7 НОЯБРЯ 2077 ГОДА, НОВЫЙ СИЭТЛ

– Друзья, не пытайтесь перенастроить свои телевизоры, – сказала Дороти, щурясь от яркого света прожекторов. – Мы взломали систему, и сейчас нас показывают по всем каналам. Рада сообщить, что наша миссия увенчалась успехом. Мы вернулись утром и привезли с собой двести сорок исправных солнечных панелей. Этого хватит, чтобы обеспечить электричеством центральную часть Сиэтла. Таких мощностей наш город не знал с самого мегаземлетрясения…

Дороти осеклась и напряженно всмотрелась в темноту, разлившуюся за прожекторами. Ей послышался скрип двери. Потом шаги и приглушенные голоса – она решила, что это Роман вступил с невидимым гостем в диалог.

На ладонях выступил липкий, холодный пот.

– Н-н-о это только начало, – неуверенно продолжила она. Ее выступление шло в прямом эфире, и просто прервать его она не могла. – Вы наверняка помните страшные дни после катастрофы и то, что в 2074 году местные больницы были разорены, а жизненно важные медикаменты – украдены. Множество жизней унесло не столько само землетрясение, сколько отсутствие необходимых препаратов и медицинской помощи. Люди погибают и по сей день. Завтра на рассвете мы снова полетим в прошлое. Мы вернемся в тот день, когда были разграблены больницы, и заберем лекарства, пока этого не сделали мародеры. И привезем вам.

Послышался шум помех, а потом эфир завершился.

– Как всегда, чудесно, – похвалил ее Роман, но она уловила в его голосе напряжение.

Приставив ладонь ко лбу, она всмотрелась в темноту, щурясь от яркого света прожекторов.

– Мы тут не одни?

Она различила черный силуэт, скользнувший за камерами, и уловила стук подошв по бетонному полу.

Нет, не подошв даже – а костылей.

А потом до нее донеслись негромкие и неспешные аплодисменты.

– Браво! – воскликнул Мак и вышел на свет. На нем был тот же костюм не по размеру, что и накануне, разве что со вчерашнего дня он успел чем-то его запачкать. Но повязка на ноге была свежей, без кровавых пятен.

– Так вы смотрели мое выступление? – спросила Дороти, поднявшись с места. Ей совсем не понравилось, что Мак наблюдал за ней из полумрака, притаившись за прожекторами. Он был, пожалуй, единственным человеком во всем городе, который мог заявиться в «Фейрмонт» без приглашения.

– Весь город смотрел, – поправил ее Мак. – Вы двое – настоящие герои! – воскликнул он, сделав особое ударение на последнем слове. И хотя тон его в целом был дружелюбным, у Дороти от него по спине побежали мурашки.

– Но, честно говоря, я пришел не только для того, чтобы посмотреть, как вы выступаете, – продолжил Мак и поправил костыли. – Я хочу кое-что вам показать. Пойдемте.

И он заковылял к двери.

Дороти бросила озадаченный взгляд на Романа, но тот лишь головой покачал. Он тоже не знал, что задумал их гость. Что не сулило ничего хорошего.

– Да пойдемте, не бойтесь! – сказал Мак, остановившись у порога. – Это подарок! И он не кусается.

Дороти напряженно сжала губы. Подарки – это точно не к добру. Отличный способ манипуляции.

А еще это его предложение… Они ведь с Романом так его и не обсудили. Дороти не ожидала, что сутенер вернется так быстро, поэтому теперь мысленно отругала себя за нерасторопность.

«Ну что ж ты так! – отчитал ее внутренний голос, до жути похожий на голос Лоретты, ее матери. – В своей прошлой жизни ты бы ни за что не дала жертве время на обдумывание и сомнения. Ты бы схватила ее тепленькой, пока в ней еще не угасла жадность».

И это было справедливое замечание. Когда Дороти промышляла аферами, она тщательно следила за тем, чтобы ее жертва не оставалась одна слишком уж надолго – а то еще, чего доброго, передумает соглашаться на ее посулы.

Но по большому счету выбора у них с Романом не было, и они, пускай и с некоторой неохотой, вышли из подвала следом за Маком и поднялись в фойе отеля.

Небольшая толпа Фигляров собралась у эркерных окон и с интересом рассматривала что-то, обмениваясь оживленными возгласами. Дороти замешкалась. Если бы Мак преподнес им с Романом свой подарок вдалеке от любопытных глаз, еще можно было бы исхитриться и отказаться от него. Но теперь, при свидетелях, это было куда сложнее.

Число этих самых свидетелей, кстати сказать, только росло: коридоры и залы отеля наполнились циркачами, которые высыпали посмотреть, что случилось. Мак наверняка это все подстроил.

Дороти перевела на него беспокойный взгляд.

– А что это такое?

Мак, опираясь на костыли, развернулся к ней.

– Я же сказал: просто подарок, – ответил он и лукаво улыбнулся.

Подарок обещал быть далеко не простым.

При виде Дороти несколько Фигляров затихли, и она невольно задумалась, уж не о ней ли они перешептывались, осуждая ее за то, что она редко балует их подарками? Губы у нее дрогнули, но она всеми силами постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. Циркачи расступились, и она увидела на влажном ковре с десяток деревянных ящиков, наставленных друг на друга.

Элиза сидела на полу у одного из ящиков, а рядом с ней стоял Беннет с ломом в руках. Остальные Фигляры окружили их плотным кольцом и, казалось, даже затаили дыхание, ожидая реакции Дороти и Романа.

Роман повернулся к Дороти, вскинув бровь. Ему тоже не терпелось увидеть, что принес им Мак. Дороти понимала, что, если теперь откажется от подарка, все возненавидят ее еще сильнее, чем прежде.

– Ну что ж, давайте посмотрим, что там! – скомандовала она. Напряжение, висевшее в воздухе, резко усилилось. Бен подсунул лом под деревянную крышку ящика и открыл его. Элиза тут же заглянула внутрь.

– Вот это да! – пробормотала она и достала консервную банку без этикеток. – Это что… еда?

По толпе пробежал восторженный шепоток. С припасами в Новом Сиэтле было тяжело. Именно поэтому фрукты, предложенные гостям на маскараде, возымели такой успех. Настоящая, сытная пища – продукты, которые Дороти хорошо помнила еще по своей эпохе, такие как фрукты, молоко и хлеб, – считалась роскошью, которую могли себе позволить лишь очень состоятельные горожане. У Дороти с Романом не один час ушел на то, чтобы привезти из прошлого вдоволь продуктов для гостей маскарада, а когда они наконец доставили все в отель, им пришлось выставить у комнаты, куда сложили яства, вооруженную охрану, чтобы циркачи их не растащили. Фигляры и впрямь были крайне недовольны, что им фруктов не перепало.

– По-моему, это консервированные персики, – с нескрываемым торжеством подметил Мак, кивнув на банку в руках у Элизы. – Впрочем, могу ошибаться: надо открыть и проверить.

Элиза с энтузиазмом продолжила изучать содержимое ящика. Там нашлась и другая еда: мешочки с пшеном и мукой, фасоль и рис. А еще консервированные овощи и супы. Сахар. Яйца.

Алкоголь.

– Бурбон? – присвистнув, спросил Бен и, перегнувшись через Элизу, выудил из ящика бутылку с коричневой жидкостью. – С самого землетрясения ничего подобного не видел!

– Мы бы и сами вам его привезли, если б вы попросили, – с горечью заметила Дороти. Персики, сахар и яйца они тоже в теории могли бы достать, но не сложилось. Для таких роскошеств не хватало ни времени, ни места на борту, ни денег.

– О, это совсем не обязательно, – заверил ее Мак, почесав подбородок. – О еде не беспокойтесь – пусть лучше в грузовом отсеке останется место для более важных вещей. А продукты и у нас есть.

Дороти поджала губы, задумавшись над ответом. Чувство было такое, будто они с Маком затеяли игру в шахматы, и он, сделав ход пешкой, с довольной улыбочкой смел ее королеву с доски. Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, попавшей во взрослую игру, глупой и неопытной.

Донован с Беном тем временем наперебой спорили о бурбоне, пытаясь вспомнить, каков он на вкус.

– Такой дымный, с горчинкой, – сказал Донован, перевернув в руках бутылку. Напиток заплескался внутри, омыв янтарной волной одну из стеклянных стенок.

Бен покачал головой.

– Ты со скотчем путаешь.

Дороти решила больше не слушать их и задумалась. Ее вдруг охватило смутное негодование. Ей ведь не составило бы особого труда во время очередной вылазки в прошлое прихватить с собой бутылку бурбона. Вот только она не видела в этом особого смысла: в конце концов, в Новом Сиэтле алкоголь был, пускай и отвратный. Теперь же, заметив, как сильно появление такой бутылки изменило настроение циркачей, она осознала свою ошибку. Возможно, это излишества, но они бы сыграли ей на руку. Мак это понял. Как же так вышло, что она не сообразила?

Нервно сжав губы, она посмотрела на Мака. Что ж, теперь роль добытчика явно перешла к нему. Интересно, дорого ли обошлась доставка из Центра? Наверняка пришлось раскошелиться. Именно поэтому здесь, на крайнем западе, хорошего алкоголя было днем с огнем не сыскать.

– Какой щедрый дар, – проговорил Роман. Он поймал взгляд Дороти и пару мгновений не отводил глаз, а потом продолжил: – Увы, мы не можем его принять.

Донован с Беном тут же прекратили свои споры и изумленно уставились на Романа. Бен открыл было рот, чтобы возразить, но Дороти пригвоздила его строгим взглядом, и он притих, точно ребенок, которого распекают за шалость. Краем глаза Дороти заметила, как обменялись взглядами Донован и Элиза. Дело принимало скверный оборот.

– Да ну что вы! – Мак коротко хохотнул. – Это же подарок!

«Подарок, подарок, подарок», – пронеслось в голове у Дороти. Забавно: чем чаще Мак повторял это слово, тем отчетливее становилось ощущение, что на самом деле речь идет о взятке.

– Мы с вами за него вовек не расплатимся, – проговорила Дороти. Это была самая жесткая формулировка отказа, какую она только могла себе позволить, но улыбка Мака, мгновенно сменившаяся недружелюбным оскалом, ясно дала ей понять, что он прекрасно понял, что она имела в виду.

Нет. Наш окончательный ответ: нет.

И вдруг сзади кто-то восхищенно ахнул.

Мак снова расплылся в победоносной улыбке. А Дороти похолодела. Не успела она обернуться, а уже поняла, что что-то резко переменилось.

В руках у Элизы был вытянутый пакет. Как и продукты, он не был никак подписан, но она вскрыла его и высыпала содержимое на ладонь. Внутри оказались…

Пули. Они сверкали у нее на коже, точно маленькие блестящие жучки. Дороти не могла отвести от них глаз, а внутри у нее все сжалось.

Достать оружие в Новом Сиэтле было нетрудно.

А вот пули – очень.

– Надо же вам чем-то отстреливаться, если Грэм с Чедвиком все же решат вас навестить, – пояснил Мак, поблескивая глазами.

В его тоне не было и тени угрозы, но Дороти явственно уловила истинный посыл этих слов:

«Видишь, мне совсем не сложно достать пули, – будто говорил Мак. – И передать их твоим сообщникам, чью верность так легко можно купить, людям, которым ты на самом деле не слишком-то и нравишься…»

Она вдруг посмотрела на подарок Мака совершенно иными глазами. Выходит, он вовсе не пытался завоевать их с Романом доверие. Его главной целью были Фигляры. Он вознамерился переманить их.

По спине Дороти пробежал холодок. Без Черного Цирка они с Романом, по сути, никто. Они не обладают особой силой – ни физической, ни какой-либо еще. Единственное их отличие от других жителей этого несчастного города лишь в том, что у них есть машина времени, да и ту у них могут скоро отнять.

Дороти натужно сглотнула, впервые осознав всю опасность своего положения.

Она бросила взгляд на Романа. Он держался по-прежнему невозмутимо, разве что украдкой взял ее за руку, сжав запястье с такой силой, что Дороти невольно поморщилась.

– Помнится, вы хотели отправиться в будущее. Насколько далеко? – спросил он, понизив голос, чтобы остальные циркачи не услышали.

Глаза у Мака загорелись.

– Начнем с простого: лет на пять вперед. Как вы на это смотрите?

На миг на лице Романа вместо привычной невозмутимости, которую он так старательно сохранял, проступила тревога.

Но уже спустя мгновенье он вернул на лицо обычное выражение беспечности – и это получилось у него настолько убедительно, что сложно было поверить, что это лишь маска. По жилам Дороти разлился ледяной ужас.

– Что ж, по рукам, – сказал Роман и, помолчав немного, добавил: – Но должен сразу предупредить… то, что вы там увидите, вам не понравится.

2 МАЯ 2082 ГОДА, НОВЫЙ СИЭТЛ

Вынырнув из анила, они погрузились в кромешный мрак. Не было видно ни звезд, льющих бледный свет на призрачные белые деревья, ни слабых огоньков масляных ламп, мерцавших в темноте, точно светлячки, ни электрического света, ни луны – ничего. Казалось, кто-то закрасил окна «Вороны» черной краской, и теперь, кроме зеленоватых бликов приборной панели, ничего не светилось.

В этом зловещем сиянии Дороти различила силуэт Романа. Он напряженно сжал губы, а на висках вздулись желваки.

– Я думала, мы прилетим около полудня, – сказала она. Роман посмотрел на нее и отвел взгляд.

– Местное время – три часа две минуты пополудни, – сообщил он, а потом, немного помедлив, уточнил: – Просто солнце застлано вулканическим пеплом.

– Что?! – Дороти ахнула и затихла. Страшный смысл этих слов захлестнул ее беспощадной волной. Как это так – солнца нет? Ладони вдруг стали липкими от пота.

И как такое могло произойти всего за каких-нибудь пять лет?

Чувство было, словно она вынырнула из морских пучин и обнаружила, что весь мир объят пламенем. На миг ей нестерпимо захотелось повернуть назад, вернуться домой, сделать вид, что она ничего не видела.

Сзади послышался голос Мака.

– Но на корабле-то электричество есть?

Роман молча нажал кнопку на приборной панели, включив фары. Ровный белый луч разрезал темноту надвое, точно нож.

В воздухе летали куски черного пепла и пыли, придавая пространству за окном сходство с рябящим телеэкраном. Небо, простиравшееся над машиной времени, было беззвездным и черным, точно нефть, и сливалось с волнами, плещущимися внизу, так плавно, что нельзя было даже сказать, где заканчивается небосвод и начинается океан. Дороти обвела взглядом горизонт, выискивая очертания города. Но никакого города не было и в помине. Из воды торчала одна-единственная постройка, засыпанная черными обломками и пеплом.

Дороти обвела разрушенную постройку внимательным взглядом. Узнать это здание было непросто – от него мало что осталось. Фары выхватили из темноты кусочки стекла, еще держащиеся в оконных рамах, и кирпичные стены, густо присыпанные пеплом. Крыши не было, и по центру, точно огромный рот, зияла гигантская дыра.

Но колонны у входа, а вместе с ними и положение окон пробуждали смутные воспоминания…

Боже! Дороти прикусила губу с такой силой, что на ней остались отпечатки зубов. Она вдруг узнала эту полуразрушенную постройку.

Это был «Фейрмонт». Всего за пять лет он превратился из самого фешенебельного отеля в городе в эту груду жженого кирпича и битого стекла.

– Полюбуйтесь-ка своим дворцом, принцесса, – посмеиваясь, сказал Мак. – Ни следа былого величия, правда? – Он склонился к окну и постучал по стеклу пальцем, напомнив Дороти ребенка, который вертит в руках стеклянный шар со снегом внутри.

В голове пронеслось язвительное: «Что толку вот так барабанить – мир от этого не изменится», но она прикусила язык.

– И за эти руины мы столько воевали, ну надо же, – Мак усмехнулся и посмотрел на Дороти. Та отвела взгляд, не в силах скрыть отвращения.

Для Мака «Фейрмонт» – это трофей, не больше. Но она прожила в этом старинном отеле целый год, и он успел стать ей домом – домом, которого у нее никогда прежде не было.

Ей хотелось кричать. Хотелось закрыть глаза руками и потребовать, чтобы Роман немедленно выключил фары. Хотелось забыть обо всем, что она только что увидела, пускай она и понимала, что это невозможно.

Эти воспоминания останутся с ней навсегда. Каждую ночь картины разрухи будут вставать у нее перед глазами, точно выжженный на внутренней стороне век, не давая уснуть. И наверняка последним, что она увидит перед смертью, будет обугленный, разрушенный «Фейрмонт».

– Не забывайте, что это лишь один из вариантов будущего, – напомнил Роман. – Еще не окончательный.

– Но что, черт возьми, произошло? Отчего все в таком упадке? – поинтересовался Мак.

– Мы… точно не знаем, – медленно, точно взвешивая каждое слово, ответил Роман, а потом осторожно добавил: – Помнится, перед тем, как я ушел из Агентства защиты хронологии, Профессор выдвинул теорию о том, что очередное землетрясение случится через пять–десять лет. И может, даже не одно. Он считал, что тектонические плиты сдвинутся так резко и сильно, что поднимется эдакая волна вулканической активности.

Дороти повернулась к нему.

– То есть землетрясение может вызвать извержение вулкана? – нахмурившись, спросила она.

– Да, – подтвердил он. – По теории Профессора, нас точно ждут извержения Глейшер-Пика, Бейкера и Рейнира, но не факт, что дело ограничится только ими. Есть ведь и Йеллоустонская кальдера, которую еще зовут супервулканом. И японская кальдера Айра.

Мак вновь засмеялся – тихо и невесело.

– Спрашивается, как же мы спасемся?

Роман посмотрел в окно.

– Это лишь один из вариантов, – повторил он.

Мак покачал головой, устремив долгий взгляд в темноту.

– Ладно, довольно с меня, – сказал он. – Полетели обратно.

Они вновь пронеслись над разоренным побережьем и нырнули в анил. Потом показались звезды, пурпурные облака и черное небо, Роман повернул корабль и направил его в дымную стену туннеля, а воздух вокруг пропитался влагой и стал тяжелее и гуще. Вода хлынула на лобовое стекло, и оно натужно скрипнуло…

7 НОЯБРЯ 2077 ГОДА, НОВЫЙ СИЭТЛ

…Мгновенье спустя они вынырнули на поверхность и увидели знакомое небо над столицей. Над водой повис молочно-белый туман. Мощные волны приветственно вздыбились и начали хлестать по лобовому стеклу. Новый Сиэтл потонул в пелене мрака, и город было почти не разглядеть. Лишь когда внизу мелькнула какая-то лодка и запетляла между домов, Дороти различила очертания небоскребов, прорезавших ночную тьму, и заметила отблески света в окнах.

Роман вскинул голову и шумно вдохнул. Дороти почувствовала узнаваемые запахи: солоноватый – так пахла морская вода – и приторный, даже слегка тошнотворный запах плесени. Новый Сиэтл пропитался ими насквозь, и они просочились сквозь толстые стекла корабля сразу же, как только он покинул анил.

«Дом, милый дом…» – подумала она, на мгновение словно оцепенев.

Роман подлетел к гаражу «Фейрмонта», посадил «Черную ворону» на землю и выключил двигатель. Дороти скользнула беспокойным взглядом по запотевшим окнам и ржавым трубам. До чего странно было теперь, после всего, что они увидели в путешествии, смотреть на отель, целый и невредимый.

За спиной послышался вздох Мака – шумный, но явно довольный.

– Что ж, это была полезная поездочка.

На долю секунды Дороти крепко зажмурилась.

– Рад, что вам… понравилось, – ледяным тоном отчеканил Роман.

– Впрочем, в следующий раз лучше нам так далеко не забираться, – заметил Мак и распахнул заднюю дверь. Высунув наружу костыли, он, кряхтя от натуги, выбрался сам. – Довольно будет и двух лет. Мне надо точно знать, когда произойдет это ваше большое землетрясение.

Краем глаза Дороти заметила, как Роман с силой вцепился в штурвал.

– В какой еще следующий раз? – переспросил он.

Мак вновь неприятно захихикал.

– Не волнуйтесь, я щедро оплачу ваши труды, – он подмигнул Дороти и заковылял к выходу из гаража, поскрипывая костылями. Ни Дороти, ни Роман не двинулись с места.

Никогда прежде Дороти не задумывалась о том, чтобы насовсем перебраться в другую эпоху. Но теперь в ней вдруг проснулось дикое, неукротимое желание это сделать. Ей захотелось схватить штурвал и улететь куда-нибудь – лишь бы подальше отсюда.

Например, в Париж 1920-х. Или в Рим периода расцвета империи. Лишь бы спрятаться от увиденных сегодня кошмаров, отгородиться от них длиной собственной жизни…

– Можно улететь отсюда, – сказала она. – Если только…

Роман резко ее перебил.

– Нет. Нельзя. – Он не сводил взгляда с удаляющейся фигуры Мака. И только когда за сутенером захлопнулась дверь, Роман опустил взгляд и добавил смягчившимся тоном: – Во всяком случае, мне. Этот город – мой дом, как и эта эпоха. Последнее место, где я… – Он осекся и устало провел рукой по лицу. – Но если ты сама хочешь перебраться в другую эпоху, я тебя отвезу, без проблем.

Дороти все ждала, пока он закончит эту загадочную фразу – «последнее место, где я…», но он затих. И в конце концов она и сама покачала головой. Нет, сбегать они не будут. Как-никак Роман – ее единственный друг за последние две сотни лет. Она не может просто так взять и бросить его.

«Да и потом Эш ведь тоже здесь», – прозвучало на самых задворках сознания. Дороти стиснула зубы. Щеки залила краска. Как бы ни трудно было это признать, но от него ей отгораживаться совсем не хотелось. А это значило лишь одно: им с Романом придется изменить увиденное будущее. Пускай пока и не ясно как.

– Как же все это случилось? – потрясенно спросила она. – Ты знаешь?

– Только не здесь, – ответил Роман. Вид у него вдруг сделался уставший, точно у старика. – Чтобы вести такие разговоры, сперва надо выпить.

Аварии случаются каждый день. Но я твердо намерен предотвратить одну из них, чего бы мне это ни стоило.

Сегодня на новостном сайте появился такой заголовок: «Страшная авария на трассе I-5 унесла жизнь четырех человек».

Вчерашний разговор с мотоциклистом не принес плодов, поэтому в этот раз я опробую другую тактику. Я постараюсь задержать водителя машины.

Судя по сводкам, которые я нашел, все случилось так: грузовик притормозил, пропуская другие машины, а в это время в него сзади влетел фургон. Постараюсь не дать волю эмоциям в случае, если… если ничего не получится. Но если мой план увенчается успехом, я спасу целых четыре жизни.

По показаниям одного из свидетелей, примерно за час до аварии водитель грузовика заехал в придорожное кафе. Я хочу перехватить его там. Если он покинет кафе всего на пять минут позже, то второй водитель волей-неволей перегонит его на трассе, и аварии не произойдет.

Я перехватил водителя грузовика и задержал его примерно на пятнадцать минут, так что он покинул кафе позже, чем собирался. За это время водитель фургона, по моим подсчетам, должен существенно обогнать его на трассе, тем самым избежав столкновения.

На новостном сайте Сиэтла появились новые сводки. И в них – все то же самое, слово в слово.

Четверо погибших. Страшная авария на I-5. Мои усилия оказались тщетны.

Хоть убейте – не могу понять, в чем я ошибся.