Глава 7
Перелески кончились ещё на рассвете, когда продрогшие от утренней росы и свежести беглецы спешили оторваться от преследователей, немного подремав в ночной темноте. Маленький отряд выживших учителей и дознавателей из трёх мужчин и двух шестнадцатилетних девчушек выбрался на знаменитые вересковые пустоши, чёрт бы их побрал. Даже с невысокого холма на опушке леса, защитившего беглецов от преследования ночью, пустоши просматривались километра на три вокруг. Учитывая, что из трёх мужчин двое были ранены и не могли бежать, а собачий лай слышался подозрительно чётко, шансов спастись у магаданцев не оставалось. Даже девчушки поняли, что все обречены, однако с верой в чудо посмотрели на Николая. Раненые дознаватели в сказки не верили, они сели, вытаскивая свои револьверы.
– Не майтесь дурью, – кисло ухмыльнулся майор на жалкие револьверы в руках своих подчинённых. – Я остаюсь, винтовка у меня есть, полсотни патронов вполне хватит, чтобы задержать погоню на полдня. Успеете добраться до острога Гранитного, туда вёрст двадцать прямо на восток.
– Командир, лучше мы, – неуверенно прохрипел Гриша, из вогульских охотников. – Всё равно быстро идти не можем.
– Нет, друзья мои, свою винтовку я вам не оставлю. – Кожин уже принял решение и высматривал позицию для себя. – Чего расселись? Бегом! Быстро проваливайте, пока мою засаду не обнаружили!
Глядеть на ковылявших по пустоши подчинённых было некогда, майор спешно оборудовал себе три лёжки, выбрасывая камни и сучья из ложбинок. С раздражением примял не успевшую просохнуть траву, досадуя, что придётся лежать на сыром. Потом вспомнил, что простыть вряд ли успеет, уселся на подсохшем камне, раскрыл серебряный портсигар, закурил папироску, минут пять в запасе были. А запах табака лишь подстегнёт преследователей, не даст им обойти засаду. Да, главное, не выжить, как это ни обидно, а спасти двух девушек и двух парней. Так, что стрелять надо почти в упор, чтобы не смогли обойти позицию майора и догнать раненых другим путём. Благо стрелять есть из чего, винтовка у Николая заказная, пятизарядная, с тремя запасными магазинами. Сделана ещё в Королевце, приклад облегчённый, как у СВД, металлические детали тонированы, не оружие, а игрушка. Считай, уникальная, самозарядная конструкция, сам идею мастерам-оружейникам растолковывал, своими руками доводил до готовности, существует такое оружие в единственном экземпляре. Слишком дорогая получилась винтовка для массового потребителя, да и рано пускать самозарядное оружие в ход, пока и ружья считаются полётом инженерной мысли.
– Окопчик наш последняя квартира, другой не будет, видно уж, дано… – Вспомнилась к месту старая бардовская песня. Не ждал Николай, что когда-нибудь попадёт в такую ситуацию, как в песне. Разве, что Виталий Палыча нет рядом, оно и к лучшему. Преследовавшие беглецов англо-шотландские бандиты были зверьми, хуже любых басмачей и душманов. Не дай бог, попасть им в руки живым, посадка на кол покажется желанной смертью.
Собственно, из-за этой банды и оказался Николай летом 1583 года на севере бывшего английского королевства, ныне царства Новороссия. Осень и зима 1582 года после захвата королевства прошли спокойно, можно сказать. Ошеломлённые быстрыми и наглыми действиями магаданцев, английские патриоты не успели создать сколь-нибудь организованное сопротивление. А успешные реформы Петра выбили почву из-под ног дворян и землевладельцев, всеобщего возмущения вилланов и горожан не получилось, подавляющее большинство работяг лишь вздохнули с облегчением, избавившись от своих лордов. Многие приняли православие, благо две трети священников-англичан сами перешли в новую веру, особенно в деревенских приходах. Те, кто не сообразил сразу, что православные семь лет не платят налогов, убедились в этом зимой. Очень впечатляет любого тугодума, когда с него дерут налоги, а соседей, крестящихся справа-налево, мытари обходят стороной. Так что весной 1583 года Новороссия пережила второй массовый переход в православие, на сей раз горожан и ремесленников. Избавившись от налогов, подданные Новороссии с непониманием относились к попыткам поднять бунт против новой власти. Да и полиция, быстро организованная на местах Николаем, работала стабильно. Так что зиму прожили относительно спокойно.
Европа оказалась занята своими внутренними проблемами, да и магаданский флот перехватил большую часть кораблей с беглецами-эмигрантами. Слишком мало оказалось на континенте англичан, чтобы вести разговор о наборе освободительной армии. Имидж магаданцев, и лично Петра, как успешных воинов и торговцев лучшим оружием сдерживал большинство европейских правителей от резких движений. Нет, на словах, английских беженцев все европейцы жалели и сочувствовали, но разводили руками, указывая на свои проблемы. А проблем в Европе хватало – затяжная гражданская война во Франции, которую всячески поддерживали эмиссары Петра и Николая, и довольно успешно. В частности, весной Новороссия признала независимость Лотарингии и Нормандии, сейчас шли переговоры с новоиспечёнными правителями этих стран о заключении военно-торгового союза.
Правда, для создания легитимной власти пришлось приглашать из Королевца самозваного магаданского патриарха Николая и провести утверждение Петра в титуле наместника Новороссийского царства, куда деваться. Успокаивало лишь то, что сейчас даже патриарх всея Руси официально считается самозваным, его не утвердили Константинопольский и Александрийский патриархи, утвердят лишь в 1596 году. На этом фоне магаданский патриарх не выделялся. Титул наместника, а не царя, после некоторого сомнения, магаданцы решили оставить для главы Новороссии. Тем самым они подчёркивали, что где-то далеко на востоке есть империя Магадан, которая объединяет в своей власти Западный Магадан, Новороссию и пару анклавов на Урале и Скандинавском полуострове. Пусть боятся европейцы далёкого и ужасного царя Магадана Владимира.
Да, зима удалась на все сто процентов, всё выполнили, о чём думали в Королевце. Николай затянулся папиросой, набитой душистым испанским табаком, рядом не стоявшим с химическими сигаретами двадцать первого века. Весной из северных уездов пошла информация о дерзких налётах на пограничные с Шотландией деревни. Особого внимания командиры на это не обратили, пока банда не вырезала целую вёску с двумя учителями. Николай с четырьмя дознавателями отправился на розыск и получил возможность лично видеть жертвы банды. С таким зверством он не сталкивался до сих пор, даже в жестоком шестнадцатом веке. Учителя оказались разрезаны на куски, сварены заживо. Простые селяне, не успевшие даже выучить азбуку, вырезаны полностью. И не просто убиты, а с садисткой фантазией, женщинам разрезаны животы и отрезаны груди, мужчинам отрезали все выступающие части тела, начиная от носов. Многих раненых, изувеченных селян оставляли умирать от потери крови и тяжёлых ранений.
Даже Валентин, прошедший несколько войн, где повидал многое, оказался впечатлён зверствами бандитов.
– Вот тебе наглядный пример протестантской морали, – обсуждали друзья вечером результаты осмотра вырезанной деревни. – Эти бандиты не считают людьми никого, кроме себя и себе подобных.
– Теперь ты понимаешь, почему мы с Петром стоим за полное уничтожение англичан, как нации, путём полной ассимиляции, и за ликвидацию протестантской религии, включая переписывание книг и летописей? – Николая увиденные ужасы лишь подстегнули и мобилизовали в борьбе против врагов.
– Я и раньше был согласен, сюда бы Елену привезти, с её верой в европейскую цивилизацию.
– Ну что, нелюди, поиграем? – Кожин прильнул щекой к прикладу, выбирая первую цель. Группа преследователей с двумя мастифами втянулась в ближайшую ложбину, на взгляд бывшего опера, в банде оказалось до тридцати мужчин, как минимум трое явные дворяне. С них и начал отстрел майор. Глухие щелчки выстрелов с глушителем были полностью скрыты лаем собак, лишь неожиданный стон третьей жертвы вызвал подозрение бандитов. Николай поспешил беглым огнём опустошить пятизарядный магазин, быстро заменил его и расстрелял ещё пять патронов, стараясь просто попасть в преследователей. Пусть будет больше раненых, они деморализуют даже бандитов, не склонных к заботе о ближнем своём. Пусть сами добивают раненых, бандиты по своей сути трусливые твари, авось разбегутся сами.
Однако внешне неприметный человечек в чёрном плаще быстро восстановил порядок среди ошеломлённых врагов. Он догадался, откуда идёт стрельба, скомандовал спустить собак с поводков, чтобы отвлечь стрелка. Пришлось выпустить ещё обойму в собак, с трудом остановив последнего пса, пронзённого тремя пулями, в паре метров от лёжки. Бандиты даром времени не теряли, глядя на убитых собак, они стали обходить позицию Николая с двух сторон. Майор был готов к этому, быстро поднялся, взвёл гранаты, установленные на двух растяжках, жаль, что всего две лимонки и было. Затем в лучших традициях пластунов переполз за пару пригорков, на вторую позицию, где торопливо набил опустевшие магазины патронами. И весьма удачно замаскировался, поскольку через несколько секунд сработала растяжка.
Взрыв несколько озадачил разбойников, с новой позиции Николай мог наблюдать часть их укрытия, где человек в чёрном плаще инструктировал двух подчинённых. Пока привычные руки набивали пустые магазины патронами, офицер оценивал ситуацию.
– Однако пора тебя убирать, сильномогучий богатырь, – майор прицелился в «чёрного человечка» и мягко выжал спусковой крючок. В последний момент бандит пригнулся и сбил прицел, вместо корпуса пуля попала в голову, расколов череп на мелкие брызги. Оба помощника отшатнулись в стороны, замерли на месте, чем воспользовался снайпер. Ещё два щелчка и два бандита упали под ноги своему покойному атаману. Чувство опасности буквально стукнуло Николая по спине, и он резко перекатился в сторону, не выпуская винтовки. Сразу два бандита вонзили ножи в землю, на том месте, где секунду назад была спина майора. Магаданец дважды выстрелил, но попал лишь в одного бандита. Второй уже летел на Кожина, замахиваясь огромным ножом, достойным называться мечом или свиноколом, как минимум.
Выхода не было, Николай ударил стволом винтовки, словно пикой, прямо в пах врагу. Тот ожидаемо сложился, как складной метр, уткнувшись лицом в землю. А глушитель на винтовочном стволе свернулся набок, перекрыв всякую возможность стрельбы, всё равно магазин был пустым. Выпустив оружие из рук, майор вскочил, вынимая из поясной кобуры револьвер. Тут же сделал шаг вперёд, ударив на всякий случай рукояткой револьвера по голове ближайшего бандита, изо всех сил, гуманность была ни к чему. Как по сигналу, на соседнем пригорке показались ещё четыре чумазых разбойника, ощерившиеся щербатыми ухмылками. Каждый из них держал в руке по свиноколу внушительных размеров, но они оказались слишком далеко для рукопашной схватки.
Майор не замедлил воспользоваться своим минимальным преимуществом, словно в тире, выстрелами из револьвера поразил четыре «ростовые мишени». С расстояния в десяток шагов хватило четырёх выстрелов, чтобы бандиты стали относительно безопасными, кто-то из них упал ничком, другие схватились за раненые места, не собираясь продолжать бой. А Кожин уже спешил сменить позицию, отбегая на третье оборудованное место, на всякий случай, пригнувшись. Благо небольшое укрытие находилось в двадцати шагах и никого поблизости не оказалось. Бросив рядом бесполезную винтовку, одного взгляда на которую хватило, чтобы понять – глушитель намертво зафиксирован поперёк дульного среза на сорванной резьбе. Руками такое не исправить, Николай торопливо заряжал барабан револьвера, на личное оружие одна надежда. В мозгу тем временем шёл подсчёт обезвреженных бандитов, в душе теплилась надежда выбраться из переделки живым.
Ещё шесть разбойничьих фигур, окруживших вторую позицию, к счастью, уже пустую, майора не обрадовали. Однако деваться некуда, пока бандиты его не видят, надо стрелять, с пятнадцати метров трудновато, что делать? Мужчина лёг на живот, взял револьвер двумя руками и опёрся ими о земляной пригорок. Нервный тремор почти не чувствовался, руки надёжно лежали на земле, осталось выжимать спусковой крючок, не дёргая оружие. Один выстрел, другой, третий раз стрелять не пришлось. Оставшиеся невредимыми четверо бандитов растворились в воздухе. Майор быстро откатился вправо, там были заросли шиповника, колючки всё же лучше бандитского ножа. Как оказалось, весьма своевременно откатился, о камни на прежней позиции почти одновременно звякнули два метательных ножа.
Напуганный такой реакцией обыкновенных разбойников, Николай панически начал продираться сквозь густой куст шиповника, стараясь выбраться на другую сторону, чтобы закрыться от врагов колючим кустарником. Не обращая внимания на царапины, едва не выткнул глаз, разорвав в нескольких местах куртку и штаны, магаданец выбрался с противоположной стороны колючей ограды. Ума хватило тихо отползти за ближайший пригорок и отдышаться. Так и есть, четверо бандитов с двух сторон уже обходили заросли шиповника, лишь пригнувшись, у одного в руках была винтовка с характерно перекошенным глушителем. Видимо, враги подумали, что жертва безоружна, потому так нагло шли на захват майора. Кожин даже обиделся, видя такое пренебрежительное отношение к себе, как бойцу. Колючки, оставшиеся в одежде, весьма ощутимо напомнили ему о панике, которой он только что поддался.
Мужчина рассердился на себя, через долю секунды ему стало стыдно за малодушие, затем волна гнева прошла по телу огненной пеленой. Николай почувствовал себя, как на тренировке, движения обрели уверенность и лёгкость, злость на каких-то оборванцев и уголовников, напугавших старого опера, переполнила сердце. Он за пару секунд заполнил пустые камеры барабана револьвера и встал, окликнув бандитов. Те удивлённо обернулись к нему, явно рассчитывая на безоружную жертву, и, судя по замешательству, изрядно удивились первым выстрелам. Когда упали ещё двое врагов, а оставшиеся в живых бандиты спрятались за пригорок, майор шагнул вперёд. Безрассудная ярость охватила Кожина, он спокойно шёл на укрывшихся разбойников, выбирая жертву. Возможно, бандиты почувствовали его настроение, возможно, просто испугались. Но в десяти шагах от магаданца двое последних разбойников вскочили и бросились назад, в ложбину, чем подписали себе смертный приговор, майор не промахнулся.
При взгляде на последнего падающего навзничь бандита к Николаю вернулись самообладание и осторожность. Он на всякий случай отбежал в сторону, лёг за пригорок, с которого просматривалась лощина, заполненная ранеными и убитыми бандитами. Спешить было некуда, он выполнил задачу – задержал погоню, судя по неподвижным телам, надолго. Сейчас бы самое грамотное – обыскать трупы, допросить выживших, добить раненых и догнать своих ребят. Но именно на таких стандартных процедурах и получали ранения, порой смертельные, друзья и коллеги Кожина, ещё в «той жизни». С обыском и осмотром торопиться не следует, наверняка кто-то из разбойников притворился убитым и ждёт удобного момента, чтобы ударить ножом под ребро. Потому майор лежал на каменистом пригорке, под моросящим дождиком, и никуда не спешил. Он внимательно пересчитал неподвижные тела, включая еле шевелившихся раненых, выходило двадцать восемь человек, теперь нужно ждать и смотреть.
Добрый час ожидания под моросящим дождём принёс некую определённость, новых объектов наблюдения не появилось, никакого постороннего движения вокруг майор не заметил. Оставались ещё шесть раненых бандитов, временами стонавших и пытавшихся ползти, среди них оперативник уже присмотрел наиболее перспективных клиентов для допроса. Радовало отсутствие подкреплений, видимо, разбойники отправились в погоню всей шайкой. День подходил к полудню, несмотря на отсутствие солнечного диска на небе, закрытого сплошной пеленой туч. Хотелось есть, со вчерашнего обеда маковой росинки во рту не было. Очередной раз вспомнилась вчерашняя конфузия с бегством.
Да, нападение застало приезжих дознавателей и двух учительниц на деревенском гульбище, на опушке леса. Именно там попросил Николай собрать всех взрослых жителей деревни Голодуповки (богатая фантазия Павла Аркадьевича наплодила в Новороссии подобных названий достаточно), чтобы поговорить о новой власти, обучении детей и взрослых магаданскому языку и письму. Заодно его четверо помощников должны были в неформальной обстановке разузнать подробности налёта банды на соседнюю деревню, или вёску, как стали звать местные селения по литвинской привычке. Неделю назад бандиты вырезали всех жителей и спалили дотла небольшую деревеньку в тридцати верстах, перед этим поглумившись над двумя девчушками-учительницами. Эта вёска, куда прибыл вчера Николай с помощниками, оказалась ближайшей, были основания ждать нападения на неё или искать там бандитов.
Так и получилось, да не совсем. Подручные у бандитов ожидаемо оказались в деревне, да очень шустрые, чего майор не ждал. Он планировал устроить засаду вечером, а разбойники нагло напали среди белого дня и первыми же выстрелами из луков уложили намертво двух дознавателей, ещё двоих ранили. Лишь выстрелы кожевских револьверов заставили бандитов залечь, дав возможность магаданцам отступить в лес. Лучше бы, конечно, укрыться в самой вёске, в каком-нибудь доме. Но не получилось, кто знает, возможно, к лучшему. Судя по удачной засаде, на месте которой майор сейчас лежит и ждёт неизвестно чего. Николай очередной раз начал пересчитывать лежавших разбойников, вот оно!
Один из подручных человечка в чёрном плаще изменил свою позу, теперь он лежал на груди, а не на правом боку, как несколько минут назад. Что ж, подождём немного, кто ещё из убитых бандитов подаст признаки жизни? Признаки жизни появились через четверть часа у того разбойника, которого Николай хорошо приложил своей винтовкой. Первым делом очнувшийся бандит застонал, затем попытался встать, получилось плохо, он смог подняться лишь на четвереньки. Но, судя по неуверенным телодвижениям, скоро сможет ходить относительно вертикально. Придётся рискнуть, майор поднялся со своей лёжки, отряхнул грязь с одежды, направился к занимательному «чёрному человечку».
За плечами у Николая висела бесполезная пока винтовка, ладонь левой руки сжимала верный револьвер. Мужчина подошёл к притворявшемуся убитым бандиту и наступил тому на ногу, в районе колена. Восьмидесяти пяти килограммов веса бывшего оперативника хватило, чтобы «притворяшка» застонал, открыв глаза.
– Ложись на живот, руки за спину, – вполне по-английски посоветовал Кожев. Определённый набор команд на английском языке он выучил прошлым летом, исключительно необходимые фразы, вроде «Руки вверх» и «На колени». На большее не было желания, чем быстрее забудется английский язык, тем быстрее установится крепкий мир в царстве Новороссии.
Подождав, пока бандит выполнит команду, майор связал ему руки за спиной, отрезав для этого полу плаща «чёрного человека». Осторожно обыскал пленника, раненого весьма легко в левое плечо, затем так же обчистил соседние трупы, успевшие закоченеть за пару часов на промозглом дождике. Потом направился к следующим бандитам, трёх раненых пришлось добить, слишком тяжёлыми были ранения в живот, неизлечимые в шестнадцатом веке. Тщательный обыск трупов, связывание раненых, их экстренный допрос заняли добрых два часа. Ещё полчаса ушли на плотный обед найденными у разбойников продуктами, отбор необходимых для беглецов вещей – одежды, продуктов, оружия.
Третий час майор шёл позади гружённых нужными вещами пленников, размышляя о полученной от бандитов информации. Получалось, что бандитами руководили не просто злобные беглые дворяне, укрывшиеся в приграничных районах Шотландии. Эмигранты умудрились организовать настоящий военно-политический центр на территории южной Шотландии, планировавший каждый набег с целью причинения максимального вреда. Естественно, селяне и прочие простолюдины служили в их планах разменной монетой, чем больше их вырежут эмигранты, тем меньше налогов получат их враги – магаданцы. С такими соседями Петро рисковал остаться без подданных вдоль всей шотландской границы. Весьма тревожная перспектива, как определил полученную информацию оперативник.
На ум сразу пришла знаменитая операция «Трест», аналогично которой можно выманить руководителей эмигрантов в царство Новороссия, но Кожин отмёл такую мысль, как слишком длительную перспективу. К тому времени, когда удастся имитировать подпольную организацию в столице, бандиты вырежут тысячи крестьян, слишком дорогой цена получится. Самым действенным были несколько вариантов физического уничтожения эмигрантского центра, от диверсионной операции до полноценного войскового наступления, с объявлением войны скоттам. Ну, одёрнул себя Николай, это пусть решает Петро, наш наместник царя-батюшки, ему виднее. Моя задача доставить информацию как можно быстрее.
Своих подчинённых майор догнал лишь вечером, в том самом остроге Гранитном, это тоже Павел Аркадьевич постарался, проявил фантазию, куда все направлялись за помощью. Дальше всё пошло быстро и привычно, на арендованной у селян повозке восемь человек добрались до ближайшего губернского центра, с не менее экзотическим названием Верхние Мхи. Там майор быстро нашёл дежурного офицера связи, переговорил с Петром, после чего на казённой повозке прибыл в столицу, город Петербург. Когда осенью выбирали название столице нового царства, логично предположили, что в этой истории России вряд ли придётся воевать на Балтике за выход в Европу. Потому возникновение Санкт-Петербурга крайне маловероятно, при любом царе, уже сейчас у Москвы достаточно портов для торговли с Европой через балтийское побережье. Раз так, можно взять это милое всякому русскому человеку название для столицы Новороссии. Да и по логике подходит, раз первый наместник царства Пётр, значит и столица Петербург, пусть и святой.
Сдав пленников дежурному офицеру контрразведки, Николай заехал домой побриться и вымыться. Пообедал, поговорил с двумя сожительницами о делах домашних, не упустил возможности затянуть обеих в постель, всё-таки соскучился. Но уже через час заскучал. Не выдержал, созвонился по телефону с Петром, спросил разрешения приехать на личный приём. Наместник вполне демократично согласился, сообщив, что ждёт Сергея Корнеева, главу новороссийской промышленности, с докладом, и присутствие грамотного человека не помешает оценить некоторые проблемы. Услышав, что командир настроен благодушно, майор повеселел, быстро собрался и, не дожидаясь своей коляски, пошёл во дворец пешком. Благо жил он в двух кварталах от старого королевского дворца, где вынужденно пребывал Головлёв, в ожидании строительства своего, уютного и просторного дворца, с привычной сантехникой и отсутствием сквозняков. Ради такого дела в центре столицы ещё осенью снесли два квартала халуп, никоим образом не похожих на жильё почтенных бюргеров. Уже знакомые по стройкам в Королевце итальянские архитекторы спешили изо всех сил, обещая закончить жилые помещения левого крыла трёхэтажного дворца к осени полностью, остальное доделать через год.
Шёл Николай мимо типографского корпуса, где ноги чувствовали подрагивание почвы от работы тяжёлых печатных машин. В две смены типография выпускала новую литературу для царства, привезённых из Королевца книг не хватало. Хотя запасы ещё были, азбук и арифметик привезли достаточно, Евангелия до сих пор лежали частью на складах, как невостребованные. Однако новый наместник спешил унифицировать судебную и гражданскую власть, пришлось тиражировать Судебник, Конституцию, новую топонимику страны. Уже здесь Петро написал военно-морской и сухопутный Уставы, занимательную физику и занимательную географию. Сейчас батюшка-наместник трудился над занимательной историей, лавры Перельмана явно не давали покоя государю, как шутил при личных встречах Кожев.
Правильно, знаменитый Скалигер, придумавший добрую половину европейской истории, пока молодой, подающий надежды, безвестный французский монах в охваченной гражданской войной Франции. Свою выдуманную тысячелетнюю версию истории Европы Скалигер пока не придумал и не продавил в официальную, единственно правильную трактовку. У главы Новороссии всяко больше возможностей озвучить свой, нужный Руси и Новороссии, вариант истории. Да и для Западного Магадана будет полезным, когда европейцы уверятся, что славяне издревле заселяли всю Европу. А этруски – суть славянское племя, ассимилированное римлянами, которые по крови сами славяне. Венеды же, основатели Венеции, по названию понятно, что славяне. Нормандское герцогство на побережье Франции, которое недавно отделилось от Франции и стало королевством, тоже основано славянами и скандинавами. Скотты и ирландцы, как и все кельты, одно из древних славянских племён, о чём ещё древние летописи говорили. Мол, пошли дети князя Славена на запад, на Оловянные острова. Пусть будущие короли считают себя и свои народы потомками славян, меньше шансов возникнуть германскому, итальянскому или французскому шовинизму и нацизму. Тем более что царь Иоанн Четвёртый не скрывает информации о даровании прав на престол его предкам самим Юлием Цезарем. А современные ему короли ни разу это утверждение не оспорили, не подвергая сомнению древность династии Рюриковичей. Об этом где-то читал Николай, не забыв порадовать своих друзей подобными воспоминаниями. Так что Петро воспитает будущие поколения европейцев в нужном русле, пусть помнят, что предводитель гуннов Атилла по крови славянин, а вандалы, основавшие южноевропейские королевства и захватившие северную Африку, одно из племён южных русов.
Тут же, в Типографском дворе, как самом охраняемом и близком к царским покоям, работало Казначейство. Оно занималось не только сбором пошлин, налогов, учётом царского имущества и его эксплуатацией. С весны 1583 года казначейство приступило к чеканке собственных денег Новороссии, по стандарту магаданских червонцев, с таким же названием, но с профилем наместника Петра. В качестве герба тот выбрал силуэт идущего направо, на восток, белого медведя, как в гербе приснопамятной Единой России, без всяких намёков, просто белый медведь – это круто и оригинально, на фоне бесчисленных орлов и львов в европейских гербах. Над белым медведем государь поместил скрещенные серп и молот, вполне такие скандинавско-славянские символы, если кто в курсе. Всё это в обрамлении дубовых веток и колосьев пшеницы смотрелось неплохо, особенно на монетах.
Ещё на Типографском дворе ютились два десятка переводчиков, переводивших изъятые у населения английские и латинские книги, в большинстве своём ещё рукописные. Слава богу, удалось изъять полторы тысячи экземпляров, по оценкам знающих людей, практически всё книжное богатство Англии. Библии, составлявшие половину изъятых раритетов, временно отложили в сторону, их будут переводить специалисты, гораздо позднее, и не с латыни, а с греческого и церковнославянского языков. Также отложили переводы с латыни, спешили заменить англоязычные рукописи, чтобы демонстративно вернуть владельцам их переводы на магаданский язык. Ход вполне политический и агитационный, мол, наместник крут, но справедлив, не ворует, свои обещания держит. Глядишь, при следующих чистках библиотек никто возмущаться не станет, воспримут спокойно, без паники.
Майор спокойно прошёл почётный караул, введённый у ворот своего дворца подполковником, затем пару постов внутренней стражи. Охрану дворца Головлёв доверил испытанным ветеранам, выбрав бойцов постарше, коим дальние походы уже в тягость. А во дворце вечно ворчливые гвардейцы будут гораздо полезней молодых восторженных балбесов. И, что самое важное, опытные бойцы умеют наблюдать, особенно, когда об этом просит лично командир. Смелости им не занимать, любого вельможу остановят, если появится подозрение, обыщут, невзирая на возмущение. Благо с оружием во дворец вход запрещён, как бы ни был благороден иной дворянин или посол. Лишь несколько «старых магаданцев» имеют право ношения оружия во дворце, да наместник не расстаётся с верным револьвером. Время полувоенное, если не отравят, могут и «апоплексический удар табакеркой по голове» устроить. Валентин и Николай в этом своего друга наместника поддерживали, лучше перебдеть, чем недобдеть.
Сергея Корнеева Кожин догнал на втором этаже, неподалёку от царского рабочего кабинета. Технический магнат, как подшучивали магаданцы над единственным мужчиной-инженером, рискнувшим перебраться на остров, нёс под мышкой тубус, в руке портфель. При виде друга, искренне улыбнулся, а услышав, что тот приглашён на совещание, облегчённо вздохнул. Сергей после помазания наместника на царство почему-то стал побаиваться старого приятеля Петра, поддержка Николая придётся к месту. Перекинувшись парой слов, друзья зашли в приёмную, секретарь позвонил по прямому телефону, доложил о посетителях, выслушал ответ и приглашающе кивнул на дверь кабинета.
– Добрый вечер, ребята… – Петро поднялся из-за рабочего стола навстречу посетителям, протягивая ладонь для рукопожатия. – Присаживайтесь, сейчас подойдёт Валентин, начнём.
– Я уже здесь, – главный врач царства стремительно зашёл в кабинет, здороваясь с друзьями.
– Итак, смею напомнить, что мы сделали за год в промышленности, после чего перейду к своим предложениям. – Сергей укрепил кнопками на стене листы плотной бумаги с диаграммами и положил перед Петром пояснительную записку из полусотни страниц. – Наши мастера расширили существовавшую на острове добычу железной руды и угля, в основном кокса, доведя выплавку чугуна и стали до трёхсот тонн в месяц. Для шестнадцатого века это неприлично много, для наших запросов, хотя бы для строительства чугунки, этого явно недостаточно. Но возможности роста имеются, через пару лет производство чугуна и стали вполне может вырасти на порядок. Другой вопрос, хватит ли на это денег, в Европе мы такое количество стальных изделий не продадим, нищета не сможет заплатить.
– Денег хватит, не волнуйся, Сергей Николаевич. – Улыбнулся царь.
– Дальше… – собрался с духом докладчик. – Из Королевца мы привезли самые новые станки, токарные и фрезерные. Производство оружия, боеприпасов, двигателей внутреннего сгорания наладили. Можно на этом успокоиться, через год мы выйдем на уровень Западного Магадана, возможно, превысим его. Но я предлагаю немного другой план развития промышленности. Не восстановление средств производства прошлогоднего уровня Западного Магадана, на водяной и мускульной тяге. Нет, считаю, нам необходимо переходить на электроэнергию, станки с электродвигателями дадут возможность перейти на более высокий уровень точности обработки деталей, мы избавимся от лишней вибрации от нестабильного движителя. Да и экология будет меньше страдать.
– Сколько это займёт времени? О деньгах не спрашиваю, их хватит.
– По моим расчётам, переход на электродвигатели займёт от полутора до двух лет. Производство медной проволоки различного сечения мы уже наладили, до ста метров в сутки делают сразу три мастерских. Покрытие проволоки диэлектрическим лаком освоено, неплохо бы закупить шёлковую нить для обмотки, а?
– Договоримся, – это Николай записал себе в ежедневник. – Есть у нас в Турции подвязки.
– Восемь пробных электродвигателей вручную собрали, проводим испытания. Если всё пойдёт нормально, зимой пару-тройку станков на электричестве запустим в эксплуатацию. Паровые турбины сделали, через неделю запустим первую тепловую электростанцию на угле, пока на сто киловатт. Отработаем технологию, построим ещё пару ТЭС. С подшипниками проблемы, их потребуется много. Думаю, придётся подшипниковый завод ставить, место для него уже выбрали, рядом с ТЭС, станки будем от электричества запитывать. – Сергей вытер пот со лба, перевёл дух и продолжил: – Главное в переходе на электричество даже не станки и не бытовое электричество, вроде лампочек и радио. Главное – производство алюминия. Залежи бокситов на острове известны, старатели уже доставили образцы, в лаборатории мы провели пробные плавки, получили граммов триста алюминия. Алюминий даст возможность облегчить ДВС, мы сможем заметно увеличить мощность двигателей в расчёте на единицу веса. Мало того, при получении дюраля я надеюсь освоить производство металлических катеров, как минимум. Как максимум – изготовление самолётов. Но не сразу, лет через пять-семь.
– Однако, – хором выразились слушатели, завороженные фантастическими перспективами, раскрытыми Корнеевым.
– Что скажете, господа министры? – отойдя от эйфории выслушанных перспектив, обратился к друзьям Головлёв.
– Надо посадки сахарного тростника увеличить, из него спирт отличный идёт, – опять Николай подал голос. – Пару островов бы в Карибском море захватить, да в устье Миссисипи плантации расширить, хватит там ссыльнопоселенцам бездельничать. Небось загорают себе под солнышком да самогонку жрут, пусть работают шибче. Тогда спирта для трансатлантических лайнеров хватит, тем более что половину продукта можно на месте производить, для заправки топливом на обратный путь. Да и сахар не только самим есть, но и в Европу продавать. Наш сахар из первой партии тростника дешевле оказался и качественнее испанского, на вид симпатичнее, отлично разберут. Не все острова на Карибах испанские?
– Не все, – подтвердил Петро. – Тортуга вроде французская была. Надо поступить проще, сейчас европейцам не до Америки. Отправим комплексную флотилию в Карибское море, кораблей двадцать, например. Пусть везут поселенцев, рабочую силу в виде пленников, оружие, инструменты, пару раций. На месте разберутся, захватят любой не испанский остров, отберут или купят плантации сахарного тростника, высадят своих плантаторов. Явочным порядком присвоим пару-тройку островов на Карибах, пока европейцы воюют. Таким манером уже через полгода первый урожай тростника у нас будет с новых земель, да и база для флота в Карибском море появится. А в дельте Миссисипи надо расширять посадки тростника, тут Николай прав, я коменданту колонии хвоста накручу.
– Точно, на Карибах базу надо ставить обязательно, а то до сих пор каучука дождаться не можем. Надо самим на границе испанских и португальских владений высадиться, в будущей Гвиане и Венесуэле. Там не только каучук есть, но и нефть, обращаю на это внимание. – Встрепенулся Корнеев, давно страдавший от отсутствия каучука и нефти, кровеносных сосудов и крови будущей техники, образно говоря.
– Думаю, на перспективу надо выходить к залежам нефти в нескольких местах. Русской нефти из Ухты мало, везти её за три тысячи вёрст накладно. Надо искать нефть не только в Гвиане, там в джунглях её можно сто лет искать без результата. Есть нефть гораздо ближе, в Европе или Северной Африке. – Задумался Петро, вспоминая ближайшие нефтяные месторождения. – Под Констанцей, помнится, румыны нефть добывали. Может, с запорожцами или турками договориться?
– Надо сперва научиться скважины бурить, не везде нефть на поверхность выходит, – предложил Валентин.
– Ладно, план электрификации Новороссии одобряю, – подытожил царь. – Средства на такое дело не лимитирую, Сергей Николаевич. Через три дня представишь поэтапный план-график на первые полгода работ, да начинай. Кстати, давайте-ка перекусим, что ли?
Кормили гостей по-царски, правда, непривычно для аборигенов шестнадцатого века. Зато гости смогли по достоинству оценить старания царского повара, выученного многим блюдам самим наместником. Начали окрошкой из хлебного кваса, ещё год назад неизвестного островитянам напитка. Ранние огурцы шли из царских теплиц, доставшихся по наследству от покойной королевы, для Елизаветы выращивали там клубнику. Пётр поступил по-мужски, заменил клубнику огурцами и помидорами, вкуснее и больше выйдет. Нынче летом планировали расширить теплицы едва не втрое, стекло с весны начали выпускать своё.
Вторым блюдом шла свиная поджарка с грибами и рисом, телятина с молодым картофелем, сало копчёное с ледника, слабосолёная форель, икра пробойная красная и чёрная, обжаренная панировочная цветная капуста. На этом хозяин остановился, ужин был дружески скромным, форсить было не перед кем, все свои. Запивали вторые блюда квасом, сухим красным вином мясо, белым вином рыбу, под икорку и сало подали запотевший графин ледяной водки, настоянной с хреном. Формально выставили пару бутылок коньяка, но хозяин и гости не жаловали сей напиток именно из-за его дубильных качеств. Водка всё-таки лучший напиток в мире, из числа крепких, конечно. Никакие шнапсы и виски с ней даже рядом не стоят.
Друзья засиделись за столом допоздна, разговорились, вспоминали былое, принесли две гитары, сработанные лучшими мастерами Кремоны. Валентин и Сергей немного играли «на блатных аккордах», все вместе пели, отчаянно фальшивили, но от души. Вечер закончился глубоко за полночь, после того, как вспомнили все свои боевые походы, спели всё, что смогли вспомнить, выпили ещё три графина ледяной водки. Петро лично позвонил домой Сергею и Валентину, извинился перед жёнами, успокоил их, что мужья останутся ночевать во дворце. Николай был холостяком, хотя жил сразу с двумя девицами, привезёнными из Крымского похода. Он ни за что не согласился ночевать во дворце, но не возражал против сопровождения в виде отделения вооружённых гвардейцев. Они его и провожали домой, прогулявшись по ночному Петербургу.
Гулкие шаги десяти пар сапог эхом отдавались в тишине ночного города, неяркие фонари с керосиновыми лампами придавали лёгкую вуаль размытости окружающим домам. Николай неопределённо улыбался редкому удавшемуся вечеру, проведённому с друзьями-единомышленниками. Философское настроение продолжалось, мысли текли спокойно, с уверенной перспективой. Сейчас друзьям по сорок два – сорок четыре года, впереди ещё двадцать лет относительно активной жизни. Учитывая, чего они смогли добиться за десять-двенадцать лет, начав с нуля, за двадцать лет удастся гораздо больше. Не просто больше, а всё, что задумали сегодня, плюс много-много другого. Чем чёрт не шутит, вдруг лет через десять удастся на самолётах полетать?
Тут и вспомнился давний рассказ одного пленного турка о земляном масле, что издавна добывают для освещения домов в районе Плоешты. Да, именно Плоешты, на территории будущей Румынии, добывавшей нефть вплоть до двадцать первого века. Значит, нефти там много, до морского побережья недалеко, это не из Ухты везти бочки за тысячи вёрст. Народ в Плоештах не богатый, нового заработка не упустят. Надо связаться по рации с кипрским отрядом, пусть наведут справки о нефти в Плоештах. А здесь пока подготовить танкер или сразу два, для перевозки нефти из Чёрного моря. Задача, в принципе, не сложная, через полгода-год Новороссия сможет регулярно получать до тысячи тонн нефти ежегодно, если не больше.
Так, с мыслями о прошлом и будущем, добрался майор домой, где сразу попал в заботливые руки своих подружек. Умолчим о том, во сколько все трое уснули, но, именно тем вечером в рабочем кабинете Петра Первого, наместника Новороссийского, был разработан и принят первый пятилетний план развития промышленности. Совсем не так, как позднее напишут в учебниках истории.
