Любовь Божия

Великие угодники Божии, живя на нашей грешной земле, каких только не совершали удивительных чудес – просвещали слепых, исправляли хромых, врачевали, кажется, всякую болезнь и всякую язву, многих от самых врат смерти восставляли к жизни, многих умерших воскресили. Откуда же это у них такая сила чудотворений? – от их тесного единения с Господом Богом; настолько тесного, что они вполне могли сказать с апостолом: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?» (Рим. 8, 35). Вот если бы нам быть в таком тесном общении с Богом! Просветили бы мы тогда свою душевную слепоту, исправили нашу сердечную хромоту, избавились бы от своих греховных болезней, возвратились бы от врат ада к вратам рая, воскресли бы от греховной смерти для добродетельной жизни.

Чем же и как нам соединиться с Богом? Чем? – любовью. «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4, 16), – говорит апостол. Как же достигнуть этого единения? Так: любить то, что Бог любит, не любить того, что Он не любит; делать то, что Богу угодно, избегать совершенно того, что Ему неугодно; стремиться к тому, о чем Бог радуется и что повелевает, даже и не помышлять о том, что Бог запрещает и на что гневается.

Но дивное дело – любовь Божия, будучи столь сладкой, что превосходит все чувственные и духовные удовольствия, нескоро усваивается сердцем человеческим, а иным даже горечь причиняет, – и бывает один и тот же Бог и сладок, и горек: одному сладок, другому горек. Посмотрим же, кому слово Божие сладко, кому горько? Говорит Господь апостолам Андрею и Петру: «Идите за Мною», – и они, оставив все, пошли. Смотри насколько для них сладок Господь Иисус! Говорит Христос богатому юноше: «Продай все и раздай нищим и тогда, возвратившись, следуй за Мной», – он же отошел скорбя, потому что имел много имения. Для чрева лучше богатство, чем Бог, приятнее ему хлопоты, заботы житейские, чем сладчайший Иисус. О, блаженны уста, которые словом Божиим услаждаются! Несчастно чрево, из-за которого Бог становится горьким!

Знай же всякий, что мы любовью можем соединиться с Богом. Постарайся быть устами, а не чревом, и поистине усладишься любовью Божией. При этом особенно усердно надо смотреть за тем, чтобы, однажды соединившись с Богом, уже не отлучиться от Него. Не следует боголюбцу разлучаться с Богом. Но, увы, как жалки мы! Святых угодников Божиих от любви Христовой не отлучал ни огонь, ни меч, а нас, грешных, отлучает от Христа не мучение какое за Него, не огонь, а грех, палящий наши члены; не меч, поражающий нас за Христа, отлучает от Него, а греховная привычка отделяет нас от Бога, и страсть наша, с которой свыклись и которую любим, она действует сильнее меча и огня. Не надо, чтобы кто устрашал нас огнем или запрещал мечом, но одна какая-либо греховная страсть легко отлучает нас от Бога и прогневляет Его. «Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью» (Иак. 1, 14). О, черствая земля, грехолюбивая! О, пыль сухая, не имеющая в себе влаги благодати Божией и развевающаяся по ветру! Ты удаляешься от Бога, и Бог от тебя удаляется, а ты идешь к погибели, по словам псалмопевца, обращенным к Господу: «Удаляющие себя от Тебя – гибнут» (Пс. 72, 27).

Сравнивается иногда с огнем любовь Божественная. Как это хорошо и верно! Светит в темноте огонь – светит и любовь: любящий «пребывает в свете, и нет в нем соблазна» (1 Ин. 2, 10). Греет огонь – греет и любовь, которой, как одеждой, покрывается множество грехов. Огонь сжигает хворост – обращает в пепел наши беззакония и любовь, как Сам Господь сказал об одной грешнице: «Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много» (Лк. 7, 47). Тает воск от огня – тает и сердце человеческое от теплоты любви: «Сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей» (Пс. 21, 15). Кверху стремится огонь – и любовь направляется туда же, сама будучи выше всех добродетелей. Этот-то огонь любви Спаситель наш и принес нам с неба: «Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк. 12, 49). О, если бы этим огнем просветились наши умы, согрелись наши сердца, растаяли наши души, возгорелся наш дух! Распали нас любовью Твоей, Многомилостиве Слове Божий!

Сердце наше – ведь это алтарь Божий; огонь, сходящий на него, – это любовь Божия, сверху на наши сердца изливаемая, как и апостол говорит: «Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5, 5). Будь же внимателен и осторожен, истинный и мудрый боголюбец, чтобы на алтарь сердца своего, где хранишь огонь любви Божией, не возложить огня чуждого, постороннего. Очень ревнива любовь Божия: не терпит, чтобы любили кого другого, кроме нее.

Не напрасно Бог и огнем называется. Как огонь светит и жжет, так и Бог: любишь Его истинно – светит; любишь неискренно, а лицемерно, только устами, – сожжет тебя, съест тебя огнь поядающий.

А между тем, ведь всякий и думает, и говорит, что он любит Бога. Если бы из присутствующих в храме всякого спросить поодиночке: «Любишь ли Бога?» – всяк ответит: «Да, люблю». Но посмотри всякий на свою жизнь, на дела – и тени любви Божией не окажется. Хвалимся, что любим Бога, но мало заботимся показать эту любовь на деле – словами любим, а делом ненавидим. Если бы кто дорогого гостя принял в дом свой и сказал ему: «Люблю тебя, рад тебе», – а сказав, вон погнал бы его с бесчестьем из своего дома, действительная ли была бы любовь хозяина к гостю? Нет, это не любовь, а издевательство. Так и мы, грешные, поступаем. Христа Господа, желающего обитать в наших душах, ненадолго приняв, тотчас изгоняем с бесчестьем своими греховными обычаями и более смеемся над Ним, чем любим.

Не так надо любить Господа, как мы любим. «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душой твоей, и всем разумением твоим» (Мф. 22, 37). Что же это значит – от всего сердца любить Бога? Это значит любить Его с услаждением. Сердце в человеке есть основание, начало и источник всякой любви и желания. Возлюбим же Господа Бога нашего всем сердцем, всякой любовью, всяким желанием, со всякой усладой.

Прежде чем научиться всем сердцем нашим любить Бога, припомним одно свойство истинной сердечной любви, упомянутое апостолом Павлом: «Любовь не ищет своего» (1 Кор. 13, 5). Размысли всякий и пойми, что такое – «любовь не ищет своего»? Та есть истинная сердечная любовь, которая любит кого-либо не ради себя, не для своей корысти, но ради самой этой любви к любимому; своего же она не ищет.

Иногда любят за благодеяния, которых если бы не получали, то и не любили бы. Иной любит притворно господина и исполняет его приказания по страху, чтобы не быть наказанным. Но истинная любовь своего не ищет и ничего не боится, одно она имеет в виду – любить любимого. Так и любовь к Богу от всего сердца – это любовь не в ожидании от Него получить чего-либо, ни ради небесного воздаяния, ни ради земных благ – “Кто мне на небе? И с Тобой ничего не хочу на земле” (Пс. 72, 25), – но ради одной только любви к Иисусу Сладчайшему. Кто служит Богу ради Небесного Царства – тот из числа наемников, работает по найму, за плату; кто служит Ему, стараясь избежать мучений, – тот из числа рабов, делающих добро по страху наказания; кто же служит Богу единственно по любви к Нему – этот из числа сынов Божиих, он не ищет награды и не боится мук. Совершенная любовь уничтожает страх и ради самой себя побуждает исполнять волю Отца. Вот это и значит – любить Бога всем сердцем и сладко любить.

Когда некоторые из учеников Христовых оставили Его, Господь сказал двенадцати: «Не хотите ли и вы уйти?» Симон Петр ответил: «Господи, к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни» (Ин. 6, 68). Эти ученики Христовы ни неба, ни Царства Небесного не предпочитали любимому ими Господу – Он был для них все. Они ничего не желали, ни вверху, ни внизу, только Его Одного: в Нем – и царство, и сладость, и слава, и честь, и неисчислимое блаженство. Вот это и есть и желание, и истинная любовь!

Тот же Петр, когда сознал свой грех отречения от Христа и стал горько плакать, не думайте, что плакал из боязни, как бы Господь не предал его на мучения за его отречение. Нет, – у Петра горит сердце. Христос ему дороже и души, и жизни. Плачет он не по страху мучения, но потому, что отрекся любимого. Это сознание тяжелее для него всякого мучения. Это плачет сама любовь, любящая всем сердцем.

Ты, Сердцеведец Господи, научи Сам нас истинно любить Тебя и будь нам дражайшим, желательнейшим, любезнейшим! О, если бы все мы любили Тебя более неба и земли и всего, что находится в них!..