Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Многие думают, что неприязнь к русским со стороны соседей по Советскому Союзу возникла недавно и внезапно, под воздействием внешних враждебных сил. К сожалению, это не совсем так.
Еще задолго до распада Союза мне довелось быть с киногруппой в Латвии. Встречали нас там, мягко говоря, прохладно. Администратор долго не поселяла меня в гостиницу, поскольку сценариста не было в списке съемочной группы, а на улице, когда мы спрашивали дорогу к какому-то месту, нам отвечали, улыбаясь, но только по-латышски.
В Киеве в 1991 году во время первого приезда Патриарха Алексия националисты устроили безобразные беспорядки.
Нас эта неприязнь отчасти тоже коснулась. То, что в магазинах не продавали даже хлеба, – это ладно. Тогда вся страна жила по карточкам. Мои друзья-монахи устроили нам пропитание в Киево-Печерской лавре. И вот там-то в трапезной нам открыто в лицо говорили:
«Убирайтесь отсюда, москали проклятые! Нечего нас объедать».
Говорили не бритоголовые хлопцы на майдане, а вполне благовидные бабушки в платочках в самом сердце русского Православия.
Конечно, подавляющее большинство киевлян относилось к нам по-братски, как подобает православным, но встречались и такие, их было немало.
Сразу после Киева мы отправились в славный город Таллин. Патриарх здесь родился, и мы хотели отснять воспоминания людей, знавших его с самого детства, а также места, где он начинал свое церковное служение.
Здесь нас тоже ждал «сюрприз».
Гостиница была заказана заранее, но нашему директору сообщили, что бронь снята и мест для нас не имеется. Несколько часов мы сидели в аэропорту, как цыганский табор, охраняя свое киноснаряжение.
Помогла нам Зоя Федоровна, ассистент режиссера. Она позвонила знакомой костюмерше из местного оперного театра, которая через министерство культуры нашла нам какие-то места.
Это было неприятно, но не более того. Мы не обращали внимания на эти мелкие пакости. Ведь у нас была высокая миссия – снять достойное кино о Патриархе. Первый подобный фильм, заметьте, в истории нашей Церкви и нашего кинематографа.
Мы задумывали сделать не просто биографическое кино о Патриархе, но взглянуть на это явление со всех сторон.
Мы вспоминали его предшественников, а также разные исторические события, повлиявшие на судьбу Церкви и всей России (раскол, синодальный период, гонения, новое разделение и др.). Нам было интересно услышать мнение нашего героя обо всех этих явлениях.
Среди всего прочего была и тема русского старчества.
Поскольку живых старцев в то время было очень много, то мы дерзнули взять интервью хотя бы у одного из них, чтобы из первых уст получить ответы на многие важнейшие вопросы человеческой жизни.
Однако не тут-то было.
Первый провал случился у нас в Печорах. Тамошние старцы наотрез отказались не то что говорить, но и показаться перед кинокамерой. Не помогли ни письма из Патриархии, ни просьба правящего архиерея, ни пожелание отца наместника. Единственное, что нам удалось заснять, так это проповедь о. Иоанна (Крестьянкина), которую он прочитал на Прощеное воскресение.
Проповедь была замечательная, очень эмоциональная, она заканчивалась словами:
«Умей любить, умей прощать, и спасешися, аминь!»
Позже, во время монтажа нашего фильма, эти слова повторяла вся киностудия. Допустим, режиссер высказывает свое недовольство оператору, а тот ему в ответ:
«Умей любить, умей прощать…»
И все, конфликт исчерпан.
Мы много раз пытались связаться с отцом Кириллом Павловым из Троице-Сергиевой лавры, но он отказывался даже от встречи с нами.
Тогда мы набрались наглости и пожаловались на него Патриарху: не хочет, дескать, о. Кирилл с нами разговаривать.
«Давайте я сам у него интервью возьму, – вдруг предложил Святейший. – Я с ним каждую неделю встречаюсь. Думаю, мне он не откажет. Только составьте, пожалуйста, список вопросов и приезжайте в лавру в четверг».
Мы, конечно, с радостью приехали. Получить Патриарха-интервьюера, – мы об этом даже не мечтали!
Режиссер ради такого случая достал где-то несколько коробок «Кодака», чтобы изображение было соответствующее.
И вот что из этой затеи получилось.
Сидели рядом Патриарх и о. Кирилл в полном монашеском облачении. Патриарх задавал вопросы, на которые старец отвечал однообразно:
«Да, Ваше Святейшество. Нет, Ваше Святейшество», – и все!
После получаса подобного интервью Патриарх бессильно развел руками и произнес разочарованно:
«Вот и я не смог!»
Так что пришлось нам обойтись проповедью о. Иоанна и дикторским закадровым текстом.
Впрочем, позже этот эпизод заставили выбросить из фильма. Нам было сказано кем-то из патриархийных деятелей:
«При чем здесь о. Иоанн? Ведь кино о Патриархе…»
Но об этом чуть позже.
О киевских и таллинских «вредителях» я уже упоминал. В целом же советская атеистическая власть к тому времени утратила свою былую мощь, а потому никак не противодействовала нашей работе.
Мы спокойно занимались киносъемкой и в Эрмитаже, и в Казанском соборе (тогда еще музее атеизма), и в Третьяковской галерее, и в Кремле, а также на других важных объектах.
«Вредительство» началось совсем с другой, неожиданной для нас стороны – со стороны патриархийных чиновников.
Например, такая история.
Мы не вписывались в формат двадцатиминутного фильма о Патриархе, который нам был заказан. Материала было столько, что первый смонтированный вариант у нас вообще получился больше трех часов.
Тогда режиссер внес письменное предложение в Патриархию, чтобы вместо короткометражной картины сделать полнометражную, то есть продолжительностью на полтора часа. Причем дополнительных денег от заказчика не требовалось, вся группа согласилась работать бесплатно.
Но наш консультант-протодьякон неожиданно заупрямился. Он потребовал выполнять условия договора неукоснительно, то есть делать кино на 20 минут – и точка.
Мы просили передать нашу просьбу Патриарху или организовать встречу с ним, но протодьякон наотрез отказался это делать.
«Патриарх никогда и ни за что не согласится на это, я вам точно говорю!» – очень пафосно и авторитетно заявил он.
Я не думаю, что это было умышленное вредительство. Просто тогда Церковь едва выходила из-под атеистического пресса, и у многих ее деятелей сохранялся страх что-то делать или что-то говорить: как бы чего не вышло.
Через владыку Виктора мы все-таки встретились с Патриархом, изложили ему свои доводы. Он конечно же согласился увеличить формат фильма «на сколько вам нужно» и при расставании горячо благодарил нас. Наш консультант был здесь же, он вышел из кабинета вслед за нами и как ни в чем не бывало произнес:
«Сколько же сил я потратил, чтобы убедить патриарха!»
Режиссер Саша Миронов был в ярости:
«И откуда берутся у них такие личности?»
Но это были только ягодки.
Когда фильм был вчерне готов, то на просмотр и обсуждение его приезжал на студию сам Патриарх вместе с митрополитами, епископами, референтами, келейницами и так далее. Делал он это трижды, и всякий раз из нашего фильма вылетали целые куски и эпизоды. Нам все время задавали такие вопросы:
«А это зачем здесь? А этот человек что здесь делает?»
Так полностью вылетели эпизоды со старцами («при чем здесь старцы, кино про Патриарха»), фрагмент о Зарубежной Церкви («слишком острый вопрос, не надо трогать»), о конфликте с униатами на Украине («еще не время об этом говорить») и много других важных для нас моментов. Зато прибавилось множество крестных ходов и торжественных богослужений («люди должны это видеть»).
Так что вместо задушевного и откровенного разговора с Патриархом о всех больных точках нашей сложной эпохи получился вполне традиционный и парадный фильм, очень милый, длинный и скучный. Чего мы, собственно говоря, больше всего и боялись…
Войти с помощью соц. сетей: