Утро перевалило за середину, и в его свете река Истрос отливала синевой. Ее вода была достаточно прозрачной, позволяя увидеть белесые скалы, обломки камней и гибкие травы. Там же покоились редкие вещицы, по разным причинам оказавшиеся на дне. А таких вещиц за несколько веков существования Города Полумесяца накопилось достаточно. За ними охотились стервятники разных пород, зарабатывающие себе на жизнь вылавливанием редкостей.

Ходили слухи, что однажды городские власти задумали ввести крупные штрафы для каждого, кто вздумает что-либо бросить в реку. Узнав об этом, стервятники подняли страшный шум. Речной Королеве не оставалось иного, как наложить вето на обсуждаемый закон.

Над головой пролетали ангелы, ведьмы и крылатые оборотни. Все старались держаться подальше от туманного сумрака Костяного Квартала. Жуткая дождливая ночь сменилась приятным весенним утром. Трудно верилось, что с наступлением темноты вода в реке становилась черной и на ее поверхности подрагивали отражающиеся огоньки.

Брайс хмуро следила за большущим голубым крабом. Он ковылял по песчаной кромке рядом с бетонным причалом, перебираясь через груды пивных бутылок – остатков вчерашних попоек на берегу.

– Ты когда-нибудь бывал в русалочьем городе?

– Нет. – Хант шевельнул крылом, коснувшись ее плеча. – Мне достаточно небес и суши.

День обещал быть теплым, но от речного бриза веяло холодом.

– А ты? – в свою очередь спросил ангел.

Руки Брайс терли гладкие рукава старой кожаной куртки Даники. Она пыталась согреться за зябком ветру.

– Меня туда пока не приглашали.

Не ее одну. Речные обитатели отличались невероятной скрытностью. Тех, кто видел Голубой Двор, как именовали подводный дворец, можно было пересчитать по пальцам. Раз в день туда отплывала стеклянная подводная лодка, привозившая немногочисленных приглашенных. Она же потом отвозила их обратно. Отважные ныряльщики, полагавшиеся на естественные возможности легких, и не менее отважные аквалангисты не решались самовольно погружаться на дно Истроса. Встреча с подводными обитателями почти всегда означала смерть.

В двухстах ярдах от причала вдруг появилась темно-рыжая голова, затем над водой взметнулась мускулистая рука, частично покрытая чешуей. На солнце блеснули длинные серые ногти.

– У тебя есть знакомые русалки? – спросил Хант.

– Была одна, – усмехнулась Брайс. – Жила в нескольких комнатах от нашей, когда я училась на первом курсе. Отжигала на вечеринках сильнее, чем все мы, вместе взятые.

Русалы и русалки обладали способностью на какое-то время принимать человеческий облик. Но если их пребывание на суше затягивалось, превращение становилось необратимым. Их чешуя засыхала и отваливалась, становясь пылью, а жабры полностью усыхали. Русалке, учившейся в университете, администрация установила в комнате громадную ванну, чтобы ей не тратить время на ежедневное погружение в Истрос.

К концу первого месяца комната русалки стала местом постоянных вечеринок, в которых Брайс с Даникой и Коннор с Торном принимали самое активное участие. А к концу первого курса пол в комнате русалки и в коридоре был настолько испорчен, что всем выписали ощутимый штраф.

Брайс постаралась вытащить письмо с уведомлением раньше родителей и тихо заплатила штраф сама, из денег, заработанных летом на продаже мороженого.

Данике повезло меньше. Письмо дошло до Сабины. Та заплатила штраф, после чего заставила дочь все лето работать мусорщицей на Лугах Асфоделя. «Раз ты вела себя как куча мусора, вот и торчи целыми днями среди мусорных куч», – заявила она Данике.

Естественно, что на карнавал по случаю Дня осеннего равноденствия Брайс и Даника явились в костюмах мусорных баков.

Вода в Истросе была достаточно прозрачная, а потому Брайс и Хант могли следить за русалом. Он подплыл ближе. Красновато-коричневые чешуйки его хвоста, как зеркальца, ловили солнечный свет. Их пересекали черные полосы. Этот узор продолжался до туловища и рук. «Водяной тигр», – подумала Брайс. Кисти рук и грудь сильно загорели. Видно, русал любил погреться на солнце, найдя себе потайную бухточку или нишу.

Его голова высунулась из воды. Когтистые руки откинули налипшие на лоб темно-рыжие волосы.

– Давненько не виделись, – произнес русал, улыбнувшись Ханту.

Хант тоже улыбнулся подплывавшему русалу:

– Рад, что новый важный титул не помешал тебе подняться на поверхность.

Русал махнул рукой, показывая, что титул ничего не изменил в его жизни.

– Познакомься, это Тарион Кетос, – сказал Хант, подзывая Брайс. Она подошла к кромке причала. – Старый друг.

– Всяко помоложе тебя, – сказал Тарион, снова улыбнувшись ангелу.

– Рада с вами познакомиться, – вежливо улыбнулась русалу Брайс.

– А уж как я рад, – признался Тарион, и его светло-карие глаза вспыхнули.

«Боги, образумьте его», – подумал Хант и, откашлявшись, сообщил:

– У нас к тебе официальное дело.

Тарион проплыл последние несколько футов. Взмах хвоста сбросил беспечного краба с нагромождения бутылок в воду. Уцепившись когтистыми руками за бетон, русал легко вытащил свое массивное тело из воды. Жабры под ушами закрылись. Он переключился на дыхание носом.

– Садись, Длинноногая, – подмигнул он Брайс, хлопая ладонью по мокрому бетону. – Расскажешь мне о вашем деле.

– От вас только и жди беды, – хихикнула Брайс.

– Беда – одно из моих имен.

Хант округлил глаза, однако Брайс без страха уселась рядом с русалом. Подол ее зеленого платья быстро намок, на что она не обратила внимания. Более того, она скинула бежевые туфли на высоком каблуке, погрузила ноги в воду и поболтала ими, подняв фонтанчики брызг. В другое время Хант мигом оттащил бы ее от берега и отчитал бы за беспечность. За четыре года службы в Городе Полумесяца он успел насмотреться на жертв беспечных игр с Истросом. Не успеешь оглянуться, как тебе ногу оттяпают (это в лучшем случае). Но рядом с Тарионом за ноги Брайс можно было не опасаться. Ни один речной хищник сюда и близко не подплывет.

– В Тридцать третьем служишь или во Вспомогательных? – поинтересовался у Брайс Тарион.

– Я нигде не служу. Я консультант у Ханта – по делу, которым мы оба занимаемся.

– А как твой дружок относится к работе со знаменитым Умброй Мортисом?

– Тарион, дело секретное, и мы о нем особо не распространяемся, – пояснил Хант, садясь по другую сторону русала.

Брайс улыбнулась во весь рот. Почти так же, как утром, когда он сунул голову в ее комнату – узнать, готова ли она к выходу. Разумеется, его глаза тут же зыркнули на левую тумбочку. Вскоре улыбка сделалась хищной, словно она наверняка знала, какие мысли бродят сейчас в голове ангела.

Вчера, открыв встроенный шкаф, он, конечно же, не искал там никаких сексуальных игрушек. Скорее всего, пурпурный единорог чуть высовывался из коробки. Ханту стало любопытно, вот он и потянулся за коробкой, не подумав. Теперь же, узнав от нее, где лежат вибраторы, он пялился на тумбочку и представлял Брайс в постели, откинувшуюся на подушку и…

Может, из-за вчерашнего эпизода с мылом она потом спала не так крепко, как хотелось бы.

Тарион изогнулся назад, демонстрируя мускулистый живот.

– Так о чем я говорил? – невинным тоном спросил он.

Брайс засмеялась, без стеснения разглядывая мускулистое тело русала.

– У меня нет дружка. Хотите занять вакантное место?

– Ты любишь плавать? – ухмыльнулся Тарион.

По утрам терпение Ханта было прямо пропорционально числу выпитых чашек кофе. Сегодня он успел проглотить только одну.

– Тарион, я знаю, насколько ты занят, поэтому не хочу тебя задерживать, – процедил он сквозь зубы.

Смышленый русал понял намек и перестал флиртовать с Брайс.

– Можешь не торопиться, – с чисто мужским вызовом ответил Тарион. – Речная Королева отпустила меня на все утро, поэтому я целиком в вашем распоряжении.

– Вы служите у Речной Королевы? – удивилась Брайс.

– Да. Скромный слуга, каких много при ее дворе.

Хант наклонился вперед, перехватив взгляд Брайс:

– Тариона недавно назначили капитаном королевской разведки. Так что не позволяй его чарам и непочтительным речам тебя дурачить.

– Чары и непочтительность – мои любимые черты характера, – заявила Брайс, сама подмигнув Тариону.

Улыбка русала стала еще ослепительнее.

– Осторожнее, Брайс, не то я решу, что ты мне приглянулась, и утащу в глубину речных вод.

Хант выразительно посмотрел на Тариона. В давние времена своенравные русалы так и поступали: умыкали понравившихся человеческих девушек и делали пленницами своих подводных чертогов, где часть помещений была окружена гигантскими воздушными пузырями. Невесты, попавшие туда, становились пожизненными пленницами. По дороге сюда Хант рассказал об этом Брайс. Она лишь усмехнулась, беспечно заявив: «Мало ли что было в давние времена».

– Если не возражаете, мы зададим вам несколько вопросов, – тоном благовоспитанной девочки сказала русалу Брайс.

Тарион лениво махнул когтистой рукой. На Мидгарде водились разные породы русалов и русалок, отличавшиеся цветом чешуи и узорами на ней: у кого полосы, у кого пятнышки или наросты. Их магия распространялась в основном на речную воду, хотя некоторые могли вызвать настоящую бурю. Говорили, что Речная Королева – помесь русалки и речного духа – была способна на куда более масштабные разрушения. Вплоть до полного затопления Лунатиона, если ее сильно разозлить.

Согласно легендам, она была дочерью Огенас и родилась от могущественной реки, окружающей весь мир. Она же приходилась сестрой Океанской Королеве – затворнице, управлявшей всеми пятью океанами Мидгарда. Возможно, родство это было дальним (так думалось Ханту), но горожане старались не злить Речную Королеву. Даже Микай держался с нею уважительно.

– Ты в последнее время видел что-то необычное? – спросил Хант.

Тарион вяло плеснул хвостом по сверкающей поверхности:

– Какое дело вы расследуете? Убийство?

– Да, – ответил Хант.

Лицо Брайс напряглось.

– Ищете серийного убийцу? – спросил Тарион, царапнув когтями по бетону.

– Отвечай на вопросы, придурок.

Тарион посмотрел на Брайс и покачал головой:

– Если он и с тобой говорит в такой манере, надеюсь, ты лупишь его по яйцам.

– Это ее любимое занятие, – пробормотал Хант.

– Хант усвоил урок и больше не пытается меня злить, – улыбнулась Брайс.

– Я не против послушать эту историю, – лукаво сощурился русал.

– Еще бы ты был против! – проворчал Хант.

– На прошлой неделе Королева Змей вдруг загнала всех своих под землю. Это имеет отношение к убийству, которым вы занимаетесь?

– Да, – осторожно ответил Хант.

Глаза Тариона помрачнели. Чувствовалось, в минуты гнева он бывает неуправляем и смертельно опасен. Прочие речные обитатели старались не задевать русалочью породу.

– Что-то много пакостей творится, – угрюмо произнес он.

– Мы пытаемся их прекратить, – сказал Хант.

Русал кивнул:

– Я поспрашиваю.

– Только осторожно, Тарион. Чем меньше знающих о пакостях, тем лучше.

Тарион скользнул в воду, вновь смахнув беднягу-краба, который почти успел выбраться на берег. Сильный хвост русала бил по воде, легко позволяя ему держаться на одном месте.

– Мне нужно предупредить королеву, чтобы она и наших позвала на дно?

– Пока в этом нет необходимости. Но предупредить не помешает.

– О чем я должен ее предупредить? Или о ком?

– О кристаллосе – древнем демоне, – тихо ответила Брайс. – Это чудовище явилось в наш мир прямо из Ямы. Порождение самого Пожирателя Звезд.

Тарион молчал. Его загорелое лицо побледнело. Потом он смачно выругался и запустил руку в мокрые волосы.

– Я поспрашиваю, – вновь пообещал он.

Боковым зрением Хант увидел в отдалении черную лодку, плывшую в туман Костяного Квартала. Черный причал сразу выделялся на яркой береговой линии. Он был чем-то похож на черный меч. Под черными арками стояли пришедшие проститься. Как водится, они молились о том, чтобы лодка с сосновым гробом, обернутым в погребальное покрывало, благополучно достигла другого берега.

Вскоре вокруг лодки замелькали чешуйчатые спины. Ждали, когда боги свершат суд, и рассчитывали попировать.

Тарион понял, куда смотрит Хант:

– Спорю на пять марок, что лодка опрокинется.

– Это вам не скачки! – сердито прошипела Брайс.

Тарион шевельнул хвостом, игриво забрызгав ей ноги.

– На твоем Отплытии, Длинноногая, я спорить не буду. Обещаю. – Он плеснул водой на Ханта. – А что касается твоей лодки, я и так знаю: она перевернется, едва отойдя от берега.

– Очень смешно.

На берег выбежала выдра в желтой светоотражающей жилетке. В зубастой пасти она держала трубку с посланием. Трубка была запечатана особым воском. Едва взглянув на них, выдра прыгнула в реку и исчезла. Брайс закусила губу и восхищенно пискнула.

Мохнатые, бесстрашные посланцы были грозными противниками даже для Ханта. Выдры не являлись оборотнями, но древняя магия в их жилах делала этих зверей необычайно смышлеными. Невзирая на современные средства коммуникации, хватало ситуаций, когда что-то нужно было доставить из рук в руки. Выдры помогали поддерживать связь между тремя уровнями: русалочьим в реке, жнецами в Костяном Квартале и жителями Лунатиона.

Тариона позабавило это детское восхищение.

– Думаешь, жнецы тоже пищат от удовольствия?

– Насчет жнецов не знаю, но могу поспорить, что даже Король Подземья пищит, когда их видит, – сказала Брайс. – Выдры – одна из причин, почему я хотела перебраться в Город Полумесяца.

– Ты серьезно? – спросил Хант.

– Я впервые увидела их в детстве и подумала, что более волшебных существ не бывает… Я до сих пор так думаю, – добавила она.

– Очень интересно. Особенно если учесть особенность твоей работы.

– О какой работе речь? – навострил уши Тарион.

– Антиквариат, – ответила Брайс. – Если в ваших глубинах вдруг найдется что-то интересное, обязательно дайте знать.

– Я пошлю к тебе выдру.

Хант встал и протянул руку Брайс.

– Держи нас в курсе, – сказал он Тариону.

Тарион шутовски отсалютовал ему.

– Когда увидимся, тогда и увидимся, – сказал он и, раздув жабры, нырнул в глубину.

Хант и Брайс следили за его погружением. Тарион держал путь туда же, что и выдра, уходя все глубже и глубже туда, где мерцали едва заметные огоньки.

– Обольститель, – пробормотала Брайс.

Хант поднял ее на ноги. Другая рука потянулась к ее локтю. Он не торопился убирать руку, тепло которой ощущалось даже через кожаную куртку.

– Дождись, когда увидишь его в человеческом обличье. Такой способен и бунт устроить.

– Как ты вообще с ним познакомился? – засмеявшись, спросила Брайс.

– В прошлом году мы расследовали серию русалочьих убийств.

Глаза Брайс помрачнели. Она помнила те жуткие истории, не сходившие с заголовков новостей.

– Одной из жертв стала младшая сестра Тариона. Случай был слишком уж вопиющий. Микай отрядил меня в помощь Тариону, и мы с ним несколько недель проработали вместе.

За это Микай уменьшил его долг на три жизни.

– И вы вдвоем поймали убийцу? – спросила Брайс, поежившись от воспоминаний. – В новостях не раскрывали его личность. Только сообщили, что убийца пойман. И больше ни слова. Даже не сообщили, кто он такой.

– Да, мы вдвоем, – сказал Хант, отпуская ее локоть. – Убийцей оказался взбесившийся оборотень, превращавшийся в пантеру. Я отдал его Тариону, предоставив ему решать участь убийцы.

– Догадываюсь, что оборотень так и не увидел Голубого Двора.

– Не увидел, – подтвердил Хант, глядя на залитую солнцем водную поверхность.

– Ати, Брайс тебе не грубила?

Брайс сидела в выставочном зале, разбираясь в документах, присланных Джезибой.

– Притуши язычок, – бросила она Лехабе.

Хант расселся на стуле по другую сторону стола и являл собою олицетворение ангельского высокомерия.

– Лехаба, а если я скажу, что грубила, как ты поступишь? – спросил он огненную спрайту, торчавшую в приоткрытой железной двери.

Лехаба порхала в дверном проеме, не решаясь выбраться в зал. Джезиба могла это увидеть.

– Я буду целый месяц сжигать всю ее еду. Пусть голодает.

Хант засмеялся. Этот звук отдался в костях Брайс, и она, сама того не желая, улыбнулась.

Из библиотеки донеслось тяжелое топанье. Лехаба поспешила вниз, шипя на лету:

– А ну на место!

Хант всматривался в снимки демона, полученные от Виктории. Волосы падали ему на лоб. Черные пряди, похожие на шелк. Брайс прекратила стучать по клавиатуре.

– Нам нужны дополнительные данные по Сабине, – сказал Хант, отрываясь от снимков. – Два года назад она подменила записи с видеокамер в ночь похищения Рога. Это подозрительно. Не менее подозрительным было и ее поведение в наблюдательной комнате. Но то и другое еще не дает оснований обвинять ее в убийстве. Я не могу соваться к Микаю без конкретных доказательств.

Брайс помассировала задубевший затылок:

– И у Рунна пока тоже никаких зацепок насчет поисков Рога, чтобы можно было выманить кристаллоса.

Хант положил ногу на ногу, затем протянул руку к соседнему стулу, куда Брайс бросила куртку Даники. Повесить куртку на вешалку ей было лень.

– Я видел эту куртку на Данике. На снимке в гостевой комнате. Почему ты ее хранишь?

Брайс шумно выдохнула, радуясь перемене темы:

– У Даники была привычка хранить свои вещи здесь, в хозяйственном шкафу. Она говорила, так удобнее, чем тащить их в квартиру и тем более в Логово. Куртку она оставила в тот день… – Брайс снова выдохнула, взглянув на дверь туалета, где Даника переодевалась за несколько часов до гибели. – Я не хотела отдавать куртку Сабине. Она бы прочла надпись на спине и выбросила куртку в ближайший мусорный контейнер.

Хант взял куртку и вслух прочел надпись на спине:

– «Все возможно посредством любви».

– Такая же надпись вытатуирована у меня на спине, – сказала Брайс. – Даника где-то раскопала диковинный алфавит… Но для нее это была не просто красивая фраза. Так сказала ей Оракул. Вроде бы бессмыслица. Уж кто-кто, а Даника никогда не томилась от любви. И все же… – Брайс подергала цепочку амулета. – Фраза была странным образом созвучна с нею. Потому я и оставила ее куртку. Не просто повесила в шкаф, а начала носить.

Хант аккуратно повесил куртку на спинку стула.

– Теперь понятно. Сила личных вещей.

Он помолчал, решая, продолжать ли тему. Потом спросил:

– Помнишь спортивную шапочку, которую ты обсмеяла вдоль и поперек?

– Я ее не обсмеивала. Просто ты не из тех мужчин, кто носит такие шапочки.

Хант снова засмеялся. Теперь его смех проник ей под кожу.

– Эта шапочка была первой вещью, которую я купил, когда приехал сюда и получил от Микая первое жалованье. Я увидел ее в витрине спортивного магазина. Там она выглядела вполне заурядно. Ты даже не представляешь, как сильно отличается Лунатион от Вечного Города и от Пангеры в целом. А эта шапочка…

– Стала для тебя символом Города Полумесяца?

– Да. Мне она показалась символом нового начала. Шагом к более нормальной жизни… Нормальной для таких, как я.

Брайс старалась не смотреть на его запястье.

– У тебя шапочка. У меня – Желанное Желе.

Улыбка Ханта разогнала сумрак галереи.

– Странно, как это ты не украсила все тело татуировками с Желанным Желе.

Его глаза переместились на ее короткое облегающее платье. Брайс охватила приятная истома.

– Откуда ты знаешь? Есть и скрытые места, которые ты не видел.

Чувствовалось, Хант усиленно вспоминает все, что он видел. С тех пор как он поселился у нее, Брайс перестала по утрам разгуливать в нижнем белье. Но она знала: в первые дни он достаточно насмотрелся на нее через окно. И самых интимных мест, которые он не видел, осталось совсем немного.

– Значит, там? – спросил Хант, неестественно понизив голос.

Любому другому мужчине она бы сказала: «Почему бы тебе не проверить?» С любым другим мужчиной она бы уже сидела у него на коленях и расстегивала ему пояс. А потом бы насадилась на его член и утрахала так, что они оба стонали бы от усталости и наслаждения, тяжело дыша и обливаясь потом…

Брайс заставила себя вернуться к документам.

– Если тебе так любопытно, есть несколько мужчин, способных ответить на этот вопрос.

Брайс удивлялась: у нее даже голос не дрожит.

Молчание Ханта было осязаемым. Она не решалась оторваться от компьютерного экрана, зная, что ангел смотрит на нее. Его глаза прожигали насквозь. У Брайс бешено колотилось сердце. «Ты же не дурочка-подросток, чтобы не понимать опасность таких игр».

Хант напряженно выдохнул. Шевельнул крыльями. Стул под ним жалобно скрипнул. Брайс по-прежнему не решалась поднять глаза, поскольку не знала, что́ сделает, если поднимет.

– Нужно сосредоточиться на Сабине, – с предельной серьезностью сказал Хант.

Это имя было как ведро ледяной воды, выплеснутое на Брайс. Да. Конечно. Он совершенно прав. Роман с Умброй Мортисом – из области невероятности. Он до сих пор любил погибшую Шахару. Что еще хуже, он был рабом. Собственностью этого проклятого губернатора. Это не считая множества других препятствий.

Брайс по-прежнему смотрела в экран, когда Хант спросил:

– Есть мысли насчет того, как добыть сведения о ней? Просто посмотреть, чем дышит она сейчас?

Чтобы занять руки и охладить пылающее тело, Брайс распечатала документы, присланные Джезибой, затем подписала их и поставила печать.

– У нас нет оснований для официального допроса Сабины. Любые подготовительные шаги сразу выдадут нас с головой, – сказала Брайс, наконец-то решившись взглянуть на Ханта.

Лицо ангела было под стать ее телу – таким же пылающим. А глаза… Солас милосердный, они блестели, вперившись в нее. Казалось, он собирался дотронуться до нее… и больше.

– Конечно, – хрипло произнес он, проведя рукой по волосам.

Глаза его приняли обычное выражение. Темный огонь в них погас. Хвала богам.

Брайс осенило. Мысль была отчаянная, пугающая, от которой в животе все завязывалось узлом.

– Не надо официального допроса. Нужно просто спросить Сабину. В лоб.