Весь день смертоносные пулеметные очереди били по нашей позиции, разбивая окна и ударяя по стенам, каждый снаряд бил с силой и кинетической энергией кувалды, пущенной в полную силу. Некоторые из приближающихся снарядов были бронебойными и пробивали толстый бетон невысокой стены, окружавшей крышу. Все, что наша спецгруппа «морских котиков», саперы и иракские солдаты могли сделать под таким точным вражеским огнем, – это стрелять по аэродрому и стараться, чтобы нам не прострелили головы. Пули разрывались в нескольких дюймах над нами, и осколки стекла и бетона сыпались повсюду.

– Черт возьми! Некоторые из этих мерзавцев умеют стрелять, – завопил наш наводчик, прижавшись к полу так близко, как только это было возможно для человека. Мы не могли не посмеяться над нашим затруднительным положением.

Реактивные снаряды РПГ-7 следовали в быстрой последовательности из трех или четырех штук, взрываясь с чудовищным сотрясением о внешние стены. Пригнувшись внутри здания, мы были отделены от сотрясающих тела взрывов и смертельной шрапнели примерно футом бетона. Одна странствующая ракета РПГ промахнулась мимо цели и пролетела высоко над зданием, волочась по туманному, безоблачному летнему иракскому небу, словно бутылочная ракета на 4 июля в США. Но если бы одна из тех ракет попала в окно, раскаленные докрасна осколки зазубренного металла порезали бы практического каждого человека в комнате.

Несмотря на этот натиск, мы удерживали свои позиции в большом четырехэтажном многоквартирном доме. Когда ярость атаки утихла, наши снайперы-«котики» открыли ответный огонь разрушительной силы. Пока вооруженные вражеские боевики стремились атаковать, маневрируя по улицам, снайперы «морских котиков» выжимали очередь за очередью со смертельной точностью, передавая, что десять вражеских бойцов убиты и еще, вероятно, столько же ранены.

Как командир взвода, отвечающий за всю спецгруппу, я ходил из комнаты в комнату на каждом этаже, чтобы проверить состояние дел и убедиться, что никто из ребят не пострадал. Собирая информацию о работе наших снайперов, я передавал по рации ситуационные сводки в штаб армии США на дальнем боевом посту.

– Ребята, вы в порядке? – спросил я, ныряя в комнату, где снайперы и пулеметчики «морских котиков» занимали позицию, в то время как остальные отдыхали.

– Прошло нормально, – последовал ответ.

В другой комнате я увиделся с нашим командиром взвода «морских котиков». Как раз в этот момент вражеский огонь хлынул через окна, окружая его позицию и заставляя прижаться к угловой стене. Он засмеялся и показал мне большой палец. Командир был крутым. Пулеметчики прибыли выполнять свою работу, и мы направили их огонь на местоположение противника; артиллеристы быстро подавили вражескую позицию точным заградительным огнем из 7,62-мм калибра.

Один из стрелков-«котиков», Райан Джоб, охотно использовал свой большой пулемет с убийственной точностью. Он бесстрашно стоял у окна, не обращая внимания на прилетающие вражеские снаряды, а сам выпустил от трех до пяти очередей по позиции боевиков. Группа вооруженных боевиков пыталась подкрасться к нам еще ближе, используя овечий загон как прикрытие, чтобы скрыть свое движение. Райан выстрелил в них и отбил их попытку до того, как она успела материализоваться. В перекрестном огне овцы в загоне понесли некоторые потери.

– Черт, – сказал я ему. – Эти овцы только что взяли на себя порцию шквального огня.

– Это были овцы-муджи, – засмеялся Райан.

Я бросил несколько 40-мм фугасных гранат в дверной проем, где командир видел вражеских бойцов, вступивших в бой с нами. Вхууууу! – прозвучал взрыв, когда один снаряд с огненным грохотом угодил прямо в дверной проем. Это должно заставить их хотя бы ненадолго прижаться к земле.

Задолго до рассвета в то утро, до того, как первый призыв к молитве прозвучал из динамиков минаретов многих мечетей по всему югу Рамади, наша группа «морских котиков» из взвода «Чарли», специалист по ОВБ (которые были очень близки нашему взводу), переводчик и иракские солдаты украдкой пошли под покровом темноты по пыльным, заваленным щебнем улицам. Мы «бэтээфнулись», как выразился наш командир (БТФ означало «большой крутой пловец», англ. Big Tough Frogman), неофициальная мантра, принятая взводом «Чарли». БТФ подразумевал принятие на себя значительных физических нагрузок, большой риск и упорство, просто как у большого крутого пловца. Продвижение вглубь вражеской территории было эволюцией БТФ. Мы знали, что, скорее всего, нас ждет вооруженная схватка – то, что командир называл «большой путаницей». Наша рутина для большинства этих операций, по терминологии командира, была такова: «бэтээфнулись, большая путаница, выбэтээфнулись». Затем, вернувшись на базу, мы отправимся в столовую на «большую пирушку».

Мы выдвинулись из «Сокола» по раннему утреннему сумраку через густонаселенные городские кварталы двухэтажных домов, примыкающие к ним крепостные стены и тяжелые металлические ворота. Мы «бэтээфнули» пешком примерно на 1,5 км, неся тяжелое снаряжение и солидное огнестрельное оружие, в другой жестокий, удерживаемый врагом район города – район, прочно охваченный беспощадным мятежом. Изгнанные из районов на востоке и западе вражеские боевики решили стоять до конца и сражаться за этот грязный участок земли в географическом центре города. Мы заняли позицию в здании чуть выше по улице от мечети, которая часто призывала из своих динамиков с минарета к джихаду сотни хорошо вооруженных муджи, оккупировавших этот район.

Не так давно на этой самой улице большой отряд боевиков напал на отряд морских пехотинцев и прижал их к земле на несколько часов, прежде чем они смогли эвакуировать своих раненых. Две недели назад всего в полуквартале к югу на этой улице был уничтожен тяжеловооруженный американский минный тральщик из-за мощного взрыва самодельного взрывного устройства. Почти дюжина американских танков и единиц бронетехники была уничтожена в данной части города. «Кладбище транспортных средств» в лагере Рамади стало последним местом упокоения их обугленных обломков. Обгоревшие каркасы машин из почерневшего, искореженного металла стояли как яркое напоминание о напряженной борьбе на улицах и множестве убитых и раненых.

Наш взвод «морских котиков» выбрал это здание из-за превосходного обзора окрестностей. Но самое главное – это было прямо в тылу врага. Здесь боевики повстанческого движения пользовались полной безопасностью и свободой передвижения. Частые и интенсивные атаки вражеского пулеметного огня и реактивных снарядов РПГ теперь служили свидетельством того, что наше присутствие здесь было крайне нежелательно.

Мы разворошили осиное гнездо, но это было именно то место, где мы хотели быть. Наш план состоял в следующем: пойти туда, где бандиты меньше всего ожидали нас, чтобы серьезно нарушить их планы, убить как можно больше вражеских боевиков и снизить их возможности для атаки на близлежащие боевые аванпосты армии США и морской пехоты. Мы хотели, чтобы враг знал, что он больше не может здесь наслаждаться безопасным убежищем. Этот район больше им не принадлежал. Мы овладели этой землей.

Продвижение в глубь вражеской территории было сопряжено с огромным риском. Хотя ближайший боевой аванпост США находился не более чем в 1,5 км, или около того, по прямому пути от нашей позиции, крайняя угроза от СВУ и мощное присутствие противника могли сделать любую требуемую нам поддержку из танков и бронетехники чрезвычайно опасной и трудной, если не невозможной. Хотя наши армейские братья пришли бы к нам на помощь в случае необходимости, мы знали, что подвергнем их большому риску. Этой тактике нас обучили в США. Команды морской пехоты расположились вдоль главной дороги через город: пока у нас нет критических пострадавших, мы будем держать свои позиции пригнувшись прямо там, где были. Мы не стали бы вызывать транспорт или дополнительные войска и подвергать их риску, если бы не понесли серьезных потерь и очень сильно в них не нуждались.

Жилой дом, который сейчас занимал взвод «морских котиков», представлял собой отличную тактическую позицию. Более высокая точка обзора по сравнению со зданиями вокруг, толстые бетонные стены обеспечивали некоторую защиту от вражеского огня. Была только одна проблема: в здании имелся только один вход и выход со второго этажа – узкая лестница, ведущая на улицу. Не было никакой возможности наблюдать за входом и прилегающей к нему улицей в дневное время, не подвергаясь воздействию вражеского огня. Это означало, что враг может установить самодельные взрывные устройства у входа, пока мы были внутри, и взорвать нас на выходе из здания. Мы слышали истории о том, как это случилось с группой снайперов морской пехоты и другими американскими подразделениями во время нашего обхода. Чтобы противостоять этой угрозе, мы с моим командиром подумали о том, как занять дом напротив, что позволит нам наблюдать за входом. Но у нас не было для этого людей. Не имея никакой жизнеспособной альтернативы, мы были вынуждены признать эту уязвимость. Чтобы уменьшить риск установки самодельного взрывного устройства на пороге, специалист по ОВБ детально изучили местность вокруг входной двери и спланировали тщательную проверку на наличие взрывчатки до нашего предполагаемого отъезда позже этой ночью.

Натиск тяжелого вражеского огня часто продолжался в течение всего дня с периодами интенсивной жестокости и затишья. Вражеские боевики атаковали с нескольких направлений, и снайперы «морских котиков» вступили в бой и убили многих из них. Наши пулеметчики-«котики» ответили разрушительным огнем по вражеским позициям. Другие бойцы SEAL стреляли из гранатометов LAAW (легкое противотанковое оружие) и бросали 40-мм гранаты по вражеским бойцам, прячущимся за бетонными стенами. Даже иракские солдаты, как правило более всего сосредоточенные на самосохранении, вступили в бой и ответили огнем из автоматов АК-47 и пулеметов ПКС с ленточным питанием. По мере того как день близился к концу, а солнце опускалось за горизонт, атаки пошли на убыль. Перестрелки и взрывы стихли. С наступлением темноты на Рамади опустилась зловещая тишина, нарушаемая лишь вечерним призывом к молитве, эхом, разносившимся по пыльным крышам.

Взвод «морских котиков» и иракские солдаты упаковали свое снаряжение и приготовились к отъезду. Зная об уязвимости единственного выхода на улицу, наши два сапера приступили к работе. Заглянув через балкон второго этажа через очки ночного ви́дения, они осмотрели территорию вокруг входной двери и прилегающую улицу, усеянную мусором и выбоинами, в некоторых местах испещренную воронками от взрывов самодельных взрывных устройств. Но что-то было не на своем месте; что-то выглядело иначе, чем тогда, когда они осматривали местность в предрассветной темноте раннего утра. Еще один хитрый неприметный предмет лежал у стены здания всего в нескольких футах от входной двери, накрытый брезентом. Только крошечный кусочек гладкого цилиндрического предмета выглядывал из-под его края.

– Выглядит как-то подозрительно, – сообщил мне специалист по ОВБ, и это была самая неприятная новость, так как лестница на улицу была нашим единственным простым способом покинуть здание.

Я стал совещаться с командиром, нашим старшим унтер-офицером и младшими офицерами нашего взвода.

– Нам нужно найти другой выход отсюда, – сказал я. Это была задача не из легких.

Со второго этажа здания с трех сторон был почти 20-футовый спуск из окна или с балкона прямо на улицу. У нас не было веревки. Прыжки со всем нашим снаряжением и тяжелым обмундированием могли привести к серьезным травмам, а на той же улице было по меньшей мере одно взрывное устройство. Мы могли предполагать, что их было больше.

Кто-то предложил детский мультяшный способ побега из тюрьмы: «А что, если мы свяжем простыни и спустимся с третьего этажа на соседнюю крышу?» Это была безрассудная идея, но в сложившихся обстоятельствах ее следовало серьезно обдумать.

Четвертая стена второго этажа была сплошной бетонной, без окон, дверей и проемов. Мы, конечно, не могли обойти ее или перешагнуть через нее. Но мы могли бы пройти через нее.

– Похоже, пришло время бэтээфнуться, – сказал старший унтер-офицер. Это означало, что нам предстоит совершить еще одну серьезную проверку силы и выносливости, которая бросит вызов нашим физическим ограничениям. Но взвод «Чарли» очень гордился своими подвигами.

– Давайте-ка достанем нашу кувалду!

Мы всегда носили с собой кувалду, чтобы в случае необходимости проникать через запертые двери и окна. Старший унтер-офицер попросил «колотушку» и приступил к работе. Он начал со всей силы бить кувалдой по бетонной стене, и каждый удар сопровождался громким, сотрясающим голову БАМ! Он и еще несколько «морских котиков» замахивались каждый по несколько минут, пробивая толстую стену. Это была мучительно медленная, непосильная работа. Нам нужен был достаточно большой проем, чтобы наводчики с рюкзаками и тяжелым снаряжением могли пройти через него на крышу соседнего одноэтажного здания.

Тем временем наши специалисты по ОВБ осторожно приступили к работе над самодельным взрывным устройством, заложенным у порога. В результате тщательного осмотра они обнаружили два 130-мм реактивных снаряда, носовые конусы которых были начинены пластиковым взрывчатым веществом «Семтекс». Если бы они не обнаружили устройство и мы привели бы его в действие, мощный взрыв и смертоносная шрапнель могли бы уничтожить половину нашего взвода. Мы не могли оставить это самодельное взрывное устройство здесь, чтобы не убить других американских солдат, морских пехотинцев или невинных иракских граждан. Поэтому специалист по ОВБ тщательно установил на него свой собственный заряд взрывчатки, чтобы взорвать его там, где он лежал (или «взорвать на месте»). Специалисты по ОВБ уведомили меня о готовности и ждали команды, чтобы привести в действие временной взрыватель.

После продолжительного 20-минутного яростного стука кувалдой старший унтер-офицер и его команда БТФ-«котиков» наконец прорвались сквозь бетонную стену. Они запыхались и изрядно вспотели на изнуряющей жаре, но теперь у нас был запасной выход, который позволил бы нам обойти угрозу с самодельными взрывными устройствами.

Каждый боец дважды проверил свое снаряжение, чтобы убедиться, что ничего не оставил, затем мы выстроились рядом с зазубренной дырой в стене и приготовились покинуть здание.

– Приготовьтесь к прорыву, – сказал я по внутренней рации. «Морские котики» и иракские солдаты взвалили на плечи свои рюкзаки. Я прошел к ожидающим специалистам по ОВБ и дал команду произвести взрыв. Один из них активировал заряд, а другой запустил секундомер, который отсчитывал время до взрыва. Теперь у нас было всего несколько минут, чтобы увести всех на безопасное расстояние от мощного взрыва. Мы быстро протиснулись сквозь зазубренную дыру в бетоне и оказались на пыльной крыше соседнего здания. Стрелки-«котики» разошлись по сторонам, выискивая угрозы, нацеливая оружие на затемненные окна и крыши окружающих нас высоких зданий. Тактически это была чертовски плохая позиция: широко открытая крыша без укрытия, окруженная со всех сторон высокими зданиями, глубоко в тылу врага, после того, как он весь день вел по нам мощный огонь.

– Нам нужно сделать перекличку, убедиться, что мы всех забрали, – сказал я старшему унтер-офицеру. Он уже настроился это сделать и готовился осуществить задуманное. Внезапно «морской котик», двигавшийся по краю крыши всего в нескольких шагах от меня, пробил крышу и упал на 20 футов вниз, тяжело приземлившись с громким шлепком на бетон.

Черт подери! – подумал я, стоя прямо у него за спиной. Это было безумие. То, что в темноте казалось краем крыши, на самом деле было всего лишь брезентом, покрытым пылью. В одно мгновение все вокруг превратилось в хаос.

«Морской котик» лежал на земле и стонал от боли. Мы крикнули ему и попытались связаться с ним по рации.

– Эй, ты в порядке? – спросил я его. Ответа не последовало. Стоявшие впереди «морские котики» немедленно попытались найти способ спуститься к нему, но дверь на единственную лестницу, ведущую с крыши вниз, была заблокирована воротами из тяжелых железных прутьев, закованных в цепи и запертых на замок.

Это было очень плохо. Сильно просматриваемые на хорошо открытой крыше без прикрытия, мы были полностью окружены более высокими, тактически превосходящими позициями в самом сердце чрезвычайно опасной, контролируемой врагом зоны. Большое количество вражеских солдат имели здесь полную свободу передвижения, нападали на нас в течение всего дня и знали наше местоположение. Еще хуже было то, что на взрывном заряде тикали часы, которые должны были привести в действие самодельное взрывное устройство, разбрасывающее смертоносные металлические осколки (или обломки) во все стороны. Наша спецгруппа еще не сделала полного подсчета людей, чтобы убедиться, что все они покинули здание. А теперь один из наших «морских котиков» беспомощно лежал один и не мог защититься на самой опасной улице самого отвратительного, захваченного врагом района в Рамади, а мы не могли добраться до него. У него может быть сломана шея или спина. Может быть проломлен череп. Мы должны были немедленно доставить к нему морского пехотинца – нашего боевого медика. Но мы не могли даже добраться до него, не прорвавшись через запертые железные ворота, чтобы попасть вниз на улицу. Огромное давление ситуации обрушилось на меня. Это была адская дилемма, которая могла сокрушить даже самого компетентного лидера. Как мы могли решить сразу столько проблем?

Определите приоритеты и реализуйте их. Даже величайшие лидеры на поле боя не могли справиться с множеством сложных задач без того, чтобы не сломаться. Это грозило провалом для всех них. Я должен был сохранять спокойствие, отойти от своей непосредственной эмоциональной реакции и определить наибольший приоритет для команды. Затем быстро направить команду для выполнения этой приоритетной задачи. Как только план был приведен в исполнение и все ресурсы команды были задействованы для достижения приоритетной цели, только тогда я мог определить следующий приоритет, сфокусировать внимание команды на нем, а затем перейти к следующему приоритету. Я не мог позволить себе потерять голову. Мне нужно было расслабиться, осмотреться и принять верное решение. Вот в чем заключался принцип определения приоритетов и их реализации.

В течение предыдущего года наш взвод «морских котиков» и оперативный отряд прошли десятки интенсивных тренировочных сценариев, отрепетированных в хаотичных и сложных ситуациях. Это обучение было разработано, чтобы нагрузить нас, вытолкнуть далеко за пределы нашей зоны комфорта и заставить принимать важные решения в давящей атмосфере. Среди шума, хаоса и неопределенности исхода мы практиковали способность сохранять спокойствие, мысленно отступать от ситуации, оценивать сценарий, решать, что нужно сделать, и принимать решение. Мы научились расставлять приоритеты и реализовывать их. Этот процесс не был интуитивным для большинства людей, но мог быть изучен, построен и значительно улучшен с помощью многократных повторений.

Во-первых, я понял, чему нужно отдать наивысший приоритет, и обеспечил широкое руководство для его реализации с помощью простой команды: «Обеспечить безопасность!» Хотя я, как и все остальные в нашем взводе, отчаянно хотел помочь нашему раненому, лежащему внизу, лучшим способом для нас было занять самую сильную тактическую позицию, чтобы защитить себя. В связи с опасностью, которая была повсюду, нам нужны были наши стрелки, прикрывающие позиции с оружием, готовые отразить любую вражескую угрозу для людей на открытой крыше, этих «морских котиков» и других, все еще выходящих из здания, и раненого, беспомощно лежащего внизу.

Командир немедленно вмешался и начал направлять стрелков, пролезающих через дыру в стене на крышу.

– Дайте мне сюда несколько пушек! – закричал он.

Через несколько мгновений у нас было оружие, и в частности пулеметчики на ключевых позициях прикрытия, а также была установлена охрана.

Во-вторых, следующий приоритет был такой: найти способ спуститься вниз, чтобы убрать всех с открытой крыши и добраться до нашего раненого. Для этого «морским котикам», стоявшим впереди, понадобился бричер, чтобы прорваться через запертые железные ворота к лестнице, ведущей вниз на улицу. Все тренировки привили всему взводу инстинкт выбора приоритетов и исполнения. Вся команда должна была одновременно оценить проблемы, определить, какая из них наиболее важна, с минимальными от меня указаниями, и решить ее, прежде чем перейти к следующей приоритетной задаче. И «морские котики», находящиеся впереди, которые могли видеть запертые ворота, сделали свою работу без каких-либо указаний. С простым призывом «запускаем бричера», бричер быстро двинулся вперед и начал работать над воротами, стараясь прорваться в них.

В-третьих, следующий приоритет: обеспечить полный подсчет всех бойцов и убедиться, что они покинули здание на безопасное расстояние от неминуемого взрыва.

– Подсчитайте всех, – крикнул я старшему унтер-офицеру. Несмотря на непосредственный хаос вокруг него, он оставался спокойным, сосредоточенным и обеспечил надлежащий пересчет каждого, кто выходил из здания.

Через несколько мгновений он дал мне знать:

– Мы все, – сказал старший унтер-офицер. Бойцы уже вышли из здания, в том числе и наводчик, упавший на улицу. Это была приятная новость.

Не прошло и минуты, как бричер «морских котиков» прорвался через запертые ворота. Теперь у нас был путь вниз к нашему пострадавшему, и мы все могли убраться к черту с открытой крыши. Если бы в нас начали стрелять здесь, без прикрытия, мы понесли бы значительные потери.

– Давайте двигаться дальше, – настаивал я, когда присоединился голос нашего командира, приказывающего одним стрелкам отступить к лестнице, ведущей вниз, а другим оставаться наверху, чтобы прикрывать других «морских котиков», когда они спустятся на улицу. Наши стрелки бросились вниз на улицу и установили там охрану с оружием наготове, направленным вверх и дальше по улице. Затем другие двинулись, чтобы поднять упавшего человека. Вся наша спецгруппа последовала их примеру, спустилась по лестнице и вышла на улицу. Оказавшись внизу, мы быстро отошли на безопасное расстояние от готовящегося взрыва самодельного взрывного устройства. Там мы ненадолго остановились, чтобы еще раз проверить количество бойцов и убедиться, что никто не остался в здании. Лидеры групп огневой поддержки доложили командирам отделений, а те – нашему старшему унтер-офицеру, который отрапортовал мне: «Мы все». Всего через несколько минут после того, как мы вышли из здания, наш взвод «морских котиков», ОВД и иракские солдаты перешли в безопасное место, пересчитав всех бойцов.

БУУУУУУУУУУУУМ!!!!! Раздался глубокий раскат мощного взрыва и огромный огненный шар осветил ночь. Осколки обрушились на целый городской квартал во всех направлениях.

Это был взрывной заряд нашего специалиста по ОВБ, который привел в действие самодельное взрывное устройство, как раз в соответствии с выставленным временем. Ужасное сотрясение разорвало ночную тишину. Самодельные взрывные устройства были разрушительными и смертельно опасными. Но, слава богу, ни один американский или иракский солдат не будет ранен или убит конкретно этим. К счастью, наводчик, провалившийся сквозь крышу, приземлился на свой рюкзак, что помогло ему смягчить падение. Он пребывал в шоке, с отвратительной рваной раной на локте, но в остальном был в порядке. Когда мы вернулись на базу, врачи зашили его рану, и вскоре он снова был с нами на следующей операции.

На поле боя бесчисленные проблемы, суммируясь, создают эффект снежного кома, каждый вызов сложен сам по себе, каждый требует внимания. Но лидер должен сохранять спокойствие и принимать самые лучшие решения из возможных. Чтобы сделать это, боевые лидеры «морских котиков» должны расставить приоритеты и реализовать их. Мы озвучиваем этот принцип следующим образом: «Расслабьтесь, осмотритесь, примите правильное решение».

Даже самые компетентные лидеры могут сломаться, если попытаются решить несколько проблем или несколько задач одновременно. Команда, скорее всего, не справится с выполнением сразу всех этих задач. Вместо этого лидеры должны определить наиболее приоритетную задачу и выполнить ее. Когда вы будете перегружены, вернитесь к этому принципу: расставьте приоритеты и реализуйте их.

Многочисленные проблемы и напряженные условия не являются исключительными для боевых действий. Они проявляются во многих аспектах жизни и особенно в бизнесе. Бизнес-решения могут не касаться безотлагательного вмешательства, когда вопрос стоит между жизнью и смертью, но давление на бизнес-лидеров все же остается очень сильным. На карту поставлены успех или неудача команды, отдела, компании, финансовый капитал инвесторов, карьера и средства к существованию. Это давление порождает стресс и требует принятия решений, которые часто нуждаются в быстром выполнении. Такое принятие решений для лидеров может быть непреодолимым.

Особенно эффективное средство, помогающее определить приоритеты и выполнить работу в напряженных условиях, – это оставаться по крайней мере на шаг или два впереди проблем реального времени. Благодаря тщательному планированию лидер способен предвидеть проблемы, которые могут возникнуть во время выполнения задачи, и наметить эффективные меры реагирования на эти проблемы до их возникновения. Такой лидер и его команда имеют гораздо больше шансов на победу. Быть на шаг впереди означает не позволять лидеру быть подавленным, когда на него оказывается давление, и тем самым повышать его решительность. Если команду проинструктировали и она понимает, какие действия следует предпринять в таких вероятных обстоятельствах, то может быстро справиться с ними, когда возникнет подобное, даже без конкретных указаний со стороны лидеров. Такова важнейшая характеристика любой высокоэффективной команды-победителя в любом бизнесе или отрасли. Это также обеспечивает эффективное децентрализованное командование (глава 8).

Столкнувшись с масштабностью планов боевых действий и запутанной микротерриторией, относящейся к этим планам, лидер очень легко может запутаться в деталях, отвлечься или потерять концентрацию, прилагая огромные усилия. Очень важно, особенно для руководителей высшего звена организации, «уйти с линии огня», отступить и сохранить стратегическую картину. Это необходимо, чтобы помочь правильно расположить приоритеты для команды. С этой точки зрения становится гораздо проще определить наиболее приоритетное дело и сосредоточить все силы на его выполнении. Затем старшие лидеры должны помочь подчиненным лидерам расставить приоритеты внутри своей команды для успешного выполнения работы.

Так же как и в бою, приоритеты могут быстро переключаться и меняться. Когда такое происходит, очень важно передать это остальным членам команды, как вверх, так и вниз по цепочке командования. Команды должны быть продуманы, нужно избегать излишней сосредоточенности на одном вопросе. Они просто обязаны распознать, когда самой приоритетной задачей становится другая. Команда должна сохранять способность быстро переориентировать приоритеты своих действий и мгновенно адаптироваться к постоянно меняющимся условиям боя.

Для реализации принципа «расставьте приоритеты и реализуйте их» в любой компании, команде или организации лидер должен:

• оценить наиболее приоритетную задачу;

• изложить простым, ясным и кратким языком наиболее приоритетную задачу для своей команды;

• разработать и определить решение, найти информацию у ключевых лидеров и команды, где только возможно;

• направить выполнение решения, сосредоточить все усилия и ресурсы на этой приоритетной задаче;

• перейти к следующей задаче с наиболее высоким приоритетом, повторить вышеизложенное;

• когда приоритеты меняются внутри команды, передать ситуационную осведомленность как вверх, так и вниз по цепочке командования;

• не позволять зацикливаться на одной приоритетной задаче. Сохранять способность наблюдать развитие других проблем и быстро переключаться по мере необходимости.

Была только одна серьезная проблема: компания теряла деньги. На протяжении многих лет, будучи прибыльным игроком в фармацевтической промышленности, компания пережила несколько этапов расширения. Все казалось хорошо, но в последнее время доходы немного снизились. Поначалу эту тенденцию можно было бы списать на «рыночные условия» или «несоответствие сезону», но когда тенденция к снижению продолжилась, стало ясно, что более низкие доходы взяли свои корни из временных трудностей в новой реальности.

Генеральный директор этой фармацевтической компании пригласил меня для обучения лидерству и консультаций. Он и его руководители подготовили краткий отчет о «состоянии компании», в котором подробно описывалось стратегическое ви́дение ее развития, направленное на улучшение производительности. Краткое изложение включало в себя несколько разделов, каждый из которых содержал ряд задач и проектов.

Он усадил меня и я пробежался глазами по сводке, чтобы понять, чем они занимаются. В ней содержалось множество новых инициатив, каждая из которых имела свой собственный набор задач. Главное, генеральный директор собирался запустить несколько линеек нового продукта, причем любая из них со своим маркетинговым планом. Стремясь к расширению, он надеялся в ближайшие полтора-два года создать распределительные центры на десятке новых рынков. Кроме того, планировал попасть на рынок лабораторного оборудования, доступ к которому хотел обеспечить через врачей и больницы. Также генеральный директор обсудил новую учебную программу, предназначенную для обучения менеджеров и повышения их эффективности в качестве лидеров. Кроме того, компания запланировала полную реконструкцию веб-сайта, чтобы обновить свой устаревший сайт и улучшить качество обслуживания клиентов и брендинг. Наконец, с целью улучшения продаж генеральный директор рассчитывал провести реструктуризацию отдела продаж и компенсационного плана компании. Это повлекло за собой создание системы управления деятельностью, которая позволила бы более эффективно сосредоточить усилия отдела продаж на приносящей доход деятельности и сократить потери времени и эффективности. Генеральный директор подробно рассказал о множестве очень впечатляющих на слух планов. Он был явно увлечен компанией и с нетерпением ждал возможности реализовать этот набор новых инициатив, чтобы вернуть компанию в нужное русло. В конце брифинга генеральный директор спросил, есть ли у меня какие-либо вопросы.

– Вы когда-нибудь слышали военный термин «вести бой без возможности отступления»? – спросил я.

– Нет, не слышал. Я никогда не служил в армии, – с улыбкой ответил генеральный директор.

– «Вести бой без возможности отступления», – продолжил я, – это термин, используемый для описания сражения, в котором подразделение, застрявшее в жесткой боевой обстановке, не может маневрировать или как-либо выпутаться. Другими словами, оно не может отступить. Оно просто обязано победить. Смотря на все ваши новые инициативы, я сказал бы, что у вас чертовски много сражений, – заметил я.

– Безусловно. Мы тут разрываемся, – признался генеральный директор, задаваясь вопросом, к чему это все приведет.

– Какая из всех инициатив, на ваш взгляд, является самой важной? – спросил я. – Какая из них самая приоритетная?

– Легко, – быстро ответил генеральный директор. – Управление деятельностью нашего отдела продаж является самым приоритетным. Мы должны убедиться, что наши специалисты по продажам двигаются в верном направлении. Если они не будут заниматься клиентами и продавать наши продукты, то мы лишимся бизнеса, – сказал генеральный директор.

– Учитывая все, что вы запланировали, как вы думаете, ваша команда ясно понимает, что это – самое главное? – спросил я.

– Скорее всего, нет, – ответил генеральный директор.

– Если на поле боя парни на передовой лицом к лицу с врагом не выполняют свою работу, ничто другое не имеет значения. Поражение неизбежно, – сказал я. – Со всеми вашими другими усилиями – всеми другими важными вещами – сколько на самом деле уделяется внимания тому, чтобы ваши главные продавцы наилучшим образом выполняли свою работу? Будет ли заметна разница, если вы и ваша компания будете отдавать им 100 % своего времени и участия в течение следующих нескольких недель или месяцев?

– Вероятно, это будет иметь огромное значение, – признался генеральный директор.

– Будучи «морским котиком», я часто наблюдал это у младших офицеров на поле боя, – продолжал я. – Когда столько всего происходит в таком хаосе и беспределе, они пытаются взять на себя слишком много задач одновременно. Это никогда не работает. Я учил их расставлять приоритеты и реализовывать их. Расставьте приоритеты в своих проблемах и разбирайтесь с ними по очереди, но прежде всего с самой главной. Не пытайтесь делать все сразу, иначе вы не добьетесь успеха. – Я объяснил, что лидер, который пытается взять на себя слишком много дел, скорее всего, потерпит неудачу во всех них.

– А как насчет всех остальных инициатив? – спросил генеральный директор. – Они тоже помогут нам.

– Я же не говорю, что нужно забыть о них, – ответил я. – Они кажутся отличными и безусловно важны. Но вы не продвинете их, когда так сильно загружены. Мое предложение заключается в том, чтобы сфокусироваться на одной из задач, а когда вы закончите с ней или, по крайней мере, когда будет наблюдаться какое-либо по ней продвижение, тогда перейдете к следующей и сосредоточите внимание на ней. Когда завершите и эту инициативу, то займетесь следующей, и так далее, пока не реализуете их все.

– Логично, – согласился генеральный директор. – Я попробую это сделать. – Ему не терпелось перевернуть производительность компании с ног на голову.

В течение следующих нескольких месяцев генеральный директор сосредоточил усилия всей компании на поддержке главного отдела продаж, ясно давая понять, что это является высшим приоритетом компании. Лаборатории организовывали экскурсии для клиентов. Маркетинговые дизайнеры помогли создать новые информативные брошюры по продуктам. Менеджеры по продажам установили минимум баллов за количество ознакомительных встреч с врачами и медицинскими администраторами, которые продавцы должны были проводить каждую неделю. Маркетинговая команда компании создала онлайн-видео, в котором опрашивала своих лучших продавцов по наиболее успешным технологиям, чтобы другие могли смотреть и обучаться. Это была полная концентрация усилий на самой приоритетной инициативе по увеличению бизнеса компании.

Сосредоточенность на единичной задаче объединила усилия всей компании. Прогресс был быстро замечен и набирал обороты. Генеральный директор признал силу и эффективность метода: определите приоритеты и реализуйте их.

Восход солнца над югом Рамади. Боевая машина М2 «Брэдли» обеспечивает прикрытие для американских и иракских войск на местности, а снайпер – «морской котик» наблюдает за передовой линией наступления. Утренний призыв к молитве возвестил о наступлении рассвета в Рамади, за которым вскоре последовали жестокие вражеские атаки, продолжавшиеся в течение всего дня.