Ночью Ханта без конца выворачивало. А ведь эта ночь – последняя сравнительно спокойная и безопасная в его жизни.

Он знал, что его ждет после Встречи. Сандриела заберет его к себе – на северо-запад Пангеры, в туманную гористую местность, в город из серого камня, рядом с которым возвышался ее замок. Туда, где однажды он провел более пятидесяти лет.

Уйдя, она поставила коридорный экран на постоянное воспроизведение слайд-шоу. Перед Хантом снова и снова проплывало лицо Брайс. Особенно тяжелы были последние снимки, где Брайс смотрела на него и видела в нем личность, а не никчемность.

Снимки не только терзали его, показывая то, что он потерял. Они напоминали, по кому будет нанесен удар, если он ослушается и вздумает сопротивляться.

На рассвете тошнота унялась. Хант умылся. Ему принесли одежду: привычные черные доспехи, но без шлема.

Он одевался, морщась от постоянного зуда в спине. Ткань задевала крылья, начинавшие обретать форму. Вскоре они полностью отрастут. Потом неделя дозированных физических упражнений – и он снова может подниматься в небо.

Если Сандриела выпустит его из своей подземной тюрьмы.

Однажды ей пришлось его выпустить, когда она увязла в долгах и ей понадобились деньги. Вряд ли такое повторится. Вначале она найдет способ сломить его, уничтожить, как когда-то он уничтожал ее силы на горе Хермон. Тогда они с Шахарой были в шаге от полной победы над Сандриелой.

За ним пришли лишь под вечер, словно Сандриела решила потомить его весь день.

Хант позволил надеть на себя кандалы из горсианского камня. Он знал, на что способны эти камешки, если он сделает хотя бы одно подозрительное движение. Его ждет разрушение крови и скелета, а его мозг превратится в суп и вытечет через нос.

Десять вооруженных охранников вывели его из камеры и препроводили к лифту. Там его дожидался Поллукс Антониус – золотоволосый командир триариев Сандриелы. На загорелом лице играла улыбка.

Хант хорошо знал эту мертвую, жестокую улыбку, которую изо всех сил старался забыть.

– Соскучился по мне, Аталар? – спросил Поллукс, звонкий голос которого не вязался с его чудовищной сущностью.

Молот был неутомим. Он мог сражаться часами, наслаждаясь каждой секундой бойни. Страх и боль противников только возбуждали его. Редко кто из ваниров оставался в живых после столкновения с ним. Среди людей таких не было вообще.

Лицо Ханта сохраняло бесстрастие. Ни крупицы гнева и ненависти не прорвалось наружу. В кобальтово-синих глазах Поллукса мелькнуло раздражение. Его белые крылья дернулись.

Сандриела ждала в вестибюле Комитиума. Лучи заходящего солнца освещали ее вьющиеся волосы.

Его намеренно доставили в вестибюль, а не на площадку последнего этажа. Решили: пусть полюбуется на…

Гниющее тело Юстиниана по-прежнему висело на кресте.

– Мы подумали, что тебе захочется попрощаться, – вкрадчиво шепнул ему на ухо Поллукс, когда его вели по вестибюлю. – Призрак, разумеется, уже на дне морском, но, я уверен, она знает, что ты будешь скучать по ней.

Хант никак не отреагировал на слова Поллукса. Это только начало. Молот и Сандриела неистощимы на истязания.

Архангелица улыбнулась Ханту. По сравнению с ее жестоким лицом ухмылка Поллукса казалась любезной улыбкой. Хант ждал язвительных слов, но Сандриела молча повернулась в сторону дверей вестибюля.

Снаружи стояла бронированная машина с работающим двигателем и широко раскрытыми задними дверцами. Прислали за ним, поскольку он не мог летать. По злорадному блеску в глазах Поллукса Хант догадался, кто будет его сопровождать.

Вестибюль был полон ангелами, собравшимися из всех пяти башен Комитиума.

Хант поискал глазами Микая и не нашел. Струсил, мерзавец. Не захотел пачкаться зрелищем сотворенного им ужаса. Но Исайя был здесь; хмурый, он стоял почти в самом центре собравшихся. Наоми едва заметно кивнула Ханту. Единственное прощание, на которое она отважилась.

Ангелы молча смотрели на Сандриелу, Поллукса и на него. Они пришли сюда не из желания поглумиться и взглянуть на его отчаяние и унижение. Они тоже хотели проститься с ним.

Каждый шаг к стеклянным дверям казался вечностью. Каждый шаг был немыслимо отвратительным.

Ему нет оправдания. Он подбил соратников на авантюру и погубил их. И теперь ему расплачиваться до конца жизни.

– Подождите! – зазвенел над сводами вестибюля женский голос.

Хант застыл. Застыли все.

– Подождите!

Нет, она никак не могла быть здесь. Ему не выдержать такого зрелища. У него уже подгибались колени. Казалось, вот-вот его снова вывернет. Поллукс шел рядом с ним, Сандриела двигалась впереди. Они раздавят Брайс, как назойливую муху.

Но Брайс была здесь и бежала к ним. К нему. На лице – маска страха и боли, но распахнутые глаза видели только Ханта.

– Подождите! – снова крикнула она, обращаясь к Сандриеле и собравшимся ангелам.

Брайс задыхалась после быстрого бега. Толпа расступилась. Сандриела остановилась. Поллукс и охранники мгновенно насторожились, заставив остановиться и Ханта.

Брайс замерла перед архангелицей.

– Прошу вас, – выдохнула она, опустив руки.

Ее конский хвост болтался на плече. Она пыталась совладать со сбившимся дыханием. Хант заметил, что она больше не хромает.

– Прошу вас, подождите.

Сандриела смотрела на нее, как на комара, жужжащего над головой.

– Что тебе угодно, Брайс Куинлан?

Продолжая ловить воздух ртом, Брайс выпрямилась. Посмотрела на Ханта (для него это мгновение превратилось в вечность).

– Пожалуйста, не забирайте его, – сказала Брайс архангелице, правительнице северо-западной Пангеры.

Хант едва сдерживался, слушая мольбу в ее голосе. Поллукс отпустил негромкий презрительный смешок.

– Мне его подарили, – невозмутимо ответила Сандриела. – Вчера я получила подписанные документы.

Брайс полезла в карман. Охранники схватились за оружие. Поллукс молниеносно извлек меч, направив в сторону Брайс.

Но она достала не нож и не пистолет, а листок бумаги.

– Тогда позвольте мне выкупить его у вас.

Потянулись секунды полной тишины. Затем раздался мелодичный смех Сандриелы.

– А ты знаешь, сколько…

– Я заплачу вам девяносто семь миллионов золотых марок.

Под Хантом закачался пол. В толпе ангелов послышались возгласы. Поллукс заморгал, снова вперившись в Брайс.

Брайс протянула бумагу Сандриеле, но архангелица и не подумала ее взять. Острое зрение Ханта позволило увидеть содержание бумаги.

Подтверждение платежеспособности. Банковский чек на имя Сандриелы, на сумму почти в сто миллионов золотых марок. Чек, подписанной Джезибой Рогой.

Хант онемел от ужаса. Сколько десятилетий придется Брайс выплачивать этот долг?

Он этого не заслуживал. Не заслуживал ее. Ни сейчас, ни через тысячу лет.

Брайс помахала чеком перед Сандриелой:

– Это на двенадцать миллионов больше суммы, за которую вы тогда продали его. Вы сможете…

– Я с арифметикой в ладах.

Брайс продолжала стоять с протянутой рукой и надеждой на ее прекрасном лице. Потом рука вдруг потянулась вверх. Поллукс с охранниками снова напряглись, и опять напрасно. Брайс всего лишь сняла с шеи амулет:

– Вот. В дополнение к предложенной сумме. Архезианский амулет. Ему пятнадцать тысяч лет. На рынке такие амулеты оцениваются в три миллиона золотых марок.

Неужели маленькая золотая безделушка стоила три миллиона золотых марок?

– Прошу вас, – сказала Брайс, протягивая Сандриеле чек и амулет.

Хант не мог этого допустить, даже если от его души осталось всего ничего. Он открыл рот, но архангелица взяла цепочку с амулетом, затем посмотрела на Брайс и на него. Выражение лица Ханта сказало ей все. Губы искривились в змеиной улыбке.

– Меня в тебе, Аталар, восхищала верность моей сестре. – Она зажала амулет в кулаке. – Но теперь я вижу: те снимки не солгали.

Архезианский амулет превратился в струйку расплавленного золота, упавшую на пол.

Видя отчаяние, охватившее Брайс, Хант почувствовал, как в нем что-то оборвалось.

– Брайс, уходи отсюда, – тихо сказал он, впервые за день нарушив молчание.

Но Брайс не ушла. Убрав чек, она опустилась на колени:

– Тогда возьмите меня.

Хант в ужасе пошатнулся, думая, что сейчас упадет. Он снова онемел, когда Брайс со слезами на глазах сказала:

– Возьмите меня вместо него.

На лице Поллукса появилась ухмылка.

Нет. Она уже пожертвовала ради Даники местом вечного упокоения в Костяном Квартале. Теперь она была готова вместо него пойти в рабство к Сандриеле. Пожертвовать своей смертной жизнью. Он не стоил такой жертвы.

– Не смей! – прогремел мужской голос.

В вестибюле появился Рунн, окутанный тенями. Его сопровождали Флинн и Деклан. Всем троим достало ума не схватиться за оружие. Должно быть, оценили свои шансы против десятерых охранников. Сообразили, что Поллукс Антониус, прозванный Молотом, стоял с мечом наготове. Кивок Сандриелы – и меч вонзится в грудь Брайс.

– Встань с колен, – приказал Брайс наследный фэйский принц.

Брайс не шевельнулась.

– Возьмите меня вместо него, – повторила она, обращаясь к архангелице.

– Успокойся, – бросил ей Хант.

– Не слушайте ее бред! – прорычал Рунн.

Сандриела неторопливо подошла к Брайс и остановилась, глядя на ее пылающее лицо.

– Сандриела… – взмолился Хант.

– Итак, ты предлагаешь свою жизнь, – сказала Брайс Сандриела. – Добровольно, без малейшего принуждения.

Рунн рванулся вперед, окружив себя тенями, но Сандриела подняла руку – и стена ветра преградила ему путь. Ветер разметал тени принца, словно их и не было.

Хант тоже замер.

– Да, в обмен на свободу Ханта я предлагаю себя вместо него, – ответила Брайс, выдерживая взгляд архангелицы.

Ее голос дрожал. Брайс знала о страданиях Ханта, когда он был собственностью архангелицы. У нее не было такого запаса прочности. Если Сандриела согласится, ее страдания окажутся куда страшнее.

– Согласись я на такой обмен, меня сочли бы дурой, – сказала Сандриела. – Полукровка, у которой нет никакой магической силы и никаких надежд на появление таковой… меняет себя на одного из могущественнейших малакимов, какие поднимались в небеса. На единственного воина Мидгарда, способного творить молнии.

– Сандриела, умоляю, – прохрипел Хант, давясь собственными словами.

Поллукс снова улыбнулся. Хант оскалился на него. Сандриела коснулась щеки Брайс, смахнув оттуда слезы.

– Но я знаю твой секрет, Брайс Куинлан, – прошептала Сандриела. – Знаю, какой ты лакомый кусочек.

– Довольно, – вмешался Рунн.

Сандриела коснулась другой щеки Брайс:

– Единственная дочь Короля Осени.

У Ханта подкосились ноги. Тристан Флинн вполголоса выругался. Деклан смертельно побледнел.

– Да, ты была бы очень лакомым кусочком, – вкрадчивым голосом произнесла Сандриела.

На лице родственника Брайс отразился неописуемый ужас… Впрочем, какого родственника? Брата! Рунн был ее братом, а Брайс была…

– Интересно бы знать, как твой отец отнесется к тому, что его побочная доченька заняла столь громадную сумму у Джезибы Роги? – продолжала Сандриела.

Брайс заплакала по-настоящему. Видя это, архангелица усмехнулась:

– Какой позор ляжет на его королевский двор, когда откроется, что ты продала себя в кабалу к второсортной колдунье.

Брайс подняла на нее умоляющие глаза. Янтарные глаза Короля Осени.

– Думала, что можно спрятаться от меня? Думала, что после твоей дерзкой выходки я не поинтересуюсь твоей особой? У меня непревзойденные шпионы. Они добыли сведения, которые отыскать невозможно. Но они нашли, и в том числе – твоей тест на возможную продолжительность жизни, сделанный двенадцать лет назад. Оттуда протянулась ниточка к твоему настоящему отцу… хотя он щедро заплатил, чтобы похоронить эти сведения.

Рунн прошел вперед. То ли он смог пробиться сквозь ветер Сандриелы, то ли архангелица позволила ему пройти. Схватив Брайс за руку, Рунн поднял ее с колен.

– Брайс – полноправный член фэйского королевского дома и полноправная гражданка Республики. Я официально заявляю о признании ее своей сестрой.

Это были слова из древних законов. Сами законы остались неизменными, но воспринимались уже совсем не так, как в древности.

– Ты не имеешь права… – накинулась на него Брайс.

– На основании фэйских законов, одобренных астериями, Брайс является моей собственностью и собственностью моего отца. И я не позволяю ей отдавать себя в обмен на Аталара.

От облегчения Хант едва не рухнул на пол. Брайс толкнула Рунна плечом, пытаясь выдернуть руку:

– Я не ваша собственность.

– Ты – фэйка, принадлежащая к моему роду, – холодно ответил Рунн. – До тех пор пока ты не выйдешь замуж, ты остаешься нашей с отцом собственностью.

Брайс посмотрела на Флинна с Декланом и по их серьезным лицам поняла: они ей не союзники.

– Этого я тебе никогда не прощу, – прошипела она Рунну. – Я никогда…

– Вопрос исчерпан, – сказал Сандриеле Рунн.

Он потянул Брайс к выходу. Его друзья встали по бокам. Хант жадно вглядывался в ее лицо, стараясь запомнить каждую черточку. Даже искаженное отчаянием и гневом, оно оставалось прекрасным.

Брайс упиралась, отбиваясь от брата.

– Хант, – дрогнувшим голосом произнесла она, протянув к нему руку, – я найду способ.

Поллукс захохотал. Сандриела со скучающим видом отошла.

Но Брайс продолжала тянуться к нему вопреки усилиям Рунна вывести ее наружу.

Хант смотрел на ее руку с растопыренными пальцами. В глаза, полные отчаянной надежды. Никто никогда за него не вступался. Такое и в голову бы никому не пришло.

– Хант! – Брайс дрожала всем телом. Ее пальцы напряглись. – Я найду способ тебя спасти.

– Прекрати, – велел ей Рунн, обхватив за талию.

Сандриела пошла к дверям, за которыми ее ожидал кортеж.

– Принц, напрасно ты не перерезал своей сестрице горло, когда у тебя был шанс, – бросила она Рунну. – Говорю это по собственному опыту.

Поллукс толчком заставил Ханта двинуться вперед. В вестибюле слышались судорожные рыдания Брайс.

Она не прекратит бороться за него, не оставит надежд его освободить. И тогда Хант решился на отчаянный шаг, хотя каждое слово разрывало его на части.

– Я тебе ничего не должен, и ты мне ничего не должна. Больше не пытайся меня искать.

Брайс продолжала твердить его имя, словно он был единственным в этом вестибюле, в этом городе, на этой планете.

Ханта затолкали в бронированную машину. Его цепи прикрепили к металлическим стенкам. Ухмыляющийся Поллукс занял место напротив. Водитель приготовился к пятичасовой поездке в город посреди Псаматской пустыни, где вскоре начнется Встреча. И только тогда Хант втянул в себя спертый воздух.

Рунн видел погрузку Ханта в бронированную машину, видел ухмыляющегося Поллукса и их отъезд. Вестибюль постепенно пустел, знаменуя конец эпизода, едва не обернувшегося катастрофой.

Брайс упрямо вырывалась. Потом Рунн разжал руки. Сестра клокотала от ненависти, искажавшей ее лицо.

– Этого я тебе никогда не прощу, – повторила она.

– Ты хоть представляешь, как Сандриела обращается со своими рабами? – холодно спросил Рунн. – А знаешь, кто находился рядом с нею? Поллукс Антониус, этот долбаный Молот.

– Знаю. Хант мне все рассказал.

– Тогда ты просто редкостная идиотка. – Брайс двинулась на него, но Рунна это не испугало. – Я не стану извиняться за то, что защищал тебя. И от Сандриелы, и от себя самой. Я сделал то, что должен был сделать. Хант был твоим… Не имеет значения, кем он был. Но меньше всего ему хотелось бы, чтобы ты…

– Вали отсюда. – У нее сбилось дыхание. – Вали с глаз моих долой.

Рунн кивнул в сторону дверей вестибюля:

– Желаешь пожаловаться – иди ищи слушателей. Едва ли найдешь того, кто с тобой согласится.

Руки Брайс сжались в кулаки. Казалось, она сейчас бросится на Рунна, вопьется в него ногтями и разорвет в клочья. Но она лишь плюнула брату под ноги и пошла туда, где к фонарному столбу был прицеплен ее скутер. Забравшись в седло, она запустила мотор и умчалась.

– Ну и дела… – тихо сказал Флинн.

Рунн ртом втянул воздух. Ему не хотелось даже думать о том, какого рода сделку заключила его сестрица с колдуньей, чтобы получить столько денег.

Деклан качал головой. На лице Флинна читалась досада и даже боль.

– Почему ты нам не говорил? Значит, она – твоя сестра? И наша, так сказать, принцесса?

– Никакая она не принцесса, – огрызнулся Рунн. – Король Осени не признавал и не признает ее своей дочерью.

– Почему? – удивился Деклан.

– Потому что она – его побочный ребенок. Потому что он терпеть ее не может. Наверное, есть и другие причины.

Он не мог и не хотел рассказывать друзьям свои доводы на этот счет. Пророчество Оракула не пугало его, пока он не узнал о существовании сестры. Тогда в нем укоренился страх. Если Брайс удостоится титула принцессы… Он хорошо представлял перспективу: на нем королевский род прервется, а если Брайс станет официальной наследницей… Такого Рунн допустить не мог ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем. Он поклялся сделать все, только бы уберечь сестру от этой участи, даже если мир и возненавидит его.

Хмурые лица друзей требовали объяснения.

– Мне было приказано никому не говорить об этом, – отрезал Рунн. – Даже вам.

– Думаешь, мы бы разболтали всем и каждому? – спросил Флинн.

– Нет. Но король мог пронюхать, а я не хотел рисковать. Да и она не хотела, чтобы другие знали об этом.

Рунн счел такое объяснение достаточным. Сейчас не время и не место обсуждать это.

– Мне нужно с ней поговорить.

Рунн не знал, что́ выйдет из их разговора и справится ли он с последствиями.

Брайс поехала к реке. К аркам Черного причала. Когда она туда добралась, уже стемнело. Она привязала скутер к фонарному столбу. Вечер выдался прохладным. Кожаная куртка Даники была как нельзя кстати. Брайс встала на темном причале и стала смотреть в сторону другого берега Истроса.

Потом она опустилась на колени, склонив голову.

– Все так дерьмово, – прошептала она, надеясь, что ветер перенесет ее слова туда, где за стеной тумана скрывались склепы и мавзолеи. – Даника, все на редкость дерьмово.

Она потерпела неудачу. Полную, сокрушительную неудачу. А Хант… Хант…

Брайс спрятала лицо в ладонях. Исчезли все звуки, кроме ветра, шелестящего в кронах пальм, и плеска волн о причал.

– Жаль, что тебя нет рядом, – наконец призналась Брайс. – Мне каждый день тебя не хватает, но сегодня особенно.

Ветер утих. Пальмы перестали шелестеть. Даже река замерла.

И вдруг ее обдало холодом, пробрав до костей. Все чувства Брайс – человеческие и фэйские – мгновенно обострились. Она всматривалась в туман, ждала черную лодку и молилась, чтобы та показалась. Брайс настолько погрузилась в ожидание, что не увидела надвигающейся опасности.

Кристаллос появился из теней. Из ниоткуда. Разинув пасть, он кинулся на Брайс и столкнул ее в черную воду.