О чем плакал Христос-Младенец?

Как сходит с неба дождь, как появляется роса, так из пресвятейших очей Христа-Младенца текут слезы. Когда бывает сильный дождь, прохожие останавливаются, пережидают его некоторое время под кровлей, – остановимся и мы своим вниманием на некоторое время при виде младенческих слез Христовых.

Младенцам и детям свойственно от природы плакать – плачет и Христос-Младенец, принявший на Себя человеческую природу, но плачет не одинаково со всеми младенцами. Как необычайно рождение Его, так и младенчество и плач необычайны. Маленькие дети плачут, сами не зная причины плача. Нет еще у них разума, не смыслят, пока со временем не придут в возраст и станут постепенно понимать окружающее. Плачет же маленький Христос и уже знает, о чем плачет.

Есть предание у святых учителей, будто Христос Спаситель хотя родился и с младенческими членами, но с полным разумом как Божия Премудрость. Рос и развивался телом, разум же не нуждался в развитии. А если так, то Он уже и знает, о чем плачет. Поищем же причин Его младенческого плача.

Маленькие дети хотя плачут и без понимания причин плача, но их несомненно что-нибудь в это время беспокоит – или зябнут, или голодают, или туго связаны пеленками. То же самое мог терпеть и Младенец Христос: бывало и холодненько Его нежным членикам, и туго от пелен, и в сосцах Матери нуждался. Младенческая природа побуждала проливать и младенческие слезы, но Божественный Его разум не без особых причин изводил эти слезы. Не столько плакал Он о своих младенческих страданиях и беспокойствах, сколько из-за наших бед и зол. Лишь только взглянул Он на мир, полный всякого зла, тотчас и залился слезами. И эти слезы первых дней Его жизни равняются тем слезам, которые потом, через тридцать три с половиной года, проливал Он над Иерусалимом. И представляется, что вот уже едет Христос Спаситель на осле в Иерусалим, приближается на вольную страсть к стенам Иерусалимским. Здесь ожидает Его встреча. Весь город пришел в движение, стелют одежды под Его ноги, бросают древесные ветви, маленькие дети восклицают: «Осанна Сыну Давидову, благословен Грядый!» При такой торжественной встрече и радостных рукоплесканиях Христос Господь наш начинает плакать. О чем же? Не удивителен Его плач: видит Всевидец, что тот же народ, который восклицает «осанна», через несколько дней перед Пилатом станет кричать: «Распни! Распни!» Видит Он перед Своими глазами крест, видит столб бичевания, видит гвозди, копья, гроб, видит словом все Свое страдание и, прослезившись, плачет о том. А кроме того, увидав город, плакал и о нем, говоря: «О, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему… Придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне» (Лк. 19, 41–44). Так плачет Он о беде людской, видя приближающееся разорение Иерусалима. И при самом рождестве Своем Он видит и знает все это, равно знает и видит крест Свой, трость, гвозди, копье, гроб и о том плачет, хотя и Младенец, но совершенно разумный. А по словам блж. Августина, Он гораздо более болеет сердцем о наших грехах, чем о Своих язвах; более беспокоят Его наши беды, беды адовы, в которые мы сами себя ввергаем своими грехами, чем Его собственные страдания.

Как только взглянул Он Своими очами на мир, видит в мире бесчисленные грехи человеческие, видит происходящие от них горе, беды, наказания Божии. Видит при этом неблагодарность и нечувствие грешников, видит, что для них напрасными окажутся труды Его, напрасно страдание Его, напрасно пролита кровь Его – все это не помнящий добра грешник потопчет ногами. Плачет Божественный Младенец о том, что грехи наши, как дым, выедают Ему очи, как острый терн, колют их. Давид говорит о грешниках: «Преогорчиша Бога» (Пс. 5, 11), попросту говоря – горько надоели Богу: и в сердце, и в очах Его от них горько. О чем мы радуемся, о том Христос плачет, а между тем не о чем бы и нам радоваться в мире здешнем, а надо бы плакать. Куда бы ни обратили мы свой взор – всюду зло, если не явное, то скрытое под видом добра, как яд скрывается под сладостью. Зло явное – гонения, бедствия, войны, разорения, попускаемые Богом наказания, каковы голод, огонь, меч; а зло, прикрытое лицемерным добром, живет в суетных радостях и сладостях мира, в непрочном счастии и благоденствии, в обществе и дружбе человеческой.

Посмотрим ли на пиры в домах именитых господ – кто бы из низших не желал быть участником их веселья? Там любовь, там дружба, за здравие друг друга бесчисленные чарки выпивают до дна. Но посмотрите, какое под этим добром скрывается зло. Псалмопевец говорит: «Трапеза их (служит) сетью им, и мирное пиршество их – западней» (Пс. 68, 23). Или один другого льстивыми словами, лицемерной дружбой уловляет, как сетью, или одни осуждают других на соблазн многим: судят о других, не видя своих грехов, съедают славу ближнего, языком и поносными словами, как острыми зубами, кусают и терзают. На подобные пирушки и Сам Господь жалуется, говоря: «Неужели не вразумятся все, делающие беззаконие, съедающие народ Мой, как едят хлеб?» (Пс. 13, 4). Обратим ли внимание, посмотрим ли на дружеское сообщество человеческое – и там увидим прикрытое зло. Беседует друг с другом сладко, а думает о нем горько, на языке мед, а в сердце желчь: «слова их нежнее елея, но они суть обнаженные мечи» (Пс. 54, 22).

Нечем веселиться нам в многозлобном и многобедственном здешнем мире. По словам апостола, отовсюду окружают нас бедствия, «опасности на реках, опасности от разбойников, опасности от единоплеменников, опасности от язычников, опасности в городе, опасности в пустыне, опасности в море, опасности между лжебратиями» (2 Кор. 11, 26). Ради всего этого не один, вздыхая, скажет: «Нечем утешиться душе моей». Всякая радость мира сего есть печаль: нет здесь радости не соединенной с печалью, нет утехи, не связанной со скорбью, нет веселья, за которым бы не следовало сетованья, нет смеха, который не сопровождался бы плачем и воздыханием, нет добра, не оканчивающегося злом. Люби мир, а он тебя ненавидит; ищи его, а он от тебя бежит; работай ему, а он тебя бьет; ублажай его похвалами, а он над тобой насмехается; надейся на него, а он тебя во всем обманывает. Обещает тебе почет, а дает бесчестье; обещает злато, а подает блато; обещает богатство, а лишает и последнего; обещает мед, а подает желчь; обещает сладость, а подает горечь; обещает хлеб, а подает камень; добро обещает, а воздает зло. Так, никакого нет в этом мире истинного утешения и радости, но все полно плача и сетования.

Поистине сбывается ныне и апостольское слово: «Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы; злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле» (2 Тим. 3, 12–13). Действительно, кто нынче благоденствует? Не те ли, кто презирает страх Божий, пренебрегает заповедями Господними, считает за ничто благочестие христианское, греховную сладость принимает за райское блаженство, беззаконные и скверные дела за безгрешие и праведность, а временную жизнь готов счесть за бесконечную? Эти люди с каждым днем, с каждым часом преуспевают во зле, умножая себе вечную муку, не радя о Божием долготерпении, не слушая слов Павла апостола: «Неужели думаешь ты, человек, что избежишь суда Божия… делая такие дела? Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия, не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию? Но по упорству твоему и нераскаянному сердцу ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога, Который воздает каждому по делам его” (Рим. 2, 3-6).

Жизнь нищих и убогих людей в мире сем подобна Чермному, Красному морю. Как море она полна горечи, бедствий, как Красное – кровавыми слезами и самой кровью смочена. Как в море волны, туда и сюда двигаясь, разбиваются о прибрежные камни, так и в этой жизни жалкие люди всюду колеблются, меняя свои места и положения, нигде не находя добра, только разбиваясь о камни злоключений и бед и разоряясь окончательно. Как же Младенцу Иисусу, все это предвидевшему и знавшему, было не плакать при самом Своем появлении в мир?

Но не отчаивайся, добрый христианин, – и кровь Его, и слезы Его не напрасно, но для нашей пользы и спасения изливаются. Еще хуже было в мире до Его пришествия. Когда же Бог, приняв на Себя младенческую плоть, начал дождить слезами, явилась добрая надежда, что земля наша даст плод свой. Слезный дождь, истекающий из очей плачущего Младенца Христа, напоит иссохшую землю нашего сердца. От этого-то дождя напоился умилением мытарь в храме, грешница у ног Иисусовых, Петр вне двора Каиафина, а на кресте – разбойник. Слезы – знак любви: «Прослезился Иисус. Тогда иудеи говорили: смотри, как Он любил его» (Ин. 11, 35–36). Плачет Иисус в пеленках – смотрите и знайте, как Он любит нас. «Возлюбил Своих сущих в мире, до конца возлюбил их!» (Ин. 13, 1).

Некто назвал слезы ангельским питьем: – слезы кающихся – вино ангельское, потому что ангелы радуются о кающемся грешнике. Безгрешный Христос Господь пришел пострадать за наши грехи: взявший грехи мира плачет в пеленах, как грешник. Видит, что Его рождение посетили небесные гости – ангелы, источает для них Свои слезы. Ангелы умилились, усладились этими слезами и в радости торжественно воспели: «Слава в вышних Богу!»

Текут слезы из очей Христовых – это дождь сходит с неба, это источники небесные для прохлаждения нас, для угашения огня нашего. Пришел Господь наш привести нас в рай, видит огненное оружие при вратах райских и испускает слезы из очей Своих, чтобы угасить пламенный херувимский меч, освободить нам путь к раю. Иди же, христианин, этим путем, помня, что слезы Христовы помогают тебе на нем!