Софья Багдасарова.
Песни о Льве Толстом
Поколением ранее «Веселых ребят», в 1950-е годы, был создан и получил широкое распространение цикл «уличных» песен, главным героем которых выступает граф Лев Толстой. По некоторым указаниям, эти песни также были «вагонными», т. е. исполнявшимися попрошайками в электричках. По словам Доброхотовой-Майковой, в ее круге их тоже пели, они считались народными.
Как ей кажется, они, возможно, тоже являются одним из истоков «Веселых ребят» — недаром эти песни отличаются тем же уровнем абсурда и непочтительности.
Приводим текст одной из таких песен:
Писатель русский знаменитый
Лев Николаевич Толстой
Ходил немытый и небритый,
В одной рубашке и босой.
Жена его Софья Андреевна
Была совсем наоборот —
Ходила в баню ежедневно,
Носила валенки весь год.
Писатель русский знаменитый
Лев Николаевич Толстой
Не ел курей и рыб убитых
И уважал народ простой.
Жена его Софья Андреевна
Была совсем наоборот
И отзывалась очень гневно
Про весь советский наш народ.
Писатель русский знаменитый
Лев Николаевич Толстой,
Под Севастополем убитый,
Спокойно спит в земле сырой.
Сразил фашистов он немало,
Разя их смертною косой,
И умер в чине генерала
Лев Николаевич Толстой.
Жена его Софья Андреевна
Была совсем наоборот:
Она продалася доллару,
Теперь в Америке живет.
Позор, позор тебе, дворянка!
Ты проклятая от людей,
А Лев Толстой горит, как факел
Коммунистических идей!
Записано около десяти вариаций на данную тему. Больше всего известно о варианте под названием «О графе Толстом — мужике не простом» («Жил-был великий писатель / Лев Николаич Толстой, / Мяса и рыбы не кушал, / Ходил по именью босой…»). Она была сочинена зимой 1950–1951 года, и ее авторами являются Алексей Охрименко (1923–1993), Сергей Кристи (1921–1986) и Владимир Шрейберг (1924–1979), также написавшие такие популярные дворовые песни, как «Батальонный разведчик», «Венецианский мавр Отелло…» и «Ходит Гамлет с пистолетом…». Эти песни получили широкое распространение и, как и анекдоты о писателях, долгие десятилетия считались анонимными.
Археолог Сергей Белецкий, составитель сборника «Песенный фольклор археологических экспедиций», так рассказал нам об этих песнях: «Т. н. “литературные” песни, насколько мне известно, действительно были написаны Охрименко, Кристи и Шрейбером. Их авторство было установлено Евгением Вдовиным, москвичом, который некоторое время публиковал песни бардов на аудиокассетах (фирма “Московские окна”). Он же успел сделать записи авторского исполнения Охрименко незадолго до его смерти (Кристи и Шрейбер к этому времени уже скончались). Есть кассета записей Охрименко и рассказа о том, как эти песни создавались — запись рассказа на той же кассете.
История появления прототекстов “литературного цикла”, рассказанная А. П. Охрименко, зафиксирована в магнитоальбоме “Я был батальонный разведчик”: “Я скажу два слова о том, кто писал эти песни. Писали, вот, все эти песни, — не все, а, вот, «Батальонного разведчика», «Толстого», «Отелло», «Гамлета» — мы втроем: я, мой старый друг, который демобилизовался на год позже меня, в 47 году, Сергей Кристи и Володя Шрейберг, который шел на класс моложе нас.
Писали мы у него, у Володи — у них было две комнаты в общей, коммунальной, квартире. В одной из них стояло фортепьяно… И это выглядело так: он садился к фортепьяно, мы с Сережей располагались, значит, по обе стороны, я иногда приходил с гитарой, ну, в большинстве случаев; и мы не писали, а мы, как бы, ну, что ли, слагали песни. Они долгое время нигде не были записаны, пока, наконец, Володя не хватился и говорит: «Слушай, Леша, давай все-таки запишем, перепечатаем их, все же на памяти на нашей, так же не должно быть». И несколько, правда, песен удалось перепечатать. У него была машинка. Но далеко не все. Все остались на памяти, потом, к сожалению, наша троица расстроилась… Но, уже после этого, после 51-го года, мы вместе никогда ничего не писали”.
У меня нет уверенности в том, что эти песни действительно превратились в вагонные. Они писались в подражание вагонным, пародировали вагонные песни — это так. Но фольклорных записей песен Охрименко с соавторами от исполнителей вагонных песен или хотя бы свидетельств исполнения этих песен в качестве вагонных, насколько мне известно, нет. Неправильно также считать, что эти песни имеют отношение к самиздату. Да, слова песен переписывали друг у друга (помните в фильме «Дайте жалобную книгу» диалог Вицина и Никулина: Рыбка рыбка, где твоя улыбка — Спиши слова), но это не самиздат. Тетрадки-песенники, это скорее, наследие традиций альбомов уездных барышень», — указывает Белецкий.
«Дурацкие» песни про Льва Толстого не только, вероятно, повлияли на Пятницкого и Доброхотову-Майкову — бывших студентов химфака МГУ. Позже они смешались в памяти народной с созданными ими литературными анекдотами о писателях. Собранные нами мемуары почитателей анекдотов свидетельствуют — истории из «Веселых ребят» рассказывали в походах устно, разыгрывали по ролям, а вечером у костра пели близкие к ним по духу песни.
Тема взаимосвязи «дворовых» песен и студенческой культуры, на самом деле, требует дальнейшего внимательного изучения и может принести много неожиданностей. Например, как рассказывал в своих мемуарах писатель Борис Алмазов, первая версия песни «Каренина Анна» («На свете жила горделивая дама / Из знатных дворянских кровей… (…) Подайте, сестренки, / С икрой бутерброда кусок! / У ней на аборт не хватило силенки, / И стал сиротою сынок…») была сочинена для капустника послевоенными студентами ленинградского Театрального института.
Песни циркулировали между разными слоями советского общества, возвращаясь к новым поколениям студентов, постоянно выезжавшим на природу — в научные экспедиции, на работу в колхоз, в туристические походы — образ жизни, практически позабытый в наши дни.
