Вернувшись из бара, Брайс застала у себя дома Фьюри. Подруга сидела в гостиной, на том месте, где обычно сидел Хант.

Брайс бросила ключи на столик рядом с входной дверью, отпустила поводок Сиринкса и сказала:

– Привет.

– И тебе привет.

Фьюри так взглянула на Сиринкса, что тот присел на свой пушистый зад и завилял хвостом, терпеливо ожидая, когда грозная женщина соизволит с ним поздороваться. Фьюри протянула руку и потрепала его сложенные бархатные уши.

– Что тебя привело?

Брайс сбросила туфли, повращала уставшими ступнями и потянулась к молнии платья. Боги, как это здорово – не ощущать ни малейшей боли в ноге. Она прошлепала к себе, зная, что ответ Фьюри услышит и оттуда.

– Есть кое-какие новости, – небрежным тоном ответила Фьюри.

Брайс стянула платье, затем и лифчик, переоделась в просторные спортивные брюки и старую футболку. Волосы она увязала в конский хвост.

– Так. Попробую угадать. – Брайс надела тапки. – Ты наконец-то поняла, что постоянно ходить только в черном – невероятная скукотень, и теперь хочешь с моей помощью подобрать себе более пристойную одежду.

– Умница, – тихо засмеялась Фьюри.

Брайс вернулась в гостиную. Подруга окинула ее быстрым, цепким взглядом ассасина, так непохожим на взгляд Ханта. Даже во время их тусовок Фьюри никогда не теряла этого холодного блеска в глазах, этой отрешенности и расчетливости. А вот взгляд Ханта…

Брайс прогнала эту мысль. Нечего сравнивать. Меньше всего ей сейчас был нужен огонь, вспыхнувший в теле.

– Вот что, – сказала Фьюри, вставая с дивана. – Мне снова нужно уехать. Подготовка к Встрече и все такое. Поэтому я решила кое-чем с тобой поделиться.

– Хочешь признаться, что любишь меня и будешь часто писать?

– Боги, ты неисправима!

Фьюри провела рукой по коротко остриженным волосам. Брайс нравился конский хвост, который был у подруги в университете. С короткой стрижкой Фьюри выглядела еще опаснее.

– Даже на том придурочном курсе, где мы познакомились, ты была хуже всех.

– Согласна, но тебе это нравилось, – ответила Брайс, направляясь к холодильнику.

Фьюри фыркнула:

– Я кое-что тебе расскажу, но вначале пообещай, что ты не сделаешь никаких глупостей.

Пальцы Брайс застыли на ручке холодильника.

– Как же иначе? Ведь Глупышка – мое второе имя. Ты не уставала мне это повторять.

– Тогда я трепалась, а сейчас говорю серьезно. Сделать так и так ничего не возможно, но мне все равно требуется твое обещание.

– Обещаю.

Фьюри пристально посмотрела на нее.

– Микай отдал Ханта, – сказала подруга, прислоняясь к кухонному столу.

Огонь, бушевавший в жилах Брайс, погас.

– Кому?

– А ты как думаешь? Долбаной Сандриеле – вот кому.

– Когда? – спросила Брайс, перестав ощущать руки и ноги.

– Ты же обещала не делать глупостей.

– Спрашивать о подробностях – это глупость?

Фьюри покачала головой:

– Сегодня… нет, уже вчера. Днем. Этот мерзавец знал: вернуть Ханта Сандриеле – худшее наказание, чем публично распять его или запереть душу в ящик и бросить на дно моря.

Да. Во многом это было худшим наказанием.

– Встреча открывается завтра, – продолжала Фьюри. – Эта сука будет красоваться перед ангелами. А через неделю, когда сборище закончится, вернется на Пангеру и продолжит разборки с офионскими мятежниками. И Ханта с собой заберет.

И ему уже не быть свободным. Сандриела обойдется с ним… так, как он заслужил. Он это заслужил, заслужил, заслужил.

– Если так опасаешься глупостей с моей стороны, зачем вообще рассказывать?

Темные глаза Фьюри вновь заскользили по ее лицу.

– Просто я подумала… тебе нужно узнать об этом.

Брайс повернулась к холодильнику и рванула дверцу.

– Хант сам себе вырыл могилу.

– Значит, вы не…

– Нет.

– На тебе и сейчас ощущается его запах.

– Мы целый месяц прожили в одной квартире. Ничего удивительного, что его запах прицепился ко мне.

Удаление пятен его крови с кушетки обошлось Брайс в кругленькую сумму. И не только пятен. Она удалила следы всего, что происходило между ними в тот вечер.

Худенькая сильная рука захлопнула дверцу.

– Не пытайся морочить мне голову, Куинлан, – прошипела Фьюри.

– И не пытаюсь.

Пусть подруга видит ее истинное лицо, о котором говорил отец. Лицо, которое не смеется и которому наплевать на все и всех.

– Хант – врун. Он врал мне.

– Брайс, за Даникой водились неприглядные делишки. Ты это знаешь. Всегда знала и только посмеивалась, не желая замечать. Вряд ли слова Ханта о ней – сплошное вранье.

– С этим покончено, – оскалилась Брайс.

– С чем?

– Со всем.

Брайс снова отрыла холодильник, отпихнув Фьюри. К ее удивлению, подруга не сопротивлялась.

– Почему бы тебе не вернуться на Пангеру и еще на два года забыть о моем существовании?

– Я не забывала.

– Еще как забывала! – запальчиво возразила Брайс. – С Юниперой ты перезванивалась постоянно, а на мои звонки отвечать не желала. Не помню, чтобы я получила от тебя ответ хоть на одно свое сообщение.

– Юнипера – другое дело.

– Конечно. Балетное дарование.

– В ту ночь ты едва не погибла. А Даника погибла. – Горло ассасина дрогнуло. – Я же помню, как угощала тебя наркотиками.

– «Корень радости» я покупала сама.

– А я купила «искатель света». Дело не в этом. Я была слишком близка со всеми вами. Когда я слишком сближаюсь с кем-то, последствия оказываются дерьмовыми.

– Но ты же не прекратила общения с Юниперой? – спросила Брайс, ощущая комок в горле. – Или я не стоила такого риска?

– Нас с Юниперой связывает то, что тебя ни с какой стороны не касается.

Брайс едва не разинула рот. Юнипера ни единым словом не обмолвилась об этом. Ни единым намеком.

– Я скорее вырву собственное сердце, чем перестану общаться с нею. Понятно?

– Понятно, – выдохнула Брайс. – Любовь превыше всего.

Погано, что Хант этого так и не понял. Или понял, но предпочел долбаного архангела, от которого целиком зависел, и свой дурацкий мятеж. Погано, что Брайс так и не поумнела, продолжая верить во всякую чушь относительно любви и проявляя непростительную слепоту.

– Вы с Даникой были моими подругами, – дрогнувшим голосом произнесла Фьюри. – Два глупых щенка, пересекшиеся с моей упорядоченной жизнью. И потом одной из вас не стало. – Фьюри оскалила зубы. – Я решила, что мне лучше отойти.

– Отойти, когда я так нуждалась в тебе. Мне казалось, что я потеряла не только Данику, но и тебя. – Брайс не пыталась бороться с подступающими слезами. – Ты исчезла, словно я для тебя ничего не значила.

– Все обстояло не так, – возразила Фьюри. – Хел, неужели Юнипера ничего тебе не рассказывала? – Молчание Брайс заставило ассасина выругаться еще раз. – Юнипера часто помогала мне разгребать мои дела. Это уже было опасно. Я понимала, что подставляю ее. – Фьюри провела по волосам. – Все это… гораздо грязнее и опаснее, чем ты можешь вообразить.

– Что теперь говорить?

– Хочешь, позвоню Юнипере?

– Не надо.

– У тебя повторяется состояние позапрошлой зимы?

– Нет.

Должно быть, Юнипера рассказала Фьюри и об этом. Судя по их отношениям, они не имели тайн друг от друга.

Брайс вытащила из холодильника банку миндального масла и полезла туда столовой ложкой.

– Желаю тебе не скучать на Встрече. Через два года увидимся снова.

Фьюри не улыбнулась:

– Не заставляй меня пожалеть о сказанном.

– Я же тебе говорила: прошлое осталось в прошлом.

– Ну ладно, – вздохнула Фьюри. Ее телефон принял сообщение. Мельком взглянув на экран, она добавила: – Через неделю я вернусь. Давай встретимся, а? Уже без криков и обвинений.

– Договорились.

Фьюри пошла к двери, но остановилась у порога:

– Брайс, все наладится. Знаю, эти два года были сплошным дерьмом, но все изменится к лучшему. Я останусь здесь и обещаю тебе: так и будет.

– Хорошо. – Беспокойство на обычно холодном лице Фьюри заставило Брайс добавить: – Спасибо.

Прежде чем уйти, Фьюри кому-то позвонила:

– Да. Выезжаю… Слушай, остолоп, почему бы тебе не заткнуться? Я сама доеду, и это будет быстрее.

В дверной глазок Брайс видела, как подруга прошла к лифту. Потом, уже из окна, наблюдала, как Фьюри уселась в дорогую черную спортивную машину, запустила двигатель и унеслась.

Брайс посмотрела на Сиринкса. Химер вилял коротким львиным хвостиком. Ханта отдали чудовищу, которое он ненавидел и боялся больше, чем кого-либо.

– С этим покончено, – сказала она Сиринксу.

Взглянув на диван, она почти увидела Ханта. Он сидел в спортивной шапочке, надетой козырьком назад, и смотрел матч по солнечному мячу. Потом обернулся и улыбнулся ей.

Огонь, пылающий у нее внутри, остановился, потом поменял направление. Нет, она не потеряет еще одного друга. Особенно Ханта. Его она не потеряет ни за что.

Какими бы ни были его поступки, каким бы ни был его выбор, даже если больше она никогда его не увидит… она не допустит, чтобы его отдали Сандриеле. Потом он может отправляться в Хел, но она это сделает. Ради него.

Сиринкс заскулил, бегая по кругу. Его когти стучали по паркету.

– Я обещала Фьюри не делать глупостей, – сказала Брайс, глядя на клеймо химера. – Но не делать чего-то разумного я обещания не давала.