потащил ее к лестнице. И стал подниматься, с трудом одолевая каждую ступеньку.

Гордый упрямец.

Из черных машин вылезли фэйцы. Винно-красные волосы Короля Осени украшала ониксовая корона. Даже в ярком свете утра древний камень казался осколком ночи.

Как же он не заметил этого раньше? Брайс была похожа на отца больше, нежели Рунн. Многие фэйцы имели такой цвет волос и глаз, но холодность на лице Короля Осени… Такое выражение Хант очень часто видел на лице Брайс.

Не кто иной, как Король Осени, сопровождал тринадцатилетнюю Брайс к Оракулу. И он же выбросил оторопевшую девчонку на улицу.

Пальцы Ханта сжались в кулаки. Он понимал Эмбер Куинлан, сбежавшую от короля в тот момент, когда она распознала под внушительной внешностью затаившееся чудовище. Безжалостное, склонное к насилию. Тем более что она уже носила его ребенка. Потенциального наследника трона, способного осложнить жизнь его законному, чистокровному Избранному сыну. Неудивительно, что Король Осени с такой безжалостностью охотился на беглянку, намереваясь ее уничтожить.

Рунн, шедший на шаг позади отца, наверняка вызывал легкую оторопь у многих, кто его видел. В своем облачении принца, со Звездным Мечом у пояса, он казался первым Звезднорожденным. Первым, кто в незапамятные времена перешел через Северный Разлом на Мидгард.

Отец и сын прошли мимо Ханта. Король даже не взглянул на него, но Рунн не отвел глаз. Принц увидел кандалы на руках Ханта, охранников из 45-го легиона и слегка качнул головой. Любой заметивший счел бы это жестом презрения, но Хант прочел молчаливое послание: «Я сожалею, что так вышло».

На лице Ханта не дрогнул ни один мускул. Полное бесстрастие. Рунн прошел дальше, сверкая короной из золотых березовых листьев.

Еще через мгновение вестибюль замер. Ангелы прибыли сюда не на машинах. Они спустились прямо с небес.

В вестибюль вошли сорок девять ангелов астерианской гвардии. Все в их облике было сверкающим: белые с золотом доспехи, копья и в особенности их белые крылья. Каждого из них специально вывели и вырастили для службы в гвардии. Нести ее могли лишь ангелы с безупречно-белыми крыльями, без единого темного пятнышка.

Хант всегда считал их хвастливыми придурками.

Ангелы выстроились вдоль ковра и замерли по стойке смирно. Их крылья были высоко подняты, а копья нацелены в потолок. Белоснежные плащи свешивались до самого пола. На золотых шлемах белели пучки конского волоса, а забрала оставались опущенными.

Их прислали с Пангеры в знак напоминания всем, включая губернаторов: держащие бразды высшего правления следят за каждым их движением и видят все.

Следом опустились Микай и Сандриела. Они шли рядом, каждый – в губернаторских доспехах. Все ваниры встали на одно колено. Но астерианская гвардия, подчинявшаяся только шестерым своим хозяевам, осталась стоять. Их копья были похожи на двойную стену шипов, под которыми проходили губернаторы.

Никто не смел ни вздохнуть, ни произнести хоть слово, пока два архангела не пройдут. Да и кем были собравшиеся? Червяками у архангельских ног.

Улыбка Сандриелы обожгла Ханта. Микай выглядел разочарованным и утомленным.

Надо отдать губернатору должное: Микай прекрасно выбрал пытку. Сандриела ни в коем случае не позволит Ханту умереть быстро. Когда он вернется на Пангеру, пытка растянется на десятилетия. И уже не будет новой сделки, обещающей свободу. От Сандриелы не сбежишь. Если Хант сделает хотя бы малейший шаг в сторону, она знает, где и по кому ударить.

Губернаторы поднялись по лестнице. Их крылья почти смыкались. Хант не понимал, почему они не создали пару. Наверное, уровень порядочности Микая не допускал этого. Губернатор, как и многие другие, питал отвращение к Сандриеле. Но астерии могли просто приказать. Странно, что не приказали. Такие союзы были в порядке вещей. Взять хотя бы родителей Сандриелы и Шахары.

Впрочем, после того как Сандриела убила родителей, чтобы захватить власть для себя и сестры, астерии решили воздержаться от последующих экспериментов.

Губернаторы вошли в конференц-зал, и только тогда в вестибюле началось движение. Первыми по лестнице поднялись ангелы. За ними потянулись остальные.

Хант шел между триариями 45-го легиона Извергом и Ястребом. Оба презрительно усмехались. Он смотрел не на них, а на зал, по привычке оценивая обстановку и стараясь ухватить как можно больше деталей.

Громадный зал имел форму амфитеатра. Его опоясывали кольца из столов, сходясь к центру. Там стоял круглый стол, за которым расселись руководители.

Яма Хела – вот что это было. Удивительно, как здесь не появились его принцы.

Предводитель волков, Король Осени, оба губернатора, прекрасная дочь Речной Королевы, королева Гипаксия и Джезиба – все они заняли место за центральным столом. Их сопровождающие: Сабина, Рунн, Тарион и пожилая ведьма – заняли места на первом ярусе столов. Джезиба одна представляла Дом Пламени и Тени. Никто не приехал вместе с нею, даже вампиры. Собравшиеся занимали места. Чем дальше от круглого стола, тем шире становились ярусы. Всего их было семь. Последний, у стены, заняли ангелы астерианской гвардии. Они же встали по двое у трех выходов.

И в самом деле, семь кругов Хела.

Зал был уставлен многочисленными экранами. Еще два висели над головами. Компьютеры на столах предназначались, скорее всего, для заметок. К удивлению Ханта, Фьюри Акстар заняла место на третьем ярусе, небрежно откинувшись на спинку стула. Рядом с нею не было никого.

Ханта отвели к стене и усадили между двумя астерианскими гвардейцами. Те не обращали на него никакого внимания. Место оказалось удачным: отсюда он не видел ни Поллукса, ни остальных триариев Сандриелы.

Вспыхнувшие экраны заставили Ханта внутренне собраться. Конференц-зал замер.

Ему были знакомы эти хрустальные покои с факелами первосвета, пляшущего на поверхности резных кварцевых колонн. Колонны уходили на несколько этажей вверх, упираясь в потолок. Знал он и семь хрустальных тронов, расставленные полукругом на золотых подиумах. Один трон в дальнем конце пустовал. А за стенами хрустальных покоев раскинулся город с перемигивающимися огоньками, и цепь холмов, теряющихся в сумеречном свете, и темная лента реки Тибер, змеящейся между холмами.

Едва на экранах появились астерии, все поднялись с мест и встали на колени.

Хрустальный дворец и конференц-зал разделяло почти шесть тысяч миль, но Хант чувствовал, как магическая сила астериев наполнила пространство зала, втянув в себя все тепло, воздух и жизнь.

Увидев их впервые, Хант подумал, что никогда не встречал более отвратительного зрелища. Его притащили к ним прямо с поля боя. На его доспехах еще оставались брызги крови Шахары, горло еще горело от криков, и тем не менее ужас при виде астериев заставил на время забыть о недавней трагедии. Казалось, он столкнулся с иной формой жизни, чуждой его собственной. Рядом с ними он показался себе мухой-поденкой, а его сила – легким дуновением перед натиском их урагана. Его словно закинули в космическое пространство.

Каждый астерий обладал силой священной звезды, каждый мог превратить Мидгард в облако пыли, но в их холодных глазах не было света.

Глядя сквозь опущенные ресницы, Хант отметил, кто еще отважился поднять глаза от серого ковра, пока шестеро астериев разглядывали собравшихся. Тарион, Рунн, Деклан Эммет и королева Гипаксия.

И больше никто. Даже Фьюри и Джезиба не решились.

Рунн поймал взгляд Ханта. «Смелый шаг», – послышался у него в голове голос принца.

Хант оторопел. Он знал, что среди фэйцев встречались телепаты, особенно среди тех, кто жил на Аваллене. Но он ни разу не беседовал с кем-либо из них подобным образом.

«Ловкий трюк», – ответил Хант.

«Дар по материнской линии. Я его не афиширую».

«И ты делишься этим секретом со мной?»

«Нельзя, чтобы меня видели говорящим с тобой, – помолчав, ответил Рунн. – Если тебе что-то надо, скажи. Я сделаю все, что в моих силах».

Это предложение вызвало у Ханта настоящий шок. Внутри зашевелились молнии. «Почему ты готов мне помочь?»

«Ты бы пошел на что угодно, только бы помешать Брайс попасть под власть Сандриелы. Я это видел по твоему лицу. – Рунн помедлил и добавил с оттенком неуверенности: – И еще потому, что ты уже не такой придурок, каким был прежде».

Хант улыбнулся краешком рта. «Взаимно».

«Это что, комплимент?» Снова пауза. «Как ты держишься, Аталар?»

«Нормально. Как она?»

«Вернулась на работу. Так говорят те, кому я поручил наблюдать за нею».

«Хорошо». Продолжать разговор о Брайс было невыносимо. Хант боялся, что распадется на куски, и потому сменил тему: «А ты знал, что та медведьма и есть королева Гипаксия?»

«Откуда мне было знать?»

Рунн хотел сказать еще что-то, но в этот момент заговорили астерии. Хором, как всегда. Они тоже были телепатами.

– Вы собрались здесь для обсуждения дел вашей части континента. Мы даем вам разрешение.

Астерии посмотрели на Гипаксию. Ханта впечатлило, что ведьма не вздрогнула под их взглядами. Вместе с ними на нее сейчас смотрел весь мир.

– Мы официально признаём тебя наследницей покойной королевы Гекубы Энадор и провозглашаем королевой вальбаранских ведьм.

Гипаксия склонила голову. Ее лицо было серьезным и даже суровым. Лицо Джезибы оставалось бесстрастным. Ни намека на гнев или досаду из-за потери наследия, от которого она в свое время отказалась.

Хант взглянул на Рунна. Принц хмурился.

Астерии вновь оглядели зал. Они улыбались. Надменнее всех была улыбка Ригелуса – Светлой Руки. Его внешность худощавого мальчишки-подростка была обманчива: внутри скрывалась чудовищная сила.

– Можете начинать Встречу, – хором продолжили астерии. – Да пребудет с вами благословение богов, и да воссияют над вами все звезды небесные.

Головы собравшихся склонились еще ниже в знак благодарности, что астерии вообще позволяют им существовать.

– Выражаем надежду, что среди прочих вопросов вы обсудите и возможность прекращения этой нелепой войны. Губернатор Сандриела по собственному опыту знает о ее разрушительном характере.

И вновь глаза астериев медленно заскользили по залу.

– Среди вас есть и другие, кто тоже может это засвидетельствовать.

Хант знал: сейчас все шестеро смотрят на него.

Свидетельствовать полагалось только в одном ключе: люди глупы и безрассудны. В развязывании и продолжении войны повинны только они, и больше никто. Эту войну нужно прекратить, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она перекинулась на Вальбару. Человеческие мятежники не вызывали ни малейшего сочувствия, к их требованиям не собирались прислушиваться. Существовала только одна сторона: ванирская, правильная, справедливая. Другой не было и быть не могло.

Хант смотрел на центральный экран, выдерживая взгляд Ригелуса. Повеяло ледяным ветром – предупреждение Сандриелы, ее приказ отвести глаза. Но он не отвел. Хант мог поклясться: предводитель астериев улыбнулся. У Ханта заледенела кровь, и не только от ветра Сандриелы. Он отвел глаза.

Империя строилась, чтобы стоять вечность. Она простояла более пятнадцати тысяч лет и не дрогнула. И нынешняя война не положит конец ее существованию.

– Прощайте, – хором сказали астерии.

На их лицах снова появилось подобие улыбок. Самой худшей была улыбка Ригелуса, по-прежнему направленная на Ханта. Потом экраны погасли.

Собравшиеся, включая губернаторов, облегченно вздохнули. Судя по звуку и запаху, донесшимся из дальнего конца, кого-то стошнило. Так и есть: женщина-оборотень (из кошачьих, леопард), зажимая рот, бросилась к дверям.

Микай откинулся на спинку стула, вперившись глазами в стол. Какое-то время все молчали, словно им требовалось вернуться в привычное состояние. Даже Сандриеле.

Затем Микай выпрямился, его крылья зашелестели.

– Объявляю вальбаранскую Встречу открытой. Слава астериям и звездам, которыми они владеют.

Зал подхватил эти слова, хотя и без особого энтузиазма. Каждый помнил: даже здесь, очень далеко от Пангеры с ее утопающими в грязи полями сражений и сияющим хрустальным дворцом в городе на семи холмах… даже здесь не скроешься от мрачной реальности.