Глава 22
ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ
Я бы не перекричал шум на сцепленных кораблях, но Ирменгрет услышала меня. Вампир обернулась и посмотрела в мою сторону. Опустив крылья, замерла на несколько секунд — бесконечно долгих для стоявшего перед ней на коленях огсбургского моряка.
Крылья нетопыря сложились и исчезли. Ирменгрет пнула имперца. Просто ударила в грудь и неспешно направилась к юту «Благословенной на волнах». Выжившие на верхней палубе флейта расползались перед вампиршей, как побитые собаки; но бойня окончена, и они выжили. Тьма, что закрывала вход в кормовую надстройку, раздвинулась перед ней и сомкнулась за ее спиной.
Я глубоко вздохнул. Ярость, азарт боя и кровожадное безумие покинули меня. Но дело еще на закончено. Я двинулся к Брану и его пленнику. Между нами было еще несколько человек, и все имперцы торопливо сбежали вниз. Туда, где между грот-мачтой и баком галеона толпилась бо́льшая часть команды.
Когда морские пехотинцы спрыгнули на борт флейта, на огсбургском корабле остались два мага, офицеры, пара десятков гвардейцев из Серебряного полка да экипаж галеона. Во время боя почти никто из матросов не кинулся на выручку своим офицерам и аркебузирам в посеребренных кирасах и шлемах. Не говоря уже о тех, кто пошел брать флейт, а получил крылатого демона.
Тем лучше. Я довольно ухмыльнулся, прикинув, что среди экипажа корабля серьезных потерь нет. Нам нужен новый корабль, и галеон для дальнейшего путешествия подойдет как нельзя лучше. Главное, чтоб не надумали взбунтоваться. Я усмехнулся и оглядел побоище, не дойдя до Брана трех шагов. Два залитых кровью корабля посреди великой реки, и ни одного другого паруса. Никого. Мы одни. Огсбургцам нечего надеяться на помощь.
Сейчас они покорны. Выполнили приказ сдаться с необыкновенным рвением. Послушали схваченного предвестником господина почти мгновенно. Кто бы это мог быть? Да еще с охраной из «серебряных лат»?
Огсбургец невольно отшатнулся, когда я вплотную приблизил к его лицу небритую, испачканную в чужой и своей крови морду. Я пытался заглянуть через глаза имперца в его душу.
— Кто это?
— Сам скажет, — ответил Бран и вновь легко надавил саблей в шею пленника. — Говори!
— Пожалуйста, — огсбургец вытянул шею, дабы острие клинка не касалось ее, — я буду говорить! Все скажу! Только прекратите кровопролитие. Пощадите моих людей!
— Бой окончен, — произнес я. — Но мое терпение не бесконечно. Назовись и объясни, зачем мне нужна твоя жизнь.
Имперец сглотнул слюну. Взгляд его забегал по палубе, но дар речи он не потерял. Заговорил быстро и четко, как это умеют отслужившие немало лет в королевских или, что было в его случае, императорских полках.
— Я граф Клос Теодор фон Мирбах. Посол его величества императора Огсбургской империи Карла Первого при дворе короля Рейнара Второго Герийского.
— Вот как! Посол! — Я удивился и одновременно нашел объяснение присутствию на галеоне аркебузиров из Серебряного полка. Посол представляет императора и должен блистать не только богатством наряда, но и свитой.
Граф Мирбах. Еще один граф. Прежнего мы оставили в Запустении связанным подле умирающего Ричарда Тейвила и снова встретили в Черном замке. Я мысленно выругался, вспомнив Генриха фон Герингена, или, вернее сказать, того, во что обратила его черная магия.
Внешне Клос фон Мирбах походил на другого огсбургца. На брата императора Альбрехта Огсбурга. Приспешника Низверженного. Высшего средь слуг Возвратившегося бога и чернокнижника, которого я убил собственной рукой. У Мирбаха было такое же худое лицо с выпирающими скулами, редкие песочные волосы, наполовину седые, и острая бородка клинышком.
— Посол, говоришь…
— Прошу вас! — воскликнул осгбургец. — Вижу, вы благородный человек. Мы должны разговаривать с уважением друг к другу…
— Заткнись! — Я обозлился.
Лицо имперца вытянулось, он собрался ответить и, возможно, сказать нелицеприятное. Но сабля Брана, что вновь кольнула в шею, быстро напомнила о нынешнем положении графа.
— Слушай его, — сказал предвестник, — и не умничай. Понял?
Мирбах заморгал. Закивал бы головой, но тогда самолично порежет себе шею, поэтому только моргал.
— Посол, — продолжил я, — но мы не в Герии. Что делает посланник императора Карла в Запустении?
Клос фон Мирбах молчал. Поджав губы и уставившись на меня. Имперец заупрямился.
— Развязать ему язык? — предложил Бран.
— Не сейчас.
Имперский посланник может рассказать много интересного, и обязательно расскажет. Я не сомневался в способностях Войны разговорить любого. А если у него не получится — вдруг Мирбах окажется героем? — у нас есть высший вампир и черная магия Велдона.
Граф расскажет нам все. Интересная рыбка в сети попалась. Плывем в Ревентоль, и я уверен, что в арнийской столице судьба обязательно сведет нас с молодым королем Герардом. Мы обязаны с ним встретиться, коль хотим противостоять Низверженному.
Но кто мы? Безвестные авантюристы? Или даже проходимцы? Однако предъявив посла императора в Герии — соседнем от Арнии королевстве, — станем выглядеть в глазах Герарда совсем в ином качестве. Он точно выслушает нас, потому что Арния воюет с Огсбургами. Карл явно спелся с приспешниками Возвратившегося бога, а то и сам преклонил колено перед Низверженным.
Лишь бы арнийского короля не хватил удар, когда услышит, что зреет на севере в проклятых лесах!
Скорее всего, посол императора в Герии отправился в Черный город для связи императора Карла и короля Рейнара с войском Низверженного. Видно, Герия присоединится к войне против Арнии. Если мы первыми сообщим королю Герарду об угрозе с востока, то, вероятно, добьемся его доверия.
А если нет… Не столь уж это и важно, потому что мы в любом случае плывем в Ревентоль. Дьявол сказал, что Алиса и Лилит направились в арнийскую столицу после того, как длань Низверженного снова накрыла их. В мыслях я был уже в Арнии, но только лишь в мыслях. Я разозлился на самого себя — за то, что предался совершенно ненужным в эту минуту раздумьям.
— Поговорим о цели путешествия имперского посланника в Запустение потом, — сказал я. — А сейчас, граф, позовите к нам капитана. Он еще живой?
На сей раз граф не отпирался и сразу кликнул капитана галеона. Нашелся тот сразу — немолодой господин, с виду настоящий морской волк. Загорелый и с выбеленными годами и морской солью волосами. Грузный, настороженно смотрит из-под кустистых бровей. Одет так же, как другие офицеры, — дорого и ярко.
Бран быстро объяснил капитану, что делать. После нескольких команд зычным голосом и грозных окриков галеон ожил. Первым делом перед грот-мачтой сложили кучу оружия. Не все с охотой расставались с ним, поэтому Войне пришлось напомнить графу Мирбаху, что он и его люди в плену. Граф приказал имперцам слушать нас.
Полторы сотни имперцев сдались троим!
На верхней палубе остались только матросы. Остальных согнали в трюм — морских пехотинцев, выживших гвардейцев и офицеров, кроме графа, судового доктора и капитана корабля. Галеон был назван в честь святого Филиппа.
Раненых почти не было. Вампир разрывала противников едва ли не на части, Бран и я тоже разили насмерть. Огсбургский врач предложил свою помощь предвестнику — ему тоже досталось, хоть и ничего опасного. Война отказался. Сказал, что доверяет только нашему доктору и Велдону. Вон они, кстати: вышли из юта вместе с Ирмой. Клубящаяся тьма уже развеялась.
Осгбургцы держались от женщины в окровавленном платье для верховой езды как можно дальше, считая ее воплощенной дьяволицей. Пусть крыльев сейчас нет и несет в руках тугой сверток, а не оторванную голову, но это она! Именно она в одиночку разделалась с абордажной командой, убив половину морских пехотинцев, и ни сталь клинков, ни пули не брали ее.
Велдон остался на борту флейта. Рене Зилль, который было последовал за Ирменгрет, понуро вернулся к монаху. Вампирша сказала ему быть вместе с инквизитором, а сама поднялась к нам и замерла, оглядев ледяным взором палубу над кормовой надстройкой галеона. Ирменгрет вдруг швырнула в сторону сверток с вещами, но в лице не переменилась и с места не сдвинулась. Зато казалось, что воздух перед ней сейчас закипит.
Матрос, что был у штурвала, сжался и попытался спрятаться за рулевым колесом, вцепившись в него, как утопающий. Меня и Брана он боялся несравнимо меньше, чем дьявольскую бестию с рыжими волосами.
Стоявший у ступеней капитан тоже посторонился, отступив к фальшборту. В отличие от императорского посланника, которого Война не отпускал от себя, капитана корабля в передвижениях не ограничивали.
Предвестник больше не держал клинок у горла графа. Две абордажные сабли Бран отставил и был вооружен сейчас лишь шпагой в потертых ножнах, кинжалом и двумя пистолями, подобранными на палубе. После намека и слов, что разряженные пистоли бесполезны, граф велел принести своему сторожу необходимый припас. Я тоже избавился от меча тени, он лежал рядом с саблями Брана.
Война держал графа у бизань-мачты, что выступала из палубы в семи футах перед штурвалом. Познакомиться с поднявшейся на шканцы Ирменгрет он почему-то не желал. Я усмехнулся и подошел к Ирме. Взгляд вампира был холоден и, наверное, пронял бы меня до глубины души, будь я из команды «Святого Филиппа».
— Почему они остались? — Я кивнул в сторону инквизитора и Рене Зилля.
— Твой святоша сказал, что прочтет заупокойную молитву над умершими, — сказала Ирма.
На верхней палубе флейта укладывали погибших. Огсбургцев у левого борта, а моряков с «Благословенной на волнах» у правого.
— Над каждым?
— Откуда мне знать! — Холодность и напускное равнодушие исчезли. Ирма была раздражена или, скорее разъярена.
— Что с тобой?
— Я голодна!
Глаза вампира сверкнули.
— Хочу убивать, — Ирма опустила веки, — убивать, убивать… Убивать, пока не убью на корабле всех!
— Даже нас?
Глаза Ирменгрет открылись, в них был гнев.
— Дурак! Никто вас не тронет!
— Тогда о чем ты? Я не понимаю.
— Ты считал, сколько сегодня смертей? — В приоткрывшемся рту вампира показались клыки. — Нет? О! Их много! Многих убила я. — Глаза Ирмы вновь закрылись, на миг. Она чуть заметно улыбнулась и покачала головой: — Их смерти разбудили во мне иной голод. Так бывает, хотя нечасто. Я хочу убивать и убивать!
Вампирша вплотную сблизилась со мной, почти прижалась ко мне. Ее пальчики с длинными ногтями игриво коснулись моего подбородка.
— Хватит! — Я схватил Ирменгрет за запястье и оттолкнул вампира от себя. — Смертей тоже довольно! Нам нужны люди, чтобы плыть на галеоне.
Ирма изменилась в лице. На нем одновременно проявилась и злоба, и обида.
— Это все твоя кровь! Кровь нечеловека!
— Николас Гард все еще человек, — заскрежетал зубами я.
— Может, и так! А возможно, и нет! Но твоя кровь совсем иная! Сколько в ней силы! Это не просто первая кровь, а гораздо большее. Я могла сегодня все! И это все твоя кровь!.. — шептала Ирма. — Но сила быстро ушла! Мне плохо без нее! Я голодна! Дай мне твою кровь!
Вампирша скользнула ко мне, прижавшись на этот раз всем телом. Я чувствовал ее горячее дыхание. Губы красивой женщины почти касались моих. Глаза смотрели в глаза.
— Ты дашь мне свою кровь?
— Нет! — Я снова оттолкнул вампира от себя.
Моя кровь принадлежит только мне! Я не закуска для вампира! И я люблю другую! Я жалел, что был в одной купели с Ирмой.
— Почему? — Вампирша опять закрыла глаза. Ее руки дрожали.
— Почему? — переспросил я хриплым голосом.
Во рту пересохло, как будто не пил очень давно. Я оглянулся. На нас смотрят. Все, кто был рядом, замерли. Застыли и будто бы не дышат. Плевать на всех! Но как отделаться от ненасытного чудовища, в которого обратилась Ирма? Она не была раньше такой.
— Ответь! — В голосе Ирменгрет послышалась мольба.
Что ей сказать? Я был уверен, что вампирша не примет ничего, о чем думалось только что. Она на грани! По-прежнему дрожит и не открывает глаз. Что, если опущенные веки скрывают желтые зрачки зверя? Что будет, если вампирша не услышит ответ, который ее остановит?
Но что ее остановит? Я непроизвольно сжал рукоять бракемарта.
— Ответь! — Теперь от Ирмы исходила угроза.
Нужен правильный ответ! Я не хочу бить Ирму! Знаю, что смогу остановить ее! Если надо, то изрублю на кусочки! Но не желаю этой драки! Какие слова остудят ее?
— Дьявол?
Ирменгрет заморгала. Ее карие глаза сменялись на желтые звериные и снова становились прежними.
— Что?
— Дьявол! — вновь воскликнул я. — Помнишь, чем все закончилось? Он был здесь! В гневе!
Ирму словно обожгло. Она отпрянула он меня и смотрела широко раскрытыми глазами.
— Помню! Я покусилась на тебя! Так он сказал.
Ирма ринулась прочь! Широким шагом! Капитан корабля буквально прыгнул в сторону, лишь бы не оказаться у нее на пути. Правильно сделал! Спустившись на главную палубу галеона, вампирша схватила первого, кто попался ей. Расправив крылья, Ирма взмыла с несчастным в небо. Как же истошно он вопил!
На флейте и галеоне таращились за демоницу, которая только что унесла в лес живого человека. Мне было жаль его, хотя он враг, и не просто враг, а, скорей всего, приспешник Низверженного.
— Кровь и песок!
Что ж в груди-то терзает? Почему виню себя, что разъярил вампира? Я крепко, основательно выругался, после чего немного полегчало, и мрачно уставился на капитана «Святого Филиппа». Он был бледен, и, кажется, его мутит и вот-вот зашатает. Граф Мирбах держался лучше. Внешне даже невозмутим, но глаза выдают: взор мечется между палубой и берегом, куда унесла свою жертву Ирменгрет. Чтобы утолить голод.
Капитан стал белым как снег. В отличие от посла императора, унесенный матрос был для него человеком, а не просто единицей экипажа галеона. Он наверняка хорошо знал бедолагу. Но я тоже был разозлен и не собирался выказывать снисходительность. Никому из огсбургцев!
— Твои люди разинули рты и не работают! — Я набросился на капитана галеона. — Ускорь их! Иначе она всех в лес перетаскает!
— Кто она? Дьявол во плоти? — Имперец нашел в себе силы посмотреть мне в глаза.
— Нет! Всего лишь вампир.
Трясущейся рукой капитан осенил себя знамением. Я мрачно глядел на него. Кто он? Забывшийся от страха приспешник Возвратившегося бога либо по-прежнему сын Матери Церкви?
— А вы, сударь?
— А я черт из преисподней! Быстро, капитан! Растормоши их!
Имперец осенил себя знамением трижды.
— Могу я спуститься на палубу? — дрогнувшим голосом спросил он.
— Проклятый пепел! — Я взорвался. — Спускайся, капитан, и не медли со своими людьми больше ни минуты.
Меня беспокоило, что на реке может показаться новый корабль. Что тогда? Что увидят с другого корабля? Имперский галеон, который взял на абордаж купеческий флейт, шедший без флага?
В море подобным трудно удивить, хотя возможно. Сейчас, например, когда между огсбургцами и Арнией началась война. Можно допустить, что флейт на самом деле арнийский, а не просто торговец, неудачно нарвавшийся на имперцев, которые решили немного пограбить. Чуть-чуть, так бывает в море.
Но по Тарте не ходят случайные суда. Любой корабль в Запустении направляется в Черный город или уже покинул логово Низверженного. Приспешники и союзники Возвратившегося бога не должны драться меж собой, а вон сцепились абордажными крючьями.
Пришлось бы догонять новый корабль. Но если покажется еще один и затем еще? Лучше об этом не думать. Тем паче что на реке никого, кроме нас.
Капитан галеона слетел со шканцев и быстро настроил своих на нужный лад, С мертвыми разобрались скорей, чем я предполагал. Томас Велдон тоже не стал затягивать с покойниками и прочитал отходную молитву одну на всех. За это время корабли расцепили, а флейт подготовили к последнему акту в его судьбе. Из «Благословенной на волнах» сделали брандер. На верхнюю палубу подняли из трюма все, что может быстро воспламениться.
Кроме полудюжины матросов, все покинули обреченный флейт, и галеон отошел на безопасное расстояние, сменив курс на противоположный. Теперь корабль шел назад, вниз по течению. Шестеро оставшихся подожгли «Благословенную на волнах» и на шлюпке нагнали галеон. Пламя быстро охватило флейт. Томас Велдон сообщил, что его магия помогла огню.
— Пламя не уймется, пока флейт не сгорит дотла или не утонет.
— Верное решение, — молвил я.
Галеон отошел от «Благословенной на волнах» на две большие лиги, и на флейте прогремел взрыв. Пожар добрался до пороха, превратив пылающий корабль в огненный цветок. Все смотрели на завораживающее зрелище, а я — на небо и Ирму, которая летела к галеону.
Вампирша опустилась на палубу, швырнув к ногам графа и предвестника голову своей жертвы. Проклятый пепел! Катившаяся подоскам окровавленная голова моргала и по-рыбьи открывала и закрывала рот. Рулевой матрос тихонько взвыл. Рядом только исчадия ада и граф Мирбах. Даже монах заодно с ними!
— Николас! — воскликнула Ирма, она была спокойна и улыбчива. — Не пора ли побеседовать с нашим пленником?
Ирменгрет указала на посланника императора. Он дернулся, таращась на голову матроса, а Бран дружески похлопал Клоса фон Мирбаха по плечу.
— Ты уж говори все как есть, — с участием сказал предвестник, — начистоту и без утайки. Каждый раз на заданный вопрос от тебя нужен только правильный ответ.
Взгляд имперца поплыл, граф закачался на каблуках и лишился чувств.
