Январь

Фуууууххххх. Сегодня выдался тяжелый день, мягко выражаясь. В семь утра меня разбудил топот маленьких ножек, которые принадлежали трем пацанам, сбежавшим с грохотом со второго этажа, я вспомнила, что у нас оставались ночевать чужие дети со своими родителями и кому-то придется тоже встать и выполнять роль ответственного взрослого. Этим кем-то я назначила Саймона, дав ему пинка.

– Ммммхххххррррр! – застонал Саймон, перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой.

– Мальчишки уже проснулись, – зашипела я на него. – Иди и приготовь им завтрак.

– Пашшшлинаххх! – раздалось нечленораздельное мычание из-под подушки с его стороны кровати, видимо, он был против.

У Саймона, как и у всех мужчин, есть какой-то встроенный глушитель внешних звуков, и он способен крепко спать под рев и крик дерущихся детей, я же, слабая и хрупкая женщина просыпаюсь от малейшего шороха, скрипа или писка вышеназванных чад. Тяжело вздохнув, я выползла из постели.

Стоять вертикально не получалось. Вообще, от слова «совсем». Кофейная текила нам больше не товарищ. Поверить не могла, что я когда-то так хорошо о себе думала, что даже записалась на первое занятие по фитнесу в новом году на первое января, я-то считала, что начну новую жизнь с нового года, как взрослый здравомыслящий человек. Пойти туда в таком состоянии нестояния было категорически невозможно. Я с трудом удерживала равновесие, и меня мутило и качало, а делать бурпи было бы сейчас смертельным трюком! Я поползла из спальни на лестницу, из соседней комнаты появилась Ханна в практически таком же разобранном состоянии. В их комнате, на застеленной кровати храпел одетый Чарли. Мы обе встали перед зеркалом в коридоре и пытались найти в своих отражениях десять отличий.

– Епта, – едва слышно выдохнула Ханна, – таких загнанных лошадей пристреливают на месте, чтобы не мучились!

На первом этаже, в гостиной на диване раскинулся Сэм, он храпел также громогласно, как и два тела наверху. Однако кто-то заботливо укрыл его покрывалом. Тут меня стали посещать флэшбэки со вчерашней ночи, кажется, это я, как заботливая хозяйка, пыталась укрыть гостя, но что-то у меня не получалось укрыть его полностью, потому что, когда я натягивала покрывало ему на плечи, у него ноги оказывались на улице, тогда я пыталась укрыть ему ноги, но тогда покрывала не хватало на верхнюю часть туловища, и помнится мне, я долго пыталась найти золотую середину, но у меня так и не вышло натянуть покрывало ему и на ноги, и на руки, когда мне надоело тянуть его в разные стороны, я просто бросила покрывало на Сэма в надежде, что слепой случай разрешит дилемму, что отмерзнет у Сэма в первую очередь.

Попыталась растолкать Сэма. Он стал издавать очень недовольные звуки, пробуждение к жизни было болезненным.

– Кофе! – было его первым словом. – Умоляю, ради бога, дайте кофе!

– Вставай, – прикрикнула я без всякого сочувствия, – вчера кофе с текилой тебе не хватило?

Мальчишки на кухне хозяйничали вовсю, они по-братски разделили весь пакет шоколадных хлопьев (семейную пачку) на три тарелки, засыпав при этом стол, пол, раковину этими же хлопьями, теперь же пытались залить молоком хлопья в тарелках и не только.

Своей первоочередной задачей я посчитала донести чайник до плиты и приготовить целительный чай. На кухню, скрипя с бодунища, приползли Ханна и Сэм. За ними на кухню заявились и девочки, они оглядывали нас с выражением полного отвращения.

– А почему вы все такие страшные? – спросила Джейн.

– Кажется, у меня какая-то инфекция начинается, – выдвинула я свою версию происходящего.

– А мне кажется, что у тебя похмелье, – вынесла свой вердикт Джейн. – Не, ну серьезно, мать, какой пример ты нам всем подаешь?

– Не пример, – заметил Сэм, – а предупреждение, чтобы вы так не делали.

Днем, когда все званые гости благополучно разбрелись по домам, похмелье так и не стихло, но мне пришлось собирать остатки сил и готовить ростбиф на ужин, на который к нам должны были приехать папа с Натальей, опять я расплачивалась за свою минутную слабость и чувство вины перед отцом за то, что мы встречали Рождество у мамы, и чтобы как-то загладить перед ним свой дочерний должок, я, в минуту эмоциональной нестабильности, пригласила их двоих к себе на ужин первого января, вот же наивная дура.

Отец и Наталья вернулись из путешествия на Антигуа, глядя на их загоревшие радостные лица, я подумала, что зря я себя корила и чувствовала виноватой («Знаешь, дорогая моя, вы там с сестрой у мамы, мы тоже не стали сидеть и ждать у моря погоды, решили тоже махнуть куда-нибудь». А Наталья добавила, подбирая слова: «Ой, Эллен, вам надо обязательно попробовать так. Посреди зимы вырваться туда, где греет солнышко, такая большая разница ощущается сразу». Вот же везунчики. Что папа, что Наталья, везет им обоим. Я тут мучаюсь чувством вины, что не провела с отцом Рождество, или это мне от похмелья так хреново, и я вовсе не завидую им, а что мне им завидовать, сидят себе довольные и загорелые, а я тут все Рождество роды принимала у Сары, а они там в бассейне коктейли пили, а еще сегодня я, превозмогая самое муторное похмелье, что у меня было в жизни, готовила этот ростбиф, только чтобы им было хорошо у меня в гостях, а мне, у себя дома, ой как плохо).

Питер был в ударе, он продолжал свои попытки поразить Наталью своим зверским аппетитом и с азартом демонстрировал, сколько торта влезает ему в рот за раз, на что Наталья смотрела с нескрываемым ужасом.

– Он всегда так много ест? – с замиранием спросила она.

– Ага, – буднично ответила я.

– Вот поэтому иметь брата – это зашквар, – сказала Джейн. – Никому не пожелаю иметь брата. Мерзкий братец. Жаль, что я не единственный ребенок.

Питер не замедлил с реакцией.

– Никому не пожелаю иметь сестру. Сестры отвратительные. Я терпеть не могу свою сестру! Я бы ее продал кому-нибудь, только мне не разрешают. Сестры хуже, чем братья, а Джейн самая поганая поганка из всех, что есть на свете!

Саймон сидел мешком прибитый на другом конце стола, все еще метаболизируя вчерашнюю кофейную текилу, от криков детей он смог приоткрыть только один глаз и с усилием спросил: «Что такое? Что происходит? Почему все орут? Ой, голова раскалывается!»

Поздно вечером, когда удалось разнять Питера и Джейн, которые весь ужин шипели и нападали друг на друга, как две разъяренные кошки, уже и собака втихаря подъела все остатки еды, до которых смогла добраться, пока все пытались утихомирить детей, но ей не удалось сдержать все в себе, и потому ее вытошнило на замшевые, теперь безнадежно испорченные ботинки Натальи, за что мне пришлось в очередной раз извиняться перед бедной женщиной (и когда до нее дойдет, что нельзя надевать хорошую одежду и тем более обувь, когда поблизости будем мы, или же когда они собираются к нам в гости. Достаточно посмотреть на наш дом, чтобы понять, почему тут красивым вещам не место), и вроде бы в доме установилось некое подобие тишины, я воспользовалась этим затишьем и закрылась в кладовке, легла там на пол, прижав свой чугунный от тяжелого похмелья лоб к прохладным и таким приятным плиткам, вроде бы все сделала, что должна была, теперь можно идти прощаться с родственниками.

– Как ты думаешь, почему она вышла за него замуж? – спрашивала я Саймона, после того как отец с Натальей уехали. – Джессика считает, что Наталья хочет от него ребенка.

– Ох, господи, как же мне плохо. Если пива выпить, полегчает? – стонал в ответ Саймон.

– Что думаешь про Наталью и ребенка?

– Не хочет она ребенка.

– Почему нет?

– Ой, бля, от пива только хуже. Меня сейчас стошнит. Да потому что не все хотят детей! И она у нас не первой молодости, нет?

– Она все еще может забеременеть. Если на то пошло, то и я еще могу забеременеть!

Саймон вдруг еще больше побледнел, а ведь он и так был весь серый от похмелья.

– Ты ведь не хочешь больше детей, так? – испуганно спросил он. – Ты ведь ничего такого не задумала после инцидента с Сарой? Приписываешь Наталье желание иметь детей, а сама? Может быть, это ты у нас хочешь детей?

Теперь была моя очередь бледнеть.

– Боже милостивый, нет конечно! С какого перепугу, да больше ни в жизнь, я и не думала ничего подобного, я еще не отошла от того шока, что Сара мне преподнесла, после такого кошмара я вообще даже и думать не хочу про детей. Вон жду не дождусь, когда Питер и Джейн людьми станут (со своими тараканами, но все же людьми). Так вот тебе опять! Ни за что на свете! И вообще, я тут думаю, что после показательных выступлений Сары мы должны тебя, дружок, перевязать. У нас вон друг на друга времени не хватает, на детей, которые уже родились, времени нет, а ты говоришь, еще ребенок!

С одной стороны, у Саймона от души отлегло, что никаких детей ему больше иметь не грозит, с другой стороны, под угрозой было его хозяйство, так что он не преминул предупредить, что никто не смеет грозить ножом его фамильным драгоценностям.

Начать новый год с нового листа в лагере ЗОЖников мне было не суждено, но тем не менее я попыталась хотя бы начать питаться правильно. Не скажу, что мне по нраву жевать листья кале и грызть киноа, но ведь бывают вещи и похуже. По крайней мере, я должна попытаться встать на путь истинный. Хоть на этом пути были допущены некоторые ошибки, например, когда я съела за обедом салат из брюссельской капусты, а потом целый день мучилась газами и портила воздух, как упряжная лошадь, и в какой-то момент Лидия не выдержала и попросила вызвать офис-менеджера, чтобы тот проверил, нет ли в вентиляции сдохшей крысы, потому что в помещении стоит невозможная вонь, я же ушла в глухое отрицалово и повторяла, что ей это кажется (хотя ей не казалось, кого я обманываю, вонь была такая, что Питер со своими газами просто милый щенок-вонючка).

Большой Проект окончен, ура, по этому поводу в прошлую пятницу мы все пошли в паб и до усрачки нахерачились, там же ко мне подошел Алан и поинтересовался, не получала ли я от него в новогоднюю ночь каких-нибудь фотографий, потому что он вполне мог перепутать и отправить мне «не те» фотки, после чего у него телефон упал в унитаз и разбился вдребезги. «Не те» фотки – это, наверное, дикпики, надо было видеть, как Алан обрадовался, когда я показала ему фотку, что получила от него в ту ночь, ведь на ней он всего лишь затягивался попперсом. Не знаю, радоваться ли мне, что Алан так меня уважает, что не шлет мне свои членофотки, или расстраиваться, потому что он считает меня слишком старой и непривлекательной, чтобы отправить мне свой дикпик. Буду думать, что он меня уважает. В качестве поощрения за то, что мы не запороли контракт и успешно завершили Большой Проект в срок, нам поручили Проект Еще Больше и Еще Важнее, так что арбайтен унд копайтен дальше.

Что до арбайтен, не знаю, насколько меня еще хватит работать так много. В последнее время я пахала на износ, а Саймон уже просто кипятком исходил, когда я просила забрать детей из школы не в «его дежурство». Мы с ним и так уже едва разговариваем, поэтому я решила – пропадать, так с музыкой – и сегодня я требую продолжения банкета уже в компании Ханны и Сэма. Саймон затянул свою любимую песню, как ему надоело быть бебиситтером, пришлось опять напомнить ему, что со своими детьми ты не бебиситтер, а родитель.

– Эллен, ну ты даешь, сколько я тебя знаю, ты же все время пытаешься начать новую жизнь с нового года. С пятнадцати лет ты все время начинаешь диету первого января, а третьего января заканчиваешь. А сейчас ты уже вторую неделю держишься, что-то невероятное, – сказала изумленная Ханна.

– Интересно, а есть такая диета, когда жрешь пирожки и худеешь при этом? – печально сказала я, прихлебывая водки с лаймом без всякого энтузиазма, с вином этот коктейль не сравнится. – Только представьте, это же сколько денег можно заработать на такой диете. Жуй пироги и худей! Тот, кто изобретет такой волшебный рецепт, разбогатеет! Может, это мое призвание? Может быть, я смогу стать богатой и знаменитой благодаря этой диете? Эллен Рассел и ее волшебная пирожковая диета. Я уже вижу свои книги с рецептами на полках в супермаркетах. На обложке я, живот как стиральная доска, в руке пирожок со свиным фаршем. Может, даже пекарня Greggs захочет стать спонсором. И тогда, тело-тренер Джо Уикс, извини, подвинься!

– Такого не может быть никогда, – развеял в миг мою мечту Сэм. – Ты забыла, что а) ты не разбираешься в диетологии и питании, б) просто физиологически невозможно жрать пирожки с мясной начинкой и терять при этом вес.

– Вообще-то я имею кое-какое представление о правильном питании и нутрициологии, знаешь, сколько я книжек прочитала, когда Питер и Джейн были совсем маленькими? Я ведь тогда хотела быть идеальной мамашей и кормить своих деточек по науке.

– И что, в этих книгах писали, как похудеть на пирогах?

– Ну, нет, такого там не писали, вот поэтому я и говорю, что у меня есть все шансы разбогатеть и прославиться на такой революционной диете. Вспомни доктора Аткинса, он же доказал, что можно худеть, если есть сало. Тот же принцип!

– Ну не совсем тот же принцип… – с сомнением протянула Ханна.

– Ну и ладно! – я слегка рассердилась. – Фомы вы неверующие! А какие вы себе дали обещания на Новый год?

– Я – никаких, – сказала довольная жизнью Ханна, – у меня в планах только свадьба с Чарли.

– Я же буду у тебя свадебным главнокомандующим, так ведь? – требовательно сросила я.

– Ну уж нет! – запротестовала Ханна. – Свадьба моя, а не твоя, и я тебе уже говорила, что мне не подходит ни свадьба на французский манер, ни в стиле Джейн Остин, ни тем более по образу и подобию «Острых козырьков» (это вообще дикий треш какой-то).

– Ну, я же думала, что кепки и пиджаки будут смотреться стильно, – попыталась я оправдаться.

– Свою свадьбу я буду планировать и организовывать сама!

– А на свадебные показы мы будем ходить? – не отставала я.

– Нет. Не пойду я ни на какие свадебные показы. Я же тебе сто раз уже говорила, мы через это уже прошли. И я, и Чарли. Теперь мы с ним хотим простую человеческую свадьбу, где мы с ним соединим наши судьбы, а не будем устраивать спектакль со старинными граммофонами, фраками, лапсердаками, турнюрами и прочей хренью.

– Какие вы скучные, – обиделась я. – Какой вообще тогда смысл устраивать свадьбу? Мы, ваши друзья, хотим порадоваться за вас, что вы пошли по второму кругу уже, а то я и не надеялась погулять еще раз на свадьбе, потому что все уже переженились нахрен, а вы теперь, видите ли, ничего не хотите, кроме простой человеческой церемонии.

– Иногда, Эллен, я поражаюсь, как я еще с тобой дружу, – сурово стала отчитывать меня Ханна. – Просто мы с тобой так давно знакомы, что если я сейчас с тобой рассорюсь, то мне нужно будет дожить до восьмидесяти пяти лет, чтобы дружить с кем-то еще такое же время, что с тобой. Ты иногда бываешь такая противная. Мне нужна не свадьба, мне нужен союз двух сердец. Эллен, ты меня слышишь? Или ты опять уткнулась в Pinterest, что там новенького? Свадебные татуировки для нас с Чарли нашла?

– Ой, прости, прости меня, пожалуйста, я почту проверяла, там письмо с работы пришло. Почему всегда все идет наперекосяк в пятницу в шесть вечера? В любом случае, я пыталась помочь тебе с твоей свадьбой. Если же моя помощь не нужна, то я больше ничего предлагать и не буду. Так, а ты что скажешь, Сэм? У тебя какие надежды и планы на этот наступивший год?

Сэм задумался и промолвил: «Вообще-то я серьезно настроен и решил проявить больше проактивности в этом году, чтобы познакомиться кое с кем».

– С КЕМ? – аж взвизгнули мы с Ханной. – ДА С КЕМ ЖЕ? Оооооййй, говори, не томи!

– Ну, я еще и сам точно не знаю. В этом вся проблема. Но я прозрел и созрел!

– Давно пора бы уж! – хмыкнула я.

– Эллен, помолчи, я тут сокровенным с вами делюсь, а ты! – прервался Сэм. – Так. О чем это я? Ах, да прозрение. В общем, сижу я и думаю, ну не может быть, чтобы я был единственным в мире нормальным холостым мужчиной, который ищет другого нормального холостого мужчину, так? В том смысле, что по статистике это же просто невозможно. Понятное дело, что с возрастом количество таких мужчин уменьшается, и соответственно, шансы случайно наткнуться друг на друга или благодаря счастливому стечению обстоятельств нам оказаться в одном месте также стремительно уменьшаются, да и время уходит зря. Ведь я хочу найти его сейчас, когда я все еще привлекателен и могу вызвать хотя бы какое-то подобие страсти у другого человека, а то потом зад отвиснет и пузо раздуется. Нельзя же до бесконечности качать пресс! Так что я твердо решил взять свою судьбу в свои руки, положить хуй на все эти ебучие счастливые случаи и зарегистрировался на сайтах знакомств. И еще на тиндере!

У Ханны на лице читалось сомнение.

– Ты уверен? В том смысле, что я до Чарли тоже сидела на таких сайтах, и ничего там не нашла.

– Понятное дело, что ты не нашла. Ты же истерила в первый же день, когда тебе кто-то прислал фотку своего члена, а на другом сайте «Я Бы Вдул» ты попросила Эллен, чтобы она написала на тебя отзыв, так она не очень разрекламировала тебя, ведь так? Я вообще не против дикпиков, даже думаю, что буду их ранжировать по длине или еще как. Даже, может, создам сайт – заценимойхуй. com, ну или типа того – доску позора могу там сделать, для самых маленьких. Да я могу фотки своего члена отправлять, если на то пошло! Еще и видео могу со звуком прихерачить. Я их так соблазню, что мама не горюй!

– Ты реально зарегался на тиндере? – с придыханием спросила я. – Это такое приложение, которое шлет оповещение на телефон, если рядом кто-то не прочь перепихнуться?

– Нет, дорогая моя, ты сейчас про Grindr говоришь, – любезно объяснил Сэм. – Хотя, наверное, некоторые и тиндер для этого используют, но на самом деле в тиндере фича в том, что ты свайпишь вправо, если тебе кто-то нравится, и влево, если нет.

– Вон оно как! – удивилась я. – Всегда интересно узнать, нравишься ты или нет кому-то. А ты не боишься, что тебя какой-нибудь маньяк захочет убить?

– Эллен, примечательно, что ты сама разработчик софта, а боишься современных технологий, как бабка какая-нибудь, – высокомерно заметил Сэм. – Шансы, что тебя убьют на свидании тиндера такие же, что и на любом другом свидании. Даже у того кофейного бородача могут быть темные мыслишки, хотя вряд ли. Самое страшное, на что он способен, это заболтать тебя до смерти, объясняя, почему Nespresso – это зло, которое убивает кофейное искусство!

– Я же не технологий боюсь, а людей, которые ими пользуются! – поправила я Сэма.

– Эллен, а у тебя какие планы? Ты чего хочешь от наступившего года? – спросила Ханна.

– Ох, господи, даже и не знаю! У меня никогда не получается, что бы я ни запланировала. Конечно же, я хочу стать лучше как мать, как жена, как профессионал, выкладываться везде на стопятьсот процентов, но ни на что времени не хватает. Я везде опаздываю, забираю детей поздно после продленки, потому что на работе завал и я не могу уйти вовремя, а с Саймоном мы вообще нормально не разговаривали с самого Рождества. Не знаю, за что хвататься. Мне нравится моя работа, и я не смогу опять стать просто домохозяйкой, тем более что дети уже выросли, и вообще, без шуток, мне нужна жена.

– Как насчет помощницы по дому, из-за границы?

– Иностранки-помощницы по дому? Они же для пафосных семей, в которых детей зовут Крессида и Джереми.

– Ты шутишь, Эллен? Посмотри, сколько мамаш в нашей школе имеют нянечек-помощниц, – сказал Сэм, – няня для твоих детей, наверное, не нужна, но помощница по дому могла бы пригодиться, особенно по утрам и вечерам, и тогда вы с Саймоном не будете так психовать, да к тому же ты с иностранкой могла бы наконец выучить иностранный язык, ты же так этого хочешь все время.

Помощница из-за границы. Вот это реально мощная идея.

– Как ты думаешь, а я смогу делегировать своей помощнице родительский комитет? – стала я развивать тему.

– Вот это вряд ли, – засомневался Сэм. – Другие родители будут против, если только ты какую-нибудь профессионалку не найдешь. Ты можешь обратиться в агентство, попросить их подыскать тебе какую-нибудь властную рукастую помощницу, но тебе придется объяснять свои мотивы.

– Но ведь никогда не знаешь, может, и есть на свете такие люди! Да что мы все обо мне. Лучше покажи нам, что там в тиндере творится, – попросила я. – Просвети нас дремучих в вопросах изощренного секса в интернете!

– Тиндер не только про секс, – со вздохом ответил Сэм.

Мы смотрели и взвизгивали: «Влево, свайп влево! Блин, только посмотри на него, какой хорошенький! Ой, неееееееееееееет, влево, налево его давай, смотри, как он пишет, «тибе», а не «тебе», «нравиться», а не «нравится»! Он же неграмотный! Влево его! А этот как? Ооо, боже, свайпай дальше!

Остаток вечера прошел весело, и надо признаться, мы с Ханной чуть не залипли на тиндере, хорошо, что я замужем и что Саймон основательно промыл мне мозги и убедил, что все в интернете только и хотят меня убить!

Так, я теперь у Сары в статусе официального гуру по воспитанию детей. После моего (феерически невъебенного) хладнокровного руководства во время рождения малютки Орлы Эллен (Саймон все время повторяет, что мне не нужно каждый раз называть малышку полным именем, а как тогда я напомню людям, что вообще-то ребенка назвали в честь меня и моего героического маршброска сквозь снежную бурю? И потом, я все же считаю, что имя Изольда было бы очень символичным и по времени, и по обстоятельствам ее рождения, так что зря я тогда включила ненужную скромность и не настояла на этом имени) Сара считает меня Оракулом материнской мудрости и взяла за правило звонить мне хотя бы раз в день, чтобы услышать из моих уст мудрые и весомые изречения. Поначалу мне это очень льстило, но сейчас ребенку уже три недели от роду, и малышка со своей матерью мне уже немного надоели. А что если это затянется до ее совершеннолетия?

Сегодня на повестке дня стоял вопрос, рекомендую ли я перекладывать ребенка в кроватку, чтобы она спала там одна, или же пусть спит рядом с мамой? И что мне ей ответить? Сказать Саре, чтобы она была хладнокровной сукой и переложила ребенка в кроватку, чтобы хотя бы на некоторое время дать своему телу отдохнуть от другого тела, оторвать его от своей груди, как бы оно ни цеплялось, ни царапалось и ни хныкало (и я сейчас не только о Пирсе)? А что если мой совет в долгосрочной перспективе создаст проблемы с привязанностью между Сарой и Орлой, и девочка вырастет с ощущением, что ее не любили и отстранялись от нее, когда ей было всего-то несколько недель отроду? Или же я сейчас поддержу Сару в ее желании не расставаться с малышкой ни на минуту, быть всегда рядом, потому что это самые чудесные мгновения в их жизни, их не повторить никогда, а окситоцины очень нужны как для матери, так и для ее дитя – а потом она как-то неудачно повернется и придавит грудью, и ее дитятко задохнется во сне?

Вот что мне ей сказать? Лично для меня, спать вместе с детьми было сущим наказанием. В идеальном мире я бы спала на кровати одна, чтобы никого рядом не было, даже Саймона – у нас бы были раздельные спальни, как в викторианскую эпоху, он бы иногда навещал меня, чтобы отдать супружеский долг. В остальном он мне там не нужен, я даже ноги могу греть своим псом (его-то я пущу в свою постельку, ведь даже когда он храпит, то делает это мило, а когда Саймон храпит, мне хочется его придушить! Однако я отклоняюсь от темы). Но даже для песика я бы отвела место в ногах, как бы я ни носилась с ним в течение дня, как бы ни любила его умильное сопение, храпение, вонючее дыхание и пердение, он должен знать свое место. Другие же возразят, что спать с младенцем – это волшебство и благодать, так что я не знаю, что ей сказать.

В ответ я начала мямлить что-то про то, как Сара должна «доверять своему материнскому инстинкту» и делать то, что ей «подсказывает ее сердце».

– Но я не слышу никакого инстинкта, не пойму, что там сердце мне подсказывает! – сокрушалась Сара. – А патронажная медсестра запрещает оставлять ребенка на своей кровати, потому что я могу ее раздавить, как виноградинку, своими огромными бортами…

– Она так выразилась? Грубовато.

– Ну, не то чтобы она так сказала, я несколько перефразировала, просто я до сих пор не могу войти в берега. Я надеялась, что живот уйдет, как только родится ребенок, но я все еще выгляжу как беременная. У меня Орла была пристегнута к груди в кенгуру, а ко мне все равно подошла одна дура и спросила, когда я рожаю второго. Но патронажная медсестра очень и очень не рекомендует оставлять ребенка с собой в постели, а другие, у кого я спрашиваю, говорят, что не надо перекладывать ребенка в кроватку, а надо, чтобы он спал со мной. Я не знаю, кого слушать, и совсем запуталась, что же мне делать.

Бедняжка Сара. Разве кто-нибудь знает наверняка, что надо делать? Конечно, есть, наверное, на свете женщины, которые родились готовыми матерями и всегда знают, что надо делать, но для остальных, особенно если это твой первый ребенок, первый год его жизни – это просто адский ад, когда ты стараешься не угробить нечаянно своего ребеночка и поражаешься, какому идиоту взбрело в голову, что ты настолько ответственна и разумна, что тебе можно доверить человеческую жизнь?

И, естественно, у всех есть свое мнение. Кормить грудью на улице – норм / Прикрой груди, неприлично / Ребенку нужен режим / Он сам знает, когда хочет кушать / Купать надо каждый вечер перед сном, это успокаивает и напоминает о теплой маминой норке / Купать не чаще раза в неделю, а то кожа сохнет / С ними надо агукать, это развивает / Не надо с ними сюсюкать, это замедляет умственное развитие / Спите рядом каждую ночь / Кладите их в кроватку, пусть приучаются к независимости / Положите рядом мягкую игрушку / Рожать надо по молодости / Боже, зачем так рано рожать, ты же испортила себе всю жизнь! Никаких перспектив! Зачем торопиться, сделай сперва карьеру / Ха-ха-ха, а теперь, старая преуспевающая карга, давай размножайся! / Только органические пюрешки по рецептам Аннабель Кармель / Отучаем от груди, только когда сам малыш откажется. Только такое автокресло, только такую коляску, только вот такую переноску, кроватку, особенные простыни для особенной кроватки, читаю ли я достаточно им на ночь, порчу ли я их, потакая всем их желаниям, надо делать гимнастику, надо приучать к горшку, а если надеваю памперсы, а не меняю пеленки, то наношу ли я тем самым интеллекутальный урон, боди должно быть из стопроцентного хлопка, никаких смесовых материалов, а сколько у вас зубиков, это много или мало, а волосиков, много или мало, или почему вы лысые, столько стула – это много, мало или норм, а стул может быть зеленого цвета? Может?

На каждом шагу, по любому поводу дают диаметрально противоположные советы, а еще всегда найдется урод со своим особым мнением. Как только твой живот округлится, каждая свинья считает своим долгом подойти и потрогать тебя за живот, так еще просвещают тебя на счет пола будущего ребенка, потому что им виднее, так еще и начинают нагнетать, а не двойня ли там у тебя, потому что ты какая-то большая для шестнадцати недель, или же начинают рассказывать страшилки про жену брата тетиной двоюродной сестры, у которой ребенок чуть не умер, потому что ее кто-то сглазил. Или ты стоишь на улице, а у тебя ребенок расплакался, так всегда найдется кто-нибудь, кто подойдет и объяснит тебе, почему твой ребенок плачет, они ведь точно знают, что моему ребенку жарко / холодно / хочет есть / надо приласкать – и вообще им со стороны виднее, что расстроило твоего ребенка, и они считают своим долгом подсказать тебе, непутевой матери, что ты не справляешься, делаешь все не так и вообще, что ты за мать такая нахер? А ты и так все это знаешь, особенно что ты никудышаня мать, и тем не менее это так бесит!

И я еще не говорю о «профессионалах» с их экспертным мнением. Джина Форд, Суперняня, книжки с советами для родителей, вебсайты с рекомендациями «дайте выплакаться своему ребенку». Советы от медсестер, педиатров, врачей и консультантов, и не успела ты еще переварить все их материалы и рекомендации, как концепция стремительно меняется, и тебе надо забыть все то, что они говорили раньше, и делать все по-другому. С врачами разобрались и послали их с их советами куда подальше, но нет, тут же у нас есть еще знаменитости, которые познали науку материнства на своей ухоженной и подтянутой пластическими хирургами шкуре, они же горят желанием поделиться с миром «лайфхаками», как быть самой пиздатой матерью на свете, с самой охуительной фигурой, в особняке с уебанским белоснежным минималистичным дизайном.

Спору нет, нам невероятно повезло жить в это время и в этом месте, когда ты можешь выбирать, когда, где и как заводить ребенка, в нашей стране первого мира есть доступ к превосходному здравоохранению, и нам не грозит рожать по десять детей в надежде, что хоть кто-нибудь из них выживет, и наши дети не болеют и не умирают от смертельных болезней прошлого, так что все, что я до этого упоминала, смахивает на проблемы белых людей из первого мира. Но это же целая индустрия, которая морочит мозги и раскручивает на бабки ничего не понимающих родителей, особенно молодых мамочек.

Когда-то мы все жили в одной деревне, одним племенем, где все дети были общие, и не было альтернативных способов по воспитанию потомства, всех растили одинаково, так как веками делали наши матери, сестры, тетушки, бабушки (будешь выделяться, тебя камнями забьют, как ведьму), но сейчас, в двадцать первом веке, когда каждая семья живет сама по себе, нет уже того племени, нет той деревни с ее народной мудростью, теперь никто не владеет исключительным правом на знание, в чести современные альтернативные подходы, плюрализм, конфликтующие теории, суждения и осуждение.

Даже когда дети вырастают, легче ничуть не становится. Понятно, что уходят прочь опасения, что ты их нечаянно покалечишь или что они срут так много (Питер срет непропорционально своему возрасту и размеру – откуда что берется? Как может ребенок его возраста класть такие кирпичи, причем ежедневно?), на смену им приходят другие проблемы – школа, драки, интернет, время перед теликом и другими девайсами, не едят овощи, не знают своих границ, не признают чужих. Наверное, это самое опасное, каждый ребенок уникален, и у тебя только один шанс сделать все так, как надо. Второго шанса не дано. Напортачишь, ну что делать, что выросло, то выросло, назад не отмотаешь. Должен быть момент, когда ты должна остановиться и сказать себе: «Я сделала все, что могла, по-моему, неплохо получилось» или же «Кажется, я все запорола, причем более, чем полностью, это фиаско!» Но когда наступает этот момент?

Ничего из этого я, конечно же, не сказала Саре, единственно я напомнила ей, что если Орла накормлена, сухая, ничего у нее не болит и ты ее любишь, то все остальное не так уж и важно, но если Саре кажется, что она недотягивает как мать, то всегда есть над чем поработать и поразмыслить, только успевай выбирать, чем заморочиться…

Боже, как же просто раздавать умные и дельные советы, когда сидишь в светлом, комфортном офисе, где рядом никто не орет, не писает и не какает! Воистину, чужую беду руками разведу! Аминь!