На обратном пути не было сказано ни слова. Брайс изо всех сил пыталась взять себя в руки, волевым усилием гася ярость. Через двадцать минут они вернулись домой и уселись есть. Ангел проглотил три тарелки хлопьев.

– Сабина, естественно, соврала насчет того, что Даники не было в храме. Но если Сабина вызывала демона, нам нужен продуманный план, иначе ее не арестуешь.

У Брайс пропал всякий аппетит.

– Я устала ждать, – сказала она, отодвигая миску с воздушным рисом. – Арестовать эту дрянь, и дело с концом.

– Не забывай, она – неофициальная правительница Лунного Леса и фактически является предводительницей волков, – предостерег Хант. – Отсутствие титула роли не играет. Нужно действовать очень осмотрительно. Провал может иметь катастрофические последствия.

– Само собой, – буркнула Брайс, ковырнув ложкой в миске.

Ей хотелось кричать. Хотелось вернуться в Логово и убить эту мерзкую суку. Пока что она могла лишь сидеть и скрежетать зубами. Как назло, никаких вестей от Рунна и Тариона.

Хант постучал пальцем по стеклянному столу. Он догадывался о состоянии Брайс. Затем поспешил сменить тему:

– Я понимаю состояние Итана. Но почему Амелия так злится на тебя?

Возможно, сказалась усталость, и Брайс отпустила вожжи:

– Ты видел переписку той ночи? Мои сообщения и ответы на них? После взлома моего телефона они красовались на первых полосах всех газет.

Хант замер.

– Да. Видел, – лаконично ответил он.

Брайс пожала плечами, отрешенно помешивая ложкой в миске. Раз за разом.

– Амелия… имела виды на Коннора. С детства.

– Так.

– А ты знаешь… про нас с Коннором.

– Да. Сочувствую тебе.

Брайс ненавидела два этих слова. Она слышала их так часто, что успела возненавидеть.

– Когда Амелия увидела переписку того вечера, она наконец-то поняла, почему Коннор не отвечал ей взаимностью.

– Но ведь это было два года назад.

– Ну и что?

Как будто два года могут что-то изменить?

– Неужели до сих пор есть желающие трепать сообщения двухлетней давности?

– Разумеется, – невесело усмехнулась Брайс. – Не пытайся искать меня в Сети, Аталар. Я удалила все свои аккаунты.

Брайс вспомнились потоки виртуальной грязи, обрушившейся на нее. Ее замутило, в теле свело все мышцы. Она постаралась отогнать тягостное чувство, но не слишком в этом преуспела.

– Меня ненавидят. Понимаешь, ненавидят. И ваниры, и люди. Одна из волчьих стай сочинила песню и выложила в Сеть. Называется «Я трахнулась с незнакомцем в туалете. Не говорите Коннору». Стоит им меня увидеть, как сразу начинают ее распевать.

Лицо ангела стало ледяным.

– Какая именно стая?

Брайс мотнула головой. Видя, что Хант готов расправиться с ними, она не собиралась их выдавать.

– Не столь уж важно какая. Что люди, что ваниры – те еще придурки.

Брайс на своем опыте усвоила эту нехитрую истину. Придурков в Городе Полумесяца хватало с лихвой.

Зимой того страшного года кто-то послал ей на квартиру тысячу экземпляров текста этой гнусной волчьей песни вместе с издевательским альбомом, составленным из снимков, нащелканных ею в клубе. Она поднялась на крышу с твердым намерением все это сжечь, но затем подошла к невысоким перилам ограждения. Представила, как сейчас усмехаются те, кто ее ненавидел. Ее подталкивали, и она почти поддалась. Если бы не звонок Юниперы, решившей позвонить просто так…

Только голос подруги удержал Брайс от прыжка с крыши. Юнипера болтала о разных пустяках, задавала вопросы, спрашивала ее мнение по тому или другому поводу. Так длилось, пока такси не подкатило к дому Брайс и Юнипера не оказалась на крыше, смеясь над убогостью сочинителей паскудной песенки. Она бы не приехала, не проговорись Брайс, где сейчас находится. А может, все равно рванулась бы, уловив странную пустоту в знакомом голосе.

Юнипера сама сожгла все экземпляры песни и альбом. Потом они спустились в квартиру и вместе улеглись в кровать смотреть телевизор. Через какое-то время Брайс проснулась – выключить телевизор и навестить туалет. Вернувшись, она застала Юниперу бодрствующей и ожидавшей ее возвращения.

Фавна провела у нее три дня, не отходя ни на шаг.

Они никогда не вспоминали об этом эпизоде. Может, Юнипера потом и рассказала, как близка была Брайс к сведению счетов с жизнью, как сама она мчалась, изо всех сил стараясь, чтобы подруга ничего не заподозрила. Интуиция не подвела Юниперу. Брайс было не просто тошно. Невыносимо тошно.

Брайс не любила вспомнить ту зиму и ту ночь. Но она не уставала мысленно благодарить Юниперу за интуицию, за любовь, удержавшую ее от дурацкой, непоправимой ошибки.

– Да. Население Мидгарда – те еще придурки, – согласился Хант.

Его опыт был трагичнее, чем ее. Несравненно трагичнее. Два века рабства, кое-как замаскированного под извращенный путь к искуплению. Даже сделка Микая, включая обещание скостить число жертв, была унизительна.

Брайс поддела ложкой размокший в йогурте рис и заставила себя проглотить. Потом задала посторонний вопрос, чтобы немного прочистить голову:

– А прозвище Тень Смерти ты сам себе придумал?

Хант опустил ложку:

– Я похож на того, кто сам себе придумывает прозвища?

– Нет, – призналась Брайс.

– Уже не помню, кто меня впервые так назвал. Но когда я услышал, то приказал впредь называть меня так. – Хант передернул плечами. – Они бы с удовольствием звали меня Рабом Смерти.

Брайс закусила губу и проглотила еще ложку размокшего риса.

– Знаю, тебе тяжело дался поход к Сабине. Не стану скрывать, Куинлан, вначале мне это не понравилось. Но я радовался твоему поведению. Ты была… великолепна.

Брайс не позволила себе возликовать, хотя похвала ангела разогнала полосу тумана, не желавшую уходить.

– Мой отец служил капитаном в Двадцать пятом легионе. Все три года службы провел на фронте. Он кое-чему меня научил.

– Знаю. Не только о твоем обучении. О твоем отце. Если не ошибаюсь, его зовут Рандалл Силаго? И он учил тебя метко стрелять.

Брайс кивнула, ощутив прилив гордости.

– Мне не довелось сражаться бок о бок с твоим отцом, но я много слышал о нем. Это было лет двадцать шесть назад, когда я в последний раз находился на передовой. Слышал о том, какой он отличный снайпер. И о его мыслях по поводу…

Хант взмахнул рукой, имея в виду не пространство кухни, а Город Полумесяца.

– Отец и сейчас хочет, чтобы я вернулась домой. И в университет он меня отпустил только после серьезного поединка.

– Ты имеешь в виду словесный поединок? Или настоящий?

– Настоящий. Он сказал: если я сумею положить его на лопатки, значит владею навыками самообороны и смогу постоять за себя в городе. Оказалось, я относилась к его советам внимательнее, чем он думал… с моей подачи.

От негромкого смеха Ханта ее пронизал трепет.

– И отец научил тебя стрелять из снайперской винтовки?

– Из разных винтовок и пистолетов. А еще он учил меня владеть ножом и мечом.

Но излюбленным оружием Рандалла были пистолеты. Отец учил ее, не давая ни малейшей поблажки, заставляя доводить каждое движение до автоматизма.

– А тебе приходилось стрелять не только по мишеням?

«Я люблю тебя, Брайс».

«Закрой глаза, Даника».

– По необходимости, – уклончиво ответила Брайс.

Когда возникла необходимость, помогли не навыки, а простое везение.

Телефон Брайс подал сигнал. Она взглянула на сообщение от Джезибы и застонала.

«Через полчаса в галерею придет клиент. Изволь быть на рабочем месте, если не хочешь оказаться в шкуре полевой мыши».

Брайс положила ложку, сознавая, что Хант наблюдает за ней, и принялась набирать ответ: «Буду в…» Не дав ей закончить, Джезиба прислала новое сообщение: «Где вчерашняя документация?»

Брайс удалила прежний ответ и начала отстукивать новый: «Я ее закончу в…» Тут ее настигло еще одно сообщение владелицы галереи: «Бумаги нужны мне к полудню».

Брайс схватила миску, выплеснув остатки еды в раковину.

– Кто-то сильно зол, – хмыкнул ангел.

Послания Джезибы сопровождали Брайс на всем пути к галерее. Указания перемежались с угрозами превратить ее в кого-то из малосимпатичных зверей. Кто-то и впрямь виртуозно разозлил Джезибу. Подойдя к двери галереи, Брайс отперла обычный и магический замки, сказав Ханту:

– Тебе сегодня лучше посидеть на крыше. Думаю, Джезиба будет следить за мной через камеры. Не знаю, видела ли она тебя внутри раньше, но…

– Я все понял, Куинлан, – сказал Хант, коснувшись ее плеча.

Теперь ожил его телефон.

– Исайя, – пробормотал Хант, достав телефон из внутреннего кармана.

Он кивнул на открытую дверь галереи. Внутри Сиринкс уже царапал библиотечную дверь, верещанием приветствуя Лехабу.

– Загляну попозже, – пообещал Хант.

Он дождался, пока Брайс закроет входную дверь, и только тогда взлетел на крышу. Через пятнадцать минут от него пришло сообщение: «Исайе нужна моя консультация по другому делу. Лечу к нему. Меня сменит Юстиниан. Вернусь через несколько часов».

«А Юстиниан – горячий мужчина?» – поинтересовалась Брайс.

«Ну и кто из нас извращенец?» – спросил Хант.

Брайс набирала ответ, когда ее телефон зазвонил.

– Это так ты готовишься к встрече клиента? – зазвучал в динамике рассерженный голос Джезибы.

Сегодняшнее утро было провальным. Вернувшись через обещанное время на крышу галереи, Хант никак не мог выбросить эту мысль из головы. Пусть они поймали Сабину на вранье, пусть все признаки указывали на нее как на убийцу, но… Хант вполголоса выругался. Он и не подозревал, как тяжело поход в Логово ударит по Куинлан, хотя она и знала о многолетней ненависти Сабины. А озлобление других волков явилось для него полной неожиданностью. Зря он повел Брайс туда. Надо было бы идти одному.

Время тянулось, отсчитывая часы, а он продолжал думать о визите в Логово.

Убедившись, что над крышей никто не пролетает, он достал телефон и вывел на экран видео из архива 33-го легиона. Кто-то составил видеоряд из разрозненных снимков, вероятно пытаясь получше рассмотреть демона целиком.

Кристаллос, выскочивший из дома, где прежде жила Брайс, выглядел серым размытым пятном. Камеры не зафиксировали его проникновение в дом. Это предполагало, что демона вызвали уже на месте или он проник с крыши и не попал в объективы ближайших камер. Зато выход камеры уловили. Входная дверь разлетелась вдребезги. Если не знать, что это демон, его выход можно было принять за струю серого дыма.

Потом на улицу выскочила Брайс. Босая, она бежала по осколкам, зажав в руке ножку от стола. Ее лицо было перекошено от ярости.

Хант смотрел этот фрагмент два года назад. Сейчас, когда он узнал, что ее обучал и тренировал Рандалл Силаго, запись обретала иной смысл. Брайс легко перепрыгивала через машины и неслась по улицам с быстротой фэйца. Ее лицо было перепачкано кровью, губы скривлены в рычании, которого он не слышал.

Фрагменты не отличались четкостью, но даже по ним было видно, что у Брайс отсутствующий взгляд. Она преследовала демона, одновременно сражаясь с наркотическим дурманом.

Если она спросила о посланиях, значит не помнила, что он тогда находился в следственной комнате. Да, он знал о ее взломанном телефоне, но почему-то не подумал о последствиях.

Брайс была права: и среди людей, и среди ваниров полно придурков.

Брайс пересекла Главную улицу, перепрыгнула через капот машины. На этом запись оборвалась.

Хант шумно выдохнул. Если Сабина действительно убила собственную дочь и Стаю Дьяволов… Микай позволил ему уничтожить виновного. Но Брайс и сама могла расправиться с волчицей.

Ангел хмуро посмотрел на стену тумана, что стояла на другом берегу Истроса. Эту стену не могло пробить даже послеполуденное солнце. Костяной Квартал.

О Спящем Городе ходило много слухов, но о том, что происходит там на самом деле, не знал никто. Говорили, будто мертвые способны проникать через стены склепов и усыпальниц, а жнецы ходят по улицам и правят, как короли. Возможно, все это было выдумками и за туманом скрывались лишь резные камни и тишина. Летать над Спящим Городом не отваживался никто.

Однако у Ханта порою возникало ощущение, что Костяной Квартал наблюдает за живущими. Кое-кто утверждал, будто их умершие близкие общаются с ними через Оракула и дешевых рыночных прорицателей.

Брайс не присутствовала на Отплытии Даники. Хант был. Там собрались самые важные и влиятельные персоны Города Полумесяца, но Брайс не пришла. Возможно, опасалась, что Сабина убьет ее на месте, а может, по иным причинам. Но после сегодняшнего визита в Логово он склонялся к первому варианту.

Брайс не видела, как Сабина столкнула в Истрос старинную черную лодку, где в гробу, обернутом серым шелком, лежали останки Даники. Она не считала секунды до момента, когда мутные воды подхватят лодку, и не затаивала дыхания вместе с остальными, ожидая, как Король Подземья поступит с Даникой. Достигнет ли она берега Костяного Квартала или перевернется на стремнине? Последнее означало бы, что король счел ее недостойной посмертного существования и отдал останки для пира речным хищникам.

Но лодка Даники направилась прямиком к туманному острову. Король Подземья счел ее достойной, и собравшиеся вздохнули с облегчением. А накануне раздолбанная домовая камера, где работала только аудиозапись, запечатлела крики Даники, умоляющей о пощаде.

Половина собравшихся на Отплытии надеялась, что мольбы о пощаде будут восприняты как проявление трусости и заносчивая предводительница Стаи Дьяволов отправится кормить морских хищников. Хант не мог утверждать это наверняка, но догадывался.

Сабина, тоже предполагавшая такой исход, нетерпеливо ждала, когда Речные ворота откроются, стена тумана ненадолго разойдется и невидимые руки вытащат лодку на берег. После этого она сразу ушла, не став отдавать последние почести Стае Дьяволов.

Хант и другие остались. Тогда он в последний раз видел Итана Холстрома. Заливаясь слезами, тот сталкивал лодку с останками брата. Итан был настолько убит горем, что не думал о собственной безопасности. Если бы не товарищи по команде, он бы свалился в воду… Парень с холодными глазами, сопровождавший их сегодня, ничем не напоминал прежнего Итана.

Наоми называла его талантливым. Это слова Хант часто слышал от нее, когда речь заходила об отрядах Вспомогательных сил и постоянном соперничестве с 33-м легионом. Итан Холстром был не только талантливым игроком в солнечный мяч. Он был одаренным воином, успевшим совершить Нырок и почти сравнявшимся силой с Коннором. Наоми не отрицала высокомерия Итана, но не считала эту черту главной в его характере. Ей импонировали беспристрастность Итана, его ум и верность.

Сегодня перед ними был самоуверенный нагловатый придурок.

Хант тряхнул головой и вновь посмотрел в сторону Костяного Квартала.

Бродила ли сейчас Даника Фендир по туманному острову? Или хотя бы часть ее? Помнила ли она подругу, которая до сих пор готова кинуться на каждого, кто оскорблял память Даники? Знала ли она, что Брайс чуть ли не голыми руками собралась уничтожить ее убийцу? Даже если виновницей гибели Даники была ее мать.

Брайс, верная Данике при жизни и после смерти подруги.

У Ханта зазвонил телефон. На экране снова всплыло имя Исайи, однако Хант не торопился отвечать. Он взглянул на крышу галереи и подумал, как же Данике повезло с подругой.