Скрыто-агрессивные личности используют различные уловки, чтобы удержать в подчинении своих партнеров по отношениям. Конечно, для того чтобы отношения начались, нужны двое, и каждая сторона отвечает за собственное поведение. Но скрытые агрессоры настолько искусно используют чужие слабости и эмоциональную незащищенность, что способны обмануть почти любого. Людей, находящихся в абьюзивных отношениях со скрыто-агрессивными личностями, поначалу подкупает их внешнее обаяние и мягкость. К тому времени, когда они осознают истинный характер своего партнера, они успевают вложить слишком много эмоций и усилий в попытки наладить отношения. Поэтому им очень трудно все бросить и просто уйти.

Дженис чувствовала себя виноватой из-за того, что собиралась сделать. Вот уже несколько дней ее не покидало это ощущение. Она решила уйти от Билла. Она не планировала разводиться с ним, но ей требовалось время и личное пространство, чтобы разобраться в происходящем. У нее не получалось ясно мыслить, оставаясь с ним в одном доме, хотя она и не находила убедительных объяснений подобному. Поэтому она решила на некоторое время уехать. Находясь в гостях у сестры в другом городе, Дженис неожиданно осознала, какое это облегчение – оказаться вдали от постоянных семейных конфликтов. И дело не в том, что она не любила помогать своей дважды разведенной дочери растить ребенка, оставшегося без отца. И даже не в том, что взрослый сын, бросив колледж и оставшись без работы, опять поселился в доме родителей и не торопился искать отдельное жилье. Но ей всегда приходилось только отдавать, отдавать и отдавать, лишь бы родные ни в чем не нуждались. Теперь, опустошенная и уставшая, она хотела что-то сделать и для себя. Она вроде бы вздохнула с облегчением, но при этом, как всегда, чувствовала себя виноватой.

В первую очередь Дженис укоряла себя, что бросила Билла. А ведь он не раз жаловался жене, как на него давят на работе. И да, он снова пил, но уже не так, как раньше. Вероятно, Билл был прав, когда упрекал Дженис, что в последнее время она не уделяет ему должного внимания, и что ему не хватает ее поддержки. И возможно, она тратила слишком много денег, когда они не могли себе позволить лишних расходов, как и утверждал Билл. Но именно нынешнее поведение мужа отбивало у нее всякое желание его поддерживать. Но даже из-за этого она тоже чувствовала себя виноватой.

Дженис сильно переживала, когда представляла, что может случиться с Биллом, если она уедет навсегда. Она уже несколько раз пыталась уйти от него. Но каждый раз ее возможный уход ставил под угрозу его «выздоровление». Она многое узнала о химической зависимости, когда заставила мужа обратиться за помощью в программу «28 дней». Но ей казались вполне убедительными и логичными уверения Билла, что ему нужны вовсе не психологи, лечение или «Анонимные алкоголики». Действительно, в те дни, когда у него все хорошо складывалось на работе и дома, когда Дженис поддерживала его, муж не напивался. Видимо, Билл прав, думала она, утверждая, что уходил в запой и оттого поступал отвратительно и мерзко (скандалил, изменял, обманывал) только в те моменты, когда она угрожала бросить его.

Несмотря на по-прежнему не покидавшее ее чувство вины, Дженис надеялась, что на этот раз все сложится по-другому. Билл уверял ее, что все понял. Он уже говорил это и раньше, но сейчас его слова звучали гораздо искреннее и убежденнее. Он согласился, если ей нужно какое-то время побыть одной, она должна это сделать. В конце концов, он все еще любил ее. Билл сказал Дженис ни о чем не беспокоиться: ни о его проблемах на работе, ни о детях, которые нуждаются в ее внимании, ни о его запоях. Он ведь понимал, что ей нужно позаботиться о себе. И, ему хочется верить, она будет скучать по нему так же сильно, как он уже скучает по ней.

Сразу после тяжелого переезда на отдельную квартиру и начала новой работы у Дженис просто не хватало времени и сил думать о Билле и детях. Поначалу Билл звонил ей изредка, как и обещал. Но в последнее время он начал звонить чаще, объясняя это тем, что она наверняка захочет послушать, как дела у детей.

Во время последнего звонка голос Билла звучал неуверенно, а язык слегка заплетался, когда он просил Дженис не беспокоиться о нем и о том, что его нестерпимо тянет выпить, или о грозящем ему увольнении. Он настаивал, что справляется с «невыносимой тоской» от разлуки и проблемами с детьми настолько хорошо, насколько это вообще возможно в одиночку. Чувство вины не покидало Дженис в течение нескольких недель и только усиливалось.

Неожиданный звонок из больницы привел Дженис в замешательство. «Передозировка? – спрашивала она себя. – Разве можно сердиться на человека, с которым случилась передозировка?» Не будучи уверенной в уместности своего гнева, она в конце концов опять отдала себя на растерзание чувствам вины и стыда. Увидев Билла, лежащего на больничной койке с трубкой в животе, она тут же забыла о словах доктора, будто на самом деле муж принял не такое уж большое количество обезболивающих таблеток, чтобы нанести себе серьезный вред. Она просто смотрела на него, представляя себе боль и страдание, которые «заставили» его сделать это. И снова ей начинало казаться, что она вела себя слишком эгоистично.

Она нужна Биллу, думала Дженис. И от этой мысли ей становилось гораздо лучше. Ей всегда нравилось быть кому-то необходимой. Муж потянулся к ее руке. «Я не надеялся, что ты придешь, – прошептал он. – Но я рад, что ты со мной. Я даже подумал, что не выживу, – добавил Билл. – Но теперь, когда ты вернулась, я уверен, все со мной будет хорошо».

Когда Дженис позвонили из больницы, она разозлилась. Однако она не понимала, почему. Чутье подсказывало, что над ней издеваются, но Билл не сделал ничего откровенно жестокого. Поэтому она не дала волю своему раздражению. Со временем ее гнев сменился привычным чувством вины. В результате она увидела в Билле жертву, а не манипулятора. Когда все уляжется, ее чувство вины пройдет, но появятся разочарование и печаль. В этот порочный круг она попадала уже много раз.

Билл виртуозно владеет одной из тактик манипулирования, он изображает жертву с непревзойденным мастерством. Он точно знает, как вызвать сострадание и заставить жертву почувствовать себя плохой из-за того, что она «бросила» его в трудную минуту. А у Дженис есть все необходимые личностные характеристики, чтобы легко попасться на эту удочку, заглотив наживку целиком. Ей претят мысли о том, что она может оказаться плохим человеком. Она не любит никого обижать. На самом деле она одна из тех людей, которые больше заботятся о благополучии других, чем о своем собственном. Если ей кажется, что она ведет себя эгоистично, ее одолевают чувства вины и стыда. Поэтому, когда Билл совмещает тактику игры в жертву с приемами навязывания вины и стыда, Дженис берет ответственность на себя.

Еще Билл большой специалист в том, чтобы переложить на другого вину за собственное поведение. Он утверждает, что изменяет и впадает в ярость только тогда, когда пьет, а пьет только тогда, когда жена уделяет ему недостаточно внимания или пренебрегает им. У него есть два идеальных объекта для перевода стрелок: Дженис и выпивка. Но гораздо более разрушительным для Дженис является не роль козла отпущения, а роль жертвы этой манипуляции.

Существует синдром, который возникает при абьюзивных манипулятивных отношениях и побуждает жертву остаться, даже если она часто задумывается об уходе. Я называю его «Синдром игрового автомата». Тот, кто играл на любом из этих «одноруких бандитов», знает, насколько трудно перестать дергать за рычаг, даже когда вы уже серьезно проигрались. Есть четыре основные причины, из-за которых человек попадает в ловушку этого синдрома. Во-первых, надежда сорвать «джекпот». Люди часто хватаются за возможность получить большой куш при минимальных усилиях, вложениях и затратах. Во-вторых, получите ли вы что-нибудь за ваши старания или нет, зависит только от степени вашей готовности идти до конца (бихевиористы называют это обучением с подкреплением). Вы хорошо знаете, что, прежде чем получить шанс на выигрыш, придется вложить в игру немало средств. В-третьих, время от времени появляется «вишенка» (или нечто, похожее на небольшой джекпот), и вы «выигрываете» что-то незначительное. Это поддерживает уверенность в том, что ваши инвестиции не напрасны, и что действительно существует шанс «выиграть» большую сумму, если вы продолжите вкладываться. В-четвертых, когда измученные «абьюзом» автомата вы испытываете искушение уйти, то сталкиваетесь с самой трудной дилеммой. Если вы уйдете, то потеряете значительные вложения. Вам придется распрощаться не только с «абьюзером», но и с весомой частью самого себя. Расстаться с потраченным временем и энергией, оставшись при этом ни с чем, очень сложно. И вы продолжаете обманываться, говоря себе: «Сыграю еще разок и на этом точно все…»

В начале их отношений Билл был внимателен к Дженис, делал ей комплименты. И Дженис верила, что он действительно любит и ценит ее. Ей очень нравились эти явные проявления симпатии. Вскоре, однако, Дженис осознала, что не получает от Билла знаков внимания и необходимой эмоциональной поддержки, если сама не прикладывает все силы к тому, чтобы исполнять его желания. Время от времени, когда муж чувствовал себя удовлетворенным, он проявлял к ней немного ответной заботы, в которой она так нуждалась. За годы их совместной жизни она вложила слишком много усилий, обеспечивая себе эти крошечные «выигрыши». Синдром игрового автомата поддерживал в ней иллюзию контроля за происходящим, пока ее обдирали как липку. Но теперь, когда она понимала, насколько крупно в итоге вложилась, ей трудно решиться все бросить и уйти. Кроме того, если она все-таки уйдет, то этим самым признает, что несколько лет глубоко ошибалась, и ей опять будет стыдно за себя. Стыд и чувство вины – это самые серьезные проблемы Дженис, именно они сильнее всего мешают ей уйти.

История с Дженис и Биллом и другие подобные случаи научили меня тому, что традиционные модели «реабилитации», предназначенные для лечения химической зависимости, неэффективны и даже вредны, когда применяются к химически злоупотребляющим людям с агрессивными (или скрыто-агрессивными) расстройствами личности. Эти модели обычно предлагают нам рассматривать агрессивную и эмоционально независимую личность как жертву и как человека зависимого. То есть, согласно традиционному подходу, следовало бы считать Билла химически зависимым, а Дженис – созависимой. В последние годы его ревностные последователи включили в «модель созависимости» все виды межличностной зависимости. В таких расширенных рамках каждый человек в какой-то степени становится созависимым. Случаи реальной зависимости и созависимости существуют на самом деле, но они не так распространены, как утверждают многие. Гораздо чаще в более сложных отношениях существует эмоционально независимая, абьюзивная сторона и другая сторона, которая не уверена в себе и страдает от чрезмерной эмоциональной зависимости.

Билл – активно-независимая (агрессивная) личность и жесткий манипулятор. Дженис не созависима, а просто зависима и она – идеальная жертва. Активно-независимый стиль поведения Билла отражается практически во всем, что он делает. Он предпочитает работать на себя, потому что терпеть не может подчиняться и отчитываться перед кем-то. Когда он и его коллеги играют в гольф, он всегда водит тележку сам. Пускай на первый взгляд может показаться, что он наносит себе непоправимый ущерб собственным пьянством, он никогда не забывает о своих интересах и хорошо заботится о себе. Он предусмотрительно завел секретный банковский счет, чтобы финансировать «деловые поездки» с приятелями, и подыскал местечко для встреч и развлечений с другими женщинами. Хотя он очень убедительно играет роль бедствующего мужа и создает впечатление, что зависит от Дженис, его желание сохранить ее рядом в большей степени прагматично. У него в собственности находится довольно приличное количество активов, денежных средств и недвижимости, нажитых во время брака, и он не желает терять их часть из-за справедливого раздела имущества при разводе. Он предпочел бы держать Дженис на привязи, продолжая потихоньку обстряпывать свои грязные делишки. Даже не сомневайтесь, Билл очень независимый парень.

Таким образом, напрашивается вывод: химическая зависимость – это совершенно самостоятельное состояние, не связанное с эмоциональной независимостью или зависимостью. Как показывает мой опыт, абьюзивные личности ведут себя примерно одинаково со всеми «объектами» в их жизни, с которыми у них есть какие-то отношения, в том числе и с выбранными химическими веществами (наркотиками и алкоголем). Билл никогда не соответствовал критериям подлинной алкогольной зависимости (аддикции). Он пил не постоянно, а, скорее, злоупотреблял эпизодически. Судя по его поведению, Билл сам одновременно является и вызывающим зависимость веществом, и человеком, злоупотребляющим им.

Исходя из моего опыта (и опыта все большего числа специалистов [26]), люди с агрессивными расстройствами личности плохо поддаются лечению, которое рассматривает их как классических жертв зависимости. Когда однажды Дженис отправила Билла лечиться (он пошел, чтобы успокоить ее), его поместили в отделение терапии аддиктивных расстройств местной больницы. Используемые там программы лечения химической зависимости, основанные на 12-ступенчатой модели восстановления – сущее наказание для всех агрессивных личностей. Признание, что они могут от чего-то или кого-то зависеть, противоречит самой их натуре. Вера, что какая-то неведомая сила держит ключ к их выздоровлению, несовместима с их завышенной самооценкой. Мысль о том, что они должны подчинить чужой власти свою волю и поведение, им поистине отвратительна. Думать о себе как о человеке зависимом, когда они всю жизнь высоко ценили собственную активную межличностную независимость – просить их о таком неразумно и бессмысленно. Если на них надавить, они способны напоказ вести себя правильно, лишь бы от них отвязались (тактика притворного согласия), но внутри они редко принимают всерьез основные принципы подобных программ.

Как и в случае с другими склонными к подчинению личностями, Дженис изначально привлекли в Билле его уверенность и независимость, которые позволяли ей рядом с ним чувствовать себя в безопасности. Она вечно сомневалась, что способна сама позаботиться о себе. Чтобы поддерживать чувство собственного достоинства, она постоянно нуждалась в чужом одобрении, и потому оказалась слишком уязвимой для манипуляций.

Поведение Дженис гораздо более точно соответствует классической модели зависимости. Ключевые принципы традиционных программ реабилитации созданы будто специально для нее. Ее самооценка стремительно падает без одобрительных слов Билла, и это делает Дженис зависимой от него. Она не может отказаться от разрушающих ее отношений, потому как слишком привыкла к их болезненным аспектам, тем более, она по-прежнему получает от них то, в чем отчаянно нуждается. Ее терпение чересчур разрослось, и потребуется все большая и большая жестокость, чтобы причинить ей достаточно сильную боль, которая заставит ее решиться на перемены. Когда она пытается вырваться из порочного круга, она испытывает психологическую ломку. Привыкание и ломка – отличительные признаки настоящей зависимости. Людям, с такими же проблемами как у Дженис, хорошо помогает терапия в группах типа «Анонимные алкоголики» или в так называемых группах «созависимых». В отличие от своих агрессивных партнеров-манипуляторов, по-настоящему зависимые люди, опустившись на эмоциональное дно, находят в себе силы и желание избавиться от боли. Тогда они, наконец, готовы сделать все необходимое для собственного «выздоровления».

Как-то раз участник одного из моих семинаров спросил меня: «Почему, если Билл не зависел от Дженис и не имел с ней никакой психологической созависимости, он прикладывал столько усилий, чтобы не потерять ее?» Я ответил, что Билл, как агрессивная личность, просто ненавидел проигрывать. Проигрыш равносилен отказу от доминирующей позиции и власти. Независимо от того, в каких отношениях находится, Билл стремится быть у руля и контролировать ситуацию. В любых абьюзивных отношениях другой человек сам по себе не представляет для агрессора никакого интереса – такова их суть. Каждый раз, когда Дженис чувствует в себе достаточно решимости хотя бы заявить об уходе, баланс сил нарушается, и власть Билла дает трещину. Вот настоящая причина, почему он бросается в бой. Он не борется за то, чтобы удержать женщину, которую любит, хочет или в которой нуждается. Он всего лишь во что бы то ни стало желает остаться на вершине. Страдая расстройством характера, Билл воспринимает Дженис как собственность. Значит, она не имеет права на отдельную, только ей принадлежащую жизнь и, тем более, на лучшую жизнь с кем-то еще. Для него она – личная вещь, и любая попытка добиться независимости с ее стороны воспринимается Биллом, как вызов ему и его «праву» на господство.