Книга: Проверка на прочность [litres]
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11

Глава 10

– Петрович, глянь между теми валунами, как пить дать, засада… – Николай передал свою подзорную трубу ординарцу, показывая ему на склон, нависающий над перевалом.
– Никого не вижу. – Ординарец спрыгнул с коня, чтобы труба не дрожала. Минуты две рассматривал подозрительное место над дорогой, потом аккуратно сложил трубу и передал командиру. – Да, не меньше трёх человек, с ружьями или пищалями, точно не видно.
– Мерек, отцепляй свою дуру. – Кожин спешился, останавливая расчёт с орудием, пыливший по горной дороге. Подбежавшим командиру и наводчику магаданец чётко поставил задачу, забрался в седло, неторопливо продолжил путь. Не прошло и пяти минут, как сзади забухала пушка, обстрелявшая обнаруженную засаду. Набившие руку пушкари с трёх выстрелов разнесли склон, где прятались неосторожные гайдуки, в щебёнку. А ещё через полчаса расчёт догнал колонну с боеприпасами, занимая место в хвосте обоза. Основная армия вторжения не остановилась ни на минуту, медленно продвигаясь на запад.
Пятнадцатитысячная освободительная армия короля Стефана Батория ползла карпатскими перевалами, оставив позади Молдавию. По совету магаданца, поддержанному королевскими полководцами, убедившимися в достоинствах поставленного Королевцем оружия, после захвата Молдавии армия разделилась. Десять тысяч шляхтичей король повёл на северо-запад, освобождать милую его сердцу Венгрию. Пять тысяч пехотинцев, под командованием воеводы Острожского, двинулись на юго-запад, в Румынию. Николай, естественно, оказался в меньшей армии, компенсировав её малочисленность своими пушками. Пока польский король входил в роль освободителя Европы от турецких захватчиков, захватывая почти без сопротивления венгерские города и сёла, армия Острожского двигалась карпатскими перевалами к нищей Трансильвании.
Нет, простому бойцу хватало добычи и в сёлах южной Румынии, но города Венгрии, конечно, богаче, о чём отлично догадывался сам Острожский. Слава богу, воевода отличался здравым смыслом и не жадничал. Особенно после доверительного разговора со своим магаданским другом, где Кожин в основных чертах предсказал наивероятнейшее развитие событий после захвата части турецких земель. Случилось как-то засидеться возле походного костра магаданскому посланнику и киевскому воеводе. Разговор шёл спокойный, обсуждались перспективы мирной жизни после окончания военной кампании. Тут размякший после трудного дня майор и поговорил с князем начистоту.
– Василий Константинович, у нас с вами практически единая цель, несмотря на некоторые особенности её восприятия.
– Вероятно, вы правы, – задумался Острожский, – я убедился в том, что вы поборники православия и русской культуры, русского языка. Хотя и называетесь магаданцами, язык ваш ближе всего к русскому. Только отношение к религии меня несколько смущает, очень цинично вы себя ведёте, без веры в Божье благословение.
– Кто-то из великих сказал, не стоит ждать от господа помощи там, где могут справиться сами люди. Или примерно так… – Подбросил полено в костёр магаданец. – Так и мы, стараемся не обременять господа надеждами и просьбами, коли сами справиться сможем. Вы хорошо играете в шахматы, Василий Константинович, значит, понимаете, что одной обороной партию не выиграть. Так и в жизни, чтобы защитить православие и русский язык, русскую культуру, придётся от защиты переходить к атаке. Не только развивать и защищать русскую культуру среди славян и русских людей, как это делаете вы. Очень хорошо, надо сказать, делаете.
Нужно воспользоваться оккупацией православной Румынии, чтобы активизировать обучение румын русскому языку. Вместе с сербами, болгарами, русинами, чехами и всеми новыми подданными Речи Посполитой.
– Венгров, я вижу, вы туда не включаете? – заметил Острожский, машинально оглядываясь, не подслушивает ли кто опасный разговор.
– Да, венгры католики и не славяне. Пусть ими занимается король, рано или поздно, как бы перед ними ни заигрывали, венгры создадут своё национальное государство. – Николай внимательно посмотрел на собеседника. – Венгры по характеру очень похожи на поляков, шумные, крикливые, заносчивые. Пусть они и бодаются друг с другом. Нам с вами надо работать с православными славянами, не забывая о румынах. Было бы хорошо открывать русские школы для румын, словаков, болгар, сербов, для всех, насколько людей и средств хватит. Причём называть эти школы не польскими, а именно русскими, чтобы люди привыкали к русской грамоте, русскому языку, русским друзьям. Глядишь, через сто-двести лет внуки и правнуки ваших учеников назовут себя русскими людьми. Такими же русскими, какими мы с вами и являемся.
– Возможно ли такое? Нормальные люди не забудут языка своих предков, – усомнился князь. – Даже под угрозами мы не забывали своего языка, своей религии.
– Взгляните на северо-запад, в земли Священной римской империи германской нации. Начнём с острова Руяна, бывшего немецкого Рюгена. Тысячи лет на этом острове существовало главное славянское святилище, пусть языческое, но славянское. Всего триста – четыреста лет назад крестоносцы захватили славянский остров, сейчас там никто не знает славянского языка, все жители германцы.
– Германцы истребили там всех славян, потому и нет их. Мы не можем истреблять всех румын, мы не звери.
– Правильно, а наши противники – иезуиты и католические германские власти – могут это делать, во славу господа, как они говорят. Хотя я согласен с вами, истреблять никого не надо. Надо активно ассимилировать захваченные народы и племена, как это четыреста лет делают германцы. Вы образованный человек, отлично знаете, что некогда немецкая река Эльба носила славянское имя Лаба, Одер назывался Одрой, а славяне жили по всему северному побережью Европы, до французских земель. Потомки этих славян теперь говорят на германском языке, считают себя германцами и крестятся слева направо. Вот так, пока мы с вами стесняемся и сохраняем чистые руки, католики и протестанты отучат наших внуков говорить по-русски. А через двести лет никто и не вспомнит, чем приучали говорить славян по-германски, добрым словом или мечом.
– Чтобы всерьёз заниматься ассимиляцией, как вы говорите, румын и валахов, нужны огромные деньги, – моментально отреагировал князь, отлично знавший стоимость своих образовательных проектов. – Нужна поддержка государства и короля на долгие годы вперёд.
– Насчёт короля ничего не могу обещать, а поддержку государства гарантирую, причём именно на долгие годы вперёд. Только не Речи Посполитой, а Новороссии, заинтересованной в распространении русского языка и письменности, вместе с православием, естественно. Причём письменность должна быть именно нашей, облегчённой, с азбукой из тридцати трёх букв, а не сорока трёх. – Улыбнулся Кожин пониманию собеседника. Если разговор перешёл на конкретные детали, значит, князь согласен с общей идеей, а это самое главное. – Да и цифирь удобную выбрать, а не буквы с титлами. Мы же будем русскому языку учить не самых умных, а всех поголовно. Чтобы каждый тупой селянин мог говорить и писать по-русски, тогда он сам начнёт детей учить именно русской азбуке, потому как иной не знает, а писать и считать своих детей захотят обучить все, особенно если бесплатно. Тогда через полсотни лет румыны по крови станут русскими по духу.
– Как-то это неожиданно, – задумался поражённый размахом миссионерства Острожский. – Согласится ли на это король? Где найти нужное количество учителей, согласятся ли сами румыны? Русские люди сами в школу ходят, а румын чем заманить?
– Полагаю, всё это решаемые вопросы. Во-первых, они православные, а службы батюшки отправляют на церковнославянском языке. Потому я уверен, что поддержка церкви нам будет гарантирована. Особенно при небольшом пожертвовании на нужды самой православной церкви. Что касается короля, тут вам предстоит серьёзная работа. На волне победы следует убедить Стефана Батория объявить официальным языком империи, раз уж она православная, именно церковнославянский язык, назвав его просто славянским. – От понимания огромной работы, Николай поёжился. – Пусть официальных языков будет два или три, к примеру польский и русский. Но поляки не станут холопов учить своему языку, мы отлично знаем их заносчивость. А мы с вами будем обучать русскому языку румын, молдаван, валахов, да ещё своих друзей и сподвижников к этому привлечём. Отчего, например, не ввести каждому православному шляхтичу на своих землях только русскую речь и письменность? Тогда румынские дворяне, торговцы и горожане сами выучат нашу речь, совершенно бесплатно и быстро.
Вам рассказать, как германцы ассимилировали славян на своих землях? – Николай заметил, что князь колеблется, и решил развлечь его историческим примером. – На захваченных славянских землях покорённым племенам запрещалось разговаривать на своём родном языке, православные священники изгонялись либо их просто убивали. Службы на русском языке облагались огромным налогом. Да, впрочем, кому я это говорю? Помнится, на польской Украине евреям отдана на откуп каждая церковная служба у православных священников?
– Да, вы правы, тут мы не лучше германцев. – Вздохнул князь, с удивлением увидевший привычную действительность с иной стороны.
– Славянам, кроме того, запрещались давать славянские имена, детей учили только немецкой грамоте. Что там говорить, даже названия каждой деревни, холма, леса или речушки приказано было произносить на германский манер. В результате такой активной деятельности на германских землях славяне давно забыли свой язык и свою нацию, теперь они честные германцы и сами занимаются завоеванием славянских земель, расширяя германские владения. – Майор налил себе из котелка кипяток в кружку, заварил в ней любимый чифир. Привычки полицейской жизни оказались неистребимыми даже в шестнадцатом веке. Поставив кружку настаиваться, мужчина накрыл её парой дубовых листьев, с одной из веток, в изобилии разбросанных у костра.
– Я не предлагаю буквально следовать германской методе, но, пример германского захвата славянских земель за последние четыреста лет у нас перед глазами. – В ожидании заваривания чифира, Кожин вынул портсигар и закурил ароматную папиросу душистого испанского табака. В этом веке курили исключительно трубки, даже сигары не стали популярными. А заядлому курильщику Николаю пришлось научить слуг изготовлению папирос, курил он не часто, но с удовольствием. Затянувшись пару раз, майор продолжил: – Своё видение славянской или русской, как хотите, атаки на западный мир я обозначил. По деньгам я не шутил, моих полномочий вполне достаточно, чтобы выдавать ежегодно любые суммы до миллиона злотых. Могу заметить, что в Западном Магадане и Новороссийске мы проводим именно такую ассимиляцию коренного населения под славянский язык, письменность и православие. Так что наша государственная политика будет поддерживать ассимиляцию, независимо от моего желания и возможности, даже после моей смерти.
Ничего не ответил тем вечером Острожский, да и не ждал никакого ответа Кожин. Они так и не возвращались к этой теме, продвигаясь вперёд по пыльным румынским дорогам. Редкие турецкие заслоны не могли задержать армию Острожского. В захваченных сёлах и городах шляхтичи радостно грабили, рядовые пили и насиловали, воеводы устанавливали новую власть, власть Речи Посполитой. Старый оперативник вместе со своими помощниками занимался любимым делом, для которого он и ввязался в «победоносный поход на запад». Магаданцы-новороссийцы активно вербовали себе сторонников и осведомителей, создавали агентурную сеть на будущих землях Речи Посполитой. Чьими бы ни стали эти города и сёла в будущем, германскими, польскими или турецкими, новороссийская разведка получит свои глаза и уши вблизи стратегического нефтяного запаса.
Разумеется, никто из «польских товарищей», включая Острожского, не догадывался об истинной цели похода магаданских вояк в составе армии. Версией прикрытия было собирание книг и летописей, весьма ценных в шестнадцатом веке. Ради того, чтобы версию принимали всерьёз, Николаю пришлось долго торговаться с королём, выговаривая себе монопольное право на книжные трофеи, с выплатой Баторию десятой части стоимости с каждой трофейной книги.
О жадности магаданского книголюба слухи распространяли им же нанятые люди, ещё в Гродно. Несколько обронённых ординарцами майора фраз также играли на эти слухи, в результате Кожин получил славу чудака-книголюба. А его отряд оперативников и разведчиков, после такой несложной комбинации, мог беспрепятственно говорить с любыми людьми и отлучаться в любое время.
Польская армия двигалась вслед солнцу на запад, сбивая редкие турецкие отряды. Шляхтичи обрастали обозами, замедляя неторопливое течение времени. Длинное, бесконечно длинное и пыльное, южное лето подходило к концу. В августе воевода Острожский достиг берегов Дуная, развернувшись вдоль побережья на северо-запад. Туда, в Плоешты, стремился и Николай. Он давно узнал, где и в каком объёме можно добывать нефть, которую румыны веками черпали из колодцев. Оставалось добраться до источника топлива, получить его в собственность и начать перевозку нефти в Новороссию. Пусть и не в собственность, однако наладить поставки нефти на остров нужно именно сейчас, пока владельцы нефтяных земель не определились. Потом, чьими бы ни стали эти нефтяные колодцы впоследствии, от звонкой монеты за никому не нужное земляное масло никто не откажется. Народ в шестнадцатом веке практичный, а будут задирать цены, найдутся рычаги влияния на короля Стефана.

 

– Ну, давай прощаться, что ли, – два друга неловко обнялись. Затем постояли, глядя в землю. Наконец, Евсей Лыков, командир гарнизона Форт-Росса, надел шапку на голову, посмотрел Кудиму Баскому в глаза и выдохнул. – Может, с нами пойдёшь?
– Нет, – неловко улыбнулся, разводя руками, старый друг. – Куда я от хозяйства денусь? Мельница, мастерская, да и детей восемь душ, сам знаешь. Да не волнуйся ты за меня, буду пересылать весточки, с новым радистом уже договорился, парень вроде нормальный.
Бывший уже комендант неторопливо взобрался на коня, ещё раз оглянулся на ставший родным городок Форт-Росс и толкнул пятками своего жеребца. Последний магаданский гражданин покидал крупнейший на Урале промышленный центр, переданный Руси вместе с крепостью Ёбургом нынешним летом 1584 года. Решение о передаче магаданских уральских владений Московии назрело давно, слишком хлопотным стало поддержание производства на Урале. Продукция на крупных заводах Западного Магадана и Новороссии выходила значительно дешевле уральской по себестоимости платину, золото и алмазы; магаданские рудокопы на разведанных приисках всю выбрали. Доход давали только поступления пушнины, которые на фоне потока мехов из освоенных лесов Северной Америки стали малозначительными. Ещё бы, из американских острогов товар доходил до Новороссии за месяц-другой, а с предгорьев Урала меха везли добрых полгода.
Тем более что биологи Королевца под чутким руководством Алевтины Сусековой третий год разводили соболей, песцов и черно-бурых лис в питомниках, пытаясь поставить производство ценного меха на промышленную основу. И через пару лет обещали выкинуть на рынок собольи, песцовые и лисьи шкурки дешевле охотничьих. Нет, обрушивать выгодные для Руси цены на меха магаданцы не собирались, свой товар они будут поставлять по близким ценам. Но необходимость в поставках пушнины из уральских лесов отпадала. Кроме прагматических целей, передача металлургического и промышленного комплекса Руси носила и прогрессорский характер. Магаданцы крепко стояли на ногах, пора помогать родине не только кавалерийскими лихими набегами и захватом земель.
За последние годы в Форт-Россе магаданские мастера воспитали и обучили новшествам, неизвестным в шестнадцатом веке, полсотни молодых парней. Часть из них разбрелись по Приуралью, пытаясь наладить своё производство, но большинство осело в Форт-Россе, работая на себя. Где ещё они найдут возможность работы без всяких налогов, не считая небольшого отчисления на городское хозяйство? Кто открыл свои мастерские, кто работал на магаданских заводиках. Русские мастеровые свободно наладили производство стекла, как оконного, так и изделий из него. Пытливые умы экспериментировали с добавками, пытаясь освоить изготовление цветного стекла, хрусталя. Металлурги освоили выплавку легированных сталей, выплавку чугуна с принудительной подачей воздуха, повышавшую качество стали. Цементирование стали, как и литьё чугуна в опоки, считалось нынче вполне привычным делом среди молодых русских металлургов.
Примитивные токарные станки на «гужевой тяге», прессы и штампы «на водяных колёсах» никого из русских мастеровых в Форт-Россе не удивляли. Более того, молодые русские оружейники придумывали новые способы удешевления производства ружей и патронов, экспериментируя на вырубных формах штампов. Принцип поточного производства достаточно прост, особенно при обилии неквалифицированных помощников, все русские мастера его усвоили. Понятие себестоимости тоже оказалось вполне доступным мастерам-оружейникам, творчески перерабатывавшим конструкцию ружей. Секреты производства, переданные магаданскими мастерами своим русским коллегам, имели все шансы сохраниться долгие годы, в уральской глуши.
Строгановы, особенно старший брат Яков, за годы общения с магаданцами поняли всю важность сохранения полученных технологий. Все мастера, направленные ими на обучение в Форт-Росс, были местные, русские. Либо жители Прикамья, либо вывезенные из Тулы вместе с семьёй в строгановские владения. Учитывая отдалённость Приуралья от границ Руси и малочисленность местного населения, шансов пробраться промышленному шпиону в Форт-Росс не было никаких. Да и мастера были не лыком шиты, понимали ценность полученных знаний и навыков и всю важность их сохранения втайне от чужаков. Так что, передавая заводы и станки в руки русских мастеров, более того, в частные руки Строгановых, магаданцы надеялись сохранить за Русью промышленное превосходство над странами Европы и Азии лет на пятьдесят, не меньше.
После недолгих переговоров, весной 1584 года представитель Магаданской торговой компании продал Якову Строганову за символическую цену в десять тысяч рублей все владения Западного Магадана на русской земле, включая остроги и заводы. Характерно, что пушки продавали отдельно, выручив за сотню с лишним орудий вдвое больше денег. Все средства, естественно, пошли Западному Магадану, поскольку при разделе имущества Магаданская торговая компания стала собственностью Королевца. Людей, оставшихся жить на проданной территории, Яков Строганов поклялся не кабалить и написал о том две грамоты. Одну передал представителям Королевца, другую отдал старшему из остававшихся на Руси бывших магаданских граждан.
Да, две трети мастеров и крестьян, проживавших на магаданских землях, решили остаться под рукой Строгановых, жаль было бросать нажитое имущество, весьма богатое, по меркам остальной Руси. За долгие годы жизни «под магаданцами» люди привыкли к свободе, отсутствию налогов и барщины, к возможности хорошо заработать при желании. Молодёжь просто не знала, как живётся народу на Руси, старики жалели бросать нажитое имущество. В результате в Новороссию и Западный Магадан отправились немногие, в основном дружинники и молодые искатели приключений, не нажившие семей и хозяйства. В течение трёх месяцев все уезжавшие продавали имущество, которое не могли забрать с собой, да уходили караванами в Холмогоры. Последним покинул Форт-Росс его комендант, Евсей Лыков, сдерживая слёзы на глазах.
Бывший охотник, двенадцать лет назад поверивший Николаю Кожину и связавший свою судьбу с магаданцами, покидая Форт-Росс, не мог предположить, что через полгода отправится из Петербурга командиром флотилии в двенадцать кораблей. Отправится на другую сторону земного шара, основывать первую русскую колонию в Южной Африке. И не возникнет никакого Капстада, потом Кейптауна в этом мире, а обычный русско-магаданский острог Южный станет опорной базой магаданским торговым и военным кораблям, направляющимся в Индийский океан. И поплывут с Лыковым его старые знакомые по уральской жизни, старатели и рудознатцы, металлурги и оружейники. Чтобы выстроить на юге Африки одну из богатейших новороссийских колоний, в которой через три года обнаружат золото с алмазами. К этому времени оружейники Южного выпустят свои первые ружья и наладят линию по производству патронов из местного сырья.
А ещё через три года процветающая южноафриканская колония выстроит себе новую столицу вдали от побережья, поближе к золотым рудникам, назвав её Красный Яр, за красный цвет плодородных африканских земель. Население её к этому времени достигнет шести тысяч взрослых, не считая многочисленной детворы. Именно тогда виноделы, присланные Петром Головлёвым за три года до этого из южной Франции, соберут первый южноафриканский виноград, чтобы через полгода порадовать себя и друзей молодым африканским вином. К этому времени две трети золота и алмазов Новороссия будет получать из Южной Африки, отправляя туда многочисленных искателей приключений, осваивать бескрайний и богатый континент. Всё это ещё впереди у Евсея Лыкова, который осядет в Красном Яре окончательно, женится на дочери знакомого старателя, выстроит себе дворец и нарожает семерых деток. Но не знает об этом пока бывший комендант Форт-Росса, прощаясь с друзьями и родным Приуральем.
Лыков пустил коня рысью, догоняя ушедший за перевал караван. Последний караван был исключительно вьючный, собирались идти легко и быстро, останавливаясь лишь для ночлега. Основной груз давно вывезли, ещё по зиме, когда пришла команда из Королевца, тогда же отправили большую часть женщин и детей. Дорога из Форт-Росса до Холмогор за десять лет стала наезженная, через реки перекинуты мостики, во многих местах срублены зимовья для ночлега путников. По снегу, как известно, через русские леса только и продвигаться. Летом мошка с комарами заедает, болота с реками мешают, а зимой сплошное удовольствие, знай песни пой. Увозил последний караван из Форт-Росса лёгкий груз – семена лиственницы, кедра да полусотни уральских трав.
На земле бывшей Восточной Пруссии, ныне Западного Магадана, привезённые много лет назад из Приуралья семена кедра и лиственницы, вместе с доброй сотней других растений, отлично прижились. Пионеры массово выращивали рассаду и высаживали целые парки из кедров и лиственницы, не только в городах и вёсках, но и вдоль дорог. Созданный Сусековой первый европейский заповедник был по периметру засажен кедровыми и лиственничными лесополосами, издалека показывая свою обособленность от остальных лесов. Кроме детей, высадкой саженцев занимались введённые наместником лесничие, они, наряду с лиственницей и кедром, активно рассаживали местные ценные породы деревьев, как, например, дуб, бук, граб. Помимо сохранения и приумножения лесов лесничим вменялась в обязанность охрана животного мира, как зверей с птицами, так и рыбы в реках.
Не забыла Алевтина Сусекова о роли болот в природе, настояла перед наместником о введении запрета на осушение доброй половины изученных болот. Благо территория Западного Магадана была не особенно велика, а ученики профессора биологии отличались трудолюбием. И через пару лет Сусекова обещала своей подруге наместнице составить полный атлас природопользования страны. Начиная от градации лесов, лугов, пахотных земель, по размеру и качеству, заканчивая рекомендованными землями для расчистки под сельхозугодия и самых выгодных культур для возделывания. Тем более что опытная агрономическая станция третий год занималась селекцией культурных растений. И первостатейной задачей своим ученикам профессор биологии ставила выведение сахарной свёклы. Не давали покоя бывшим учителям успешные продажи сахара из тростника, налаженные Новороссией.
Наместник Западного Магадана, Елена Александровна Чистова, не оставила своего видения прогрессорства, даже перед угрозой турецкого нападения. Конечно, после пережитого испуга глава страны ускорила строительство железных дорог, поставила своим инженерам задачу создания бронепоездов. Однако, чувствуя за спиной поддержку офицеров Новороссии, бывший школьный завуч продолжила создание идеального государства. Не в полном смысле идеального, а самого уютного, красивого и приятного государства для каждого жителя. В стране второй год шло массированное улучшение сельхозугодий. Вырубались перелески, овраги превращались в пруды либо запахивались. Новые поселенцы распахивали пустоши, вырубали соседние леса на строительство домов и хозяйства, чтобы через год засадить нераспаханные вырубки и неудобья саженцами дуба и лиственницами.
Даже при населении в полмиллиона душ Западный Магадан оставался малолюдной страной, особенно на востоке, между Ригой и Вильно. Там встречались глухие чащобы протяжённостью до сотни вёрст, где скрывались племена ливов, ятвягов, жемайтов, жмуди, многие из которых до сих пор пребывали в язычестве. На них проходили свою стажировку выпускники миссионерской православной семинарии, перед тем как отправиться за океан, к американским индейцам. Хотя Чистова договорилась с Головлёвым о помощи при освоении Новороссией Северной Америки, с каждым годом всё меньше миссионеров из Королевца отплывали на Запад. Хватало работы, как в самом Западном Магадане, так и в соседних странах.
Выпускники православной миссионерской семинарии Королевца всё чаще отправлялись работать с населением Западного Магадана и соседней Швеции, перекрещивая в православие протестантов и католиков. Компрматериалами на добрый десяток римских пап, Мартина Лютера, Кальвина, прочих католических и протестантских бонз магаданцы завалили всю Восточную и Северную Европу. Учитывая льготы православным торговцам, действия магаданских миссионеров в родной стране и Швеции давали неплохие результаты. В их работе совмещалось духовное и мирское начало; агитируя переходить в православие, миссионеры, кроме спасения души в будущем, давали реальную выгоду своим ученикам в настоящем. Подкрепляли душевные волнения твёрдым магаданским червонцем. Идеологическую обработку госпожа Чистова всячески стремилась подкрепить наглядным примером. Третий год в Западном Магадане шло массовое строительство православных храмов, причём не в ущерб качеству. Королевец, Рига и шесть небольших городков украшались каменными церквами, по новой, но проверенной технологии строительства.
По той самой, что освоили итальянские архитекторы при строительстве дворцов губернатора и наместника ещё семь лет назад. Со стальными каркасами внутри кирпичных стен и перекрытиями из стального швеллера и двутавра. С огромными окнами, с высокими куполами и вознесёнными вверх стенами, создававшими для магаданских церквей необычную внешнюю лёгкость, не свойственную классической православной традиции. Елена Александровна уже договорилась с архитекторами, испытывавшими новые конструкции куполов, что по результатам опытного строительства через пару лет в Королевце начнётся возведение огромного православного кафедрального собора, способного затмить все европейские церкви и соборы. Включая знаменитый собор святого Петра, больше века строящийся в Риме. По рассказам Павла Аркадьевича, римский собор будет освящён после 1620 года, время для опережения есть. Елена Александровна не сомневалась, что её старые друзья-архитекторы, изучившие строительную площадку в Риме, смогут за шесть-восемь лет выстроить православный собор, намного выше и крупнее. Чтобы их имена прославились в веках, а православие получило крупнейший в мире собор на четыре столетия вперёд.
Наместник Западного Магадана не стремилась к расширению славянских земель, вместе с подругами она поставила себе целью максимальное развитие своей небольшой страны. За идеальный образец было взято развитие Сингапура в середине двадцатого века. Точно так же драконовскими штрафами жители городов и вёсок приучались к порядку и чистоте, к соблюдению законов. В мастерских и заводах аналогичными методами прививалась новая техническая культура, особенно на точных производствах – часовом, радиодеталей, двигательном, подшипниковом, химическом. Опираясь на опыт Сингапура, буквально взлетевшего из нищеты в богатство, наместник не только развивала производство и приучала людей к порядку, но и развивала биржу, банковские услуги. Тем более что наличной монеты, золотых и серебряных запасов в стране хватало. Все драгоценные запасы, добытые за последние годы, офицеры оставили женщинам, отправившись на захват Оловянных островов без наличных средств.
Ученики и воспитанники Елены Александровны, отработав выдачу и контроль связанных банковских кредитов, постепенно получали опыт ведения других банковских операций. Магаданский банк стал понемногу открывать свои представительства в соседних странах, сначала в Швеции и Руси, затем в Дании, Священной римской империи германской нации. На фоне ростовщических кредитов в пятьдесят и сто процентов годовых, привычных для средневековой Европы, магаданские десять и пятнадцать процентов годовых оказались весьма привлекательными для клиентов, даже с условием связанных займов. Те клиенты банка, кто хотел на кредиты развивать производство или торговлю, вынужденно соглашались на поставки магаданских товаров. А другие, кто хотел взять деньги и смыться, магаданских банкиров не интересовали. Учитывая налаженную систему радиосвязи, магаданские биржевые игроки всегда имели самую точную информацию, что помогало им вытеснять конкурентов и захватывать новые рынки сбыта. Мода на магаданскую продукцию, возникшая в Европе после громких побед над турками и англичанами, всячески поддерживалась наместником.
Елена Александровна, едва ли не первая глава европейского государства, которая начала продвигать свои товары, поддерживая магаданских промышленников и торговцев. Благо опыт двадцать первого века давал множество ухищрений, неизвестных пока массовому покупателю шестнадцатого века. В ход шли связанные кредиты под минимальный процент, данные под обеспечение недвижимостью и земельными наделами. Регулярно объявлялись скидки на разные группы товаров, создавалась красивая упаковка, устраивались ежегодные соревнования, где призами были именно магаданские товары. Значительная часть товаров из Западного Магадана просто не имела себе аналогов, другие были дешевле, чем у конкурентов, в силу передовых технологий. Клеймо «Сделано в Магадане» становилось известным по всей Европе. Так, месяц за месяцем, год за годом, Западный Магадан богател, промышленность страны развивалась, население привыкало к порядку и чистоте, восхищаясь красотой своих городов.
В противоположность Королевцу, такому аккуратному и правильному, несмотря на массовое строительство, Новороссийское царство бурлило. Хотя, в принципе, все командиры Петербурга разделяли цели Елены Александровны, они оставляли наведение порядка на будущее. Сейчас новое царство на Оловянных островах развивалось максимально экстенсивно, захватывая в сферу своих интересов всё новые страны и территории. На красивую архитектуру не хватало времени и людей. Да, людей чертовски не хватало, резидентами разведки, посланниками и комендантами строившихся в Америке острогов Петру приходилось назначать уже не офицеров своей армии, а наиболее толковых сержантов и капралов. Оставалась надежда на подрастающих детдомовцев, коих привлекали к работе с тринадцати-четырнадцати лет. Но до массового взросления и выпуска воспитанников оставались ещё пять лет, как минимум.
Так что проблемы создавались, как правило, самими магаданскими ставленниками, не имевшими должного опыта управления острогами или дипломатических навыков. Хотя наместник не отказывался от услуг профессионалов, несколько тысяч английских дворян и чиновников приняли православие и изъявили желание служить новой власти. Так и формировал большинство команд Головлёв, подобно революционным тройкам. Если в дипломатических представительствах главную роль играли бывшие английские, ныне новороссийские дворяне, работавшие под присмотром ветеранов, то в командах, уезжавших на освоение новых земель, главенство определялось иначе. Начальником экспедиции, как правило, был старый надёжный служака, из сержантов боевых полков. Для профессионального сопровождения его заместителем назначался кто-либо из бывших чиновников, а в помощники давали старших детдомовцев, лет тринадцати-четырнадцати. Дети крымских татар за пять лет здорово обрусели, все были воспитаны в православии, обучены грамоте и счёту.
Происхождение детдомовцев никто от них не скрывал, однако новых Монте-Кристо среди воспитанников не выросло. Многие не помнили родных, другие с фатализмом средневековья принимали свою судьбу, стараясь выбиться в люди, найти интересную работу и служить новой родине. Именно так воспитывали ребят в магаданских детских домах, в служении отечеству, в миссионерских устремлениях. Как известно, среди неофитов любой религии больше истово верящих людей, нежели среди остальных последователей. Так и воспитанники детдомов, потерявшие родной дом, всей душой приняли православие, стремясь приобщить к его ценностям других людей, пребывавших в язычестве. Кроме того, парни и девушки видели честность магаданских отношений, ценили равные права, когда крещёный татарин из бедной семьи благодаря своему усердию выбивался в офицеры или мастера. И никто из «старых магаданцев» не напоминал своим бывшим врагам об их прошлом, не пытался их унизить или обидеть.
Детдомовцы с детства видели, что людей магаданцы ценят не по происхождению или богатству, а по работе и честности в отношении с другими. Потому большинство воспитанников готовились честно служить новой родине, не заморачиваясь мыслями о мщении. Как говорится, бог простит, не судите, да не судимы будете. Конечно, вырастали среди них и негодяи, откровенные дураки и сволочи. Так, для того и было официальное распределение воспитанников. Тех, кого опасно было использовать в работе в силу плохого характера, отправляли на «одиночные проекты». Так называли рискованные мероприятия вроде дальней разведки в окрестностях Великих озёр, высадки на островах Карибского моря и в джунглях Центральной Африки. Справятся, проявят себя «плохиши», можно будет с ними работать. Не справятся с заданием, так вряд ли вернутся живыми. Что делать, шестнадцатый век, жестокое и кровавое средневековье.
За два года на побережье Северной Америки подчинённые Петра Головлёва основали два десятка поселений, от устья Миссисипи до залива Святого Лаврентия на севере. Правда, теперь залив этот носил другое название, как и одноимённая река – Кулыква. Кто из местных индейцев чего сказал капитану седьмой новороссийской флотилии, теперь уже не узнать. На каком языке и что значит это название, было до десятка толкований. Но в устье Кулыквы оказался самый северный острог русов, перекрывавший путь из океана к Великим озёрам. Эти чудеса природы магаданцы сразу планировали окружить своей территорией, чтобы объявить заповедными землями на ближайшие десятилетия. Незачем уничтожать уникальные водоёмы, сливать туда промышленные стоки. На территории Северной Америки достаточно разведанных месторождений, чья разработка не нанесёт такого страшного ущерба природе. Те же Скалистые горы, к примеру.
Два десятка острогов на восточном побережье Северной Америки длиной в пять тысяч вёрст не создавали сплошной территории заселения, но Петро твёрдо решил не допустить колонизации Северной Америки другими странами. Потому каждые полгода на запад отправлялись очередные корабли для основания всё новых поселений. Рабочих рук для этого вполне хватало, пусть непримиримых англичан давно отправили на стройки капитализма всех, но, оставались пленные голландцы, абсолютно не нужные Елене Александровне, которых поставляли испанцы за оружие и боеприпасы теперь Новороссии. Оружие в обмен за гёзов испанские военные получали в Петербурге, боеприпасы тоже. Год назад Новороссийское царство отработало технологию получения бездымного пороха, с применением чилийской селитры (хотя Чили ещё не было) и американского хлопка. Кроме голландцев и прочих преступников, используемых в качестве рабов или каторжников, чего греха таить, в новые поселения отправляли много славян и других жителей Новороссии и Западного Магадана. В полудобровольном, если можно так выразиться, порядке.
Наместница Чистова была рада избавиться от неудобных подданных, привыкших жить дарами природы. От браконьеров, лесовиков-охотников, не желавших считаться с ограничениями на охоту, введёнными новой властью. Целые селения в глубине прибалтийских лесов испокон веков жили охотой, не желая менять свой образ жизни, хоть убей. Такие общины при грамотной агитации сами соглашались на переезд, пополняя ряды освоителей Дикого Запада. Из Новороссии браконьеров и недовольных новой властью жителей, так же как из Магадана, отправляли в Америку каждые два-три месяца. Учитывая, что переселенцы эти не только вооружались бесплатным оружием, но и получали новые стальные инструменты, небольшую сумму на обустройство, особого недовольства общины не проявляли. Благо усилия Сергея Корнеева увенчались успехом, тысячетонные корабли, выстроенные на верфях бывших Портсмута, Бристоля и Ливерпуля, а ныне Порта Мутного, Уюта и Колбасина (это всё Павел Аркадьевич), пересекали Атлантику ныне за неполный месяц. С получением алюминия в промышленных масштабах мощность двигателей выросла, а вес снизился. Да и поставки каучука принесли свои плоды, резинотехнические изделия увеличили стойкость и мощность моторов.
Хотя парусное вооружение на кораблях оставляли, на всякий случай, поставки нефти из Польской империи росли с каждым годом. В Новороссийске все двигатели давно перенастроили под свой бензин, лишь в редких случаях капитаны заливали в баки спирт, как правило, при возвращении с южных островов. Группу островов вблизи полуострова Флориды, названного Южным Носом, удалось колонизовать. Теперь они уже никогда не станут Багамскими островами, потому что получили название Сахарных островов. Именно там, на Сахарных островах и в устье Миссисипи, возле острога Славного, выращивали сахарный тростник новороссийские плантаторы. Негров на сахарные плантации не завозили принципиально, работали там бывшие гёзы и непокорные англичане. Условия жизни каторжникам создавали терпимые – хорошее питание, бесплатное лечение, казённая одежда. При таком «комфорте» пять лет отработки мог вытерпеть любой.
За это время коменданты острогов должны были выбрать среди каторжников нормальных людей, которым можно выделить новые плантации в частную собственность, в кредит, разумеется. Поскольку возможности возвращения на родину раньше пятнадцати лет у каторжников не имелось, а их семьи, при желании, доставлялись в Америку бесплатно, многие бунтовщики в перспективе осядут на новом континенте. Остепенятся, разведут плантации сахарного тростника и хлопка, станут добропорядочными гражданами Новороссии. Уж русский язык за пять лет каторги они выучат достаточно хорошо, это точно. Севернее Южного Носа (несостоявшейся Флориды) в шести острогах выращивали хлопок, на ближайшие триста лет самый стратегический продукт. Идёт не только на джинсы и рубашки, не только на порох и вату, но и на технические ткани, химические изделия и многое другое. Там тоже работали каторжники, исключительно европейцы и пленные турки из захваченных кипрским гарнизоном пленников, никаких негров. Свободные поселения начинались несколько северней, где сеяли пшеницу и высаживали картошку, охотились на индеек и добывали пушнину. Там же развивали промышленность, ориентируясь на известные запасы железной и медной руды в Аппалачах.
Направив все усилия на колонизацию Америки, Петро с Николаем не забывали Старый Свет. Самый большой торговый оборот у Санкт-Петербурга к лету 1584 года оказался не с Королевцем, а с Мадридом. Да, в отсутствие Англии американское золото из испанских каравелл и галеонов стали добывать новороссийские промышленники и торговцы. Только не методом грабежа, как английские пираты, а исключительно торговлей. Магаданские торговцы завалили дворянство и королевский двор Испании своими товарами, самыми модными и лучшими в Европе. Начиная от дешёвых хлопковых тканей, недорогой пушнины, консервов мясных и рыбных, так востребованных в жарком климате, где мясо и рыбу народ ест лишь в сушёном и вяленом виде. Заканчивая доспехами из легированной стали, огнестрельным оружием, телефонами, биноклями, керосиновыми лампами, пиротехникой для развлечений, оконными стёклами и зеркалами, стеклянной посудой и многими другими предметами роскоши, модными и более дорогими.
В принципе, всё это производили и в Королевце, но Петербург был гораздо ближе, а товар из Западного Магадана неплохо расходился и в Северной Европе. Так что Испания на долгие годы стала основным и главным потребителем новороссийских товаров, отдавая за эту роскошь добрую половину американского серебра и золота. А Петро всячески поддерживал дружеские отношения с Мадридом, помогая ревнителям католической веры в борьбе с протестантской ересью в Голландии. Не забывая скреплять узы дружбы боевым братством, а именно, походами против берберийских пиратов. Кроме политической выгоды от разгрома пары пиратских флотилий, магаданские сахарные и хлопковые плантации получили несколько тысяч новых каторжников из Северной Африки, отнюдь не чернокожих. А новороссийские мастера взяли заказ на партию скорострельных пушек от официального Мадрида. Последние модели орудий поставлять испанцам, конечно, не стали, но сотню восьмидесятимиллиметровых пушек с дальностью стрельбы до полутора километров продали вместе с боеприпасами.
После шведов, русских и запорожцев испанцы стали первыми покупателями магаданских пушек за последние два года. И глава Новороссийска всячески крепил русско-испанскую дружбу, не только выгодной торговлей, в Испании открывались русские школы, испанских идальго приглашали на учёбу в Петербургское военное училище. Что ещё могли преподавать в стране, где у власти три офицера? И чем ещё могли прельстить европейцев магаданцы, после беспрецедентных военных подвигов? Не забывали новороссийские посланники и представители развивать промышленность Испании. Пусть это не совсем выгодно в целях наживы, но в долгосрочной перспективе Новороссия нуждалась в сильном союзнике, чтобы не оплачивать самим вооружение испанской армии. Поэтому новороссийские промышленники не только закупали в Испании дешёвую американскую медь и платину, но и создавали совместные предприятия по выпуску медного ширпотреба, латунных гильз и выплавке легированной стали для нужд знаменитых испанских оружейников.
Через испанских же священников и торговцев Петро и Николай искали выходы на католиков Южной Европы. Благо, часть Апеннинского полуострова была оккупирована испанцами. Через торговлю с Южной Италией новомодные товары продвигались в Папскую область и Генуэзскую республику. Как известно, во все времена купцы шпионили на своих работодателей. Не стал исключением и Николай Кожин, налаживавший неформальные связи с католиками на Апеннинах. Пока все попытки переговоров с Новороссией папский престол встречал в штыки. Слишком много крови испортили католической церкви действия магаданцев, начиная от захвата Королевца и Риги, с вытеснением оттуда других конфессий, заканчивая успешными действиями в Англии. Пусть папа объявил королеву Елизавету Английскую незаконно захватившей власть, пусть католики Англии перешли в протестанство и англиканство, став фактическими врагами папского престола, но, папа римский и его кардиналы не могли вытерпеть вопиющего триумфа православия в Северной Европе! Успехи православных правителей, в том числе и военные, стали бо́льшим оскорблением для Ватикана, нежели листовки о богомерзких похождениях прежних пап и их двора. Всё-таки Ватикан средневековья слишком много думал о «золотом тельце», слишком падки были папы римские на власть мирскую. Оттого и пытались создать различные государства, вроде Папской области, напрямую подчинённые католической церкви. На эту слабость и пытался «ловить» католиков Николай, налаживая контакты с высокопоставленными католиками. Пока исключительно в целях сбыта новороссийских модных товаров высокопоставленным католическим бонзам. На церковные и политические контакты папа и его окружение не шли, да и сами магаданцы пока в этом не нуждались. Однако опытный оперативник Кожин не упускал случая получить новые рычаги влияния на католиков, развивая агентурную сеть в Италии, пока её наполняли всё новые товары из Петербурга.
Вторым крупным рынком в Европе для островитян стала Польская империя, возникшая год назад на бывших турецких землях. Под предводительством Стефана Батория, принявшего-таки православие, польская армия захватила Молдавию, Валахию, Трансильванию, часть Венгрии, Румынии и Сербии. Новую западную границу Польши будущий православный император установил по Дунаю, от Пешта на севере до запорожских владений на юге. Дальше осторожный прагматик не рискнул двигаться, занялся наведением порядка и сбором налогов, естественно. Так что захваченные земли были быстро розданы безземельным шляхтичам, поддержавшим своего короля. И нетрудно догадаться, что новоявленные землевладельцы, принялись нещадно выбивать доходы. После чего так же отчаянно начали тратить огромные для себя деньги, устраивая роскошные балы и празднества.
Натешившись роскошью, шляхтичи испугались потерять нежданное богатство, начали активно закупать оружие и вооружать свои отряды. Предвидевшие подобное развитие событий, магаданцы вместе с поставками оружия агрессивно захватывали новые рынки сбыта своих товаров. Торговцы Королевца и Петербурга, должным образом проинструктированные, охотно отдавали свои предметы роскоши за бартерные сделки или в кредит, под поставки дешёвых продуктов и сырья, в виде древесины или руды. Благо для вечно нищих шляхтичей внешние признаки богатства вроде телефона, подзорной трубы, зеркал, керосиновых ламп и прочего ширпотреба магаданского производства были мечтой. Отсутствие межгосударственных пошлин, страны-то православные, снижало цены на магаданские товары, что ещё больше прельщало покупателей. Недалеко ушёл от своих подданных и Стефан Баторий, захвативший огромные владения в богатых южных землях. Осознав свою невиданную удачу, после первых собранных налогов, превысивших прежние поступления из полесских земель едва не в десять раз, православный король решил закупить ещё оружия. Владения надо защищать, как от врагов – турок, так и от друзей – немцев, почему-то считавших южные балканские страны своей добычей.
При этом заносчивость Батория не позволила ему закупать оружие у женщины, наместника Западного Магадана. За ружьями и боеприпасами он обратился к старому знакомому Николаю Кожину и не пожалел. Кожин, добравшийся до нефтяных колодцев Плоешты, активно развивал добычу земляного масла, не успевая вывозить добытую жидкость в Новороссию. Потому, как догадывался польский король, пока магаданские корабли, гружённые бочками с нефтью, сплавляются по Дунаю в Чёрное море, поддержка Петербурга будет. Новороссия с удовольствием вооружала Польшу, не забывая продавать оружие и её врагам, всяким шведам и немцам. Даже турецкие послы получили возможность увезти на родину двадцать тысяч ружей с патронами. Запорожцы не стеснялись покупать ружья и боеприпасы у Елены Александровны, они неплохо сдружились на поставках туров, тарпанов, зубров и прочих редких зверей Причерноморья. Целых четырёх тигров и шесть леопардов выловили для Алевтины Сусековой в днепровских плавнях казаки. Так что Восточная и Центральная Европа не жалела денег на магаданское оружие, чему Петербург и Королевец лишь радовались.
Потому как на западе Европы дела шли не так весело. Несмотря на отделение от Франции Лотарингии и Нормандии, Генрих Третий продолжал держаться на троне. Его мамаша, Екатерина Медичи, получила огромные кредиты у папы римского, у итальянских банкиров, наняв достаточно хороших полководцев. Пусть они не смогли добыть магаданские ружья и пушки, но разбить мятежников толку хватило. Теперь неудавшиеся инсургенты просили денег и оружия в Петербурге у Петра, а он не знал, что с них можно взять в качестве оплаты. Несмотря на заинтересованность Петербурга в гражданской войне во Франции, бесплатно помогать таким хреновым воякам было накладно. Этак их совсем разобьют войска короля Генриха, кто за поставки расплатится? Варианты залога в виде имений Петра не устраивали, связываться с недвижимостью на континенте он не собирался, не выгодно. Единственным рабочим способом оплаты оружия могли стать поставки людей из имений инсургентов либо захваченных ими селений. Пусть эти французы ни в чём не виноваты, зато можно расширить количество хлопковых плантаций, это живые деньги. Да и в Европе людей уменьшится, глядишь, налогов меньше французы соберут, чем плохо?
Турецкий султан Мурад, потеряв под Веной армию в сто тысяч опытных воинов, не спешил с реваншем. Для Турции настали трудные времена, кроме потери владений на левобережье Дуная, продолжалась война в Египте, восстали недавно покорённые кавказцы на Востоке. Учитывая, что привычные вассалы Турции, крымские и буджакские татары, поставлявшие рабов, несколько лет назад исчезли, империи приходилось туго. Мало того, что опустели рабские загоны на столичном базаре, обезлюдели целые вилайеты на побережье Анатолии и Палестины. Проклятые пираты Кипра не просто грабили, они увозили подданных султана, лишая его доходов и рабочих рук. При таких обстоятельствах Оттоманская империя нуждалась в нескольких годах мирной жизни для восстановления армии. В том, что неистовый Мурад обязательно будет воевать за возвращение балканских стран и Египта, никто в Европе не сомневался.
Вооружались все страны Европы, стараясь закупить новейшее магаданское оружие. Обе союзные страны азартно торговали ружьями и патронами, не забывая о своей безопасности.
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11